20 лет
Кто не был, тот будет,
кто был - не забудет
730 дней в сапогах.
из армейского фольклора
Я не забуду семьсот тридцать один день. 1992 был високосным. 30 мая 2013 года исполнилось ровно 20 лет, как я оттуда вернулся. Кажется - целая жизнь прошла.
В то время ещё не существовало ни компьютеров, ни мобильных телефонов. Армия была такой же, какой она была за 10, 20 и 30 лет до моих двухгодичных мытарств. Штучные звонки домой по межгороду из увольнений и самоходов, плюс эпистолярный жанр. Письма, письма и ещё раз письма. Мать и отец, бабушка и брат - те, кому я был должен совсем немного - всего лишь одно возвращение. И я вернулся.
Из армейских воспоминаний остались только хорошие. Дурное со временем выцвело, испарилось, оставив в памяти самую малость, словно соляные разводы на пропотевшей гимнастёрке. Без улыбки об этом уже и не вспомнишь.
Изучая недавнее постановление суда об административном правонарушении, вынесенное в мой адрес, вспомнил один из первых моих документов подобного типа. Армейская характеристика, выданная в результате полугодового конфликта с любимыми командирами. Значилось в ней следующее:
За время прохождения воинской службы в в/ч …… рядовой Ливинский С. А. зарекомендовал себя с отрицательной стороны. Программу боевой и общественно-политической подготовки освоил на отлично. Физически развит хорошо, начитан. Но свои знания направляет на подрыв единоначалия. Склонен поставить под сомнения приказы командиров и начальников, внушая менее опытным товарищам мысли порочащие старших по званию, а тем самым и российскую армию.
Положение общевоинских уставов и устава караульной службы знает на отлично. Внешне опрятен. Политически грамотен, морально устойчив. Не раз привлекался к общевоисковым учениям. Имеет поощрения и награды. Военную и государственную тайны хранить умеет.
Замечательный документ, сварганенный на скорую руку замполитом и штабным писарем. Но и он в моём сердце уже почти истлел. Иногда мне кажется, что и после смерти душа моя будет мыкаться с подобной бумаженцией, но уже о земной жизни, добиваясь, чтобы её поставили на учёт и где-нибудь прописали. Хотя, это уже совсем из другой оперы.