Вторая часть. Сестра и братик. Братик...
Просьба, если вам интересна моя «исповедь», прочитать сначала первую часть рассказа, "День сурка или как я сильно и по-настоящему люблю своих родителей http://ofsirun.livejournal.com/759.html", и только потом приступить ко второй части, они взаимосвязаны. Спасибо.
Много воды утекло с тех пор, когда чувствовала, что я еще ребенок и не могла ни слова вымолвить в моменты выяснений родителями своих отношений.
Через несколько лет мне будет почти тридцать!, но что касается мамы и папы, я все еще остаюсь закомплексованным ребенком, испытываю страх и так же трудно что-либо пытаться им объяснить, рассказать о своих чувствах и искать виноватых! По сути, глубоко наплевать, кто и в чем виноват, я не хочу больше вникать в это, и все, что, меня беспокоит - это животный страх, который я, молодая женщина, имеющая свою собственную семью, испытываю, когда остаюсь наедине с мамой и папой в замкнутом пространстве.
Я знаю, очень хорошо знаю, что меня ожидает, я боюсь каждого их слова, боюсь того, что мне предстоит видеть, слышать и ощущать. Я все так же не могу открыто объяснить папе, которого безумно люблю, что он не прав.
Его взгляды на жизнь не разделяю, его система координат не моя система, не могу ее принять, я просто другой человек.
Не могу сказать маме, как ее жалею, как я её понимаю, как мне тяжело осознавать, как травмировано ее сердце и душа. Ведь она должна знать одно - жизнь её полностью принадлежит ее детям, она не должна чувствовать что-либо другое, чем радость от того, что дети здоровы, устроены, и каждый по-своему счастлив, уж точно счастливее её…
Тот, кто не смог стать мужем ей, стал прекрасным отцом их детям. По его системе, системе ценностей отца, не важно, какая была мотивация, но он дал детям многое и продолжает это делать по сей день. Что бы ни случилось, какая бы не возникла ситуация, я знаю, что мой волшебник, мой Дед Мороз, мой всемогущий папа рядом. Он все исправит, он добавит недостающее, он изменит ситуацию, людей, действия, если на то будет его воля, чтобы ни одна слеза не упала из глаз его детей. Но он забывает одно, и самое важное! Слезы, которых он не видит, текут по моему сердцу, текут ручьями, когда он произносит: "Если бы у меня была семья...".
Он прав, семьи, как таковой, семьи в моем понимании, у нас никогда не было. Не было ее и в понимании отца, и в понимании матери. Но понимание это у всех нас разное, поэтому координаты наши никогда не пересекались, не находили общей точки опоры...Мы были отец и дети, мать и дети...Вот такой расклад псевдо-семьи. Может быть, лукавлю, говоря, что им нужно было развестись, как только они поняли, что не созданы друг для друга, но иногда кажется, что для всех нас так было бы лучше. Наверное, я просто не до конца осознаю, что было бы с нами, решись они на развод, да это сейчас и неважно...Это не произошло тогда, не произойдет и сейчас. Почему? Да потому что все поступки и действия моего отца направлены на его доброе Имя! Многим трудно это понять, и в первую очередь мне, так как не представляю, как можно жить так или иначе, лишь бы общество не сказало: они развелись!!! Он оставил своих детей!!! Кому теперь его дети нужны! Кто теперь возьмет замуж его дочерей, выросших без отца!!!
Вот чего мой отец всю жизнь боялся! Он боялся мнения общества, многочисленных родственников, разговоров и сплетен…
Я выросла в другом обществе нежели он, в моей среде люди поступают так, как им удобно, в его среде люди поступают так, как принято в обществе, в котором они живут…Вот почему люди иногда надевают на свою шею петлю и живут с ней до конца, но так, чтобы эта петля не была видна никому…Мне жаль таких людей, искренне жаль, хотя папа уверен, что должно быть только так и никак иначе… До сих пор он уверен в этом, поэтому теперь я знаю, они могут месяцами не разговаривать друг с другом и даже не смотреть в сторону друг друга, но они никогда не смогут принять это решение - жить в разных плоскостях.
По прошествии многих лет, когда я уже сама жена и мать, начинаю более ясно представлять, какую травму нанесли мне мои родители, как могли они не сострадать к своим детям, как могли показывать юной, ничего еще не смыслящей в жизни душе, жестокость, которая витает в воздухе, на протяжении всей нашей жизни.
С самого утра и до момента, когда мы ложимся в наши постели и забываемся сном, мы боремся, боремся за счастье, за то, чтобы жить и радоваться той жизни, которая нам дана свыше. И как же хочется подольше оттянуть тот момент, когда и мой ребенок впервые почувствует эту борьбу за выживание, как хочется держать ее подольше под своим крылом, в тепле и тихой семейной радости, как хочется, никогда не дать ей понять, что такое ругань, ссора, крики и оскорбления. Я не вынесу, если мой ребенок будет страдать, тем более страдать из-за меня, из-за того, что я чего-то не понимаю или не делаю. Надеюсь, что у меня хватит столько сил, ума и терпения. Я прошу у Бога, дать мне сил…
Теперь можно яснее представить, что означали для меня те летние поездки к бабушке и дедушке в Ахалцха, в армянскую Грузию, где не только физически, но и морально я отдыхала от всего того, что ежедневно угнетало и ломало меня.
Итак…
Итак, жизнь шла своим чередом, из года в год повторяясь. Неизменно приходил день моего рождения, и я становилась старше, опытнее (в плане отношения к родителям) и научилась как-то жить и справляться с этим. Стала понимать, что сестра моя, которая на пять лет младше, совершенно по-другому воспринимает все происходящее вокруг. И надо отметить, что происходящее тоже стало трансформироваться, ведь родители тоже росли, и сил у них на ругани оставалось меньше, хотя они и не стали в этом отношении мудрее.
Сестра моя не проносила все это через себя и не зарывала глубоко, пытаясь осмыслить происходящее, наоборот, она не думала об этом, как о всемирной катастрофе, а просто принимала, как данное. Пыталась научиться этому у нее, но поняла одно, просто мы совершенно разные, наши души различны и никогда не смогу смотреть на жизнь и происходящее ее глазами.
Время рассказать поподробнее про ту, которую я ненавидела в детстве и которую стала обожать, став старше и умнее. Я благодарю Бога за то, что она у меня есть. Но это сейчас, а было так не всегда.
Немного о моей младшей сестре. Примерный перевод ее имени на русский язык - "сладкая", но, поверьте, сладкой ее нельзя было назвать ни за какие коврижки!!!! Это был зверь в человеческом обличии, человек-нервотрепка и еще множество эпитетов такого же качества. Та, что всегда оказывалась в ненужное время в ненужном месте для меня. Признаюсь, сейчас, естественно, вспоминая все ее проказы, улыбаюсь, но тогда, мой неокрепший подростковый мозг выдавал фразы типа: Как я тебя ненавижу! Ты отравляешь всю мою жизнь! И действительно, постоянная борьба с сестрой выматывала меня безумно. Она младше на порядок, а я, 13-летний подросток! Естественно, ничего общего у нас не было, и быть не могло.
Я, прилежная ученица, которая садилась за уроки, едва переступив порог квартиры, сходила с ума, когда она подбегала и выхватывала какой-нибудь предмет с моего рабочего стола и со скоростью света убегала в другую комнату.
Апартаменты, в которых тогда мы обитали, были жуткого образца, места было мало, поэтому стол, за которым я делала уроки, стоял очень близко к креслу, а за креслом сразу стоял диван. Вообщем вся эта конструкция мертво была ввинчена в те места, где стояла и ничего никуда не двигалось. Это нудное описание мне пришлось преодолеть лишь для того, чтобы показать, что выдвигать свое старое потрепанное кресло я не могла, и приходилось в него запрыгивать. Так вот, каждый раз, когда эта маленькая вертихвостка подбегала и крала очередную линейку или карандаш и с визгами радости убегала, я выпрыгивала из своего места, и через тернии диванов, стульев и прочей мебели бежала за ней, чтоб отобрать свою вещь и сказать ей о том, какая она дура:)
Я совершенно ею не занималась, не играла с ней (да я вообще не помню чтоб играла). Не помню ни одной своей игрушки, и у сестры не помню, чтобы они были.
Я не гуляла с ней и даже не разговаривала. Как жила, не понимаю...
Только школа, уроки, тетради и ручки…
Я ведь даже сама особо не ходила гулять. У меня была одна единственная подруга, которая жила на одном этаже со мной и училась со мной в одном классе. Мы вместе утром ходили в школу, вместе делали домашнее задание, в основном у нее дома, потому что моя сестренка нам все время мешала, и потому как у нас условия были не те. Я жила в своем замкнутом мире, доступ в который был только у моей подруги. Мы с ней были не разлей вода, и только ей я могла рассказать о своих переживаниях.
Я так завидовала тому, как у них все тихо и спокойно, как идеальна их семья. Я делала выводы из того, что видела. Дети приходили из школы, их ждал обед. Мама готовила всевозможные национальные вкусности (они были не армянами), все садились за стол, съедали все до капли, неизменно говорили маме спасибо и удалялись в свою комнату. Родители же в это время тихо смотрели телевизор у себя, сидя рядышком и что-то мило обсуждая. У меня же все было не так, у меня вообще ничего не было. Мама бегала то туда то сюда, ничего не успевая, папы никогда не было дома, а вечерами, когда он приходил, и мама накрывала ему поесть, все неизбежно выливалось в скандал. Ему ничего не нравилось, он осуждал любое блюдо, которое она приготовила.
Я всегда со страхом ожидала этого момента, когда он увидит то, что ему предстоит есть, и как будет снова и снова осуждать все, что она делает.
Сейчас понимаю, если человека не любишь и даже не уважаешь, чтобы он для тебя не сделал, кажется отвратительным, не съедобным, плохо помытым, некрасивым и т.д.. Закон жизни наверно...И снова и снова убеждаюсь в этом, имея и свой личный опыт взаимоотношений. Я не сильна в готовке, меня это никогда не привлекало, но что бы я не приготовила, мой муж с удовольствием ест и хвалит. Когда я смотрю на него с сомнением, а можно ли это есть, он говорит, что приготовленное мной он всегда будет есть, как будто это блюдо от Шеф-повара элитного ресторана. Он любит...
Так вот, семья подруги может и не была идеальной, у них были свои проблемы (а у кого их нет), но все же для меня была идеальной во всех отношениях. Ведь все познается в сравнении, а сравнить я могла только с теми, кого хорошо знала. А знала только их. У нас не было рядом ни родных, ни близких, ни друзей. По крайней мере, я этого не видела.
У папы, конечно, тьма тьмущая всевозможных знакомых и друзей, но это были только его друзья и его личная жизнь. Семья наша, как таковых, друзей не имела, не считая праздников и иногда дней рождения, когда приглашались люди, которых я и не знала толком. Это были знакомые и друзья папы, но мама не общалась ни с кем. Она ни с кем не созванивалась, к ней в гости никто не приходил.
Мне даже трудно представить, какого ей было, как она жила со всем этим…
Муж, который не любит, не поддерживает и даже практически не разговаривает с ней, и которого никогда нет дома, он все время на работе, и у которого своя закрытая от нее жизнь, и трое детей, которых она растила совершенно одна, не имея возможности даже поплакаться кому-нибудь в жилетку.
Стирка, готовка, уборка... Уборка, готовка, стирка… Вот и вся жизнь.
Конечно, она никогда не делала со мной уроки, конечно, ей было совсем не до того, чтобы проверить мой дневник и даже просто поговорить со мной, когда я стала старше. Ей не было дела до того, чем живут ее дети, она ежедневно упивалась своим горем, проливала слезы и ждала очередного скандала, а я вместе с ней…
Забеременев, совершенно случайно, в третий раз, хотя нет, это не был третий...
У родителей, еще до моего появления, родился сын.
Слабенький малыш, который прожил на этом свете совсем немного.
Он умер.
Но они успели дать ему имя. Его звали ...
Мне очень трудно об этом писать, слезы подступают к горлу, когда о нем думаю, особенно сейчас, зная не понаслышке, что такое материнство, я не могу просто сочувствовать своей маме, которая потеряла своего первенца.
Я разрываюсь на части, при одной только мысли о том, что произошло с ней тогда. Она, беременная, обманутая женщина, неоднократно избиваемая, даже в таком положении, потеряла ребенка, только потому, что он ТАКОЙ, ее муж, отец ее детей.
Но самое страшное для меня в этой истории то, что, мать, которая только что потеряла ребенка, ребенка, которого успела окрестить именем, ребенка, которого успела подержать на руках, которого успела приласкать и просто взглянуть в его маленькие невинные глазки - не чувствовала боли потери, потому что в своем горе была совершенно одна, потому что отношение ее мужа к ней давило на нее сильнее, чем утрата маленького человечка.
Она не понимала, что происходит с ней, с ним, с ребенком.
Она знала лишь одно, он ее не любит, он ей изменяет, он не смотрит на нее и даже не хочет с ней разговаривать.
Человек, который пришел в ее отчий дом, попросил ее руки, увез ее далеко от родных, близких в другую страну и оставил ее там совершенно одну, он сказал ей: кто ты такая, чтобы я с тобой разговаривал.
Ее собственное, личностное горе было так тяжело, что горе, от потери ребенка отошло на второй план.
Конец второй части.
Много воды утекло с тех пор, когда чувствовала, что я еще ребенок и не могла ни слова вымолвить в моменты выяснений родителями своих отношений.
Через несколько лет мне будет почти тридцать!, но что касается мамы и папы, я все еще остаюсь закомплексованным ребенком, испытываю страх и так же трудно что-либо пытаться им объяснить, рассказать о своих чувствах и искать виноватых! По сути, глубоко наплевать, кто и в чем виноват, я не хочу больше вникать в это, и все, что, меня беспокоит - это животный страх, который я, молодая женщина, имеющая свою собственную семью, испытываю, когда остаюсь наедине с мамой и папой в замкнутом пространстве.
Я знаю, очень хорошо знаю, что меня ожидает, я боюсь каждого их слова, боюсь того, что мне предстоит видеть, слышать и ощущать. Я все так же не могу открыто объяснить папе, которого безумно люблю, что он не прав.
Его взгляды на жизнь не разделяю, его система координат не моя система, не могу ее принять, я просто другой человек.
Не могу сказать маме, как ее жалею, как я её понимаю, как мне тяжело осознавать, как травмировано ее сердце и душа. Ведь она должна знать одно - жизнь её полностью принадлежит ее детям, она не должна чувствовать что-либо другое, чем радость от того, что дети здоровы, устроены, и каждый по-своему счастлив, уж точно счастливее её…
Тот, кто не смог стать мужем ей, стал прекрасным отцом их детям. По его системе, системе ценностей отца, не важно, какая была мотивация, но он дал детям многое и продолжает это делать по сей день. Что бы ни случилось, какая бы не возникла ситуация, я знаю, что мой волшебник, мой Дед Мороз, мой всемогущий папа рядом. Он все исправит, он добавит недостающее, он изменит ситуацию, людей, действия, если на то будет его воля, чтобы ни одна слеза не упала из глаз его детей. Но он забывает одно, и самое важное! Слезы, которых он не видит, текут по моему сердцу, текут ручьями, когда он произносит: "Если бы у меня была семья...".
Он прав, семьи, как таковой, семьи в моем понимании, у нас никогда не было. Не было ее и в понимании отца, и в понимании матери. Но понимание это у всех нас разное, поэтому координаты наши никогда не пересекались, не находили общей точки опоры...Мы были отец и дети, мать и дети...Вот такой расклад псевдо-семьи. Может быть, лукавлю, говоря, что им нужно было развестись, как только они поняли, что не созданы друг для друга, но иногда кажется, что для всех нас так было бы лучше. Наверное, я просто не до конца осознаю, что было бы с нами, решись они на развод, да это сейчас и неважно...Это не произошло тогда, не произойдет и сейчас. Почему? Да потому что все поступки и действия моего отца направлены на его доброе Имя! Многим трудно это понять, и в первую очередь мне, так как не представляю, как можно жить так или иначе, лишь бы общество не сказало: они развелись!!! Он оставил своих детей!!! Кому теперь его дети нужны! Кто теперь возьмет замуж его дочерей, выросших без отца!!!
Вот чего мой отец всю жизнь боялся! Он боялся мнения общества, многочисленных родственников, разговоров и сплетен…
Я выросла в другом обществе нежели он, в моей среде люди поступают так, как им удобно, в его среде люди поступают так, как принято в обществе, в котором они живут…Вот почему люди иногда надевают на свою шею петлю и живут с ней до конца, но так, чтобы эта петля не была видна никому…Мне жаль таких людей, искренне жаль, хотя папа уверен, что должно быть только так и никак иначе… До сих пор он уверен в этом, поэтому теперь я знаю, они могут месяцами не разговаривать друг с другом и даже не смотреть в сторону друг друга, но они никогда не смогут принять это решение - жить в разных плоскостях.
По прошествии многих лет, когда я уже сама жена и мать, начинаю более ясно представлять, какую травму нанесли мне мои родители, как могли они не сострадать к своим детям, как могли показывать юной, ничего еще не смыслящей в жизни душе, жестокость, которая витает в воздухе, на протяжении всей нашей жизни.
С самого утра и до момента, когда мы ложимся в наши постели и забываемся сном, мы боремся, боремся за счастье, за то, чтобы жить и радоваться той жизни, которая нам дана свыше. И как же хочется подольше оттянуть тот момент, когда и мой ребенок впервые почувствует эту борьбу за выживание, как хочется держать ее подольше под своим крылом, в тепле и тихой семейной радости, как хочется, никогда не дать ей понять, что такое ругань, ссора, крики и оскорбления. Я не вынесу, если мой ребенок будет страдать, тем более страдать из-за меня, из-за того, что я чего-то не понимаю или не делаю. Надеюсь, что у меня хватит столько сил, ума и терпения. Я прошу у Бога, дать мне сил…
Теперь можно яснее представить, что означали для меня те летние поездки к бабушке и дедушке в Ахалцха, в армянскую Грузию, где не только физически, но и морально я отдыхала от всего того, что ежедневно угнетало и ломало меня.
Итак…
Итак, жизнь шла своим чередом, из года в год повторяясь. Неизменно приходил день моего рождения, и я становилась старше, опытнее (в плане отношения к родителям) и научилась как-то жить и справляться с этим. Стала понимать, что сестра моя, которая на пять лет младше, совершенно по-другому воспринимает все происходящее вокруг. И надо отметить, что происходящее тоже стало трансформироваться, ведь родители тоже росли, и сил у них на ругани оставалось меньше, хотя они и не стали в этом отношении мудрее.
Сестра моя не проносила все это через себя и не зарывала глубоко, пытаясь осмыслить происходящее, наоборот, она не думала об этом, как о всемирной катастрофе, а просто принимала, как данное. Пыталась научиться этому у нее, но поняла одно, просто мы совершенно разные, наши души различны и никогда не смогу смотреть на жизнь и происходящее ее глазами.
Время рассказать поподробнее про ту, которую я ненавидела в детстве и которую стала обожать, став старше и умнее. Я благодарю Бога за то, что она у меня есть. Но это сейчас, а было так не всегда.
Немного о моей младшей сестре. Примерный перевод ее имени на русский язык - "сладкая", но, поверьте, сладкой ее нельзя было назвать ни за какие коврижки!!!! Это был зверь в человеческом обличии, человек-нервотрепка и еще множество эпитетов такого же качества. Та, что всегда оказывалась в ненужное время в ненужном месте для меня. Признаюсь, сейчас, естественно, вспоминая все ее проказы, улыбаюсь, но тогда, мой неокрепший подростковый мозг выдавал фразы типа: Как я тебя ненавижу! Ты отравляешь всю мою жизнь! И действительно, постоянная борьба с сестрой выматывала меня безумно. Она младше на порядок, а я, 13-летний подросток! Естественно, ничего общего у нас не было, и быть не могло.
Я, прилежная ученица, которая садилась за уроки, едва переступив порог квартиры, сходила с ума, когда она подбегала и выхватывала какой-нибудь предмет с моего рабочего стола и со скоростью света убегала в другую комнату.
Апартаменты, в которых тогда мы обитали, были жуткого образца, места было мало, поэтому стол, за которым я делала уроки, стоял очень близко к креслу, а за креслом сразу стоял диван. Вообщем вся эта конструкция мертво была ввинчена в те места, где стояла и ничего никуда не двигалось. Это нудное описание мне пришлось преодолеть лишь для того, чтобы показать, что выдвигать свое старое потрепанное кресло я не могла, и приходилось в него запрыгивать. Так вот, каждый раз, когда эта маленькая вертихвостка подбегала и крала очередную линейку или карандаш и с визгами радости убегала, я выпрыгивала из своего места, и через тернии диванов, стульев и прочей мебели бежала за ней, чтоб отобрать свою вещь и сказать ей о том, какая она дура:)
Я совершенно ею не занималась, не играла с ней (да я вообще не помню чтоб играла). Не помню ни одной своей игрушки, и у сестры не помню, чтобы они были.
Я не гуляла с ней и даже не разговаривала. Как жила, не понимаю...
Только школа, уроки, тетради и ручки…
Я ведь даже сама особо не ходила гулять. У меня была одна единственная подруга, которая жила на одном этаже со мной и училась со мной в одном классе. Мы вместе утром ходили в школу, вместе делали домашнее задание, в основном у нее дома, потому что моя сестренка нам все время мешала, и потому как у нас условия были не те. Я жила в своем замкнутом мире, доступ в который был только у моей подруги. Мы с ней были не разлей вода, и только ей я могла рассказать о своих переживаниях.
Я так завидовала тому, как у них все тихо и спокойно, как идеальна их семья. Я делала выводы из того, что видела. Дети приходили из школы, их ждал обед. Мама готовила всевозможные национальные вкусности (они были не армянами), все садились за стол, съедали все до капли, неизменно говорили маме спасибо и удалялись в свою комнату. Родители же в это время тихо смотрели телевизор у себя, сидя рядышком и что-то мило обсуждая. У меня же все было не так, у меня вообще ничего не было. Мама бегала то туда то сюда, ничего не успевая, папы никогда не было дома, а вечерами, когда он приходил, и мама накрывала ему поесть, все неизбежно выливалось в скандал. Ему ничего не нравилось, он осуждал любое блюдо, которое она приготовила.
Я всегда со страхом ожидала этого момента, когда он увидит то, что ему предстоит есть, и как будет снова и снова осуждать все, что она делает.
Сейчас понимаю, если человека не любишь и даже не уважаешь, чтобы он для тебя не сделал, кажется отвратительным, не съедобным, плохо помытым, некрасивым и т.д.. Закон жизни наверно...И снова и снова убеждаюсь в этом, имея и свой личный опыт взаимоотношений. Я не сильна в готовке, меня это никогда не привлекало, но что бы я не приготовила, мой муж с удовольствием ест и хвалит. Когда я смотрю на него с сомнением, а можно ли это есть, он говорит, что приготовленное мной он всегда будет есть, как будто это блюдо от Шеф-повара элитного ресторана. Он любит...
Так вот, семья подруги может и не была идеальной, у них были свои проблемы (а у кого их нет), но все же для меня была идеальной во всех отношениях. Ведь все познается в сравнении, а сравнить я могла только с теми, кого хорошо знала. А знала только их. У нас не было рядом ни родных, ни близких, ни друзей. По крайней мере, я этого не видела.
У папы, конечно, тьма тьмущая всевозможных знакомых и друзей, но это были только его друзья и его личная жизнь. Семья наша, как таковых, друзей не имела, не считая праздников и иногда дней рождения, когда приглашались люди, которых я и не знала толком. Это были знакомые и друзья папы, но мама не общалась ни с кем. Она ни с кем не созванивалась, к ней в гости никто не приходил.
Мне даже трудно представить, какого ей было, как она жила со всем этим…
Муж, который не любит, не поддерживает и даже практически не разговаривает с ней, и которого никогда нет дома, он все время на работе, и у которого своя закрытая от нее жизнь, и трое детей, которых она растила совершенно одна, не имея возможности даже поплакаться кому-нибудь в жилетку.
Стирка, готовка, уборка... Уборка, готовка, стирка… Вот и вся жизнь.
Конечно, она никогда не делала со мной уроки, конечно, ей было совсем не до того, чтобы проверить мой дневник и даже просто поговорить со мной, когда я стала старше. Ей не было дела до того, чем живут ее дети, она ежедневно упивалась своим горем, проливала слезы и ждала очередного скандала, а я вместе с ней…
Забеременев, совершенно случайно, в третий раз, хотя нет, это не был третий...
У родителей, еще до моего появления, родился сын.
Слабенький малыш, который прожил на этом свете совсем немного.
Он умер.
Но они успели дать ему имя. Его звали ...
Мне очень трудно об этом писать, слезы подступают к горлу, когда о нем думаю, особенно сейчас, зная не понаслышке, что такое материнство, я не могу просто сочувствовать своей маме, которая потеряла своего первенца.
Я разрываюсь на части, при одной только мысли о том, что произошло с ней тогда. Она, беременная, обманутая женщина, неоднократно избиваемая, даже в таком положении, потеряла ребенка, только потому, что он ТАКОЙ, ее муж, отец ее детей.
Но самое страшное для меня в этой истории то, что, мать, которая только что потеряла ребенка, ребенка, которого успела окрестить именем, ребенка, которого успела подержать на руках, которого успела приласкать и просто взглянуть в его маленькие невинные глазки - не чувствовала боли потери, потому что в своем горе была совершенно одна, потому что отношение ее мужа к ней давило на нее сильнее, чем утрата маленького человечка.
Она не понимала, что происходит с ней, с ним, с ребенком.
Она знала лишь одно, он ее не любит, он ей изменяет, он не смотрит на нее и даже не хочет с ней разговаривать.
Человек, который пришел в ее отчий дом, попросил ее руки, увез ее далеко от родных, близких в другую страну и оставил ее там совершенно одну, он сказал ей: кто ты такая, чтобы я с тобой разговаривал.
Ее собственное, личностное горе было так тяжело, что горе, от потери ребенка отошло на второй план.
Конец второй части.