Битвы за Ситху и падение Якутата...(3)
Залив Якутат.
Якутат. Женщины-тлинкитки торгуют сувенирами...
3. Падение Якутата...
В конце лета 1804 г. Баранову были посланы подкрепления из Охотска. Один из директоров РАК, ветеран пушного промысла на Аляске Е. И. Деларов снарядил в колонии сразу три судна. В августе на Кадьяк отплыла бригантина «Св. Елизавета» под командованием лейтенанта А.Г. Сукина с большой группой промышленников (всего на судне находилось 77 человек). Куттер «Св. Константин» уже в сентябре ушел с другим промысловым отрядом в Атхинский отдел. Третье судно, отправленное Деларовым из Охотска в начале сентября (бригантина «Св. Мария» с 79 человеками на борту), вынуждено было из-за неисправности зайти на Камчатку и там зазимовать{247}.
Тем временем сам Баранов устроился зимовать на Ситхе вместе с 110 русскими и 700 туземцами-партовщиками, а Лисянский увел шлюп «Нева» на Кадьяк, где положение с продовольствием было лучше. С собой он прихватил и тлинкитских аманатов, чьи сородичи посылали время от времени разведчиков следить за русскими и партовщиками. После их изгнания из Ситхинского залива им удалось [75] застрелить только одного кадьякца близ руин бывшей Михайловской крепости{248}. Это заставило Баранова принять дополнительные меры предосторожности и ускорить строительство укреплений Ново-Архангельска. Зима 1804/05 г. прошла все же относительно спокойно. Ситкинцы весной собрались вместе и вблизи берега небольшой бухты на восточной стороне острова построили новую, еще лучше укрепленную крепость, которую, как они надеялись, не смог бы взять Баранов. По их примеру тлинкиты других мест также взялись за возведение крепостей, нередко вооружавшихся пушками, купленными у плававших по проливам арх. Александра американских торговцев. Лишь в июле 1805 г. мир между ситхинцами и русскими был формально заключен, что, однако, вовсе не исключало враждебных акций со стороны других тлинкитских групп. Так, отправленная в июле по проливам промысловая партия из 302 байдарок во главе с И. А. Кусковым и Т. С. Демяненковым под прикрытием ботов «Ермак» и «Ростислав» едва не подверглась нападению индейцев. После ее благополучного возвращения с промыслов (было добыто около 1700 каланов) большая часть партии под начальством Демяненкова отправилась из Ново-Архангельска на Кадьяк{249}.
В августе в Ново-Архангельск пришла бригантина «Св. Елизавета», экипаж которой перезимовал на Уналашке. Там же побывал и куттер «Св. Константин» под командой штурмана Якова Потапова, забравший оттуда промысел Уналашкинского отдела для вывоза в Охотск. Кроме того, Потапов на своем суденышке заходил на Атху и на Командорские о-ва, где на о-ве Медный в 1805 г. им была высажена маленькая артель из 13 русских промышленников для добычи песцов{250}. Отправленная еще в 1804 г. из Охотска бригантина «Св. Мария» после зимовки на Камчатке в июне ушла в Америку, где побывала на Уналашке, о-вах Прибылова и Кадьяке, а в конце августа достигла наконец Ново-Архангельска. На этом судне прибыл камергер Н.П. Резанов, совершавший инспекционную поездку по русским колониям. Шлюп «Нева», загрузившись незадолго до этого пушниной, шел к берегам Китая, где в порту Кантон (совр. Гуанчжоу) русские намеревались обменять часть мехов на китайские товары по примеру американских шкиперов. Вместе с Лисянским на «Неве» отправились четверо мальчиков-креолов для учебы в Петербурге. РАК уделяла довольно большое внимание образованию детей от смешанных браков русских с алеутками, эскимосками и индеанками - метисов, которых в Русской Америке называли испанским [76] словом «креолы». Это был, безусловно, положительный момент в деятельности компании, хотя действия ее не были совершенно бескорыстными. Воспитанники и ученики РАК должны были по достижении определенного возраста поступать на службу компании и пробыть на ней не менее десяти лет. Первые четверо креолов, выучившись в столице, через несколько лет возвратились в колонии. Один из них, Андрей Ильич Климовский{251}, командовал судами РАК и исследовал районы верховьев р. Коппер в 1819 г. Два других креола, Иван Чернов и Герасим Кондаков, служили помощниками командиров судов, а четвертый, Кондратий Иванович Бурцев, стал старшим корабельным плотником в Ново-Архангельске{252}.
В конце сентября 1805 г. Н.П. Резанов по совету А.А. Баранова купил у зашедшего в Ново-Архангельск американского капитана Джона Д'Вулфа его трехмачтовый корабль «Юнону». Стремясь еще более усилить колониальную флотилию, Резанов приказал заложить на Ситхе небольшой восьмипушечный тендер «Авось», который вступил в строй в следующем году.
Несмотря на купленные у американского капитана вместе с судном съестные припасы, продовольствия в Ново-Архангельске катастрофически не хватало, и поэтому решено было отправить за ним на Кадьяк «Юнону» под командованием лейтенанта Хвостова. Последний, прибыв на Ситху вместе с Резановым, вскоре опять возобновил свои стычки с главным правителем Барановым (сохранилась их переписка, полная взаимных колкостей по поводу деталей командировки корабля «Юнона»{253}). Впрочем, Хвостов успешно справился со своим поручением. Правда, помимо так необходимого продовольствия он привез в Ново-Архангельск и горестное сообщение о гибели почти сотни кадьякцев, отправленных на шести байдарах с пушниной из отдаленных артелей в Павловскую Гавань и утонувших во время шторма{254}. Но особенно тяжелой была весть о разорении русской крепости и селения в Якутате и почти полной гибели партии Т. С. Демяненкова, шедшей с Ситхи на Кадьяк. Довершением бедствий, испытанных русскими колониями в 1805 г., было крушение 19 декабря бригантины «Св. Елизавета» под командованием [77] мичмана Ф. М. Карпинского у берегов Кадьяка (к счастью, людей и большую часть груза удалось спасти){255}.
Трагедия в Якутате, как и в свое время на Ситхе, была следствием целого ряда причин. В официальных документах РАК выдвигаются только две из них: «склонность к сражениям и жестокости» местных индейцев и поставки им огнестрельного оружия американскими торговцами{256}. Однако попытки Главного правления компании свалить всю вину за происшедшее на своих торговых конкурентов и «варварство дикарей» малоубедительны, тем более что контакты американцев с якутатцами в этот период не зафиксированы. Вскрыть истинные причины событий помогают предания самих индейцев, собранные американским этнографом Ф. де Лагуной{257}. Согласно историческим легендам, главной причиной выступления якутатских эяков и тлинкитов было то, что русские не позволяли им пользоваться их традиционными рыболовными угодьями. Промышленники построили рыбный запор на р. Тавал, что препятствовало проходу рыбы на нерест. Действительно, в русских источниках упоминаются два рыбных запора вблизи поселения в Якутате. Недостаток рыбы вызывал, видимо, угрозу голода среди индейцев, о чем также упоминается в преданиях. Кроме того, когда индейцы плавали по реке, им часто приходилось перетаскивать волоком тяжелые деревянные каноэ, так как русские открывали запор, только когда проезжал вождь, а с простых индейцев брали за проезд шкуру калана.
Другой существенной причиной возмущения якутатцев было то, что служащие РАК забирали их детей в школу и использовали там для «рабских работ». Речь, очевидно, шла об отправке детей-аманатов в школу на о-ве Кадьяк, которую организовал там еще Г. И. Шелихов. Учащиеся этой школы использовались в легких работах для нужд компании. Но с точки зрения индейцев это было рабство{258}.
В Якутате, как и некогда в Ситхе, некоторые русские промышленники грубо обращались с местными жителями, забирали к себе индейских женщин и использовали индейцев для работ без оплаты. Помимо всего прочего, русские отказывались продавать якутатцам [78] огнестрельное оружие, в котором те сильно нуждались. Наконец, служащие РАК так и не заплатили индейцам за землю, уступленную им под поселение, хотя и обещали в свое время сделать это.
Непосредственным же поводом для выступления, как рассказывается в одном из преданий, была угроза русских убить одного из якутатских эяков за то, что тот без разрешения вынул гвозди из разбитого ялика на берегу{259}. Именно его сородичи при поддержке части местных тлинкитов и были главными участниками истребления русского поселения в Якутате. Судя по некоторым источникам, их поддержали каюры, находившиеся на работах при Якутатской крепости{260}. По данным К. Т. Хлебникова, это были «колоши», т. е. тлинкиты (а также, видимо, эяки){261}. С другой стороны, Г. И. Давьщов упоминал в 1803 г. об аляскинце, убившем вместе со своими товарищами русского промышленника, за что их жестоко высекли и намеревались выслать в Якутат{262}. Поэтому не исключено, что озлобленные каюры-аляскинцы объединились с индейцами против русских.
Судя по письму управляющего Константиновским редутом Ивана Репина от 24 сентября 1805 г., Якутатская крепость пала 20 августа{263}. Указание некоторых авторов, что это событие произошло позднее - осенью 1805 г., следует признать ошибочным{264}. И уж совсем фантастическим представляется утверждение о захвате немирными «тинклитами» крепости Якутат на Уналашке{265}.
В известных нам отечественных источниках отсутствуют подробности захвата Якутатской крепости и селения{266}. Согласно же тлинкитским преданиям, они были взяты индейцами, когда почти все русские уехали на рыбную ловлю. Немногие оставшиеся в крепости были уничтожены, не успев оказать какого-либо сопротивления. После этого якутатцы напали на возвращавшихся с рыбалки промышленников и также всех перебили. Как явствует из легенд, индейцы использовали свою классическую тактику внезапного нападения на ничего не подозревавшего противника. Захватив крепость, [79] они разграбили и сожгли ее. Некоторые предметы, попавшие к ним в то время, хранятся у тлинкитов до сих пор как семейные реликвии. К ним относится медная пушка (всего в руки индейцев попало пять легких орудий), шпага с ножнами и медный котелок, принадлежавшие, как утверждают якутатцы, коменданту русской крепости{267}.
Точно установить потери русских не представляется пока возможным: сведения источников на этот счет крайне противоречивы. До нападения индейцев в Якутате находилось около 15 промышленников, писарь, кузнец и слесарь во главе с начальником крепости С. Г. Ларионовым и 9 посельщиков с семьями, а также более 30 каюров и каюрок{268}. Кроме того, здесь ежегодно оставлялось на зимовку до 12 двухлючных байдарок из состава «главной» партии (около 24 туземцев-партовщиков){269}. Из всего населения русской колонии в Якутате в 1805 г. погибло, по официальным данным Главного правления РАК, 14 русских «и с ними еще много островитян», т. е., очевидно, зависимых туземцев - кадьякцев и чутачей, живших при крепости и поселении. Спастись же удалось лишь 4 промышленникам, 4 посельщикам с 2 женщинами и 3 мальчиками, которые бежали на северо-запад вдоль океанского побережья в Константиновскую крепость, но по пути попали в плен к эякам{270}. Впоследствии они были, видимо, отпущены индейцами или отданы за выкуп. Число спасшихся поселенцев было в действительности больше, поскольку в письмах Баранова упоминаются еще несколько человек, попавших в плен к жившим к югу от Якутата тлинкитским группам{271}. Если исходить из того, что в 1805 г. в Якутате было 28 промышленников и посельщиков (не считая русских женщин и детей), а спаслось 8 человек, то у индейцев находилось еще четверо русских, из которых по крайней мере один умер в индейском плену, о чем также сообщается в письмах Баранова{272}. Уцелело и несколько кадьякцев, также плененных индейцами, и трое чугачей, успевших скрыться из Якутата на трехлючной байдарке во время резни и первыми сообщивших начальнику Константиновского редута о [80] трагедии{273}. Один кадьякец и его соплеменница были впоследствии освобождены американским капитаном Оливером Кимболлом в сентябре 1806 г. {274}, а к 1809 г. Баранову, по-видимому, удалось выручить еще нескольких оставшихся в живых пленников, о чем Главное правление РАК доносило императору{275}. Однако у тлинкитов все еще находился младший сын начальника Якутатской крепости Степана Ларионова - креол Дмитрий Ларионов, который смог бежать из индейского плена только около 1819 г. Два его старших брата - Андрей и Иван в это время уже несколько лет находились на службе РАК{276}.
Когда Якутат был захвачен индейцами, к нему двигалась, возвращаясь на Кадьяк, большая часть «главной» партии под начальством Т. С. Демяненкова. Узнав от встречных тлинкитов об истреблении Якутатской крепости и селения и убедившись в этом воочию, он решил почти со всей своей байдарочной флотилией идти без остановки прямо в Константиновскую крепость, так как опасался нападения индейцев на берегу. Экипажи 30 (по другим данным - 39) байдарок, совершенно обессилевшие от предыдущего длительного перехода, решили, несмотря ни на что, пристать все же к берегу и передохнуть. Им удалось избежать нападения и благополучно достигнуть Константиновской крепости. Основная же часть партии вместе с Демяненковым была потоплена в море налетевшей бурей. Тогда погибло около 250 человек{277}.
Едва узнав об истреблении Якутата, Баранов немедленно приказал снарядить маленький четырехпушечный бот «Ростислав» и всего с 25 русскими хотел отправиться мстить якугатским индейцам за смерть своих подчиненных. Лишь уговоры Резанова смогли заставить его отказаться от поспешного и опрометчивого поступка{278}. [81]
Из посланных тогда же на разведку к Якутату четырех трехлючных. байдарок индейцы захватили две и убили при этом шесть партовщиков{279}. Позднее Баранов предпринял еще несколько попыток освободить плененных индейцами в Якутате русских и туземцев, но он так и не восстановил там русское поселение: все его силы были брошены на японскую экспедицию лейтенанта Хвостова и мичмана Давыдова, а также на обеспечение безопасности Ново-Архангельска и продолжение промыслов по северо-западному побережью южнее Ситхи. Поэтому следует признать ошибочными указания в документах Главного правления РАК на существование поселения компании в Якутате и после 1805 г. {280} Не была здесь восстановлена русская крепость и в 1807 г. штурманом Н. И. Булыгиным, как пишут некоторые авторы{281}. Более чем сомнительной выглядит и версия К. Т. Хлебникова о последующих после разорения Якутата событиях, связанных с имевшей якобы место военной экспедицией якутатцев против Константиновской крепости{282}.
Падение Якутата и гибель партии Демяненкова стали еще одним тяжелым ударом для русских колоний. Была утрачена важная хозяйственная и стратегическая база на побережье Америки. Русские понесли большие материальные потери: только строения в Якутате оценивались в 1805 г. в 31 525 руб. - это было после Ново-Архангельска самое дорогостоящее российское поселение на Аляске{283}. Но особенно невосполнимым был урон в людях.
Весть о разорении Якутата вызвала брожение среди туземцев Русской Америки. Индейцы танаина, по словам Н.П. Резанова, стали проявлять «холодность» к русским, а эскимосы чугачи и индейцы атна открыто угрожали нападением на Константиновскую крепость, куда правитель Кадьяка И. И. Баннер успел перебросить на байдаре в виде подкрепления 10 русских промышленников{284}. [82]
Таким образом, вооруженные действия тлинкитов и эяков в 1802-1805 гг. значительно ослабили потенциал РАК. В результате нападений индейцев бьши уничтожены 2 русские крепости и селение в Юго-Восточной Аляске, погибло около 45 русских и более 230 туземцев-партовщиков (еще приблизительно 250 из партии Демяненкова стали косвенными жертвами конфликта в Якутате). Прямой финансовый ущерб достигал, видимо, не менее полумиллиона рублей. Все это на несколько лет остановило продвижение русских в южном направлении вдоль северо-западного побережья Америки. Индейская угроза и в дальнейшем сковывала силы РАК в районе арх. Александра и не позволяла приступить к систематической колонизации Юго-Восточной Аляски..."(с)
Якутат. Женщины-тлинкитки торгуют сувенирами...
3. Падение Якутата...
В конце лета 1804 г. Баранову были посланы подкрепления из Охотска. Один из директоров РАК, ветеран пушного промысла на Аляске Е. И. Деларов снарядил в колонии сразу три судна. В августе на Кадьяк отплыла бригантина «Св. Елизавета» под командованием лейтенанта А.Г. Сукина с большой группой промышленников (всего на судне находилось 77 человек). Куттер «Св. Константин» уже в сентябре ушел с другим промысловым отрядом в Атхинский отдел. Третье судно, отправленное Деларовым из Охотска в начале сентября (бригантина «Св. Мария» с 79 человеками на борту), вынуждено было из-за неисправности зайти на Камчатку и там зазимовать{247}.
Тем временем сам Баранов устроился зимовать на Ситхе вместе с 110 русскими и 700 туземцами-партовщиками, а Лисянский увел шлюп «Нева» на Кадьяк, где положение с продовольствием было лучше. С собой он прихватил и тлинкитских аманатов, чьи сородичи посылали время от времени разведчиков следить за русскими и партовщиками. После их изгнания из Ситхинского залива им удалось [75] застрелить только одного кадьякца близ руин бывшей Михайловской крепости{248}. Это заставило Баранова принять дополнительные меры предосторожности и ускорить строительство укреплений Ново-Архангельска. Зима 1804/05 г. прошла все же относительно спокойно. Ситкинцы весной собрались вместе и вблизи берега небольшой бухты на восточной стороне острова построили новую, еще лучше укрепленную крепость, которую, как они надеялись, не смог бы взять Баранов. По их примеру тлинкиты других мест также взялись за возведение крепостей, нередко вооружавшихся пушками, купленными у плававших по проливам арх. Александра американских торговцев. Лишь в июле 1805 г. мир между ситхинцами и русскими был формально заключен, что, однако, вовсе не исключало враждебных акций со стороны других тлинкитских групп. Так, отправленная в июле по проливам промысловая партия из 302 байдарок во главе с И. А. Кусковым и Т. С. Демяненковым под прикрытием ботов «Ермак» и «Ростислав» едва не подверглась нападению индейцев. После ее благополучного возвращения с промыслов (было добыто около 1700 каланов) большая часть партии под начальством Демяненкова отправилась из Ново-Архангельска на Кадьяк{249}.
В августе в Ново-Архангельск пришла бригантина «Св. Елизавета», экипаж которой перезимовал на Уналашке. Там же побывал и куттер «Св. Константин» под командой штурмана Якова Потапова, забравший оттуда промысел Уналашкинского отдела для вывоза в Охотск. Кроме того, Потапов на своем суденышке заходил на Атху и на Командорские о-ва, где на о-ве Медный в 1805 г. им была высажена маленькая артель из 13 русских промышленников для добычи песцов{250}. Отправленная еще в 1804 г. из Охотска бригантина «Св. Мария» после зимовки на Камчатке в июне ушла в Америку, где побывала на Уналашке, о-вах Прибылова и Кадьяке, а в конце августа достигла наконец Ново-Архангельска. На этом судне прибыл камергер Н.П. Резанов, совершавший инспекционную поездку по русским колониям. Шлюп «Нева», загрузившись незадолго до этого пушниной, шел к берегам Китая, где в порту Кантон (совр. Гуанчжоу) русские намеревались обменять часть мехов на китайские товары по примеру американских шкиперов. Вместе с Лисянским на «Неве» отправились четверо мальчиков-креолов для учебы в Петербурге. РАК уделяла довольно большое внимание образованию детей от смешанных браков русских с алеутками, эскимосками и индеанками - метисов, которых в Русской Америке называли испанским [76] словом «креолы». Это был, безусловно, положительный момент в деятельности компании, хотя действия ее не были совершенно бескорыстными. Воспитанники и ученики РАК должны были по достижении определенного возраста поступать на службу компании и пробыть на ней не менее десяти лет. Первые четверо креолов, выучившись в столице, через несколько лет возвратились в колонии. Один из них, Андрей Ильич Климовский{251}, командовал судами РАК и исследовал районы верховьев р. Коппер в 1819 г. Два других креола, Иван Чернов и Герасим Кондаков, служили помощниками командиров судов, а четвертый, Кондратий Иванович Бурцев, стал старшим корабельным плотником в Ново-Архангельске{252}.
В конце сентября 1805 г. Н.П. Резанов по совету А.А. Баранова купил у зашедшего в Ново-Архангельск американского капитана Джона Д'Вулфа его трехмачтовый корабль «Юнону». Стремясь еще более усилить колониальную флотилию, Резанов приказал заложить на Ситхе небольшой восьмипушечный тендер «Авось», который вступил в строй в следующем году.
Несмотря на купленные у американского капитана вместе с судном съестные припасы, продовольствия в Ново-Архангельске катастрофически не хватало, и поэтому решено было отправить за ним на Кадьяк «Юнону» под командованием лейтенанта Хвостова. Последний, прибыв на Ситху вместе с Резановым, вскоре опять возобновил свои стычки с главным правителем Барановым (сохранилась их переписка, полная взаимных колкостей по поводу деталей командировки корабля «Юнона»{253}). Впрочем, Хвостов успешно справился со своим поручением. Правда, помимо так необходимого продовольствия он привез в Ново-Архангельск и горестное сообщение о гибели почти сотни кадьякцев, отправленных на шести байдарах с пушниной из отдаленных артелей в Павловскую Гавань и утонувших во время шторма{254}. Но особенно тяжелой была весть о разорении русской крепости и селения в Якутате и почти полной гибели партии Т. С. Демяненкова, шедшей с Ситхи на Кадьяк. Довершением бедствий, испытанных русскими колониями в 1805 г., было крушение 19 декабря бригантины «Св. Елизавета» под командованием [77] мичмана Ф. М. Карпинского у берегов Кадьяка (к счастью, людей и большую часть груза удалось спасти){255}.
Трагедия в Якутате, как и в свое время на Ситхе, была следствием целого ряда причин. В официальных документах РАК выдвигаются только две из них: «склонность к сражениям и жестокости» местных индейцев и поставки им огнестрельного оружия американскими торговцами{256}. Однако попытки Главного правления компании свалить всю вину за происшедшее на своих торговых конкурентов и «варварство дикарей» малоубедительны, тем более что контакты американцев с якутатцами в этот период не зафиксированы. Вскрыть истинные причины событий помогают предания самих индейцев, собранные американским этнографом Ф. де Лагуной{257}. Согласно историческим легендам, главной причиной выступления якутатских эяков и тлинкитов было то, что русские не позволяли им пользоваться их традиционными рыболовными угодьями. Промышленники построили рыбный запор на р. Тавал, что препятствовало проходу рыбы на нерест. Действительно, в русских источниках упоминаются два рыбных запора вблизи поселения в Якутате. Недостаток рыбы вызывал, видимо, угрозу голода среди индейцев, о чем также упоминается в преданиях. Кроме того, когда индейцы плавали по реке, им часто приходилось перетаскивать волоком тяжелые деревянные каноэ, так как русские открывали запор, только когда проезжал вождь, а с простых индейцев брали за проезд шкуру калана.
Другой существенной причиной возмущения якутатцев было то, что служащие РАК забирали их детей в школу и использовали там для «рабских работ». Речь, очевидно, шла об отправке детей-аманатов в школу на о-ве Кадьяк, которую организовал там еще Г. И. Шелихов. Учащиеся этой школы использовались в легких работах для нужд компании. Но с точки зрения индейцев это было рабство{258}.
В Якутате, как и некогда в Ситхе, некоторые русские промышленники грубо обращались с местными жителями, забирали к себе индейских женщин и использовали индейцев для работ без оплаты. Помимо всего прочего, русские отказывались продавать якутатцам [78] огнестрельное оружие, в котором те сильно нуждались. Наконец, служащие РАК так и не заплатили индейцам за землю, уступленную им под поселение, хотя и обещали в свое время сделать это.
Непосредственным же поводом для выступления, как рассказывается в одном из преданий, была угроза русских убить одного из якутатских эяков за то, что тот без разрешения вынул гвозди из разбитого ялика на берегу{259}. Именно его сородичи при поддержке части местных тлинкитов и были главными участниками истребления русского поселения в Якутате. Судя по некоторым источникам, их поддержали каюры, находившиеся на работах при Якутатской крепости{260}. По данным К. Т. Хлебникова, это были «колоши», т. е. тлинкиты (а также, видимо, эяки){261}. С другой стороны, Г. И. Давьщов упоминал в 1803 г. об аляскинце, убившем вместе со своими товарищами русского промышленника, за что их жестоко высекли и намеревались выслать в Якутат{262}. Поэтому не исключено, что озлобленные каюры-аляскинцы объединились с индейцами против русских.
Судя по письму управляющего Константиновским редутом Ивана Репина от 24 сентября 1805 г., Якутатская крепость пала 20 августа{263}. Указание некоторых авторов, что это событие произошло позднее - осенью 1805 г., следует признать ошибочным{264}. И уж совсем фантастическим представляется утверждение о захвате немирными «тинклитами» крепости Якутат на Уналашке{265}.
В известных нам отечественных источниках отсутствуют подробности захвата Якутатской крепости и селения{266}. Согласно же тлинкитским преданиям, они были взяты индейцами, когда почти все русские уехали на рыбную ловлю. Немногие оставшиеся в крепости были уничтожены, не успев оказать какого-либо сопротивления. После этого якутатцы напали на возвращавшихся с рыбалки промышленников и также всех перебили. Как явствует из легенд, индейцы использовали свою классическую тактику внезапного нападения на ничего не подозревавшего противника. Захватив крепость, [79] они разграбили и сожгли ее. Некоторые предметы, попавшие к ним в то время, хранятся у тлинкитов до сих пор как семейные реликвии. К ним относится медная пушка (всего в руки индейцев попало пять легких орудий), шпага с ножнами и медный котелок, принадлежавшие, как утверждают якутатцы, коменданту русской крепости{267}.
Точно установить потери русских не представляется пока возможным: сведения источников на этот счет крайне противоречивы. До нападения индейцев в Якутате находилось около 15 промышленников, писарь, кузнец и слесарь во главе с начальником крепости С. Г. Ларионовым и 9 посельщиков с семьями, а также более 30 каюров и каюрок{268}. Кроме того, здесь ежегодно оставлялось на зимовку до 12 двухлючных байдарок из состава «главной» партии (около 24 туземцев-партовщиков){269}. Из всего населения русской колонии в Якутате в 1805 г. погибло, по официальным данным Главного правления РАК, 14 русских «и с ними еще много островитян», т. е., очевидно, зависимых туземцев - кадьякцев и чутачей, живших при крепости и поселении. Спастись же удалось лишь 4 промышленникам, 4 посельщикам с 2 женщинами и 3 мальчиками, которые бежали на северо-запад вдоль океанского побережья в Константиновскую крепость, но по пути попали в плен к эякам{270}. Впоследствии они были, видимо, отпущены индейцами или отданы за выкуп. Число спасшихся поселенцев было в действительности больше, поскольку в письмах Баранова упоминаются еще несколько человек, попавших в плен к жившим к югу от Якутата тлинкитским группам{271}. Если исходить из того, что в 1805 г. в Якутате было 28 промышленников и посельщиков (не считая русских женщин и детей), а спаслось 8 человек, то у индейцев находилось еще четверо русских, из которых по крайней мере один умер в индейском плену, о чем также сообщается в письмах Баранова{272}. Уцелело и несколько кадьякцев, также плененных индейцами, и трое чугачей, успевших скрыться из Якутата на трехлючной байдарке во время резни и первыми сообщивших начальнику Константиновского редута о [80] трагедии{273}. Один кадьякец и его соплеменница были впоследствии освобождены американским капитаном Оливером Кимболлом в сентябре 1806 г. {274}, а к 1809 г. Баранову, по-видимому, удалось выручить еще нескольких оставшихся в живых пленников, о чем Главное правление РАК доносило императору{275}. Однако у тлинкитов все еще находился младший сын начальника Якутатской крепости Степана Ларионова - креол Дмитрий Ларионов, который смог бежать из индейского плена только около 1819 г. Два его старших брата - Андрей и Иван в это время уже несколько лет находились на службе РАК{276}.
Когда Якутат был захвачен индейцами, к нему двигалась, возвращаясь на Кадьяк, большая часть «главной» партии под начальством Т. С. Демяненкова. Узнав от встречных тлинкитов об истреблении Якутатской крепости и селения и убедившись в этом воочию, он решил почти со всей своей байдарочной флотилией идти без остановки прямо в Константиновскую крепость, так как опасался нападения индейцев на берегу. Экипажи 30 (по другим данным - 39) байдарок, совершенно обессилевшие от предыдущего длительного перехода, решили, несмотря ни на что, пристать все же к берегу и передохнуть. Им удалось избежать нападения и благополучно достигнуть Константиновской крепости. Основная же часть партии вместе с Демяненковым была потоплена в море налетевшей бурей. Тогда погибло около 250 человек{277}.
Едва узнав об истреблении Якутата, Баранов немедленно приказал снарядить маленький четырехпушечный бот «Ростислав» и всего с 25 русскими хотел отправиться мстить якугатским индейцам за смерть своих подчиненных. Лишь уговоры Резанова смогли заставить его отказаться от поспешного и опрометчивого поступка{278}. [81]
Из посланных тогда же на разведку к Якутату четырех трехлючных. байдарок индейцы захватили две и убили при этом шесть партовщиков{279}. Позднее Баранов предпринял еще несколько попыток освободить плененных индейцами в Якутате русских и туземцев, но он так и не восстановил там русское поселение: все его силы были брошены на японскую экспедицию лейтенанта Хвостова и мичмана Давыдова, а также на обеспечение безопасности Ново-Архангельска и продолжение промыслов по северо-западному побережью южнее Ситхи. Поэтому следует признать ошибочными указания в документах Главного правления РАК на существование поселения компании в Якутате и после 1805 г. {280} Не была здесь восстановлена русская крепость и в 1807 г. штурманом Н. И. Булыгиным, как пишут некоторые авторы{281}. Более чем сомнительной выглядит и версия К. Т. Хлебникова о последующих после разорения Якутата событиях, связанных с имевшей якобы место военной экспедицией якутатцев против Константиновской крепости{282}.
Падение Якутата и гибель партии Демяненкова стали еще одним тяжелым ударом для русских колоний. Была утрачена важная хозяйственная и стратегическая база на побережье Америки. Русские понесли большие материальные потери: только строения в Якутате оценивались в 1805 г. в 31 525 руб. - это было после Ново-Архангельска самое дорогостоящее российское поселение на Аляске{283}. Но особенно невосполнимым был урон в людях.
Весть о разорении Якутата вызвала брожение среди туземцев Русской Америки. Индейцы танаина, по словам Н.П. Резанова, стали проявлять «холодность» к русским, а эскимосы чугачи и индейцы атна открыто угрожали нападением на Константиновскую крепость, куда правитель Кадьяка И. И. Баннер успел перебросить на байдаре в виде подкрепления 10 русских промышленников{284}. [82]
Таким образом, вооруженные действия тлинкитов и эяков в 1802-1805 гг. значительно ослабили потенциал РАК. В результате нападений индейцев бьши уничтожены 2 русские крепости и селение в Юго-Восточной Аляске, погибло около 45 русских и более 230 туземцев-партовщиков (еще приблизительно 250 из партии Демяненкова стали косвенными жертвами конфликта в Якутате). Прямой финансовый ущерб достигал, видимо, не менее полумиллиона рублей. Все это на несколько лет остановило продвижение русских в южном направлении вдоль северо-западного побережья Америки. Индейская угроза и в дальнейшем сковывала силы РАК в районе арх. Александра и не позволяла приступить к систематической колонизации Юго-Восточной Аляски..."(с)