Мышь. Разное. Продолжение подборки.
Поскольку я так и не успела вокруг дня рождения Мыши собрать оставшиеся подборки (и не успела ни к Новому году, ни к Рождеству), то пусть это будет подарок просто так, ко всем минувшим и будущим праздникам.
Первая подборка старых стихов здесь: http://odna-zmeia.livejournal.com/124038.html
Итак, Мышь, мой любимый поэт (и в этой подборке - даже прозаик:)), файл «разное». Никакого файла вообще-то уже нет, потому что ЖЖ развращает, и она перестала собирать стихи в файлы, так что здесь просто собрано то, что нарыто на пространстве ее ЖЖ в интервале с 2011 по 2007, наверное, год - за исключением одного старого стиха 2000 года, без которого просто нельзя). Принцип формирования - не хронологический, а тематический; здесь иные миры и времена (в том числе и альтернативки), авторские и не очень, но и под финал - стеб, без которого «разное» получилось бы не настолько разным.:)
Для затравки - вот это, в свое время, кажется, даже и не увиденное, а сейчас при выборе показавшееся необходимым.
Я сознаю: мы все больны,
Нам тишины и белизны
Больничной - равно не хватает.
Я признаю: мы все больны -
И свет струится из вины,
И свет из света рассветает.
29 янв, 2008
А это - не стихи, это крохотный кусочек прозы, некой альтернативки из другого рукава, там еще диалог в комментах, сама запись здесь: http://kemenkiri.livejournal.com/449427.html
Новгород для меня значит вроде бы меньше, чем для Мыши - моя археологическая юность связана не с ним, а с Псковом, с городом-на-перекрестке, но тут речь не о привязке к воспоминаниям, а о силе восприятия. Этот текст - такое дыхание истины, неискаженного мира, такая правда, что я, перечитывая, всегда реву на одном и том же месте. Если вы случайно не увидели его в свое время - прочтите, несколько глотков чистого воздуха помогут, даже если кажется, что с вами все хорошо и никакая помощь не нужна.:)
Вольный Новгород. Из другого русла.
Хорошо посидели. Пили за князя, за дружину, за варяжскую автономию… Вышли рано, до рассвета, под серым небом. На площади темнел шпиль кирхи и поблескивали купола Георгиевского собора. На стенах, - приземистых, надежных, только за ними и бывает так спокойно, только здесь и в Ладоге-Альдейгье, где такие же! - на стенах, как всегда, светили фонари и ходили часовые. Показали пропуска, вышли за стены, дошли уж почти до насыпи. Пришлось подождать - по ней от реки пронесся, светлый и пустой, утренний поезд. Потом перешли пути, дошли почти до устья Волховца и спустились к берегу.
Здесь было куда прохладнее, - за стенами не чувствовался ни холод от воды, ни ветер с Ильменя. У запасливой Хельги оказался с собой термос с чаем. Пили по очереди, как круговую чашу, - и как-то неторопливо говорили, кто теперь куда. С ребятами все понятно, все училища здесь, и рыбацкое, и военное, и флотское тоже, - так что кое-кто через год надеялся уже уходить в первое долгое плавание, пусть и учебное. Хельга давно и прочно решила - за Ильмень, в Соляную Руссу, и никто ее не переубедит, что и в Городе на врача выучиться можно. А еще она шутит, что до соленой воды доберется быстрее будущих моряков…
Смотрела на воду, думала: а где через год буду я? Что же, если сбудется решенное, то вот оно, твое будущее, вниз по Волхову, светит огнями на обоих берегах. И будут тогда светлые корпуса университета, что разрослись из древней монастырской школы, яблоневые сады Торговой стороны, памятник посаднику Петроку посреди сквера в сирени - витиеватая надпись на невысоком пьедестале, можно водить по ней пальцем и в сумраке угадывать буквы: «Отсель грозить мы будем шведу!»
В Городе чувствуешь себя совсем иначе, чем здесь, скорее, как ни странно, похоже на то, как бывает посреди Ильменя - особенно ясно ощущаешь огромность мира. Не только мира вообще, но наших земель - хорошо идти по пустынным ночным улицам и знать, что отсюда еще страшно далеко на север и восток - наши земли, где-нибудь там, в самой середине Выгской пятины, где еще и до Студеного моря далеко, и ганзейским кораблем не доплывешь, переходи на речной и поднимайся по тамошним медленным широким рекам…
И хоть стоит университет у стен Антония-Римлянина, но утром на службу - не туда, там служба монастырская, долгая, и не в Софию через полгорода спросонья. Нет, найти поближе какую-нибудь из уличанских церквей Торговой стороны, небольших, с толстым стенами, массивным куполом - и неожидаемо высоким взлетом сводов внутри. Тех, где так со времен постройки и повелось - только свои, своя улица, а на хорах - только тот род, что строил, как ни обедней они к нынешним временам. И там же, на хорах, у них - у кого семейный архив, у кого коллекция серебра (как прежде - казна), а у кого, говорят, и вправду старый велосипед хранится… И если случится так, что будет знакомец из них, возьмет с собой - подниматься по скрипучей деревянной лестнице, по узкому лазу-проходу, радостно пугаясь высоты, неизбежно касаясь рукой стены - и гадать, какие из корявых надписей под рукой нацарапали в 15 веке, а какие - совсем недавно, может, твой спутник в детстве и накарябал!
Но это утром. А ночью - если не спать, конечно - вот так же, ночью, под утро… Куда можно будет выбраться такой же светлой ночью? Вечевой мост разводят, на Торг тоже ночью так просто не пролезешь, значит - пустынными улицами - на Славну, у самого вала - на берег, к устью Тарасовца, и оттуда смотреть уже в эту сторону - на огни Рёрикборга, на купола Юрьева, угадывать за ними Ильмень - и ждать рассвета…
31.05.2011
Это тоже Новгород, уже не альтернативный, история любви Ярослава Мудрого и Ирины (Ингигерд), история, так и не сыгранная нами, но от этого не ставшая менее любимой… Вот здесь http://kemenkiri.narod.ru/Pro_Eimunda.htm, если кто-то не видел - Мышина пьеса по «Эймундовой саге», которую я не теряю надежды все-таки поставить. Место действия - тоже Новгород, кстати.:) Все женские имена, упомянутые в тексте - имена Ирины, жены Ярослава Мудрого. Анна - ее имя в монашестве.
...Отливают стылым перламутром
Первого предзимья облака.
Ты ли, князь, в народе прозван Мудрым?
- Прозван... только в будущем - пока.
До весны убрав мечи и стяги,
Да скатав тугие паруса,
Долгий пир ведут твои варяги -
Носятся в пространстве голоса.
Братина хмельная - им отрада...
...Для чего ж душа твоя горда,
Что тебе для счастья больше надо,
Чем пиры, бои и города?
...Вновь ли жизнь на радость милосерда?
Корабли плывут из-за морей.
Здравствуй. Расскажи мне, Ингигерда,
О земле неласковой своей.
Будут дни - для радости и гнева.
Будет и любовь, как смерть, крепка.
У тебя, о северная дева,
Твердая и легкая рука.
Жизнь идет, и дни неповторимы.
Жизнь - так просто! - вся в руках твоих.
Я вернулся. Расскажи, Ирина,
О судьбе, единой на двоих.
Будут дни идти, свиваясь в годы,
Будут сотни раз вставать из тьмы
Северные волховские воды,
Южные днепровские холмы...
Будет то, что пребывая в миге,
Нет, не повторится - есть вовек...
Мне не написать об этом в книге:
Слов таких не знает человек.
Дни уходят, и совсем не странно,
Если вместе - в радость и беду...
Час пришел. Так покажи мне, Анна,
Путь, которым ныне я пойду...
1:37 16.07.2010
Это Кашин, не Новгород, еще одна дорогая мне история - святой Анны Кашинской. Курсив здесь - как ни странно, цитата из меня, мысленно я обращаюсь к ней именно так.
Госпожа моя Анна... Промерзшие провода.
Так спокойно и странно, как не было никогда,
И ледышкой за ворот и сумерками вразбег -
Это всё только город, река, и собор, и снег.
Промороженным паром и дымом своим печным -
Это Дар, но не даром, - иначе, путем иным.
Без крупицы обмана, ветшающий, но живой -
Госпожа моя Анна, взгляни - это город твой.
05.01.07, Кашин
Еще Древней Руси. Канут. (И опять отсылки к истории Святополка, кстати).
Возвращение к Кануту
(По мотивам баллады А.К. Толстого)
"Ой море, ой синее море!"
Ах, новое время! На нынешний лад
Уже перепето немало баллад
(- Оставлены кожа да кости...)
Быть может, и эту иначе загнут,
Сказав, что неправ был наивный Канут,
Поехав к предателю в гости.
Ведь так - подражанью каков образец?
Его упреждали жена и певец,
Приметы народные - с ними,
А он только пел да черемуху рвал...
И что в результате? Убит наповал,
Остались могила да имя -
Где мудрая сила и трезвый расчет?
И выгоды были - хоть наперечет -
Его пребыванья земного...
...Но синее море всё пеной цветёт,
Свистят соловьи, и шиповник растет,
И всё начинается снова.
И цвет героизма, и юности цвет
Отвергнет примету и мудрый совет -
И мудрый воскликнет: "Увянут!" -
А яблони ветви весною согнут, -
И едут они по цветам, как Канут,
И ближних предательством кАнут.
Кто вместе возрос, кто разламывал хлеб -
Так прежде Борису последовал Глеб,
Преград не чиня Святополку, -
Их память жива, их венцы велики,
И дела им нет, что шепнет "Слабаки!"
Непонявший, злясь втихомолку.
Уж слишком прекрасны те гроздья минут,
Когда о судьбе знать не знает Канут,
Хотя и предсказанной всеми.
Но жизнь оттого так безмерно полна,
Что завтра - удар, а за ним - тишина,
И - новое небо и время.
...В их отблеске, длящемся миг, словно век,
Он едет и едет по влажной траве,
И медленно звякает стремя...
12-13.05.2008, поезд Москва-Вильнюс
Одна из первых репетиций «Моцарта и Сальери», чуть ли не самая первая:
...И вдруг понимаешь, по строкам мгновений
Пытаясь осмыслить сюжет в полной мере:
Да, Моцарт - беспечная жертва и гений, -
Но как же мучительно жалко Сальери!
В достатке - труда, но и дара - довольно,
Одной, безнадежною страстью - искусство,
Но как же, выходит, мучительно больно,
Когда *наверху* - просто-напросто пусто:
Ни правды - ни лжи, ни итога метаний...
А рядом - лишь горечь и злоба людская,
И музыка, стихнув, спасать перестанет...
И - капля за каплею - жизнь вытекает,
Но как же неспешно! - в мучительной тайне,
Меж миром и адом не зная зазора...
Затем ли к органу летели мечтанья,
И даром последним хранила Изора?
...А нам - в промежуточной стадии дрейфа
Застыть - и на миг приоткроются двери:
Вот Моцарт (сыграйте непадшего эльфа!),
Вот - жизнь как страданье (сыграйте Сальери)...
14.11.10, 2.00
Альтернативка (или просто другой рукав Реки), город Сухум или мир фильма «Сафари № 6», а также краеведческая книжка о поселке Агудзера, в которой и была прочитана повергшая нас наповал фраза про «всем известные апрельские события», которые были всем нам предсказуемо неизвестны, открывая широчайшее поле для фантазии. Этот мир (и мир альтернативного Новгорода, его воздух, простор и время) - материк и основа одного недописанного текста Фреда.
(Кафедра новейшей истории. Приглашенный лектор.)
Шумит вокзал - перрон, прибытие, отбытие;
Летят из сквера за углом шальные трели...
А "всем известные апрельские события"
Происходили, разумеется, в апреле,
Пятнадцать лет тому... И вот теперь по вторникам,
С почтенной кафедры, с гримасой крокодила,
Я расскажу досужим будущим историкам,
Как это всё когда-то там происходило:
Сперва - теория, заумная и свежая,
Об исторической же значимости - позже...
Но нужно ль - им? Пока не знаю, я - приезжая,
Я не была здесь так давно...
Вы, верно, тоже.
И вот - иду неузнаваемой столицею,
Перемоловшей нищету, руины, горе...
...А вы ведь помните, как вместе - от полиции?
А вы ведь помните, как рядом - на заборе?...
А вечер цепью огоньков мигнет, надвинется, -
Приходит время выходить из самотёка.
...Совсем не самая дешевая гостиница.
Совсем не та, где мы разбили пару стёкол.
Ах, что за вечер! Без конца - кружить по комнате,
Перебирать в уме все фото, что сгорели...
А вы ведь... Нет, вы ничего уже не вспомните.
А я вас вспомню. Разумеется, в апреле.
0:44 12.11.2011
Ну и на закуску - обещанный стеб. Самое старое стихотворение в этой подборке, аж 2000 года, на самом деле оно - песня, поется Мышью а-капелла, в виде песни еще краше.:)
Жалостливая народная баллада
"В общем, все умерли".
Посвящается каталогу народных песен,
составленному Проппом
и строчке
"Девица отравила молодца без причины"
Отравила молодца красная девица,
Хоть не от его лица ночью ей не спится, -
Ей иные имена свет окрестный застят
Злая месть ей не нужна, и не нужно власти.
Брат с сестрою выросли да при храме божьем,
Стали петь на клиросе чинно и пригоже.
Вот звонят колокола, как тут не дивиться, -
Игуменья извела брата и сестрицу.
Шел казак да на войну, а семья у Дона,
Он себе нашел жену - девку из полона,
У нее в кольце алмаз, бархат серебрится,
Посмотрел он еще раз, - да и сжег девицу.
Конь на гору побежал, ой сорвется с кручи,
Бьет кого-то как кинжал молния из тучи,
Старый дуб, что метроном, ветры раскачали
Он упал и стал бревном, - видно от печали.
Что-то ныне белый свет стал подвержен горю,
Никакой кручины нет одному лишь морю,
Синю морю нет конца, ходят волны чинно…
Отравила молодца девка без причины.
май 2000
Внезапные впечатления от просмотра «Волков Мибу», смотрели в отпуске, в Абхазии, разумеется, в записи, по итогам написалось вот это:
1й студент:
Ты знаешь то, чего не знаю я?
Я выучил примерно три билета…
Боюсь, придется вновь учить всё лето -
И, верно, загрызет меня семья!
2й студент:
Я знаю то, чего не знаешь ты -
Восьмой билет, а также двадцать пятый,
Но имена, названия и даты
Напрасно я учил до темноты!
3й студент, поправляя очки:
Заученное наспех не спасет,
Заранее я всё запоминаю,
И полагаю, что немало знаю…
1й, указывая на дверь:
А там сидит тот гад, что знает всё!
3й, не обращая на него внимания:
Я автомат, наверно, получу…
1й, ехидно:
…А также сапоги!
4й, поднимая глаза от книжки:
…и епанчу! (*)
5й, появляется, шатаясь:
Я вааабще не знаю ничего!
Прикиньте, други, - случай Диогена…
1й, шепотом ему подсказывает:
Сдаём не философию!
5й:
Измена!
Пришел конец ученья моего!
Поочередно, поют финал:
- Я знаю, то, чего не знаешь ты!
- Давно я выбор вуза проклинаю…
- Я знаю то, что ничего не знаю.
- Я лишь случайно не пошел в менты!
- Нам сессия, конечно, по плечу!
- Халяву призову я на подмогу!
- Мы все чегой-то знаем понемногу…
- Но я не знаю, что я получу!
*
(*) 2 строки принадлежат Фреду
29 сент, 2010
А под финал пусть будет совсем недавнее, написанное по итогам «бродячего нерегулярного» поэтического вечера, организованного Аше. Про космодесантников там было предсказумо много, но я продолжаю утверждать, что до этого стиха тема была определенно нераскрыта, потому что если не
«Право пытаться и право сметь,
Счастье, овации, слабость, смерть» - то зачем… Не знаю, не «зачем писать», нет, но разве есть что-то больше и выше?
Ну так вот,
...про космодесантника!
Космодесантник
В космопорту
Книгу читает, глядит в пустоту.
В книге описано кракто прошлое
Ста и еще двадцати планет.
Много дурного - ну, а хорошего...
И не сказал бы, что вовсе нет.
Просто - идя в тех мирах на бой,
Лучше бы знать, что твой Бог - с тобой:
Легче тогда побеждать - и сдаваться...
И лишь дочитан последний слог
В душу приходят к нему сто двадцать
Тех, для кого заповедал Бог
Право пытаться и право сметь,
Счастье, овации, слабость, смерть.
Есть бесшабашные, злые, строгие,
Есть болтуны - и чья речь темна,
Не говоря про физиологию
Или свистящие имена...
С ними он, в общем-то не знаком.
...Перед космическим гиперпрыжком
Выйдут - поштучно, попарно, вряд,
Взглядом отыщут, проговорят -
Ветром, рассветом, росой, дождем:
"Прыгай, а мы тебя подождем".
Некого помнить и не с кем прощаться -
И все же есть, для кого возвращаться.
27.07.2014
Ну вот. Продолжение, я надеюсь, следует.:)
Первая подборка старых стихов здесь: http://odna-zmeia.livejournal.com/124038.html
Итак, Мышь, мой любимый поэт (и в этой подборке - даже прозаик:)), файл «разное». Никакого файла вообще-то уже нет, потому что ЖЖ развращает, и она перестала собирать стихи в файлы, так что здесь просто собрано то, что нарыто на пространстве ее ЖЖ в интервале с 2011 по 2007, наверное, год - за исключением одного старого стиха 2000 года, без которого просто нельзя). Принцип формирования - не хронологический, а тематический; здесь иные миры и времена (в том числе и альтернативки), авторские и не очень, но и под финал - стеб, без которого «разное» получилось бы не настолько разным.:)
Для затравки - вот это, в свое время, кажется, даже и не увиденное, а сейчас при выборе показавшееся необходимым.
Я сознаю: мы все больны,
Нам тишины и белизны
Больничной - равно не хватает.
Я признаю: мы все больны -
И свет струится из вины,
И свет из света рассветает.
29 янв, 2008
А это - не стихи, это крохотный кусочек прозы, некой альтернативки из другого рукава, там еще диалог в комментах, сама запись здесь: http://kemenkiri.livejournal.com/449427.html
Новгород для меня значит вроде бы меньше, чем для Мыши - моя археологическая юность связана не с ним, а с Псковом, с городом-на-перекрестке, но тут речь не о привязке к воспоминаниям, а о силе восприятия. Этот текст - такое дыхание истины, неискаженного мира, такая правда, что я, перечитывая, всегда реву на одном и том же месте. Если вы случайно не увидели его в свое время - прочтите, несколько глотков чистого воздуха помогут, даже если кажется, что с вами все хорошо и никакая помощь не нужна.:)
Вольный Новгород. Из другого русла.
Хорошо посидели. Пили за князя, за дружину, за варяжскую автономию… Вышли рано, до рассвета, под серым небом. На площади темнел шпиль кирхи и поблескивали купола Георгиевского собора. На стенах, - приземистых, надежных, только за ними и бывает так спокойно, только здесь и в Ладоге-Альдейгье, где такие же! - на стенах, как всегда, светили фонари и ходили часовые. Показали пропуска, вышли за стены, дошли уж почти до насыпи. Пришлось подождать - по ней от реки пронесся, светлый и пустой, утренний поезд. Потом перешли пути, дошли почти до устья Волховца и спустились к берегу.
Здесь было куда прохладнее, - за стенами не чувствовался ни холод от воды, ни ветер с Ильменя. У запасливой Хельги оказался с собой термос с чаем. Пили по очереди, как круговую чашу, - и как-то неторопливо говорили, кто теперь куда. С ребятами все понятно, все училища здесь, и рыбацкое, и военное, и флотское тоже, - так что кое-кто через год надеялся уже уходить в первое долгое плавание, пусть и учебное. Хельга давно и прочно решила - за Ильмень, в Соляную Руссу, и никто ее не переубедит, что и в Городе на врача выучиться можно. А еще она шутит, что до соленой воды доберется быстрее будущих моряков…
Смотрела на воду, думала: а где через год буду я? Что же, если сбудется решенное, то вот оно, твое будущее, вниз по Волхову, светит огнями на обоих берегах. И будут тогда светлые корпуса университета, что разрослись из древней монастырской школы, яблоневые сады Торговой стороны, памятник посаднику Петроку посреди сквера в сирени - витиеватая надпись на невысоком пьедестале, можно водить по ней пальцем и в сумраке угадывать буквы: «Отсель грозить мы будем шведу!»
В Городе чувствуешь себя совсем иначе, чем здесь, скорее, как ни странно, похоже на то, как бывает посреди Ильменя - особенно ясно ощущаешь огромность мира. Не только мира вообще, но наших земель - хорошо идти по пустынным ночным улицам и знать, что отсюда еще страшно далеко на север и восток - наши земли, где-нибудь там, в самой середине Выгской пятины, где еще и до Студеного моря далеко, и ганзейским кораблем не доплывешь, переходи на речной и поднимайся по тамошним медленным широким рекам…
И хоть стоит университет у стен Антония-Римлянина, но утром на службу - не туда, там служба монастырская, долгая, и не в Софию через полгорода спросонья. Нет, найти поближе какую-нибудь из уличанских церквей Торговой стороны, небольших, с толстым стенами, массивным куполом - и неожидаемо высоким взлетом сводов внутри. Тех, где так со времен постройки и повелось - только свои, своя улица, а на хорах - только тот род, что строил, как ни обедней они к нынешним временам. И там же, на хорах, у них - у кого семейный архив, у кого коллекция серебра (как прежде - казна), а у кого, говорят, и вправду старый велосипед хранится… И если случится так, что будет знакомец из них, возьмет с собой - подниматься по скрипучей деревянной лестнице, по узкому лазу-проходу, радостно пугаясь высоты, неизбежно касаясь рукой стены - и гадать, какие из корявых надписей под рукой нацарапали в 15 веке, а какие - совсем недавно, может, твой спутник в детстве и накарябал!
Но это утром. А ночью - если не спать, конечно - вот так же, ночью, под утро… Куда можно будет выбраться такой же светлой ночью? Вечевой мост разводят, на Торг тоже ночью так просто не пролезешь, значит - пустынными улицами - на Славну, у самого вала - на берег, к устью Тарасовца, и оттуда смотреть уже в эту сторону - на огни Рёрикборга, на купола Юрьева, угадывать за ними Ильмень - и ждать рассвета…
31.05.2011
Это тоже Новгород, уже не альтернативный, история любви Ярослава Мудрого и Ирины (Ингигерд), история, так и не сыгранная нами, но от этого не ставшая менее любимой… Вот здесь http://kemenkiri.narod.ru/Pro_Eimunda.htm, если кто-то не видел - Мышина пьеса по «Эймундовой саге», которую я не теряю надежды все-таки поставить. Место действия - тоже Новгород, кстати.:) Все женские имена, упомянутые в тексте - имена Ирины, жены Ярослава Мудрого. Анна - ее имя в монашестве.
...Отливают стылым перламутром
Первого предзимья облака.
Ты ли, князь, в народе прозван Мудрым?
- Прозван... только в будущем - пока.
До весны убрав мечи и стяги,
Да скатав тугие паруса,
Долгий пир ведут твои варяги -
Носятся в пространстве голоса.
Братина хмельная - им отрада...
...Для чего ж душа твоя горда,
Что тебе для счастья больше надо,
Чем пиры, бои и города?
...Вновь ли жизнь на радость милосерда?
Корабли плывут из-за морей.
Здравствуй. Расскажи мне, Ингигерда,
О земле неласковой своей.
Будут дни - для радости и гнева.
Будет и любовь, как смерть, крепка.
У тебя, о северная дева,
Твердая и легкая рука.
Жизнь идет, и дни неповторимы.
Жизнь - так просто! - вся в руках твоих.
Я вернулся. Расскажи, Ирина,
О судьбе, единой на двоих.
Будут дни идти, свиваясь в годы,
Будут сотни раз вставать из тьмы
Северные волховские воды,
Южные днепровские холмы...
Будет то, что пребывая в миге,
Нет, не повторится - есть вовек...
Мне не написать об этом в книге:
Слов таких не знает человек.
Дни уходят, и совсем не странно,
Если вместе - в радость и беду...
Час пришел. Так покажи мне, Анна,
Путь, которым ныне я пойду...
1:37 16.07.2010
Это Кашин, не Новгород, еще одна дорогая мне история - святой Анны Кашинской. Курсив здесь - как ни странно, цитата из меня, мысленно я обращаюсь к ней именно так.
Госпожа моя Анна... Промерзшие провода.
Так спокойно и странно, как не было никогда,
И ледышкой за ворот и сумерками вразбег -
Это всё только город, река, и собор, и снег.
Промороженным паром и дымом своим печным -
Это Дар, но не даром, - иначе, путем иным.
Без крупицы обмана, ветшающий, но живой -
Госпожа моя Анна, взгляни - это город твой.
05.01.07, Кашин
Еще Древней Руси. Канут. (И опять отсылки к истории Святополка, кстати).
Возвращение к Кануту
(По мотивам баллады А.К. Толстого)
"Ой море, ой синее море!"
Ах, новое время! На нынешний лад
Уже перепето немало баллад
(- Оставлены кожа да кости...)
Быть может, и эту иначе загнут,
Сказав, что неправ был наивный Канут,
Поехав к предателю в гости.
Ведь так - подражанью каков образец?
Его упреждали жена и певец,
Приметы народные - с ними,
А он только пел да черемуху рвал...
И что в результате? Убит наповал,
Остались могила да имя -
Где мудрая сила и трезвый расчет?
И выгоды были - хоть наперечет -
Его пребыванья земного...
...Но синее море всё пеной цветёт,
Свистят соловьи, и шиповник растет,
И всё начинается снова.
И цвет героизма, и юности цвет
Отвергнет примету и мудрый совет -
И мудрый воскликнет: "Увянут!" -
А яблони ветви весною согнут, -
И едут они по цветам, как Канут,
И ближних предательством кАнут.
Кто вместе возрос, кто разламывал хлеб -
Так прежде Борису последовал Глеб,
Преград не чиня Святополку, -
Их память жива, их венцы велики,
И дела им нет, что шепнет "Слабаки!"
Непонявший, злясь втихомолку.
Уж слишком прекрасны те гроздья минут,
Когда о судьбе знать не знает Канут,
Хотя и предсказанной всеми.
Но жизнь оттого так безмерно полна,
Что завтра - удар, а за ним - тишина,
И - новое небо и время.
...В их отблеске, длящемся миг, словно век,
Он едет и едет по влажной траве,
И медленно звякает стремя...
12-13.05.2008, поезд Москва-Вильнюс
Одна из первых репетиций «Моцарта и Сальери», чуть ли не самая первая:
...И вдруг понимаешь, по строкам мгновений
Пытаясь осмыслить сюжет в полной мере:
Да, Моцарт - беспечная жертва и гений, -
Но как же мучительно жалко Сальери!
В достатке - труда, но и дара - довольно,
Одной, безнадежною страстью - искусство,
Но как же, выходит, мучительно больно,
Когда *наверху* - просто-напросто пусто:
Ни правды - ни лжи, ни итога метаний...
А рядом - лишь горечь и злоба людская,
И музыка, стихнув, спасать перестанет...
И - капля за каплею - жизнь вытекает,
Но как же неспешно! - в мучительной тайне,
Меж миром и адом не зная зазора...
Затем ли к органу летели мечтанья,
И даром последним хранила Изора?
...А нам - в промежуточной стадии дрейфа
Застыть - и на миг приоткроются двери:
Вот Моцарт (сыграйте непадшего эльфа!),
Вот - жизнь как страданье (сыграйте Сальери)...
14.11.10, 2.00
Альтернативка (или просто другой рукав Реки), город Сухум или мир фильма «Сафари № 6», а также краеведческая книжка о поселке Агудзера, в которой и была прочитана повергшая нас наповал фраза про «всем известные апрельские события», которые были всем нам предсказуемо неизвестны, открывая широчайшее поле для фантазии. Этот мир (и мир альтернативного Новгорода, его воздух, простор и время) - материк и основа одного недописанного текста Фреда.
(Кафедра новейшей истории. Приглашенный лектор.)
Шумит вокзал - перрон, прибытие, отбытие;
Летят из сквера за углом шальные трели...
А "всем известные апрельские события"
Происходили, разумеется, в апреле,
Пятнадцать лет тому... И вот теперь по вторникам,
С почтенной кафедры, с гримасой крокодила,
Я расскажу досужим будущим историкам,
Как это всё когда-то там происходило:
Сперва - теория, заумная и свежая,
Об исторической же значимости - позже...
Но нужно ль - им? Пока не знаю, я - приезжая,
Я не была здесь так давно...
Вы, верно, тоже.
И вот - иду неузнаваемой столицею,
Перемоловшей нищету, руины, горе...
...А вы ведь помните, как вместе - от полиции?
А вы ведь помните, как рядом - на заборе?...
А вечер цепью огоньков мигнет, надвинется, -
Приходит время выходить из самотёка.
...Совсем не самая дешевая гостиница.
Совсем не та, где мы разбили пару стёкол.
Ах, что за вечер! Без конца - кружить по комнате,
Перебирать в уме все фото, что сгорели...
А вы ведь... Нет, вы ничего уже не вспомните.
А я вас вспомню. Разумеется, в апреле.
0:44 12.11.2011
Ну и на закуску - обещанный стеб. Самое старое стихотворение в этой подборке, аж 2000 года, на самом деле оно - песня, поется Мышью а-капелла, в виде песни еще краше.:)
Жалостливая народная баллада
"В общем, все умерли".
Посвящается каталогу народных песен,
составленному Проппом
и строчке
"Девица отравила молодца без причины"
Отравила молодца красная девица,
Хоть не от его лица ночью ей не спится, -
Ей иные имена свет окрестный застят
Злая месть ей не нужна, и не нужно власти.
Брат с сестрою выросли да при храме божьем,
Стали петь на клиросе чинно и пригоже.
Вот звонят колокола, как тут не дивиться, -
Игуменья извела брата и сестрицу.
Шел казак да на войну, а семья у Дона,
Он себе нашел жену - девку из полона,
У нее в кольце алмаз, бархат серебрится,
Посмотрел он еще раз, - да и сжег девицу.
Конь на гору побежал, ой сорвется с кручи,
Бьет кого-то как кинжал молния из тучи,
Старый дуб, что метроном, ветры раскачали
Он упал и стал бревном, - видно от печали.
Что-то ныне белый свет стал подвержен горю,
Никакой кручины нет одному лишь морю,
Синю морю нет конца, ходят волны чинно…
Отравила молодца девка без причины.
май 2000
Внезапные впечатления от просмотра «Волков Мибу», смотрели в отпуске, в Абхазии, разумеется, в записи, по итогам написалось вот это:
1й студент:
Ты знаешь то, чего не знаю я?
Я выучил примерно три билета…
Боюсь, придется вновь учить всё лето -
И, верно, загрызет меня семья!
2й студент:
Я знаю то, чего не знаешь ты -
Восьмой билет, а также двадцать пятый,
Но имена, названия и даты
Напрасно я учил до темноты!
3й студент, поправляя очки:
Заученное наспех не спасет,
Заранее я всё запоминаю,
И полагаю, что немало знаю…
1й, указывая на дверь:
А там сидит тот гад, что знает всё!
3й, не обращая на него внимания:
Я автомат, наверно, получу…
1й, ехидно:
…А также сапоги!
4й, поднимая глаза от книжки:
…и епанчу! (*)
5й, появляется, шатаясь:
Я вааабще не знаю ничего!
Прикиньте, други, - случай Диогена…
1й, шепотом ему подсказывает:
Сдаём не философию!
5й:
Измена!
Пришел конец ученья моего!
Поочередно, поют финал:
- Я знаю, то, чего не знаешь ты!
- Давно я выбор вуза проклинаю…
- Я знаю то, что ничего не знаю.
- Я лишь случайно не пошел в менты!
- Нам сессия, конечно, по плечу!
- Халяву призову я на подмогу!
- Мы все чегой-то знаем понемногу…
- Но я не знаю, что я получу!
*
(*) 2 строки принадлежат Фреду
29 сент, 2010
А под финал пусть будет совсем недавнее, написанное по итогам «бродячего нерегулярного» поэтического вечера, организованного Аше. Про космодесантников там было предсказумо много, но я продолжаю утверждать, что до этого стиха тема была определенно нераскрыта, потому что если не
«Право пытаться и право сметь,
Счастье, овации, слабость, смерть» - то зачем… Не знаю, не «зачем писать», нет, но разве есть что-то больше и выше?
Ну так вот,
...про космодесантника!
Космодесантник
В космопорту
Книгу читает, глядит в пустоту.
В книге описано кракто прошлое
Ста и еще двадцати планет.
Много дурного - ну, а хорошего...
И не сказал бы, что вовсе нет.
Просто - идя в тех мирах на бой,
Лучше бы знать, что твой Бог - с тобой:
Легче тогда побеждать - и сдаваться...
И лишь дочитан последний слог
В душу приходят к нему сто двадцать
Тех, для кого заповедал Бог
Право пытаться и право сметь,
Счастье, овации, слабость, смерть.
Есть бесшабашные, злые, строгие,
Есть болтуны - и чья речь темна,
Не говоря про физиологию
Или свистящие имена...
С ними он, в общем-то не знаком.
...Перед космическим гиперпрыжком
Выйдут - поштучно, попарно, вряд,
Взглядом отыщут, проговорят -
Ветром, рассветом, росой, дождем:
"Прыгай, а мы тебя подождем".
Некого помнить и не с кем прощаться -
И все же есть, для кого возвращаться.
27.07.2014
Ну вот. Продолжение, я надеюсь, следует.:)