Протоиерей Дмитрий Смирнов. Роль церкви и общества в защите семьи и материнства на современном этапе
Ваше Преосвященство! Дорогие братия и сестры!
Для начала мне нужно вот что: поднимите, пожалуйста, руки те священники, которых правящие архиереи назначили быть главой Епархиальной комиссии по вопросам семьи и детства… Так. Не так уж плохо, но, как всегда, хотелось бы лучше.
Мы только начинаем наше движение, и я надеюсь, что это движение станет всеобщим церковным, и такая задача поставлена Его Святейшеством. Потому что мы должны все проникнуться этой главной задачей. Никогда ещё в истории Русской Православной Церкви она не имела такой свободы, как сейчас, ни в какой период - ни в домонгольский, ни в монгольский, ни послемонголький, ни в синодальный, ну, ни тем более в советский. Мы впервые можем свободно и открыто и говорить, что угодно, и сами (сами - я имею в виду, как Церковь) решать, что нам нужно для устройства Церкви, и объявлять соборы. И наш Предстоятель может не обращать внимания ни на кого, обращаться с посланиями, учреждать в Церкви различные структуры, необходимые для нашей церковной деятельности, миссионерской, социальной, всякой любой другой. Конечно, мы, люди уже в годах, начинавшие своё служение в 70-80 годах, только сейчас к этой ситуации начинаем привыкать. Но возникла некоторая тенденция в Церкви, которая была вызвана этим 70-тилетним вавилонским пленением, потому что государство проводило определённую селекцию наших архиереев: наиболее активных не пускали к рукоположению, было очень сложно с этим бороться. Частично это преодолевалось, в частности, из-за такой очень яркой церковной деятельности митрополита Никодима, который сумел преодолеть это давление. Чего ему стоило - достаточно посмотреть на даты его жизни: он фактически отошёл ко Господу ещё вполне молодым человеком. Это стоило ему очень многого.
А теперь у нас такая вот свобода. Но активизировалась не только Церковь. Хотя активизация наша действительно потрясает, потому что ни в одной стране мира за 2000 лет христианства никогда не было, чтоб за 20 лет возникло 800 монастырей. Это уже половина всех монастырей Российской Империи. И восстанавливаются постоянно храмы, и возобновлена и богословская работа, и так далее. И такой рост церковной активности не радует людей, которыми обладает дух антихриста. Мы по-человечески им сочувствуем, но не в практических наших делах. Поэтому их деятельность тоже и обостряется, и активизируется. И если мы жертвуем наше здоровье, время, силы, разум, средства на восстановление, поддержание церковной активности, то они так же жертвуют и средства и здоровье на то, чтобы всё это уничтожить, потому что бытие Церкви не входит в их планы.
И чем ещё мы удивляем мир? Тем, что, несмотря на 70 лет воспитания в атеизме, он практически не коснулся сердца нашего народа. Находятся молодые люди, которые идут в монастыри. Мы единственная страна в Европе, в которой столько желающих людей стать священниками. Мы уже восстановили больше половины наших учебных заведений, которые были в синодальный период, что тоже, конечно, свидетельствует и удивляет всю Европу. В Скандинавии, например, в прошлом году не было ни одного призвания, к сожалению. Никто не пожелал стать священником. Я, помню, был в Баварии и наблюдал такую картину: там из одного города один молодой человек - и красивый, и прекрасно образованный - решил посвятить себя Богу. Так его вышел встречать весь город! Весь город и мэр прославляли его мать, что она воспитала такого прекрасного сына. Невозможно было удержать слёз, что весь город встречает будущего священника. У западных христиан принято совершать рукоположение нескольких человек, их там было, если не ошибаюсь, четверо. Совершается раз или два раза в году, то есть чрезвычайно редко. Но вот эта встреча! Крестный ход был! Совершенно грандиозное такое зрелище. А у нас, в других епархиях, конечно, реже, но в Москве очередь стоит на рукоположение в диаконы, священники, причём эта очередь длится годами. Людей, которых Господь призвал на служение в священном сане, существует целая очередь. Это говорит о том, что народ наш жаждет веры, наша молодёжь устремляется в Церковь, и, конечно, это очень замечательный знак того, что русский народ веру не забыл.
Но, с другой стороны, наша жизнь очень короткая - могу это свидетельствовать: помню как вчера, как мы поступали в семинарию, вдруг, оказывается, уже и пенсия, и так далее. Ну, пенсия - тоже неплохо, но всё-таки тогда было 28 лет, а сейчас гораздо больше. И это всё пролетело очень быстро. И поэтому нам, конечно, хотелось бы всё ускорить, все процессы, чтоб нам увидеть это завершение, потому что вот этот век или, может быть, полвека, это будет век строительства Церкви. И вот, Господь нам, опять же, через волю и народа, и Духа Святаго дал Патриарха. Это самый активный человек, с самым мощным интеллектуальным потенциалом в нашей Церкви, который действительно, как - я бы даже не сказал «знаменосец» - как ледокол просто в этом нашем церковном пространстве намечает путь, в который мы все устремляемся. И чувствуем за его спиной и под его омофором себя очень спокойно, потому нам дал Господь человека, который видит на много десятилетий вперёд. Это тоже очень важно. Сейчас модно говорить, что это большая ответственность. Но, конечно, наш Святейший Патриарх не просто приехал откуда-то, он и до того 30 лет трудился на этом поприще, очень много что в Церкви произошло, и в течение последних 30 лет, это всё дело его и ума, и молитвы, и его колоссальной энергии, которая не иссякла. Ну, конечно, Бог помогает ему, потому что он тоже совсем не юный человек. Но, тем не менее, это особый период в Церкви.
И вот, в этом особом периоде Церкви Святейший Патриарх устраивает Патриаршую комиссию по вопросам семьи и защиты материнства и детства, которую возглавляет сам. И так она и существовала в течение двух лет. Почему сам, почему Комиссия называется Патриаршей? Потому что то направление церковного служения, которое для вас избрал Святейший Патриарх - это есть генеральное направление нашей деятельности, это самая важнейшая часть. Ну почему? Потому что, как владыка Иннокентий сказал, народ наш продолжает вымирать, и если вот это вымирание дойдёт до критической точки, как в 1992 году… Многие знают, есть такая диаграмма, называется «Русский крест», когда мы начали вымирать. Вот с 1992 года это вымирание продолжается. И если дойдёт до определённой точки, то, конечно, нас захватят и соседние государства, и им помогут, конечно, отовсюду, и из Европы, и из-за океана, потому что Россия - самый лакомый кусок из всех кусков, которые существуют на суше. Ну, ещё и на море, потому что там, на дне океана, особенно Северного Ледовитого, лежат такие запасы, что ни в сказке сказать, ни умом вообще охватить.
Вот, поэтому задача - вроде бы она не церковная. Какая разница, как люди живут, что хотят, наше дело - молиться, служить панихиды и молебны, крестить, если кто родится, и вроде всё в порядке. Но нет. Если рухнет государство, то, понятное дело, как они будут относиться следующие властители России. Вот, к примеру, те ребята, которые приехали из Швейцарии нам устраивать революцию. Ну, тогда не было моды, на оранжевую или революцию роз. Все революции были по подобию парижской революции. Это были очень кровавые мероприятия, и, так сказать, они народ не жалели и на те деньги, что им дали американские банкиры и немецкий генштаб, который дал золото, они покупали просто оружие. И вообще убивать они очень любили, и об этом есть огромное количество фактов. И поэтому мы видели, когда возникает откуда-то слева какое-то нелегитимное правительство, потому что, понятно, большевиков никто никогда не выбирал, но была попытка, и они там получили, я уж не помню сколько, но меньше 30 голосов. То есть они никогда бы не пришли к власти легитимным путём при всех разговорах о демократии и прочее, и прочее. Как вот тех людей, которые сейчас на майдане находятся, их вообще не интересует легитимность, потому что если провести референдум на Украине, а выборы президента - это и есть референдум. Хочешь - участвуй, не хочешь - не участвуй. Но по крайней мере Виктор Янукович стал президентом. Если он тебе не нравится - ну, через год выбери другого. Ну зачем, так сказать, нашу столицу южную, мать городов русских, превращать незнамо во что? Всего годик-то подожди, потерпи, и всё - выбери, кого желаешь. Но нет, это просто куча специально подготовленных революционеров. Все те же схемы, которые использовали вот эти швейцарские ребята, которые нам устроили в России бойню и отставание на сто лет. Потому что мы сейчас начинаем строить капитализм. Я представляю, в чём бы он состоял, если бы они не затормозили наше развитие и сохранились бы лучшие умы Церкви и в каком состоянии сейчас было бы наше крестьянское хозяйство, если бы не уничтожили всё крестьянство поголовно.
Так вот, вернусь к семье, потому что семья - это основа государства. Совершенно недаром, что сохранилось вот это поименование императора Византийского - Понтифекс Максимус, которое свидетельствует о том божественном освящении царской власти. И император созывал соборы, даже участвовал в формулировках, которые до сих пор мы используем для понимания нашего благочестия, и вот это всегда считалось внутри Православной Церкви и в богословии идеалом отношений между Церковью и государством. Но, понятно, наши задачи - небесные, а у государства - земные. И вроде бы увеличение населения - это государственная задача. Но когда-то на Руси попы были самым просвещённым сословием. Им были доступны книги, они знали историю, они были хранителями истории. После начала секуляризации в нашем государстве государство начало отходить от Церкви, и дошло до того, что приняли эту идею Французской революции об отделении Церкви от государства, которую Церковь восприняла с радостью, потому что у нас, в российской действительности, Церковь очень много натерпелась от государства с самых древних времён. Мы с радостью приняли и пользуемся плодами этой свободы, но вот проблема с одной стороны симфонии, с другой стороны - свободы, и в-третьих, наше государство и носители государственной власти до сих пор, как правило, не воцерковлены. Среди них встречаются люди воцерковлённые, но могу ответственно заявить, что это всё-таки единицы. И даже если люди воцерковлены, то их церковное образование оставляет желать много лучшего. И поэтому на Церкви лежит задача просвещения и их. Не только для экономического блага народа, но прежде всего сейчас первая задача - выживание. Потому что если мы не выживем, то какой смысл в воскресных школах? Если придут другие люди, которые из храмов сделают мечети, то какой смысл нам их реставрировать?
В начале ХХ века перед Первой мировой войной в России был разработан впервые типовой храм. Типовой воинский храм. Сейчас их осталось на территории России около шести: один во Пскове, другой в Воронеже, третий в Сокольниках (вот, заканчивается его реставрация). Такое замечательное сооружение, туда входит целый полк солдат. Ну, с офицерами - это больше тысячи человек. Вот, и храм действующий, прекрасный храм. Они - все храмы - примерно одинаковые. И вот, настоятель нашего сокольнического храма Благовещения, отец Михаил, показал мне фотографии - а что с этими храмами, которые остались за территорией России. И он мне показал фотографии шести храмов, у которых снесены купол, ну, понятно, барабаны, и кресты, и купола и - четыре минарета по углам. То есть из этих храмов, получаются прекрасные мечети. То есть разрабатывали архитектурный проект, строили на русские деньги, а теперь это действует как мечеть. Вот сейчас второй раз уже за историю с благословения Эрдогана хотят вернуть в оборот Софию Константинопольскую, чтобы опять она стала мечетью. Это было, потом она стала музеем, много десятилетий была музеем, сейчас опять. Что они, опять будут выламывать эти мозаики - вершина христианского искусства - или просто завесят чем-то? Вот это не очень понятно. И как тогда, будут пускать или не пускать христиан со всего мира, чтобы любоваться этим зрелищем? Тем зрелищем, которое обратило послов князя Владимира нашего Красно Солнышко ко Христу.
И вот, мы об этом заботимся. Поддерживая семью, мы сохраняем жизнь нашего государства и народа. Поддерживая жизнь нашего государства и народа, мы поддерживаем Церковь. Поддерживая Церковь, мы сохраняем возможность для вновь родившихся людей стать христианами. Потому что если христиане терпимы к любой вере - у меня у самого очень много мусульман друзей, даже среди муфтиев, вообще отношения у нас идеальные, постоянные консультации: «Отец Димитрий, вот, надо что-то спросить», я говорю: «Приезжай», ну, в общем, отношения просто дружеские - то в странах, где ислам, в той же Турции запрещено священнику ходить в рясе, например, а в других странах, если ты кого-то обратишь ко Христу или он укажет, что это благодаря твоей проповеди, ну просто в одних - тюрьма, в других - секир башка. Переводить не надо, что значит «секир башка»? Ну вот. То есть возникнет совершенно другая ситуация. Поэтому наши старания чрезвычайно важны. Вот это идеология создания Патриаршей комиссии.
Итак. Как мы должны действовать? Опять же, во-первых, обращаюсь к тем священникам, которые будут организовывать епархиальную структуру по взаимодействию и со своей паствой, и со всякими государственными учреждениями по вопросам семьи. Владыка помянул опёку. Мы должны стать опёке дружественной организацией. Каждый священник должен прийти в опёку, принести дары - Рождество прошло, значит не волхвов, а пасхальные - сказать: «Здравствуйте, я такой-то такой-то, меня прислал архиерей. Мы с вами сотрудничали, всячески вам помогали. Поздравляю вас с наступающей Пасхой. Христос Воскресе!» И так далее. И начать совместную работу. Для чего? Чтобы вот в тех случаях, когда опёка неправомерно отбирает детей, мы могли этому препятствовать. Как? Вот как мы начали на нашем приходе? Так же вот пришли в опёку: «О, батюшка, здравствуйте, как хорошо, мы Вас видели по телевизору!» Всё отлично, обнялись. Я говорю: «Есть у нас, в нашем муниципальном округе семьи с, вашей точки зрения, неблагополучные?» - «Есть» - «Ну, официально не можем». Я говорю: «Зачем официально? Вы неофициально нам дайте какую-то копию. Чтоб мы знали. А мы их обойдём, посмотрим, не нужна ли какая-то помощь». Обошли. Некоторые нам даже не открыли. Нестрашно. Пошли к тем, которые открыли. Стали выяснять, что там происходит. Выяснили все трудности. Кому-то помогли, кому-то помочь нельзя. У некоторых взяли детей. Взяли себе, в наш приют. Дали возможность - пожалуйста, хочешь, приходи, навещай. Некоторые навещают, некоторые - никогда. Наоборот, очень рады, что избавились. У некоторых соседи звонят: «А не возьмёте ли и наших?» То есть дети вообще не нужны. Но наша задача этих детей сохранить, найти им родителей. Ну, не просто первому желающему отдать. У нас это целая процедура, которая растягивается на полгода. Если есть кандидаты, мы их внимательно изучаем, рассказываем про ребёнка. Они начинают его забирать домой потихонечку. Если там всё срослось, только тогда мы уже ребёночка передаём.
Второе. У нас есть огромное подспорье. Павел Алексеевич Астахов, знаете, уполномоченный по делам ребёнка при президенте. Он сейчас нам дал письменный ответ, он размещён у нас на сайте. Сайт pk-semya.ru. Прошу каждого нашего сотрудника посещать этот сайт, желательно ежедневно. Там будут материалы всякие размещены, в том числе материалы нашей сегодняшней секции. Это можно использовать для беседы с опёкой. Вот Павел Алексеевич - член нашей Комиссии, и он действительно нам помогает. Он человек верующий, воцерковлённый, мы с ним в постоянной консультации. Я в ответ вошёл в его Общественный совет и уже присутствовал на заседании. Мы с ним давно, можно так сказать, дружили. Отношения у нас идеальные. Поэтому мы можем готовить предложения, которые будут учитываться, если это толково сформулировано не просто «мы против» или «мы за». Это всё никому не нужно. Это должна быть толковая работа.
Для Комиссии нужно находить умных, толковых верующих людей. Хороших православных юристов, адвокатов. И вообще людей, которые любят детей. Потому что очень много понадобится людей, которые смогут просто приходить в гости в несчастную семью: «Здравствуйте, вот мы такие-то, принесли корзину яблок деткам. Давай в шахматы поиграем». Чтобы появилась какая-то тётя или дядя, и они подружились. «А давайте, Вы пойдите в кино, а мы с детьми позанимаемся уроками» и так далее. И они от Церкви получат помощь. Может быть, эту семью удастся спасти. И это будет заслуга Церкви. Это очень важно. И опёка будет, конечно, в этом помогать. И сама рада. Во всех опёках, во-первых, ничтожные зарплаты, просто смешные, во-вторых, они все работают в стеснённых условиях. Даже у нас в Москве я сам наблюдал: 13-тиметровая комната, сидит шесть человек, лист А4 невозможно разместить даже, всё действительно на коленке делают. Потому что для муниципалитета это самая последняя структура. А требуют очень жёстко с них всего: задачи партии правительства - в жизнь. Закрываем все детские дома - ну это просто такая кампания идёт, как бульдозером. Мы должны это дело всячески смягчать, не вступая в конфликт. Каждый из нас должен найти в своём регионе уполномоченного по губернии по правам детей. Сказать: «Здравствуйте, вот Павел Алексеевич в нашей Комиссии, а мы её филиал в нашей епархии, хотим познакомиться, с вами дружить». И так далее, и так далее. И вот тогда в соединении с опёкой и с уполномоченным вашим местным вы будете огромной силой. И сможете без всякой бессмысленной общественной деятельности, которая выплёскивается на улицу, сделать очень многое.
Триста лет, а большевистское государство - это ещё почти сто, значит, четыреста лет мы были империей. И мы даже видим, что, как вот Виктор Степанович сказал, чего мы ни строим, а всё КПСС получается. Так же и мы: что бы русский народ ни сочинял, как бы с острова Мэн ни привозили какие-то демократические процедуры, у нас у всех имперское сознание. Поэтому пока верховный начальник не скажет, ничего не шевелится. Это некая данность наша ментальная. Нам незачем нашу ментальность ломать через колено. Поэтому если мы будем с представителями государства дружить, вместе заниматься семьёй, они с удовольствием передадут вам - неофициально - массу негласных функций. И мы сможем помочь нашему бедному народу, а через него - Церкви. И это будет ещё огромная миссионерская работа. Миссия.
Сам Господь наш Иисус Христос не только проповедовал Царствие Божие и призывал нас к покаянию, Он ещё кормил, Он ещё лечил. Он даже воскрешал. И вот, на этом поприще Он, представляете, как уставал? Вот я помню, как-то один раз меня до слёз это поразило. Думаю: в течение десяти лет много-много раз читал, и вдруг… Лодка плывёт через Генисаретское озеро, и буря, волны плещут, всё захлёстывают, дождь идёт, а Он спит. Это как же нужно уставать, чтобы в такой ситуации уснуть?! И вот также и мы должны работать.
Спаси всех, Господи!
Взято тут >>