Парвус, ч. 2
С марта 1915 года Гельфанд стал главным советником немецкого правительства по революционным делам в России. Ему было поручено организовать объединенный фронт европейского социализма против царского режима и создать для социалистических партий в России возможности содействовать разрушению своей страны пораженческой пропагандой, забастовками и саботажем. В конце марта 1915 г. Гельфанд получил от Министерства Иностранных Дел первый взнос в миллион марок на эти цели. Гельфанд попросил, чтобы эти суммы были переведены в Бухарест, Цюрих и Копенгаген. Переведенные в Бухарест деньги частью шли через Раковского, старого знакомого и политического товарища Троцкого, на издание пораженческой газеты "Наше Слово", выпускавшейся в Париже Троцким, Мартовым и Луначарским. В мае 1915 года Гельфанд встретился в Швейцарии с Лениным, однако их разговор длился недолго и они не пришли к какому-либо соглашению; Ленин не предоставил Гельфанду доступ к большевистской подпольной организации. Вскоре после этой встречи, организованной прежней любовницей Гельфанда, социалистской Екатериной Громан, Ленин рассказал большевику Зифельду, что он считал Гельфанда агентом немецких социал-шовинистов и не желал иметь с ним ничего общего. Вероятно, Ленин должен был вспомнить и разногласия, существовавшие с начала века между ним и Гельфандом в отношении политики партии. Должны были существовать и опасения, что если Гельфанд успешно реализует свою схему, то при его финансовых возможностях и интеллектуальных способностях он сможет превзойти в маневрах остальных вождей партии и установить свой контроль над русскими социалистическими организациями. Без Ленина Гельфанд не мог достичь своей цели: ни образовать единый социалистический фронт, ни начать эффективные действия внутри России. Из Швейцарии Гельфанд отправляется в Копенгаген с намерением образовать там русский социалистический центр ("институт социалистических исследований"). С ним едут социалисты Екатерина Громан, Владимир Давидович Перасич, последователь Троцкого Георгий Чудновский и армянский меньшевик, бывший депутат 2-й Думы, Аршак Герасимович. В Копенгагене к учреждению Гельфанда присоединяются некоторые из находившихся в Скандинавии социалистов. Из наиболее известных следует упомянуть меньшевика Моисея Урицкого, будущего председателя петроградской ЧК, на которого в январе 1918 года была возложена операция по разгону Учредительного Собрания. Едва не поступил в ведомство Гельфанда Н. Бухарин, отклонивший предложение только после вмешательства Ленина. Наиболее ценным приобретением Гельфанда можно считать еврейского социалиста Якова Фюрстенберга-Ганецкого, одного из наиболее доверенных друзей Ленина. Фюрстенберг родился в 1879 году в состоятельной семье в Варшаве; учился в Берлине, Гейдельберге и Цюрихе, после чего отдался партийной деятельности. Два довоенных года Ленин и Фюрстенберг прожили в деревне Поронино возле Кракова; после короткой остановки в Швейцарии Фюрстенберг почти одновременно с Гельфандом прибыл летом 1915 года в Скандинавию. Фюрстенберг был скрытным и совершенно надежным конспиратором. Ленин нередко доверял ему деликатные и сомнительные поручения. Весьма возможно, что Ленин желал иметь своего человека внутри ведомства Гельфанда, и Фюрстенберг поступил к Гельфанду именно с ленинского изволения. Гельфанду же трудно было и желать лучшего, чем Фюрстенберг, связника с большевистским штабом. Гельфанд привлек к делу также несколько местных скандинавских социалистов, из отличавшихся про-немецкими симпатиями и "ряд молодых евреев", "случайных революционеров" из полусветского общества военного времени.{1} ------ 1) Zeman, 1965, pp. 163, 195 В Копенгагене же Гельфанд основал экспортную компанию. Представители этой компании совершали поездки в Россию, с целью, так описываемой Циммером: "В созданной Парвусом организации сотрудничает 8 людей в Копенгагене и около 10, путешествующих в Россию с целью встреч с различными лицами, т.к. необходимо объединить различные разрозненные движения. Центр в Копенгагене непрерывно поддерживает корреспонденцию по связям, устанавливаемым агентами. Образованный Парвусом фонд для покрытия расходов организации используется очень бережливо. До настоящего момента дело ведется так осторожно, что никто из работающих на организацию не знает, что за ней стоит наше правительство." "Деловые" представители компании могли ездить по всей России, а экспортное предприятие предоставляло канал передачи денежных средств внутрь России. Прибыль от ввозившихся товаров шла на финансирование революционных организаций. Среди лиц, задействоваванных в операции с русской стороны, выделялась Евгения Суменсон. Представитель австро-венгерской дипломатической миссии в Стокгольме позднее так описал сущность торгового предприятия Гельфанда: "Вполне ясно, что во время войны Гельфанд и Фюрстенберг могли вести и вели, с немецкой помощью, экспортные операции через Скандинавию в Россию. <...> Импорт немецких товаров в Россию проводился предприятием Гельфанда и Фюрстенберга регулярно и в широких объемах, следующим образом: Гельфанд получал из Германии определенные товары, как то: хирургические инструменты, лекарства и химические вещества, нужные в России; затем Фюрстенберг, его русский агент, отправлял товары в Россию. Стоимость этих товаров НЕ выплачивалась назад Германии; с начала русской революции она в основном шла на покрытие ленинской пропаганды." Видимо, приобретение коммерческого опыта способствовало тому, что после революции Фюрстенберг возглавил советский Государственный Банк. С июля 1915 года Гельфанд вступает в прямую связь с немецким посланником в Копенгагене, князем Брокдорф-Ранцау. Ранцау выского оценил способности Гельфанда и видел в нем специалиста по устройству революций. Со своей стороны, Гельфанд предлагал, что общая военная стратегия должна быть координированна с революционными планами. Германия должна предотвратить получение Россией проливов: такой успех русских войск резко повысил бы внутри России престиж царского правительства и затруднил бы революцию: "война была бы проиграна политически, даже если она была бы выиграна в военной области". Немецкие армии должны потому сосредоточить удар на Юге России и тем дать Турции военную передышку. Другая линия нападения должна быть направлена на донецкий бассейн: оккупация этой промышленной области, доказывал Гельфанд, перережет России главную артерию. С августа 1915 года Гельфанд, заручившись согласием немецкого правительства, сосредотачивается на подготовке к выпуску журнала Die Glocke ("Колокол"). Журнал предназначался для европейских социалстов. Гельфанд ставил перед собой две цели: пропаганда "против царизма" и пропаганда за поддержку немецкими рабочими своего государства, за устойчивость и единство внутри рейха. Брокдорф-Ранцау так писал о внутригерманских целях Die Glocke: "Я надеюсь, что мы сможем выйти из войны не только внешними победителями и величайшей державой мира, но что после тех огромных испытаний, через которые прошли немецкие рабочие, каждый 'простой немец', мы сможем с уверенностью привести к сотрудничеству элементы, которые до войны стояли особняком и выглядели ненадежными, собрать их вокруг трона". Германия, писал Гельфанд - цитадель социализма; немецкий генеральный штаб - защитник интересов пролетариата в борьбе против царизма. Русские социалисты и рабочие должны свергнуть русскую династию; немецкие же, напротив, сплотиться вокруг трона Гогенцоллернов. После победы Германии предстоит классовая борьба рабочих против среднего класса, рабочие вернутся из окопов с возобновленной готовностью к борьбе. Пока же война - это оборона немецких рабочих против царского абсолютизма. "Наша миссия - создать духовную связь между вооруженным немецким и революционным русским пролетариатом". Первый номер Die Glocke вышел в сентябре. К октябрю Гельфанд привлек к редактированию журнала Конрада Хайниша и группу немецких социал-патриотов: Пауля Ленша, Эдуарда Давида, Генриха Куноу, Эрнеста Хейлманна и Вильгельма Янсона. Журнал в некоторой мере поспособствовал залечиванию вызванного войной раскола внутри немецкой с.-д., однако он не вызвал обвальную международную социалистическую кампанию "против царизма", на что надеялся Гельфанд. Одновременно Гельфанд готовил стачку в Петербурге, назначавшуюся на 9 января 1916 года. Гельфанд опирался, через Урицкого и Рязанова, на группу "межрайонцев" (именно к этой группе первоначально примкнул после возвращения в Россию в 1917 году Троцкий). В конце декабря он получил еще миллион рублей на организацию стачки; в начале января средства были переведены в Стокгольм, где Гельфанду проще было поддерживать связь с агентами из России. В конце декабря 1915 года более 10.000 рабочих забастовали на морском заводе в Николаеве. Забастовку не удалось подавить, и к середине февраля адмиралтейство распорядилось закрыть завод. Прошли стачки в Одессе. 9 января в Петербурге забастовали 45.000 рабочих. Стачки были длительными, ибо забастовочные комитеты располагали значительными средствами и могли выплачивать рабочим до трех рублей в день. Однако Гельфанд не располагал никакой организацией; стачка не перешла в революцию. Разочарование в Берлине было велико. Вера в революцию в России угасла. Массированное финансирование деятельности Гельфанда было заморожено. Продолжалось финансирование только пропаганды, контрабанды пораженческих листовок и отчасти "экспортно-импортных операций". Провалились и попытки Гельфанда начать издание в России социалистической газеты. Было сделано предложение, поддержанное суммой в несколько сот тысяч рублей, убедить петербургского революционного журналиста Гуревича-Смирнова начать издание такой газеты. Однако Смирнов, озадаченный странной формой, в которой было сделано предложение и подозревая, что деньги исходили из немецких политических кругов, отклонил предложение. Провалилась и другая сходная попытка. До марта 1917 года проект Гельфанда оказался заморожен. Как только первые вести о революции достигли Копенгагена, Гельфанд посетил Брокдорфа-Ранцау и попросил его передать в Берлин телеграмму следующего содержания: "Революция победоносна. Россия политически обессилена. Учредительное Собрание означает мир." 1 апреля Ранцау и Гельфанд провели тщательные переговоры. По мнению Гельфанда, Германии следовало воздержаться от наступления и предоставить революции "логически развить столкновение интересов, которое она создала". Это столкновение потрясет самые основания России. Крестьяне начнут силой отнимать землю у дворян. Войска будут дезертировать и убивать офицеров. Украинцы, кавказцы и иные меньшинства будут освобождать себя от Петрограда и тем разрушат централизованное устройство русского государства. Голод будет сказываться на массах. Через 2-3 месяца в России наступит последняя анархия. В этих условиях, указывал Гельфанд, перед Германией лежит выбор одного из двух путей: берлинское правительство может решиться на крупномасштабную оккупацию России и ее расчленение; либо оно может заключить мир со временным правительством. В первом случае Гельфанд рекомендовал начать через три месяца мощное военное наступление, которое, на вершине анархии, должно закончиться покорением южной России и сделать страну беззащитной. Однако в этом случае немецкое правительство "должно быть готово беспощадно воспользоваться своей политической победой. Оно должно будет разоружить русскую армию, разрушить все укрепления, флот, воспретить производство оружия и боеприпасов и оккупировать Россию. Если это не будет произведено, Российская Империя несомненно возродится вскоре как агрессивная военная держава; и ее враждебность по отношению к Германии будет тем больше, чем более сильные раны будут нанесены ей теперь." Чтобы подготовить почву для такого решения вопроса, "требуется поддержка крайнего революционного движения, которое должно усилить анархию". Если же немецкое правительство не готово "свести счеты с Россией", то оно должно попытаться "заключить мир с Россией, но такой мир, который не оставил бы горечи на любой стороне". Иначе, предупреждал Гельфанд, повторится "история наших отношений с Францией с 1870 года, с той лишь разницей, что Франция не переросла нас экономически или политически, в то время как Россия безусловно разовьет экономическую и политическую мощь, которая превзойдет возможности территориально ограниченной Германии". Для достижения такой цели не имеет смысла усиливать анархию в России: нужно достичь устойчивого положения и вступить в переговоры с тем правительством, которое сможет обеспечить мир. Эти взгляды, представив их как свои, Ранцау изложил в донесении госсекретарю в Берлин. Он указывал, что предпочтителен первый вариант. Сепаратный мир должен быть заключен, но со страной полностью раздробленной политически и военно, полностью зависимой от воли Германии. Это достижимо лишь при помощи наиболее радикального крыла русских революционеров. Ленин в это время чувствовал себя в Швейцарии отрезанным от России и "запретым как в бутылке". Он отчаянно искал способов выбраться. Даже сговор с дьяволом, говорил Ленин, устроит его, если это позволит вернуться в Петроград.{1} Немецкие дипломаты в Берлине располагали сведениями о значении Ленина как подрывной силы, и в начале апреля рейхсканцлер Бетман-Холльвег отдал распоряжение посланнику в Берне вступить в связь с русскими социалистами-эмигрантами и предложить им транзит через Германию. В первой партии находились Ленин, Радек и еще около 40 социалистов. ------ 1) Н. Крупская, "Воспоминания о Ленине", М. 1957, с. 273-6 Русские социалисты прибыли в Стокгольм 13 апреля. Ленин не желал встречаться с Гельфандом. Путешествие через Германию было достаточно компрометирующим действием, и Ленин не имел желания еще более отягчать свою репутацию. Гельфанд также не расчитывал на встречу с Лениным, однако они обменялись краткими сообщениями, касавшимися будущих планов, через Ганецкого-Фюрстенберга. Большую часть дня 13 апреля Гельфанд провел беседуя с Радеком. Содержание их разговора осталось неизвестным, но о нем можно догадываться. Вряд ли они обсуждали марксистские теории. Гельфанд был в состоянии предложить массированную финансовую помощь, которая будет нужна большевикам в борьбе за политическую власть. Радек был уполномочен принять предложение такой помощи. Последующие события дают достаточно доказательств, что именно такое соглашение и было достигнуто в Стокгольме 13 апреля (нов. ст.). После переговоров с эмигрантами Гельфанд вернулся в Берлин и был принят в Министерстве Иностранных Дел лично госсекретарем Циммерманом. Гельфанд указал госсекретарю на необходимость поддержки большевистской партии. Ленин был единственным вождем русской с.-д. с твердыми взгядами на вопрос о войне и мире; располагавшим к тому же дисциплинированной и эффективной организацией. Большевики нуждались в средствах для ведения пораженческой пропаганды. Агитация на фронте, которая велась уже много месяцев, должна была быть усилена и привязана плотнее к делу большевиков. Существовала опасность, что немецкое наступление вызовет объединение патриотических сил и опрокинет эффект пораженческой пропаганды, потому следовало воздержаться в ближайшие месяцы от наступления. Что до денег, еще 3 апреля МИД запросил у Казначейства очередные 5 миллионов марок на политические цели в России. По завершении встречи Гельфанд отправился в Копенгаген и следующие несколько недель провел, курсируя между Копенгагеном и Стокгольмом. В Стокгольме большую часть времени он проводил в большевистском заграничном бюро. Это бюро представляло как бы отдел большевистского ЦК в Петрограде; на него также были возложены пропагандные функции и оно выпускало два издания на немецком языке. Управлялось бюро [тремя польскими евреями?] Карлом Радеком, Яковом Фюрстенбергом и В. Воровским. Немецкое представительство в Стокгольме могло вступить в прямой контакт с большевистским бюро для организации передачи денег. Общая сумма, переданная большевикам, оценивается в 30-50 миллионов золотых марок.{1} ------ 1) Zeman, 1965, p. 231 4 июля большевики предприняли провалившуюся попытку переворота против Временного Правительства. В ответ через три дня Министерство Юстиции опубликовало документы, доказывавшие, что Ленин и большевистская партия виновны в государственной измене. Были опубликованы телеграммы-сообщения между Фюрстенбергом, петроградским адвокатом Козловским (одним из агентов Гельфанда), Суменсон, петроградским представителем фирмы Nestle, а также телеграммы Ленина Фюрстенбергу и Коллонтай. Против большевиков было возбуждено уголовное дело по обвинению в получении Коллонтай и Фюрстенбергом денег от Гельфанда через стокгольмский Nye Bank, которые были переведены на специальный счет, открытый на имя Суменсон в Сибирском Банке в Петрограде, к которому большевики имели доступ. Ленин и Зиновьев бежали в Разлив; Козловский, Суменсон (и позднее Троцкий) были арестованы. Времененное Правительство не смогло, однако, довести дело до какого-либо завершения. 9 ноября (нов. ст.) Казначейство выделило очередные 15 миллионов марок для политических целей в России. 2 млн. на те же цели были немедленно переведены немецкому консульству в Стокгольме сразу после большевистского переворота в Петрограде. Гельфанд в беседе с сотрудниками немецкого МИДа указывал на важность большевистского "Декрета о Мире". Германия должна придерживаться формулы "без аннексий и контрибуций", чтобы усилить движение за мир в России. Положительный отклик на "Декрет" из Берлина сильно повлияет на общественное мнение и с большой вероятностью приведет к полному развалу Русской Армии. Русский фронт сдерживается только опасением немецкого наступления. Положение большевиков весьма ненадежно; их правительство не поддерживается большинством народа; "их победа была победой одного меньшинства над другим". Отторжение русских территорий во время переговоров не является недопустимым, однако оно должно совершаться с безусловного одобрения большевистского правительства. Экономические отношения и приоритетная торговля важнее кусков русских территорий. "Русский рынок и участие в индустриализации России важней для нас, чем захват любых территорий". 17 ноября Гельфанд обратился к Радеку в Стокгольме с просьбой передать Ленину его пожелание вернуться в Россию и сотрудничать с советским правительством. Радек, уезжавший в Петроград, вернулся через месяц с ответом Ленина: "грязные руки не должны касаться дела революции". Полученный ответ перевернул воззрения Гельфанда. 22 декабря, через 5 дней после встречи с Радеком, он соглашался с Ранцау, что если большевики будут плохо вести себя в Брест-Литовске, против них придется применить военное давление. Чтобы прикончить Россию, достаточно полумиллиона войск, говорил Гельфанд. Россия должна быть расчленена, а ее мощь - полностью уничтожена. Но если Германии удастся достичь военного прорыва на западе, то в таком случае и переговоры с Россией становятся ненужными. С устраненной Россией и побежденной Францией, Германия сможет создать, по словам Гельфанда, "гигантскую армию, которая будет господствовать надо всей Европой". Тогда территориальным притязаниям Германии не будет предела. Раздосадованный на большевиков, Гельфанд теперь выступает за их свержение. Он предлагает Ранцау создать крупномасштабную пропагандистскую организацию. В виде зародыша такой организации с января 1918 года Гельфанд начинает выпускать тиражом в несколько тысяч листок-газету "Извне", нелегально ввозимую в Россию и в ней нападать на политику большевиков. Россия, писал Гельфанд, еще не созрела для социализма и диктатуры пролетариата, для национализации банков и т.д. Меньшинство не может бесконечно терроризировать большинство, правительство рабочих не сможет долго прожить, опираясь на пулеметы. Советы более напоминали Гельфанду "еврейский кагал, чем современную демократию"; большевики держались силой оружия, создав наемническую Красную Армию для собственной защиты, "подобно американским мульти-миллионерам" и т.д.{1} ------ 1) Zeman, 1965, p. 251 Организация должна была включать около 200 новых газет, которые надлежало основать по всей России, контрольный пакет которых принадлежал бы находящейся в Берлине компании, и которые должны были диктовать общественному мнению, что ему думать. Расходы оценивались в 200 миллионов марок. 17 июня на текущие расходы по проекту для МИДа было выделено 40 миллионов марок, но революция в Германии воспрепятствовала его осуществлению. 9 ноября в Берлине началась революция, вызванная военным поражением Германии. Для Германии Гельфанд никогда не желал подобного вида революции. Он не стал участвовать в событиях, удалившись в Швейцарию. Последней страстью Гельфанда было объединение Европы - против России. В конце 1921 года он писал, обращаясь к французам: "Есть только две возможности: либо объединение западной Европы, либо русское господство. Игра с буферными государствами закончится их присоединением Россией, если только они не будут соединены с центральной Европой ЭКОНОМИЧЕСКИМ СОЮЗОМ, обеспечивающим противовес России." "Либо западная Европа сохранит свое водительство, и для этого она должна быть политически объединенной, либо она будет подчинена экономически, политически и культурно великой России, границы которой протянутся от Тихого Океана до Атлантического." "Это будет означать закат французской и немецкой культур. В таком случае мы должны начать учить наших детей в школе русскому языку и русской истории, чтобы они не были беспомощны, когда окажутся под русской властью." "Евро-объединительные" усилия Гельфанда выходят за пределы нашей темы. 12 декабря 1924 года Гельфанд скончался от инфаркта в Германии. ======================================== ### с российскими социалистами работала немецкая разведка, не только Гельфанд ### жил страстью - разрушения России ### см. тж. ------------------------------------------------------------------------- AUTHOR: Germany. Auswartiges Amt. TITLE: Germany and the Revolution in Russia, 1915-1918; documents from the Archives of the German Foreign Ministry. Edited by Z. A. B. Zeman. IMPRINT: London, New York, Oxford University Press, 1958. xxiii, 157 p. 22 cm. LOCATION: Green Library Stacks 947.093.G375 (Library has c.1) Meyer DK265.A522 (Library has c.1) ------------------------------------------------------------------------- TITLE: International affairs. International affairs (London) Title varies: Journal of the British Institute of International Affairs v. 1-5, no. 2, Jan. 1922-Mar. 1926 Title varies: Journal of the Royal Institute of International Affairs v. 5, no. 3,-v. 9, May 1926-Nov. 1930 Title varies: International affairs review supplement 1940-43 IMPRINT: London, The Royal Institute of International Affairs. v. fold. maps. 22-25 cm. LOCATION: Green Library Stacks JX1.I53 LOCATION: Hoover SERIAL GREAT BRITAIN (Library has 1-18, 1922-39; [19, 1940-43]; 20-48, 1944-72) Vol. XXXII (April 1956), pp. 181-9 G. Katkov, "German Foreign Office documents on financial support to the Bolsheviks in 1917" ------------------------------------------------------------------------- Новый Журнал, июнь 1959, стр. 226-7, статья Д. Шуба ------------------------------------------------------------------------- AUTHOR: Possony, Stefan T., (Stefan Thomas) 1913- TITLE: Wordsmanship, semantics as a Communist weapon : a study prepared for the Subcommittee to Investigate the Administration of the Internal Security Act and Other Internal Security Laws of the Committee on the Judiciary, United States Senate / by Stefan T. Possony. IMPRINT: Washington, D.C. : U.S. G.P.O., 1961. iii, 18 p. ; 24 cm. LOCATION: Hoover HX86.P857 AUTHOR: U.S. Congress. House. Committee on Un-American Activities. TITLE: Language as a communist weapon; consultation with Dr. Stefan T. Possony. Committee on Un American Activities, House of Representatives, Eighty-sixth Congress, first session. IMPRINT: Washington, U.S. Govt. Print. Off., 1959. vi 53 p. 24 cm. LOCATION: Hoover HX86.U561 AUTHOR: Possony, Stefan Thomas, 1913- TITLE: Resistance or death? the perils of surrender propaganda. IMPRINT: [Philadelphia, Intercollegiate Society of Individualists, 1963] 31 p. 22 x 11 cm. LOCATION: Hoover E183.8.R9 P856 AUTHOR: Possony, Stefan Thomas, 1913- TITLE: The revolution of madness/ by Stefan T. Possony. IMPRINT: 1st ed. [Taipei?] : Institute of International Relations, 1971. 86 p. ; 25 cm. LOCATION: Hoover HX44.P7475 ------------------------------------------------------------------------- ### см тж. Katkov, G. ### см. в Haberer'е про Парвуса