ГМЗ "Петергоф": ПИР ВО ВРЕМЯ СЛЕДСТВИЯ
Пир во время следствия
В сентябре Государственный музей-заповедник «Петергоф» торжественно отпраздновал закрытие летнего сезона. На пышное шоу потратили 15 миллионов рублей, полтора из которых с фейерверками улетели в воздух. В то же время музей является фигурантом уголовного дела, связанного с хищениями в особо крупных размерах. Согласно экспертизе, только при замене кровли Большого дворца «сэкономили» десятки миллионов рублей. Полиция ищет виновных уже почти полгода, меняются подразделения, следователи… не меняется только руководство заповедника.
Между тем, недовольство работой руководителей музея-заповедника в Петродворце растёт. В Живом журнале директору и её заместителям посвятили целое сообщество «О Кальницкой». Тема обновляется ежедневно и отнюдь не дифирамбами в адрес должностных лиц. Блоггеры, некоторые из которых, надо полагать, являются сотрудниками ГМЗ «Петергоф», упрекают начальство не только в расточительности и коррупции, но и в репрессивной кадровой политике, наплевательском отношении к историческому наследию, превращении парка в базарные ряды с сувениркой и хот-догами. Корреспондент «Нашей Версии на Неве» решил выяснить, насколько объективна критика петергофцев, и так ли разрушительна политика дирекции музея-заповедника.
Молчание было нам ответом
Точную информацию, в отношении кого заведено уголовное дело по факту мошенничества и другие подробности, выяснить не удалось. В следственном отделе и прокуратуре Петродворцового района лишь сообщили, что материалы передали в ГСУ МВД по Петербургу. В управлении на Косыгина также пока не дают комментариев.
Однако в конце марта, когда только возбудили уголовное дело, в полиции Петергофа осторожно поясняли, что основные претензии предъявляются к ООО «СИФ», исполняющей контракт по замене кровли. Директор этой компании Фёдор Швыдкой своим вниманием корреспондента не удостоил. После того, как автор этих строк передал секретарю вопросы, начальство оказалось недоступно и всю следующую неделю не появлялось в офисе.
К слову, несколько месяцев назад о выявленных нарушения при ремонте крыши Большого дворца писала интернет-газета «Фонтанка.ру». Издание привело выдержки из заключения компании «Строительная экспертиза». Согласно документу, «работы по контракту необходимо переделать в полном объёме», «дефекты, допущенные при производстве работ, делают кровлю здания по указанному адресу непригодной для нормальной эксплуатации», а разница между оплаченными и выполненными по факту работами достигла почти 38 млн рублей. Информация давно «гуляет» по Интернету, при этом представители компании «Строительная экспертиза» общаться на эту тему больше не хотят, и руководство, ранее не отказывавшее СМИ в комментариях, просит на него не ссылаться.
Не прояснили ситуацию и в дирекции музея. Официальный журналистский запрос Елена Кальницкая проигнорировала.
Фонтаны «украсили» ларьками
Столкнувшись с молчанием официальных структур, мы решили зайти в музейную тему с «чёрного входа». За парадной жизнью «Петергофа» осталось немало людей, которые так и не смогли сработаться с Еленой Яковлевной, возглавившей заповедник в 2009 году.
К таким людям, оставшимся не у дел, относится и Лариса Лоншакова, бывшая заведующая отделом «Дворцы нижнего парка». Она покинула музей два года назад. Формально попала под сокращение в связи со слиянием отдела с другим подразделением. Однако истинной причиной женщина считает недовольство руководством её кампанией по борьбе с ларьками в Нижнем парке.
«Всё началось весной 2010 года, - вспоминает Лариса Павловна. - Прихожу на работу, вижу - кругом торговые палатки, три метра - высотой и два - шириной. Заставили ими «Монплезир»; у музеев, фонтанов, на площадях и Морском канале вольготно расположилось несколько десятков ларьков. Воронихинские колоннады тоже загородили. В общей сложности насчитала 40 торговых точек. Я в тот же день попросила Елену Яковлевну объяснить, что случилось. Ничего не добившись, обратилась к главному архитектору музея, написала начальникам других отделов. Уже потом Кальницкая меня вызвала к себе, кричала, но я свою позицию отстояла. К тому моменту я всё сфотографировала, заручилась поддержкой других музейщиков и пообещала руководству, что в случае, если ларьки не уберут, то я обращусь в КГИОП».
Поскольку торговля не прекратилась, обещание Лоншакова сдержала. В ходе проверок были выявлены ряд нарушений, в том числе по пожарной безопасности. «Едва ли начальство могло мне это простить, - говорит бывшая сотрудница. - Я узнала от людей из близкого окружения Елены Яковлевны, что Роман Ковриков и сын Кальницкой Константин Шапиро руководят этим бизнесом, и они же потребовали скорейшего моего увольнения. 6 сентября 2010 года, в день рождения Елены Яковлевны, я была уволена по сокращению». Борьбу с неуместной коммерцией Лариса Лоншакова продолжила и после увольнения. Она разослала письма в Росохранкультуру, МЧС, Инспекцию труда и Министерство культуры.
Росохранкультура пожаловала в «Петергоф» с комиссией, которая выяснила, что ни схема размещения торговых павильонов в Нижнем парке в 2010 году, ни их габариты и архитектурное решение с КГИОП не согласованы. Ведомство обязало дирекцию устранить нарушения.
Семейный «клан» госпожи Кальницкой?
Не угодила новому руководству и ведущий методист отдела культурных программ Ирина Харькова, отработавшая в подразделении семь лет. Вина женщины заключалась лишь в том, что ей повезло работать в подразделении, считающемся в музее чуть ли не элитным.
«Через этот отдел проходят довольно большие деньги, быть может, даже сопоставимые с финансовыми потоками экскурсионного отдела, - поясняет она. - Работа в нём связана с распределением финансов на все зрелищные мероприятия, концерты, вечера, корпоративы. После вступления Елены Кальницкой в должность, в дирекции все ключевые места, связанные с финансами, отдавались знакомым, родственникам и друзьям родственников, кадровые работники, отдавшие не один десяток лет музейному делу, специалисты своего дела, попросту убирались. Расправляться с музейщиками пригласили начальника отдела кадров Русского музея Запорожцеву, которая стала совмещать работу в двух музеях, причем в последнем занимала руководящую должность.
Тут же в ГМЗ «Петергоф» появляется новый заведующий Алексей Запорожцев. Он и возглавил отдел культурных программ. Вместе с ним в музей на один из ключевых постов пришел еще один человек, находящийся на особом положении у Кальницкой - Роман Ковриков. Оба они стали избавляться от старых сотрудников отдела, в частности решили заменить и меня. Скрывать не буду, Ковриков хотел со мной договориться, пытались взять и лестью, и подарками. Роман говорил, что я хороший специалист и без работы с двумя высшими образованиями не останусь, предлагал путёвку на море. Я слышала, что и другим работникам отступные предлагали. Кто-то соглашался, понимали ведь, что найдут повод уволить. Я не согласилась».
Несговорчивого методиста перевели работать в помещение другого парка, по сути, изолировали от коллектива. А может подразделение избавили от нежеланного свидетеля? «В отделе культурных программ под началом Запорожцева стал двигать свои мероприятия Роман Ковриков, коммерсант и, говорят, родственник Кальницкой. А мне давали всякие бесполезные поручения, часто не выполнимые и не входящие в мои обязанности. После трёх приказов «О вынесении выговора», уволили. Я сначала судилась, но потом устала от всего этого. Быть может, если бы заключила соглашение с Ковриковым, ездила бы на новой машине». Но Ирина Харькова покинула заповедник. А бизнесмен Роман Ковриков, ещё в 1992 году открывший ООО «Петергоф», специализирующееся на розничной торговле и общественном питании, возглавил в музее службу привлечения и обслуживания посетителей.
Для ответа журналистам не хватило бумаги?
Нам очень хотелось узнать, как Елена Кальницкая относится к критике в свой адрес со стороны бывших сотрудников и простых жителей Петергофа. Мы надеялись, что дирекция музея в официальном ответе прояснит и ряд других вопросов.
Например, насколько отвечает действительности информация о том, что этим летом посетителям музеев Петергофа предлагали уже использованные одноразовые бахилы? Быть может подобные утверждения, растиражированные в ЖЖ, - лишь происки завистников и врагов? Ведь если верить информации об объявленных музеем тендерах, аукционы на закупку одноразовых чехлов для обуви учреждение провело дважды за летний сезон, в мае и в августе. Оба раза закупились на 2 960 000 рублей.
В музее вообще заботятся о чистоте. Цена тендера на поставку моющих средств, объявленного в начале сентября, превышает 400 тысяч рублей. Больше, чем микробов, боятся в заповеднике террористов и граждан, норовящих попасть в парк без билета. Чтоб обезопасить себя от первых, в «Петергофе» закупили металлодетекторов на более чем 2,5 миллиона рублей. С «зайцами» должны бороться при помощи новых касс. В марте был объявлен конкурс на изготовление двухсекционного билетного кассового блока. Судя по тому, что стоимость билетных «офисов» сопоставима с ценой скромной петергофской «однушки» (почти 2,7 миллионов рублей), «халявщики» в парк не пройдут.
Дважды за последние полгода дирекция проводила аукционы на выполнение работ по компьютерной диагностике и обеспечению жизнестойкости парковых деревьев. Особо ценным зелёным экземплярам планировалось выдать паспорта. В обоих случаях сумма контракта почти достигла трёх миллионов рублей.
Кстати, интересно и то, не связана ли заминка с ответом на запрос редакции с дефицитом бумаги в музее? Заказ на неё на сумму более 700 тысяч рублей был размещён на сайте «zakupki.gov.ru» как раз в день, когда редакция отправила факс с вопросами в дирекцию. Быть может, после всех пост-торжеств, связанных с юбилеем директора и закрытием сезона фонтанов, руководство музея всё же найдет время для общения с корреспондентом «Нашей Версии на Неве»?
Марина Ярдаева, "Наша Версия на Неве", №39 (247), от 08.10.- 14.10.2012
О кровле Большого дворца, о ларьках и многое другое - http://o-kalnickoi.livejournal.com/93191.html - СБОРНИК постов о ГМЗ "Петергоф"