Веселая "Тоска"
Прямо перед вчерашним походом на МЕТовскую "Тоску" во френд-ленте было прочитано: По долгу службы посмотрела "Тоску" из "Метрополитен". Запись со спектакля 1978.. Хочется поворчать, что так сейчас никто не поёт.... Что, увы, в очередной раз соответствовало истине (особенно в первом акте, где сопрано откровенно распевалась). Впрочем, Аланья-Каварадосси спел даже лучше, чем мы боялись, а все остальные честно старались, так что "за неимением горничной" было даже неплохо.
Что же до постановки,то она, слава Богу, была вполне традиционной, однако господа режиссеры сумели доказать, что ерсли они захотят отжечь и поразить, то даже это их совершенно не остановит. В последней сцене I акта Скарпиа (грузин Гагнидзе, всю оперу уморительно изображавший Наполеона) несколько раз типа порывался сбежать со сцены, но каждый раз дорогу ему прегрождал "поп с причетом всем служебным", медленно, но неумолимой шедшим вперед, аки македонская фаланга. В итоге на последних секундах Скарпиа был прижат к оркестровой яме, причем слева от него трясся какой-то старец-подагрик, а слева оказалась статуя Мадонны. Барон посмотрел налево, посмотрел направо - и бросился ДОМОГИВАТЬСЯ СТАТУИ.
Поскольку после этого был антракт, недоумение слегка рассеялось лишь в начале II акта, когда Скарпиа заставили ожидать Тоску и агентурных донесений в обществе нескольких шлюх, которых он позвал прямо к себе в "гестапу". Были они такие старые и такие страшные, что стало понятно - от такого и на статую полезешь.
А еще мы наконец дозрели, чтобы задать один неполиткорректный вопрос. В Нью-Йорке, как известно, проживают самые разные люди, и в том числе "негры различных мастей"(с). На сцене МЕТа этот факт вполне отражен: в каждой постановке темнокожие есть и в оркестре, и в массовке, и среди хористов и компримарио. Однако зрительный зал при этом белеет, аки парус одинокий. Перед каждым просмотром камера минут десять гуляет по залу: белые в публике преобладают, дальневосточных лиц довольно много, а вот "афроамериканцев" - дай Бог, один-два на весь зал.
В отличие от ближневосточных людей, темнокожие к классике вроде бы вполне восприимчивы. Обеспеченных афроамериканцев в Нью-Йорке тоже должно быть не так уж мало. В общем, "товарищ не понимает".
Что же до постановки,то она, слава Богу, была вполне традиционной, однако господа режиссеры сумели доказать, что ерсли они захотят отжечь и поразить, то даже это их совершенно не остановит. В последней сцене I акта Скарпиа (грузин Гагнидзе, всю оперу уморительно изображавший Наполеона) несколько раз типа порывался сбежать со сцены, но каждый раз дорогу ему прегрождал "поп с причетом всем служебным", медленно, но неумолимой шедшим вперед, аки македонская фаланга. В итоге на последних секундах Скарпиа был прижат к оркестровой яме, причем слева от него трясся какой-то старец-подагрик, а слева оказалась статуя Мадонны. Барон посмотрел налево, посмотрел направо - и бросился ДОМОГИВАТЬСЯ СТАТУИ.
Click to viewПоскольку после этого был антракт, недоумение слегка рассеялось лишь в начале II акта, когда Скарпиа заставили ожидать Тоску и агентурных донесений в обществе нескольких шлюх, которых он позвал прямо к себе в "гестапу". Были они такие старые и такие страшные, что стало понятно - от такого и на статую полезешь.
А еще мы наконец дозрели, чтобы задать один неполиткорректный вопрос. В Нью-Йорке, как известно, проживают самые разные люди, и в том числе "негры различных мастей"(с). На сцене МЕТа этот факт вполне отражен: в каждой постановке темнокожие есть и в оркестре, и в массовке, и среди хористов и компримарио. Однако зрительный зал при этом белеет, аки парус одинокий. Перед каждым просмотром камера минут десять гуляет по залу: белые в публике преобладают, дальневосточных лиц довольно много, а вот "афроамериканцев" - дай Бог, один-два на весь зал.
В отличие от ближневосточных людей, темнокожие к классике вроде бы вполне восприимчивы. Обеспеченных афроамериканцев в Нью-Йорке тоже должно быть не так уж мало. В общем, "товарищ не понимает".