Мученики Давид и Таричан
Сегодня память этих мучеников.
Есть грузинская баллада от Давиде и Таричане, но я не уверен, что в ней идет речь об этих мучениках. Так как на days.ru написано, что они пострадали от персидского правителя Абдулы за отказ перейти в мусульманство.
А в балладе говорится, что Давид и Таричан пострадали от своего родного дяди.
На сайте Грузинской Православной Церкви подтверждается то, что говорится в балладе.
Итак, Грузинская баллада.
Считая годы как по чёткам
Заканчивался век седьмой.
Грузинский царский род почётный
Был славен молодой вдовой.
Княгини бархатные очи
И кроткий нрав, и белый лик
Всех, до руки её охочих,
Неудержимо к ней влекли.
Но Тагине не разменяла
Любовь к супругу своему,
И никому женой не стала,
Оставшись верною ему.
До смерти траурной одежды
Она решила не снимать,
И серебристый смех, как прежде,
В округе перестал звучать.
И опуская очи долу,
Закутываясь в длинный плат,
Она всегда спешила к дому
Тропинкой горной через сад.
Там ждали материнской ласки
И грустных песен по ночам
Её два отрока прекрасных -
Давид и младший Таричан.
И нерастраченной любовью
Она одаривала их -
Похожих на отца до боли -
Молитвы вознося за них.
Она о том молила Бога,
Чтоб не прельстил их этот мир,
И чтоб они ценой любою
Остались добрыми людьми.
Евангелие им читала
И в Божий храм водила их,
И незаметно прорастало
Зерно любви Христовой в них.
И Гласу Божьему внимая,
Что в их сердцах всегда звучал,
Со сверстниками не играли
Давид и младший Таричан.
Влекла их тайная молитва,
Служенье бедным и больным,
И быть бы матери счастливой,
Когда такие с ней сыны…
Но Феодосий - брат вдовицы,
Что был язычникам подстать -
Давно задумал у сестрицы
Её имение отнять.
Сперва он хитростью и лаской
Пытался убедить детей,
Что вера во Христа напрасна
И жить без веры веселей.
Но вырываясь из объятий,
Бежали к матери они:
Зачем, зачем родной их дядя
Нехорошо глядит на них?
И от предчувствий холодея,
Сказала мать ему тогда:
«Всё забери, что мы имеем,
Оставь нам - веру во Христа!»
И ночью, дом родной покинув,
С котомкой лёгкой на плечах
Ушла вдова. И с ней два сына:
Давид и младший Таричан.
Их путь лежал на юго-запад,
Где странников никто не знал.
И детям Тагине сказала:
«Господь нам испытанье дал.
Не бойтесь, коль мы - христиане, -
Бог не оставит нас в беде!»
И милосердные крестьяне
Их приютили в тот же день.
В то время как другие дети -
Князья, такие ж, как они,
На скакунах учились ездить -
Давид и Таричан одни
Пасли овец под солнцем жарким
За две лепёшки и за кров.
И только мать им было жалко,
Что всё худела от трудов.
К ней с пастбищ отроки спешили,
И хижина была как храм:
И вместе радостно им было
Молиться Богу по ночам!
Но Феодосий, чьё именье
Вдруг увеличилось стократ,
Теперь боялся возвращенья
Своих племянников назад.
Он думал, что они отнимут
Его именье, станут мстить…
И чтоб спокойно жить отныне -
Решил племянников убить.
И их искать послал повсюду
Он слуг-язычников своих.
И вот на пастбищах безлюдных
Те в пастухах узнали их.
Тут Феодосий следом прибыл,
Объятья отчие раскрыл
И добрым взглядом одарил их.
Но в сердце алчном дьявол жил.
Давид обрадовался дяде,
К нему навстречу побежал,
И в крепких дядиных объятьях
В мгновенье бездыханен стал.
Увидев меч в спине Давида,
Насквозь прошедший через грудь,
Решился скрыться брат из вида
И схорониться где-нибудь.
Он побежал быстрее лани
Своей судьбе наперекор
С одним единственным желаньем -
Чтоб матери уменьшить скорбь.
Ведь если и его настигнут,
Как пережить всё это ей? -
Смерть одного, другого сына,
Убийцу кровного детей…
Но отрока схватили вскоре,
Когда, запнувшись, он упал,
Рукой недрогнувшею к горлу
Тотчас приставили кинжал…
Он был как агнец пред закланьем,
Моля ему оставить жизнь,
Но беспощадные создания
На просьбу не отозвались.
И прошептал он, умирая:
«Я не уменьшил скорбь твою…
Прости, прости, моя родная,
Быть может, встретимся в раю…»
А пастухи, услышав крики,
На помощь бросились скорей,
Боясь зверей нападок диких
На кротких пастушков-детей.
Тут слуги стали торопиться,
Звать Феодосия, но он
Как вкопанный остановился -
Он был мгновенно ослеплён.
А мать бежала, задыхаясь,
Она поверить не могла:
Не то, быть может, услыхала,
Не так, быть может, поняла…
Казалось ей, что взором ясным
Сейчас развеют злой обман
Её два отрока прекрасных -
Давид и младший Таричан…
Не видел брат её ослепший,
С каким лицом родная мать
Шла ярким днём сквозь мрак кромешный
Глаза сынишкам закрывать,
Как над телами чёрной птицей
Кружила бедная вдова:
Ладонью гладила их лица,
Шептала нежные слова…
Не видел он, но сердце болью
Отозвалось внезапно в нём.
«Прости убийцу, - вдруг он молвил, -
Я каюсь искренно во всём.
Знать, надо было мне ослепнуть,
Чтобы душой своей прозреть,
И чтобы в ней Господь затеплил
Свет веры, а иначе - смерть.
И если Бог твой милосердный
Теперь помилует меня, -
Христианином стану верным!
Прости меня, сестра моя!»
И Тагине, боясь поверить
В произнесённые слова,
С любовью, что нельзя измерить,
Прощенье дать ему смогла.
Прощенье дать и примириться
С тем, кто нанёс такую боль,
И за убийцу помолиться,
Чтоб зрячим брата сделал Бог.
И кровью отрока Давида
Глаза помазала ему,
И Феодосий смог увидеть
Лицо, исполненное мук.
И слёзы потекли ручьями,
Смешавшись с кровью, по щекам,
И капли в бороде сияли,
Как будто в них играл закат.
Крестившись, он раздал именье
И нищим до кончины жил,
И с тайной верой во спасенье,
Во всём покаявшись, почил.
А Тагине жила в затворе
У храма Троицы Святой
С надеждой, что увидит вскоре
Своих детей в стране иной,
Где в сонме мучеников дивных,
Любви Христовой нас уча,
Сияют славою святые -
Давид и младший Таричан..
Взято здесь http://www.svetlana-kopylova.ru/Text/gruzinskaya_ballada.html
Святых мучеников братьев Давида и Таричана (693)
18 (31) мая
Святые мученики Давид и Таричан были сыновьями благоверных христиан Вардана и Тагине, находившихся в родстве с царями Грузии.
Давид и Таричан еще в детстве потеряли отца, и их владения захватил брат матери - язычник Феодосий. Тревожась о том, что, достигнув совершеннолетия, братья будут претендовать на законное наследство, Феодосий решил обратить в язычество сестру. "Оставь веру Распятого и прими мою, и я усыновлю сыновей твоих", - уговаривал он сестру. Тагине твердо воспрепятствовала коварному замыслу брата: "Довольно того, что присвоил все владения сыновей моих и отцовское наследство. А наследства Отца Небесного не сможешь отнять у них!" - отвечала она ему.
Увидев стойкость сестры, нечестивый Феодосий решил испытать отроков, ласковыми речами отравить их души и отвратить с пути истинного. Он позвал их, обнял, угостил сластями и сказал: "Теперь вы мои сыновья и все принадлежащее мне - ваше. Доверьтесь мне, как сыновья любящие и покорные любимому отцу. Оставьте веру вашего отца, и я дам вам веру лучшую!" Отроки, выслушав дядю, после короткого раздумья ответили ему твёрдо: "Мы вполне довольны той верой, которой следовал наш отец, и будем ей верны, пока души наши пребывают в наших телах. Мы готовы на всякое испытание ради любви и Страстей Господних - Отца нашего Небесного!"
Феодосий не посмел тронуть племянников и с миром отпустил их, хотя решил тайно убить их. Тагине, предчувствуя надвигающуюся беду, бежала к родственникам в Южную Грузию - в Тао. Феодосий, узнав, что они пасут овец на вершине горы, устроил им засаду. Братья услышали шум и вскоре увидели вооруженных воинов. Вначале они испугались, но блаженный Давид, узнав родного дядю, обрадовался и направился к нему. Нечестивый Феодосий мечом поразил приближавшегося Давида. Выпавший из юных рук святого мученика пастуший посох превратился в огромное дерево. Увидев убиение брата, юный Таричан бежал. Но нападавшие, догнав Таричана, закололи его и пустились наутек. Вернувшись, убийцы увидели ослепшего Феодосия, которого настигла Кара Божия. Онемевшие от ужаса воины не смогли тронуться с этого места. Раскаявшийся Феодосий горько рыдал.
Тагине гневными слезами обличала брата: "Почему отнял свет очей моих. Не довольно ли было тебе моего вдовства, не довольно ли было тебе наследства сыновей моих и моего беженства и гонения, зачем преследовал, пока не погасил солнце дней моих. Неужели не вспомнил чрево, родившее тебя и меня, грудь, вскормившую и тебя и меня, почему погасил свет мой, о нечестивый!" Слушатели безмолвно внимали обличениям безутешной матери и горькими слезами оплакивали невинных отроков.
Когда мать ласкала убитых сыновей, Феодосий обратился к ней: "Для тебя воссиял луч Света Недостижимого, от Света того Непреходящего и Истинного, Света Нескончаемого: Моли святых мучеников своих ходатайствовать по милости своей пред Господом Богом, дабы мне, недостойному, быть достойным Печати Христовой, Бога Милостивого, пришедшего на землю. Верую я в Истинного Бога - Христа!"
Услышав эти слова, Тагине взяла землю, окропленную святой кровью Давида, положила на ослепшие глаза брата и он мгновенно прозрел. Это случилось в 693 году.
Как свидетельство святости и мученичества братьев, Вселюбящий Господь лучезарным светом озарил ночью их тела.
Феодосий покаялся перед Католикосом, просил отпущения грехов, принял христианство и построил церковь в честь святого Давида.
Мощи святого Таричана с почестями увез правитель Диври и построил в селе церковь его имени.
Есть грузинская баллада от Давиде и Таричане, но я не уверен, что в ней идет речь об этих мучениках. Так как на days.ru написано, что они пострадали от персидского правителя Абдулы за отказ перейти в мусульманство.
А в балладе говорится, что Давид и Таричан пострадали от своего родного дяди.
На сайте Грузинской Православной Церкви подтверждается то, что говорится в балладе.
Итак, Грузинская баллада.
Считая годы как по чёткам
Заканчивался век седьмой.
Грузинский царский род почётный
Был славен молодой вдовой.
Княгини бархатные очи
И кроткий нрав, и белый лик
Всех, до руки её охочих,
Неудержимо к ней влекли.
Но Тагине не разменяла
Любовь к супругу своему,
И никому женой не стала,
Оставшись верною ему.
До смерти траурной одежды
Она решила не снимать,
И серебристый смех, как прежде,
В округе перестал звучать.
И опуская очи долу,
Закутываясь в длинный плат,
Она всегда спешила к дому
Тропинкой горной через сад.
Там ждали материнской ласки
И грустных песен по ночам
Её два отрока прекрасных -
Давид и младший Таричан.
И нерастраченной любовью
Она одаривала их -
Похожих на отца до боли -
Молитвы вознося за них.
Она о том молила Бога,
Чтоб не прельстил их этот мир,
И чтоб они ценой любою
Остались добрыми людьми.
Евангелие им читала
И в Божий храм водила их,
И незаметно прорастало
Зерно любви Христовой в них.
И Гласу Божьему внимая,
Что в их сердцах всегда звучал,
Со сверстниками не играли
Давид и младший Таричан.
Влекла их тайная молитва,
Служенье бедным и больным,
И быть бы матери счастливой,
Когда такие с ней сыны…
Но Феодосий - брат вдовицы,
Что был язычникам подстать -
Давно задумал у сестрицы
Её имение отнять.
Сперва он хитростью и лаской
Пытался убедить детей,
Что вера во Христа напрасна
И жить без веры веселей.
Но вырываясь из объятий,
Бежали к матери они:
Зачем, зачем родной их дядя
Нехорошо глядит на них?
И от предчувствий холодея,
Сказала мать ему тогда:
«Всё забери, что мы имеем,
Оставь нам - веру во Христа!»
И ночью, дом родной покинув,
С котомкой лёгкой на плечах
Ушла вдова. И с ней два сына:
Давид и младший Таричан.
Их путь лежал на юго-запад,
Где странников никто не знал.
И детям Тагине сказала:
«Господь нам испытанье дал.
Не бойтесь, коль мы - христиане, -
Бог не оставит нас в беде!»
И милосердные крестьяне
Их приютили в тот же день.
В то время как другие дети -
Князья, такие ж, как они,
На скакунах учились ездить -
Давид и Таричан одни
Пасли овец под солнцем жарким
За две лепёшки и за кров.
И только мать им было жалко,
Что всё худела от трудов.
К ней с пастбищ отроки спешили,
И хижина была как храм:
И вместе радостно им было
Молиться Богу по ночам!
Но Феодосий, чьё именье
Вдруг увеличилось стократ,
Теперь боялся возвращенья
Своих племянников назад.
Он думал, что они отнимут
Его именье, станут мстить…
И чтоб спокойно жить отныне -
Решил племянников убить.
И их искать послал повсюду
Он слуг-язычников своих.
И вот на пастбищах безлюдных
Те в пастухах узнали их.
Тут Феодосий следом прибыл,
Объятья отчие раскрыл
И добрым взглядом одарил их.
Но в сердце алчном дьявол жил.
Давид обрадовался дяде,
К нему навстречу побежал,
И в крепких дядиных объятьях
В мгновенье бездыханен стал.
Увидев меч в спине Давида,
Насквозь прошедший через грудь,
Решился скрыться брат из вида
И схорониться где-нибудь.
Он побежал быстрее лани
Своей судьбе наперекор
С одним единственным желаньем -
Чтоб матери уменьшить скорбь.
Ведь если и его настигнут,
Как пережить всё это ей? -
Смерть одного, другого сына,
Убийцу кровного детей…
Но отрока схватили вскоре,
Когда, запнувшись, он упал,
Рукой недрогнувшею к горлу
Тотчас приставили кинжал…
Он был как агнец пред закланьем,
Моля ему оставить жизнь,
Но беспощадные создания
На просьбу не отозвались.
И прошептал он, умирая:
«Я не уменьшил скорбь твою…
Прости, прости, моя родная,
Быть может, встретимся в раю…»
А пастухи, услышав крики,
На помощь бросились скорей,
Боясь зверей нападок диких
На кротких пастушков-детей.
Тут слуги стали торопиться,
Звать Феодосия, но он
Как вкопанный остановился -
Он был мгновенно ослеплён.
А мать бежала, задыхаясь,
Она поверить не могла:
Не то, быть может, услыхала,
Не так, быть может, поняла…
Казалось ей, что взором ясным
Сейчас развеют злой обман
Её два отрока прекрасных -
Давид и младший Таричан…
Не видел брат её ослепший,
С каким лицом родная мать
Шла ярким днём сквозь мрак кромешный
Глаза сынишкам закрывать,
Как над телами чёрной птицей
Кружила бедная вдова:
Ладонью гладила их лица,
Шептала нежные слова…
Не видел он, но сердце болью
Отозвалось внезапно в нём.
«Прости убийцу, - вдруг он молвил, -
Я каюсь искренно во всём.
Знать, надо было мне ослепнуть,
Чтобы душой своей прозреть,
И чтобы в ней Господь затеплил
Свет веры, а иначе - смерть.
И если Бог твой милосердный
Теперь помилует меня, -
Христианином стану верным!
Прости меня, сестра моя!»
И Тагине, боясь поверить
В произнесённые слова,
С любовью, что нельзя измерить,
Прощенье дать ему смогла.
Прощенье дать и примириться
С тем, кто нанёс такую боль,
И за убийцу помолиться,
Чтоб зрячим брата сделал Бог.
И кровью отрока Давида
Глаза помазала ему,
И Феодосий смог увидеть
Лицо, исполненное мук.
И слёзы потекли ручьями,
Смешавшись с кровью, по щекам,
И капли в бороде сияли,
Как будто в них играл закат.
Крестившись, он раздал именье
И нищим до кончины жил,
И с тайной верой во спасенье,
Во всём покаявшись, почил.
А Тагине жила в затворе
У храма Троицы Святой
С надеждой, что увидит вскоре
Своих детей в стране иной,
Где в сонме мучеников дивных,
Любви Христовой нас уча,
Сияют славою святые -
Давид и младший Таричан..
Взято здесь http://www.svetlana-kopylova.ru/Text/gruzinskaya_ballada.html
Святых мучеников братьев Давида и Таричана (693)
18 (31) мая
Святые мученики Давид и Таричан были сыновьями благоверных христиан Вардана и Тагине, находившихся в родстве с царями Грузии.
Давид и Таричан еще в детстве потеряли отца, и их владения захватил брат матери - язычник Феодосий. Тревожась о том, что, достигнув совершеннолетия, братья будут претендовать на законное наследство, Феодосий решил обратить в язычество сестру. "Оставь веру Распятого и прими мою, и я усыновлю сыновей твоих", - уговаривал он сестру. Тагине твердо воспрепятствовала коварному замыслу брата: "Довольно того, что присвоил все владения сыновей моих и отцовское наследство. А наследства Отца Небесного не сможешь отнять у них!" - отвечала она ему.
Увидев стойкость сестры, нечестивый Феодосий решил испытать отроков, ласковыми речами отравить их души и отвратить с пути истинного. Он позвал их, обнял, угостил сластями и сказал: "Теперь вы мои сыновья и все принадлежащее мне - ваше. Доверьтесь мне, как сыновья любящие и покорные любимому отцу. Оставьте веру вашего отца, и я дам вам веру лучшую!" Отроки, выслушав дядю, после короткого раздумья ответили ему твёрдо: "Мы вполне довольны той верой, которой следовал наш отец, и будем ей верны, пока души наши пребывают в наших телах. Мы готовы на всякое испытание ради любви и Страстей Господних - Отца нашего Небесного!"
Феодосий не посмел тронуть племянников и с миром отпустил их, хотя решил тайно убить их. Тагине, предчувствуя надвигающуюся беду, бежала к родственникам в Южную Грузию - в Тао. Феодосий, узнав, что они пасут овец на вершине горы, устроил им засаду. Братья услышали шум и вскоре увидели вооруженных воинов. Вначале они испугались, но блаженный Давид, узнав родного дядю, обрадовался и направился к нему. Нечестивый Феодосий мечом поразил приближавшегося Давида. Выпавший из юных рук святого мученика пастуший посох превратился в огромное дерево. Увидев убиение брата, юный Таричан бежал. Но нападавшие, догнав Таричана, закололи его и пустились наутек. Вернувшись, убийцы увидели ослепшего Феодосия, которого настигла Кара Божия. Онемевшие от ужаса воины не смогли тронуться с этого места. Раскаявшийся Феодосий горько рыдал.
Тагине гневными слезами обличала брата: "Почему отнял свет очей моих. Не довольно ли было тебе моего вдовства, не довольно ли было тебе наследства сыновей моих и моего беженства и гонения, зачем преследовал, пока не погасил солнце дней моих. Неужели не вспомнил чрево, родившее тебя и меня, грудь, вскормившую и тебя и меня, почему погасил свет мой, о нечестивый!" Слушатели безмолвно внимали обличениям безутешной матери и горькими слезами оплакивали невинных отроков.
Когда мать ласкала убитых сыновей, Феодосий обратился к ней: "Для тебя воссиял луч Света Недостижимого, от Света того Непреходящего и Истинного, Света Нескончаемого: Моли святых мучеников своих ходатайствовать по милости своей пред Господом Богом, дабы мне, недостойному, быть достойным Печати Христовой, Бога Милостивого, пришедшего на землю. Верую я в Истинного Бога - Христа!"
Услышав эти слова, Тагине взяла землю, окропленную святой кровью Давида, положила на ослепшие глаза брата и он мгновенно прозрел. Это случилось в 693 году.
Как свидетельство святости и мученичества братьев, Вселюбящий Господь лучезарным светом озарил ночью их тела.
Феодосий покаялся перед Католикосом, просил отпущения грехов, принял христианство и построил церковь в честь святого Давида.
Мощи святого Таричана с почестями увез правитель Диври и построил в селе церковь его имени.