ДОКТОР И МИСТЕР
На паре обсуждали со студентами человеческие измерения антитезы «быть-казаться». О том, сколько всего человек делает, чтобы изменить свои физические данные, поведение, свой образ с целью повлиять на стороннее мнение о себе. Уже после лекции подумал, как сложно договориться о том, кто таков, собственно, человек как он есть.
К примеру, одежда, прическа, забота о собственной опрятности (вымытые волосы, постриженные ногти, почищенные зубы) - это часть истинного человеческого существа или искусственного образа? А то, что человек под влиянием воспитания и культурных эталонов регламентирует свое поведение - он такой на самом деле? Или это всего лишь временная маска, носимая в безопасные времена, при благополучных обстоятельствах? А на самом деле в глубине каждого приличного законопослушного гражданина скрывается агрессивный подонок, аморфный кусок толпы?
Если мы примем как данность, что культурный код есть неотъемлемая часть человека, как тогда следует понимать моменты одичания, бесчеловечного поведения, мгновенного стряхивания всех этических ограничений? Кто это существо, этот внезапно, как из под земли выползший мистер Хайд? Может, он ненастоящий? Может, он искаженная - под действием химии, плохой экологии или социальных факторов - форма жизни, которая только и ждет малейшей возможности вернуться обратно к гуманизму, к альтруизму, к благим заповедям, к «будьте любезны»? То есть, доктор Джекил - настоящий человек, человек как он есть, а мистер Хайд - временная его порча?
От того, какую точку зрения принять, многое зависит. Например, государственное устройство. Если государство исходит из того, что общество состоит из людей, по природе склонных к агрессии (если только силы позволяют), то оно тяготеет к максимальному контролю и репрессиям. То есть, к авторитаризму или тоталитаризму. Если же философия государства исходит из той концепции, что человеку свойственно самостоятельно регламентировать свою свободу, в этом случае режим куда мягче, либеральнее, насилие не становится системообразующей основой государства.
В повести Стивенсона выходит, что возврат к доброте, человечности, культуре с какого-то момента становится невозможен. Кто-то может сказать - просто пока не изобрели противоядие, а потом возьмут да изобретут: мол, изобрели же однажды пенициллин…
Но не исключено, что так называемый «настоящий человек» состоит из обеих этих ипостасей, и желание казаться такая же неотъемлемая часть его природы, как способность мимикрировать у палочников. Иными словами, у большинства людей условный доктор Джекил и условный же мистер Хайд неразлучны. Это надо понимать так: никакой (или мало какой) доктор Джекил не застрахован от превращения в мистера Хайда - даже без участия микстуры, просто под давлением обстоятельств. А что же мистер Хайд? Свободен ли он навсегда от соблазна производить хорошее впечатление на других людей, в том числе не таких, как он сам?
Конечно, обстоятельства, склоняющие агрессивного дикаря, пещерного нaциста, садиста-человеконенавистника, перейти к человекоподобию и человеколюбию (да, я слышу, как странно зазвучали эти слова в контексте новой эпохи) существуют. Но, будем честны: путь, превращающий ученого добряка в озверевшего подонка гораздо легче и короче, чем путь в противоположном направлении.