ВЕРЛИБР как зеркало нерусской революции
Мне давно хотелось написать статью про верлибры. Потому что у меня есть на то причины.
Огромное количество современных “поэтов” пишет исключительно подобные творения и искренне считают, что имеют отношение к поэтической братии. Они, к сожалению ошибаются. Есть одно золотое правило верлибра. Хороший верлибр написать в десятки раз сложнее, чем хорошее стихотворение, обременённое рифмой и размером. Ведь в “правильном” стихотворении за умелой игрой словами, за рифмами и размерами, за системой ударений можно скрыть абсолютно любые огрехи смысла. Можно спрятать любой бред. Стихотворение может стать красивым только потому, что его форма радует ухо (глаз).
В верлибре нет размера и рифмы. Поэтому стопроцентный упор делается на смысловую нагрузку подобного стихотворения. В верлибре не должно быть лишних слов. Если в размерном произведении мы можем вставить какое-либо дополнение (определение) для того, чтобы вписаться в размер/рифму, то в верлибре мы должны уметь объяснить, какого же всё-таки чёрта тут стоит именно это слово, а не какое-либо другое.
Ещё одно правило. Человек, который не умеет обращаться с рифмой и ритмом, не может написать хорошего верлибра. Ни-ког-да. Если вы верите, что “тебе - уже” - это нормальная рифма, то не стоит марать бумагу даже нерифмованными шедеврами. Они не стоят и выеденного гроша по определению. Только изучив азы поэзии, человек имеет право переходить к таким оригинальным жанрам. Ведь великие архитекторы - Гауди или Аалто - не сразу строили свои революционные шедевры. Нет-нет, первые их здания были вполне обыкновенными “дипломными проектами”. И лишь овладев в совершенстве основами, Гауди начинает облеплять свои строения хитросплетениями каменных узоров.
К сожалению, 90% верлибристов этого не понимают. Если взять процентовку поэтов, пишущих в более или менее классическом стиле, то из них около 30% чего-то стоят, остальные - это графоманы. Ну, не 30, ну, 20. А в среде верлибристов 90-95% жуткого бреда, что ещё раз доказывает сложность этого жанра.
Я на всю жизнь запомнил жутчайший фестиваль поэзии “Порядок слов-2006” в Минске. В 2007 году я на этот кошмар на улице Вязов уже не ходил. В тот день, в который я решил посетить сие действо, выступали разные поэты - из России, из Белоруссии, с Украины, в общем, смешанных кровей. Большая часть, процентов девяносто, выдавали именно верлибры. Отвратительные бессмысленные наборы слов. odrian подтвердит: мы там вместе над всеми хохотали до изнеможения.
Запомнилась некая девушка. Она была представлена, как чуть ли не новая Цветаева, лауреат тучи премий и ваще в том же духе. Она вышла, выставила вперёд ногу и стала декламировать следующие фразы: “Жила-была девочка, которая хотела выбить себе глаз об стол! Жила-была девочка, которая хотела выбить себе глаз об стул! Жила-была девочка, которая хотела выбить себе глаз о подоконник!...” - и так далее, минут на пять. Мы с odrian ржём, а у всех лица серьёзные, они слушают, умные, поэты, блин. И, наконец, это завершается квинтэссенцией. “И, наконец, она выбила себе глаз о газовую плиту!”. Всё. Апогей: мы в истерике. А публика - в восторге. Она аплодирует, серьёзно, о да! шедевр!
Вторым ужасом нашего городка стал парень, читавший палиндромы. Он, значит, читает, а я автоматически проверяю их - переворачиваю и проверяю правильность. И обнаруживаю, что они ни черта не сходятся! Он читает - с дико выпученными глазами - “Я сам мяса!” (это по-белорусски, именно “мяса”, а не “мясо”, тут всё правильно). Я переворачиваю и получаю: “А сям мася”. Подхожу, спрашиваю, в чём дело. Он говорит гордо: “А я вышел за рамки традиционного палиндрома!” Всё, абзац. До свиданья, логика, прощай, смысл. С такими рассуждениями любую фразу можно палиндромом обозвать и объяснить, что она - за рамками.
Тут, кстати, отмечу оффтопом, что довольно престижную премию “Дебют” в номинации “Поэзия” получают чаще всего именно верлибры, причём на редкость бессмысленные и бездарные. Последняя премия - тому явственный пример, да простит меня лауреат.
После этого фестиваля я долгое время пребывал в уверенности, что верлибр - это говно (простите!) и что этот жанр не имеет права на существование в русской культуре. Но потом я редко-редко стал натыкаться на хорошие верлибры. Я просто ловил себя на мысли, что та или иная вещь мне нравится.
Конечно, верлибры “пошли в народ” от Уолта Уитмена. Они были и раньше, но Уитмен создал стиль классического верлибра как такового. В частности, известная его книга “Листья травы”. Но это - Уитмен, Эмили Дикинсон и другие - это традиционалисты американской школы. Внедрить верлибр в русскую школу очень непросто, потому как русской традиционной поэзии изначально много ближе белый стих - если говорить именно о нерифмованной поэзии. Напомню, что в белом стихе обязан присутствовать размер.
Что же такое хороший верлибр? Этому сложно дать определение, ведь законов в верлибрах, по сути, нет. Правила хорошего верлибра:
- как можно меньше лишних слов;
- желательно присутствие игры слов, остроумия и других приёмов “украшения”, не требующих размера и рифмы как обязательно составляющей;
- чтобы смысл был, блин!
Природоописательные верлибры из серии:
Как прекрасен лес!
Хорошо вдвоём на зелёной травке!
Время проходит
И
Мы спим...
- идут лесом. Это чушь собачья.
Что ж, наболтав много-много лишнего, стоит, наверное, привести примеры того, что я считаю неплохими верлибрами.
Замечательные “игровые” верлибры иногда пишет санкт-петербургский прозаик, поэт и переводчик Сергей Вольский.
«Глупышка» - вздохнул я,
смущенно за ней наблюдая
и удивляясь безмерно,
с какой прекрасной беспечностью
несла она взор,
смягчая его улыбкой
такой ослепительной,
что можно было растаять.
Как убежденно
она рассуждала о модах,
о драгоценных камнях,
о французском кинематографе,
о новом альбоме ансамбля «Би джиз»,
о личной жизни Феллини
и об упадке нравов
современной молодежи!
«Глупышка!» - вздохнул я,
к ней в мечтах устремляясь...
Будь я морем бескрайним,
я бы к ее ногам
выплестнул лучший янтарь
из тайников души;
будь я горным орлом,
я бы звезду ей принес
из созвездия Девы;
будь я самим Феллини,
я бы предложил ей
главную роль.
«Глупышка!» - вздохнул я,
в мечтах зайдя
так далеко, что самому
стало неловко.
И тогда
она повернулась ко мне
и безмятежно спросила:
«Скажите, пожалуйста, почему,
когда вы смотрите на меня,
у вас такой глупый вид?»
На самом деле - великолепно остроумное стихотворение, в котором так тонко и очаровательно подобраны слова, что не обращаешь внимания на то, что оно нерифмованное.
Из того же Вольского - совершенно другое стихотворение:
Время требует дела.
Мастера словоблудия
сходят с трибун
под гробовое молчание.
Солист с серьгой в ухе
требует дать ему стену,
в которую можно вбить гвоздь...
Но, как выяснилось теперь,
мы возводили картонные стены,
в которых не держатся гвозди.
Найти хотя бы забор,
который бы выдержал тяжесть гвоздя
вместе с верёвкой
и обмякшим телом того,
кто уже потерял надежду
найти подходящую стену,
в которую можно вбить гвоздь.
Но, как выяснилось теперь,
ради спокойствия тех,
кто в руках никогда не держал гвоздя,
мы возводили каменные заборы,
о которые гнутся
самые крепкие гвозди.
А где-то
на другой половине земного шара,
где есть подходящие стены,
но, вероятно, гвоздей не хватает,
музыканты «Красной бригады» -
популярнейшей из рок-групп -
расчехляют свои инструменты
и яростно в стены вбивают
трассирующие пули.
Пули похожи на гвозди -
только без шляпок.
Опять же, слова подобраны просто филигранно. И больше тут сказать нечего.
Довольно часто верлибр превращается в афоризм: собственное, он таковым и обязан являться, кажется мне. Как пример, привожу верлибр kharitonov_2 “Уважайте критиков”.
Уважайте критиков!
Они лучше вас
знают, каково это -
не быть поэтом.
Получается вещь, которая добирается до слушателя (читателя), несёт в массы какую-то идею.
Изредка мне попадаются неплохие переводные верлибры, как, к примеру, нижеследующий текст Уильяма Лоуэнфелса (перевод В.Рогова):
И не думайте будто
искусство
вот этот актёр
говорящий
вон с тем
в глубине сцены.
Оно
третий
которого вы не видите
говорящий
вон с тем за кулисами
которого вы не слышите.
В общем, что я вам скажу. Верлибр, по сути - афоризм. Просто длинный и разбитый на строки. В нём должна быть и-де-я. Повторяю: и-де-я. А не набор слов. Зарифмованный набор слов ещё можно с горем пополам назвать стихотворением, но незарифмованный набор слов не имеет к поэзии никакого отношения.
Посему: если вы написали верлибр, подумайте, не ждёт ли его мусорка. 95% - что ждёт. Дай Бог вам попасть в 5%.
Огромное количество современных “поэтов” пишет исключительно подобные творения и искренне считают, что имеют отношение к поэтической братии. Они, к сожалению ошибаются. Есть одно золотое правило верлибра. Хороший верлибр написать в десятки раз сложнее, чем хорошее стихотворение, обременённое рифмой и размером. Ведь в “правильном” стихотворении за умелой игрой словами, за рифмами и размерами, за системой ударений можно скрыть абсолютно любые огрехи смысла. Можно спрятать любой бред. Стихотворение может стать красивым только потому, что его форма радует ухо (глаз).
В верлибре нет размера и рифмы. Поэтому стопроцентный упор делается на смысловую нагрузку подобного стихотворения. В верлибре не должно быть лишних слов. Если в размерном произведении мы можем вставить какое-либо дополнение (определение) для того, чтобы вписаться в размер/рифму, то в верлибре мы должны уметь объяснить, какого же всё-таки чёрта тут стоит именно это слово, а не какое-либо другое.
Ещё одно правило. Человек, который не умеет обращаться с рифмой и ритмом, не может написать хорошего верлибра. Ни-ког-да. Если вы верите, что “тебе - уже” - это нормальная рифма, то не стоит марать бумагу даже нерифмованными шедеврами. Они не стоят и выеденного гроша по определению. Только изучив азы поэзии, человек имеет право переходить к таким оригинальным жанрам. Ведь великие архитекторы - Гауди или Аалто - не сразу строили свои революционные шедевры. Нет-нет, первые их здания были вполне обыкновенными “дипломными проектами”. И лишь овладев в совершенстве основами, Гауди начинает облеплять свои строения хитросплетениями каменных узоров.
К сожалению, 90% верлибристов этого не понимают. Если взять процентовку поэтов, пишущих в более или менее классическом стиле, то из них около 30% чего-то стоят, остальные - это графоманы. Ну, не 30, ну, 20. А в среде верлибристов 90-95% жуткого бреда, что ещё раз доказывает сложность этого жанра.
Я на всю жизнь запомнил жутчайший фестиваль поэзии “Порядок слов-2006” в Минске. В 2007 году я на этот кошмар на улице Вязов уже не ходил. В тот день, в который я решил посетить сие действо, выступали разные поэты - из России, из Белоруссии, с Украины, в общем, смешанных кровей. Большая часть, процентов девяносто, выдавали именно верлибры. Отвратительные бессмысленные наборы слов. odrian подтвердит: мы там вместе над всеми хохотали до изнеможения.
Запомнилась некая девушка. Она была представлена, как чуть ли не новая Цветаева, лауреат тучи премий и ваще в том же духе. Она вышла, выставила вперёд ногу и стала декламировать следующие фразы: “Жила-была девочка, которая хотела выбить себе глаз об стол! Жила-была девочка, которая хотела выбить себе глаз об стул! Жила-была девочка, которая хотела выбить себе глаз о подоконник!...” - и так далее, минут на пять. Мы с odrian ржём, а у всех лица серьёзные, они слушают, умные, поэты, блин. И, наконец, это завершается квинтэссенцией. “И, наконец, она выбила себе глаз о газовую плиту!”. Всё. Апогей: мы в истерике. А публика - в восторге. Она аплодирует, серьёзно, о да! шедевр!
Вторым ужасом нашего городка стал парень, читавший палиндромы. Он, значит, читает, а я автоматически проверяю их - переворачиваю и проверяю правильность. И обнаруживаю, что они ни черта не сходятся! Он читает - с дико выпученными глазами - “Я сам мяса!” (это по-белорусски, именно “мяса”, а не “мясо”, тут всё правильно). Я переворачиваю и получаю: “А сям мася”. Подхожу, спрашиваю, в чём дело. Он говорит гордо: “А я вышел за рамки традиционного палиндрома!” Всё, абзац. До свиданья, логика, прощай, смысл. С такими рассуждениями любую фразу можно палиндромом обозвать и объяснить, что она - за рамками.
Тут, кстати, отмечу оффтопом, что довольно престижную премию “Дебют” в номинации “Поэзия” получают чаще всего именно верлибры, причём на редкость бессмысленные и бездарные. Последняя премия - тому явственный пример, да простит меня лауреат.
После этого фестиваля я долгое время пребывал в уверенности, что верлибр - это говно (простите!) и что этот жанр не имеет права на существование в русской культуре. Но потом я редко-редко стал натыкаться на хорошие верлибры. Я просто ловил себя на мысли, что та или иная вещь мне нравится.
Конечно, верлибры “пошли в народ” от Уолта Уитмена. Они были и раньше, но Уитмен создал стиль классического верлибра как такового. В частности, известная его книга “Листья травы”. Но это - Уитмен, Эмили Дикинсон и другие - это традиционалисты американской школы. Внедрить верлибр в русскую школу очень непросто, потому как русской традиционной поэзии изначально много ближе белый стих - если говорить именно о нерифмованной поэзии. Напомню, что в белом стихе обязан присутствовать размер.
Что же такое хороший верлибр? Этому сложно дать определение, ведь законов в верлибрах, по сути, нет. Правила хорошего верлибра:
- как можно меньше лишних слов;
- желательно присутствие игры слов, остроумия и других приёмов “украшения”, не требующих размера и рифмы как обязательно составляющей;
- чтобы смысл был, блин!
Природоописательные верлибры из серии:
Как прекрасен лес!
Хорошо вдвоём на зелёной травке!
Время проходит
И
Мы спим...
- идут лесом. Это чушь собачья.
Что ж, наболтав много-много лишнего, стоит, наверное, привести примеры того, что я считаю неплохими верлибрами.
Замечательные “игровые” верлибры иногда пишет санкт-петербургский прозаик, поэт и переводчик Сергей Вольский.
«Глупышка» - вздохнул я,
смущенно за ней наблюдая
и удивляясь безмерно,
с какой прекрасной беспечностью
несла она взор,
смягчая его улыбкой
такой ослепительной,
что можно было растаять.
Как убежденно
она рассуждала о модах,
о драгоценных камнях,
о французском кинематографе,
о новом альбоме ансамбля «Би джиз»,
о личной жизни Феллини
и об упадке нравов
современной молодежи!
«Глупышка!» - вздохнул я,
к ней в мечтах устремляясь...
Будь я морем бескрайним,
я бы к ее ногам
выплестнул лучший янтарь
из тайников души;
будь я горным орлом,
я бы звезду ей принес
из созвездия Девы;
будь я самим Феллини,
я бы предложил ей
главную роль.
«Глупышка!» - вздохнул я,
в мечтах зайдя
так далеко, что самому
стало неловко.
И тогда
она повернулась ко мне
и безмятежно спросила:
«Скажите, пожалуйста, почему,
когда вы смотрите на меня,
у вас такой глупый вид?»
На самом деле - великолепно остроумное стихотворение, в котором так тонко и очаровательно подобраны слова, что не обращаешь внимания на то, что оно нерифмованное.
Из того же Вольского - совершенно другое стихотворение:
Время требует дела.
Мастера словоблудия
сходят с трибун
под гробовое молчание.
Солист с серьгой в ухе
требует дать ему стену,
в которую можно вбить гвоздь...
Но, как выяснилось теперь,
мы возводили картонные стены,
в которых не держатся гвозди.
Найти хотя бы забор,
который бы выдержал тяжесть гвоздя
вместе с верёвкой
и обмякшим телом того,
кто уже потерял надежду
найти подходящую стену,
в которую можно вбить гвоздь.
Но, как выяснилось теперь,
ради спокойствия тех,
кто в руках никогда не держал гвоздя,
мы возводили каменные заборы,
о которые гнутся
самые крепкие гвозди.
А где-то
на другой половине земного шара,
где есть подходящие стены,
но, вероятно, гвоздей не хватает,
музыканты «Красной бригады» -
популярнейшей из рок-групп -
расчехляют свои инструменты
и яростно в стены вбивают
трассирующие пули.
Пули похожи на гвозди -
только без шляпок.
Опять же, слова подобраны просто филигранно. И больше тут сказать нечего.
Довольно часто верлибр превращается в афоризм: собственное, он таковым и обязан являться, кажется мне. Как пример, привожу верлибр kharitonov_2 “Уважайте критиков”.
Уважайте критиков!
Они лучше вас
знают, каково это -
не быть поэтом.
Получается вещь, которая добирается до слушателя (читателя), несёт в массы какую-то идею.
Изредка мне попадаются неплохие переводные верлибры, как, к примеру, нижеследующий текст Уильяма Лоуэнфелса (перевод В.Рогова):
И не думайте будто
искусство
вот этот актёр
говорящий
вон с тем
в глубине сцены.
Оно
третий
которого вы не видите
говорящий
вон с тем за кулисами
которого вы не слышите.
В общем, что я вам скажу. Верлибр, по сути - афоризм. Просто длинный и разбитый на строки. В нём должна быть и-де-я. Повторяю: и-де-я. А не набор слов. Зарифмованный набор слов ещё можно с горем пополам назвать стихотворением, но незарифмованный набор слов не имеет к поэзии никакого отношения.
Посему: если вы написали верлибр, подумайте, не ждёт ли его мусорка. 95% - что ждёт. Дай Бог вам попасть в 5%.