Эверест: отрывки из романа. Рут Мэллори
"Эверест. Отрывки из разных глав.
Он увидел её за ужином. Он вошёл, его представили тем, с кем он не был знаком, они пообщались, а потом он сел на своё место за длинным столом. Она сидела наискосок от него, чуть левее. Она смотрела на него, а он - на неё. У них не было возможности поговорить. После ужина они познакомились и говорили долго.
Возвращаясь домой, он сочинял плохие сонеты, потому что других не умел. Не было никакой горы, была только Рут, милая Рут. Ему было двадцать семь, самое время для того, чтобы жениться. Он подумал об этом, глядя на Рут. Потом он приезжал в её дом. Он познакомился с её родителями. Он сделал ей предложение во время романтического путешествия в Италию. О господи, как он был скучен. Как он был банален. Он и сейчас такой - где-то внутри меня.
Здесь не о чем говорить, поэтому поговорим о том, чего он не знает. И не узнает уже никогда. О фотографиях и письмах.
Он был романтиком. Он взял с собой эту фотографию, где она сидит боком и, повернув голову, смотрит на зрителя. Он аккуратно упаковал снимок. Металлическая рамка, стекло, герметичная резиновая прослойка. Снимок должен был стать не только символом его любви к Рут, но и доказательством того, что он достиг вершины. Он понимал, что может не вернуться. А даже если бы он и вернулся, вряд ли он пошёл бы туда снова. Поэтом нужно было доказательство, которое увидят другие. Фотография, которая сможет продержаться наверху много лет - до следующей экспедиции. Тогда он просто не знал, что такое «верх».
Любил ли он этот снимок больше других? Нет. Ему больше нравился девичий портрет Рут, где она - с распущенными волосами. Смешная в большей мере, нежели красивая. Он бы взял его, но так нельзя, это нечто интимное, скромное, он же родился ещё в Викторианскую эпоху и не может заставить себя перешагнуть границу девятнадцатого века. Поэтому он берёт милую Рут, сидящую вполоборота, запаковывает в непроницаемый каркас и растворяется в белой мгле.
Он пишет Рут письма - нежные, полные любви, искусственные, как рождественский щелкунчик. Она отвечает ему точно такими же. Они приходят к нему, и он пакует их в кожаный футляр, который всегда носит у сердца. Содержание этих писем однообразно - бесконечные признания в любви и отчёты о здоровье детей. Каждое письмо греет его душу. В ответ он описывает ей романтику восхождения вкупе с ужасами ледяных ночей. Она боится за него. Он намеренно бередит её сердце, чтобы она не прекращала писать.
Но там, наверху, просыпаюсь я. Я открываю глаза и понимаю, что Джордж Мэллори I уже не вернётся. Здесь - не его территория. Я перебираю письма Рут. Какая скука, какая чушь, я всё это знаю. Кожаный футлярчик, как мило. На следующий день, по пути к лагерю III я выбрасываю письма вниз, в холодную бесконечность. Там им самое место. Это лишняя масса, лишние граммы. Нужно экономить.
Он увидел её за ужином. Он вошёл, его представили тем, с кем он не был знаком, они пообщались, а потом он сел на своё место за длинным столом. Она сидела наискосок от него, чуть левее. Она смотрела на него, а он - на неё. У них не было возможности поговорить. После ужина они познакомились и говорили долго.
Возвращаясь домой, он сочинял плохие сонеты, потому что других не умел. Не было никакой горы, была только Рут, милая Рут. Ему было двадцать семь, самое время для того, чтобы жениться. Он подумал об этом, глядя на Рут. Потом он приезжал в её дом. Он познакомился с её родителями. Он сделал ей предложение во время романтического путешествия в Италию. О господи, как он был скучен. Как он был банален. Он и сейчас такой - где-то внутри меня.
Здесь не о чем говорить, поэтому поговорим о том, чего он не знает. И не узнает уже никогда. О фотографиях и письмах.
Он был романтиком. Он взял с собой эту фотографию, где она сидит боком и, повернув голову, смотрит на зрителя. Он аккуратно упаковал снимок. Металлическая рамка, стекло, герметичная резиновая прослойка. Снимок должен был стать не только символом его любви к Рут, но и доказательством того, что он достиг вершины. Он понимал, что может не вернуться. А даже если бы он и вернулся, вряд ли он пошёл бы туда снова. Поэтом нужно было доказательство, которое увидят другие. Фотография, которая сможет продержаться наверху много лет - до следующей экспедиции. Тогда он просто не знал, что такое «верх».
Любил ли он этот снимок больше других? Нет. Ему больше нравился девичий портрет Рут, где она - с распущенными волосами. Смешная в большей мере, нежели красивая. Он бы взял его, но так нельзя, это нечто интимное, скромное, он же родился ещё в Викторианскую эпоху и не может заставить себя перешагнуть границу девятнадцатого века. Поэтому он берёт милую Рут, сидящую вполоборота, запаковывает в непроницаемый каркас и растворяется в белой мгле.
Он пишет Рут письма - нежные, полные любви, искусственные, как рождественский щелкунчик. Она отвечает ему точно такими же. Они приходят к нему, и он пакует их в кожаный футляр, который всегда носит у сердца. Содержание этих писем однообразно - бесконечные признания в любви и отчёты о здоровье детей. Каждое письмо греет его душу. В ответ он описывает ей романтику восхождения вкупе с ужасами ледяных ночей. Она боится за него. Он намеренно бередит её сердце, чтобы она не прекращала писать.
Но там, наверху, просыпаюсь я. Я открываю глаза и понимаю, что Джордж Мэллори I уже не вернётся. Здесь - не его территория. Я перебираю письма Рут. Какая скука, какая чушь, я всё это знаю. Кожаный футлярчик, как мило. На следующий день, по пути к лагерю III я выбрасываю письма вниз, в холодную бесконечность. Там им самое место. Это лишняя масса, лишние граммы. Нужно экономить.