Юрий Норштейн: «Каждый снимок Роста - уже история»
*
Юрий Норштейн
Юрий Норштейн о выставке Юрия Роста.
«Живые классики» - называется выставка работ Юрия Роста в галерее «Дом Нащокина». Название - почти оксюморон: классического статуса достигают, как правило, за чертой земной жизни, слово «классик» овеяно то ли летейским, то ли академическим холодком. Но в портретах Андрея Битова, Георгия Данелия, Отара Иоселиани, Натальи Нестеровой, Ильи Кабакова, Юрия Норштейна нет холода отстраненности, а есть жар дружественности, тепло и сложность через года идущих отношений.
И от почти двухсот снимков, сделанных в разные годы, возникает незаслуженное чувство, что ты взят в компанию: фотограф так близок к модели, что резко сокращает дистанцию и для тебя. То, как доверяют люди всевидящему оку ростовской камеры, как перед ней открываются, как о ней забывают, позволяет увидеть их другими и новыми. Наши крупнейшие современники не позируют: просто живут - таинственно, сокровенно, сосредоточенно, беззащитно, весело и драматично - под взглядом еще одного живого классика - Юрия Роста.
Первое впечатление от выставки: попадаешь в пространство естественно, раскованно ведущих себя людей, не замечающих фотокамеры.
Это свобода от внутренней свободы самого Роста.
Всем известно, насколько он органичен, естественен в проживании своей жизни. Он независим, не обращает никакого внимания на власть и власть имущих. Живет по собственному внутреннему распорядку. Обожает жизнь. Хочет быть одновременно во всех концах Земли. Спускаться в батискафе на дно океана. Пересекать на мотоцикле европейские границы. Плыть через Атлантический океан на каком-то неказистом суденышке.
Его любопытство к явлениям природы и к человеку как явлению природы не имеет пределов.
Тексты Роста к фотографиям вовсе не второстепенны. Эти слова рождены образом. Он так достоверно описывает своих героев - никогда не знаешь, насколько в этих историях правда преобладает над его вымыслом. Иногда кажется: он видит в «пойманном объективом» персонаже нечто такое, чего не знает тот сам. Его снимки постепенно раскрывают человека. А из диалога изображения и текста складывается его сочиненно-реальный портрет страны. Поэтому фолиант «Групповой портрет на фоне века» - одна из лучших книг, обозначающих наше время.
Удивительно, насколько бесшовно он переходит от привычных бытовых тем в раскаленное политическое поле, как любой человек, невольно и незаметно перешагнувший границу мира и войны. Таков грузинский цикл, созданный в пору кровавой бойни и в период восхождения Гамсахурдия к власти. Подобная работа требует не только внутренней свободы, но и храбрости. Помню его рассказы про охоту за негативами КГБ… Потом он отдал пленку надежному человеку, и она пропала… Потому что мудрость его легко сочетается с простодушием.
Но более всего поражает его способность разглядеть отдельного человека. Каждый его снимок уже сам по себе история. Потому что фотоаппарат в руке - продолжение его сущности, как ручка в руках писателя, кисть художника. Его фотокамера думает, переживает вместе с ним.
Однажды Отар Иоселиани предложил ему: «Сейчас покажу тебе, как нужно пить чачу». Так возник этот восхитительный полный внутренней иронии покадровый кинорасклад.
Рост вообще умеет окружить себя людьми, с которыми ему хорошо, с которыми он особенно остро чувствует жизнь. Есть одна фотография Андрея Битова, сделанная ранним утром. Битов стоит между городскими стенами, уносящимися ввысь. Освещенный - хочется сказать, освященный солнцем. Где они шатались до рассвета, чтобы запечатлелся этот свет?
До каждой фотографии надо было дорасти, допереживать. В каждой фотографии сохранилось это сопереживание своему времени. Своему герою.
Он рассказывал, как снимал Сахарова. Щелкал, щелкал камерой, пока Андрей Дмитриевич не возмутился: «Слушайте, в пленке 36 кадров? А вы уже больше сорока нащелкали!» «Я снимаю на пустую кассету», - невозмутимо ответил фотограф.
Тогда Сахаров перестал обращать внимание на камеру, и возникли эти снимки. И масштаб личности на них. Теперь кажется, будто слышны слова самого Роста, комментирующего фотопортрет ученого: «Он многим мешал своими негромкими словами. Врать было неловко. И воровать. Теперь неловко об этом вспоминать».
Чтобы все это почувствовать и передать нам, нужно самому быть крупной личностью. Художником. Готовым без остатка раствориться в натуре.
Юрий Норштейн
Георгий Данелия
Отар Иоселиани
Андрей Битов
Илья Кабаков
Наталья Нестерова
www.novayagazeta.ru
Галерея «Дом Нащокина». Москва, Воротниковский пер., 12. Тел. 8 495 699-11-78. Выставка открыта до 14 февраля.
Подробнее о выставке и самой галерее здесь:
www.facebook.com/pages/Галерея-Дом-Нащокина
http://vk.com/club18226843
Юрий Норштейн
Юрий Норштейн о выставке Юрия Роста.
«Живые классики» - называется выставка работ Юрия Роста в галерее «Дом Нащокина». Название - почти оксюморон: классического статуса достигают, как правило, за чертой земной жизни, слово «классик» овеяно то ли летейским, то ли академическим холодком. Но в портретах Андрея Битова, Георгия Данелия, Отара Иоселиани, Натальи Нестеровой, Ильи Кабакова, Юрия Норштейна нет холода отстраненности, а есть жар дружественности, тепло и сложность через года идущих отношений.
И от почти двухсот снимков, сделанных в разные годы, возникает незаслуженное чувство, что ты взят в компанию: фотограф так близок к модели, что резко сокращает дистанцию и для тебя. То, как доверяют люди всевидящему оку ростовской камеры, как перед ней открываются, как о ней забывают, позволяет увидеть их другими и новыми. Наши крупнейшие современники не позируют: просто живут - таинственно, сокровенно, сосредоточенно, беззащитно, весело и драматично - под взглядом еще одного живого классика - Юрия Роста.
Первое впечатление от выставки: попадаешь в пространство естественно, раскованно ведущих себя людей, не замечающих фотокамеры.
Это свобода от внутренней свободы самого Роста.
Всем известно, насколько он органичен, естественен в проживании своей жизни. Он независим, не обращает никакого внимания на власть и власть имущих. Живет по собственному внутреннему распорядку. Обожает жизнь. Хочет быть одновременно во всех концах Земли. Спускаться в батискафе на дно океана. Пересекать на мотоцикле европейские границы. Плыть через Атлантический океан на каком-то неказистом суденышке.
Его любопытство к явлениям природы и к человеку как явлению природы не имеет пределов.
Тексты Роста к фотографиям вовсе не второстепенны. Эти слова рождены образом. Он так достоверно описывает своих героев - никогда не знаешь, насколько в этих историях правда преобладает над его вымыслом. Иногда кажется: он видит в «пойманном объективом» персонаже нечто такое, чего не знает тот сам. Его снимки постепенно раскрывают человека. А из диалога изображения и текста складывается его сочиненно-реальный портрет страны. Поэтому фолиант «Групповой портрет на фоне века» - одна из лучших книг, обозначающих наше время.
Удивительно, насколько бесшовно он переходит от привычных бытовых тем в раскаленное политическое поле, как любой человек, невольно и незаметно перешагнувший границу мира и войны. Таков грузинский цикл, созданный в пору кровавой бойни и в период восхождения Гамсахурдия к власти. Подобная работа требует не только внутренней свободы, но и храбрости. Помню его рассказы про охоту за негативами КГБ… Потом он отдал пленку надежному человеку, и она пропала… Потому что мудрость его легко сочетается с простодушием.
Но более всего поражает его способность разглядеть отдельного человека. Каждый его снимок уже сам по себе история. Потому что фотоаппарат в руке - продолжение его сущности, как ручка в руках писателя, кисть художника. Его фотокамера думает, переживает вместе с ним.
Однажды Отар Иоселиани предложил ему: «Сейчас покажу тебе, как нужно пить чачу». Так возник этот восхитительный полный внутренней иронии покадровый кинорасклад.
Рост вообще умеет окружить себя людьми, с которыми ему хорошо, с которыми он особенно остро чувствует жизнь. Есть одна фотография Андрея Битова, сделанная ранним утром. Битов стоит между городскими стенами, уносящимися ввысь. Освещенный - хочется сказать, освященный солнцем. Где они шатались до рассвета, чтобы запечатлелся этот свет?
До каждой фотографии надо было дорасти, допереживать. В каждой фотографии сохранилось это сопереживание своему времени. Своему герою.
Он рассказывал, как снимал Сахарова. Щелкал, щелкал камерой, пока Андрей Дмитриевич не возмутился: «Слушайте, в пленке 36 кадров? А вы уже больше сорока нащелкали!» «Я снимаю на пустую кассету», - невозмутимо ответил фотограф.
Тогда Сахаров перестал обращать внимание на камеру, и возникли эти снимки. И масштаб личности на них. Теперь кажется, будто слышны слова самого Роста, комментирующего фотопортрет ученого: «Он многим мешал своими негромкими словами. Врать было неловко. И воровать. Теперь неловко об этом вспоминать».
Чтобы все это почувствовать и передать нам, нужно самому быть крупной личностью. Художником. Готовым без остатка раствориться в натуре.
Юрий Норштейн
Георгий Данелия
Отар Иоселиани
Андрей Битов
Илья Кабаков
Наталья Нестерова
www.novayagazeta.ru
Галерея «Дом Нащокина». Москва, Воротниковский пер., 12. Тел. 8 495 699-11-78. Выставка открыта до 14 февраля.
Подробнее о выставке и самой галерее здесь:
www.facebook.com/pages/Галерея-Дом-Нащокина
http://vk.com/club18226843