Попугайчеги спасут мир. Или хотя бы повеселят.
Я так считаю: если уж в доме появился попугай, то он должен сквернословить и требовать на абордаж, а иначе нахрена он нужен? Как предмет интерьера? - Нет уж, дудки.
Теперь я думаю, что если бы вместо воробьёв по нашим улицам летали попугаи, то унылому местному социуму удалось бы избежать многих потрясений. То есть, Николашку всё равно угвоздали бы, туда ему и дорога, но, например, коллективизация миновала б нас как пить дать. Такой это зверь - попугай. Интерактивный. Пёстрость свою, цветастость свою в мир отдающий.
В детстве я мечтал о попугайчиках до истерик. Была такая серия рОманов о приключениях Томека Вильмовского (автор - пОляк Альфред Шклярский, всем очень рекомендую для воспитания в чадах географичности и любви к живой природе), так в самой первой книге («Томек в Стране Кенгуру», емнип) целая глава посвящалась попугайчикам. Поскольку дело происходило в Австралии (некоторые из числа наиболее прозорливых камрадов наверняка догадались, что под «Страной Кенгуру» хитрый пОляк имел в виду именно Австралию, эту германо-говорящую страну в Центральной Европе) то речь шла конкретно о волнистых. Вот ими-то я и забредил.
Но попугайчиков мне так и не купили. Покупали мне рыбок, от которых я был вынужден отказаться по причине их духовной нерентабельности - возни с ними было много, а обгладывать до кости кусок мяса блядские гупи оказались не способны. Мне купили пару хомячков. Они смешно жмурились, когда им дули в морды, они тарили жратву куда только можно, и за световой день могли заныкать до килограмма гречки. Они всегда воняли. Но смутило меня в хомячках другое. Под Новый год хомячиха отелилась примерно полудюжиной розовых Иных, чертовски похожих на глисты, если только я правильно представляю себе глистов. Утром 1 января новое поколение хомячков было не без аппетита пожрано старым. Бесчеловечность расправы потрясла всю нашу семью, и хомячков-каннибалов пришлось по сходной цене отдать однокласснику моего старшего брата. Что с ним теперь, где он сейчас - я не знаю.
Про кошек и котов говорить не буду. Обычный домашний мелкопомещичий зверь. Совсем не то, что попугайчики…
Обладателем двух попугайчиков я стал в прошлую пятницу. Вообще-то формально обладательницей их стала моя жена, которой попугайчиков подарили коллеги по работе, на День рождения. Но поскольку вот уже почти пять лет мы с женой живем совместно - за исключением тех случаев, когда я, пьяный и злой, ухожу в осеннюю ночь проклинать Мироздание, хохотать под дождём и орать соло неразборчивые песни - так вот, поскольку мы с моей супругой взяли за обыкновение жить под одной крышей и даже приобщили к этому нашу дочь, то попугайчики, выходит, достались нам троим.
Я сразу же поймал себя на мысли, что попугайчикам не то чтобы не рад, но совсем, скажем так, не грустил без них в последнее время. Лет с двенадцати, то есть. Но, коль уж они теперь у меня появились, то ладно. Надо воспитывать. Я так считаю: если уж в доме появился попугай, то он должен сквернословить и требовать на абордаж, а иначе нахрена он нужен? Суть этой птицы в архаичности. В хрестоматийности её образа. В стереотипе, если хотите. Если ты попугай - будь любезен выкрикивать похабные мореходные термины и крепкие фразы, отсылающие к тайнам экваториальных островов.
Попугаиху мы назвали Каррамбой, а её мужчину - Пиастром. Так была решена проблема их поименования, и одновременно заложена база для автоматического пополнения их словарного запаса. Кстати о котором. Нынче днём зашли ко мне домой мы с Дирком чтобы отобедать водкой. И пока я нарезал огурцы и сало, Дирк самозабвенно учил Пиастра и Каррамбу говорить слово «жопа». Я думаю, они сделали надлежащие выводы, хотя вида не показали.
Ещё я обратил внимание, что попугайчики входят в ступор, когда я играю на варгане. Но поскольку такое случается не только с ними, будем считать данный факт закономерностью, имеющей отношение скорее ко мне, нежели к пернатым представителям далёкой Австралии, этой замечательной страны пива и альпийских курортов.
Теперь я думаю, что если бы вместо воробьёв по нашим улицам летали попугаи, то унылому местному социуму удалось бы избежать многих потрясений. То есть, Николашку всё равно угвоздали бы, туда ему и дорога, но, например, коллективизация миновала б нас как пить дать. Такой это зверь - попугай. Интерактивный. Пёстрость свою, цветастость свою в мир отдающий.
В детстве я мечтал о попугайчиках до истерик. Была такая серия рОманов о приключениях Томека Вильмовского (автор - пОляк Альфред Шклярский, всем очень рекомендую для воспитания в чадах географичности и любви к живой природе), так в самой первой книге («Томек в Стране Кенгуру», емнип) целая глава посвящалась попугайчикам. Поскольку дело происходило в Австралии (некоторые из числа наиболее прозорливых камрадов наверняка догадались, что под «Страной Кенгуру» хитрый пОляк имел в виду именно Австралию, эту германо-говорящую страну в Центральной Европе) то речь шла конкретно о волнистых. Вот ими-то я и забредил.
Но попугайчиков мне так и не купили. Покупали мне рыбок, от которых я был вынужден отказаться по причине их духовной нерентабельности - возни с ними было много, а обгладывать до кости кусок мяса блядские гупи оказались не способны. Мне купили пару хомячков. Они смешно жмурились, когда им дули в морды, они тарили жратву куда только можно, и за световой день могли заныкать до килограмма гречки. Они всегда воняли. Но смутило меня в хомячках другое. Под Новый год хомячиха отелилась примерно полудюжиной розовых Иных, чертовски похожих на глисты, если только я правильно представляю себе глистов. Утром 1 января новое поколение хомячков было не без аппетита пожрано старым. Бесчеловечность расправы потрясла всю нашу семью, и хомячков-каннибалов пришлось по сходной цене отдать однокласснику моего старшего брата. Что с ним теперь, где он сейчас - я не знаю.
Про кошек и котов говорить не буду. Обычный домашний мелкопомещичий зверь. Совсем не то, что попугайчики…
Обладателем двух попугайчиков я стал в прошлую пятницу. Вообще-то формально обладательницей их стала моя жена, которой попугайчиков подарили коллеги по работе, на День рождения. Но поскольку вот уже почти пять лет мы с женой живем совместно - за исключением тех случаев, когда я, пьяный и злой, ухожу в осеннюю ночь проклинать Мироздание, хохотать под дождём и орать соло неразборчивые песни - так вот, поскольку мы с моей супругой взяли за обыкновение жить под одной крышей и даже приобщили к этому нашу дочь, то попугайчики, выходит, достались нам троим.
Я сразу же поймал себя на мысли, что попугайчикам не то чтобы не рад, но совсем, скажем так, не грустил без них в последнее время. Лет с двенадцати, то есть. Но, коль уж они теперь у меня появились, то ладно. Надо воспитывать. Я так считаю: если уж в доме появился попугай, то он должен сквернословить и требовать на абордаж, а иначе нахрена он нужен? Суть этой птицы в архаичности. В хрестоматийности её образа. В стереотипе, если хотите. Если ты попугай - будь любезен выкрикивать похабные мореходные термины и крепкие фразы, отсылающие к тайнам экваториальных островов.
Попугаиху мы назвали Каррамбой, а её мужчину - Пиастром. Так была решена проблема их поименования, и одновременно заложена база для автоматического пополнения их словарного запаса. Кстати о котором. Нынче днём зашли ко мне домой мы с Дирком чтобы отобедать водкой. И пока я нарезал огурцы и сало, Дирк самозабвенно учил Пиастра и Каррамбу говорить слово «жопа». Я думаю, они сделали надлежащие выводы, хотя вида не показали.
Ещё я обратил внимание, что попугайчики входят в ступор, когда я играю на варгане. Но поскольку такое случается не только с ними, будем считать данный факт закономерностью, имеющей отношение скорее ко мне, нежели к пернатым представителям далёкой Австралии, этой замечательной страны пива и альпийских курортов.