(no subject)
Из дневников Виктора Клемперера.
В 1941 г. его посадили в тюрьму на восемь дней за нарушение затемнения (на общих основаниях, причём полиция полгода оттягивала исполнение приговора). В тюрьме у него отобрали подтяжки и очки (как у всех), сидел он в одиночке. В середине этого срока к нему пришла жена: проблемы с получением продовольственных карточек, не купить продукты. Как он пишет потом: "Я должен был объяснить ей, где лежат документы, я должен был сказать, что еврейская община обязана... Вместо этого я повторял одно: 'Ты же видишь, я совершенно беспомощен, у меня отобрали очки'."
В том же году его привели с улицы в гестапо для профилактической проверки и обыска, обыскали, отпустили. Отношение, которое он описывает, по российским (скажем) меркам вообще не заслуживает внимания. Например, к нему обращались на "ты". Но на Клемперера это произвело такое впечатление, что он только через неделю собрался с силами записать это в дневнике.
"И так поступают со мной, профессором, членом сената университета, о котором есть статья в энциклопедии Брокгауза!.. Да, говорят, что настоящая честь - внутри и её не отнимешь, но это лишь слова..."
Теперь гораздо лучше понятно, почему, по словам Солженицына, интеллигенция в лагерях ломалась первой.
В 1941 г. его посадили в тюрьму на восемь дней за нарушение затемнения (на общих основаниях, причём полиция полгода оттягивала исполнение приговора). В тюрьме у него отобрали подтяжки и очки (как у всех), сидел он в одиночке. В середине этого срока к нему пришла жена: проблемы с получением продовольственных карточек, не купить продукты. Как он пишет потом: "Я должен был объяснить ей, где лежат документы, я должен был сказать, что еврейская община обязана... Вместо этого я повторял одно: 'Ты же видишь, я совершенно беспомощен, у меня отобрали очки'."
В том же году его привели с улицы в гестапо для профилактической проверки и обыска, обыскали, отпустили. Отношение, которое он описывает, по российским (скажем) меркам вообще не заслуживает внимания. Например, к нему обращались на "ты". Но на Клемперера это произвело такое впечатление, что он только через неделю собрался с силами записать это в дневнике.
"И так поступают со мной, профессором, членом сената университета, о котором есть статья в энциклопедии Брокгауза!.. Да, говорят, что настоящая честь - внутри и её не отнимешь, но это лишь слова..."
Теперь гораздо лучше понятно, почему, по словам Солженицына, интеллигенция в лагерях ломалась первой.