Немного о реформах и реформаторах
Нигде в Европе не спорят так яростно о делах минувших дней, как у нас в стране. [Б. Кагарлицкий] Причем оценки, выставляемые, например, Ивану Великому или Ивану Грозному, Петру I или Александру II неотделимы от политической позиции автора. Разумеется, в этом нет ничего удивительного. Власть над прошлым есть форма политического управления настоящим, а в России проблемы с развитием народного представительства сделали историю принципиально важной для легитимизации власти.
Беда в том, что политические взгляды ко всему еще и радикально влияют на критерии оценки событий прошлого. Что для большевика - хорошо, то для либерала смерть:-)
Даже мудрая цифирь не спасает положение.
Вот, например, любимая картинка уважаемого френда aldanov , изображающая как с течением времени менялось количество вновь основываемых городов
. За каждым столбцом гистограммы - взлеты и падения государства, жизнь и смерть людей. Казалось бы, где как не при обсуждении этой цифири найти согласие. Те правители, что обеспечивают резкий рост таких кривых, более других достойны своей посмертной славы.
Но вот как уважаемый автор трактует свои данные: «Это, фактически, графическое изображение процессов колонизации территории страны, требовавших средств. Она становилась возможной тогда, когда русское государство увеличивало долю изъятого продукта и вместе с тем резко понижало возможности свободомыслия и вообще нормальной жизни по формуле Ключевского «Государство пухло, а народ хирел». Совершенно не случайно наиболее заметные пики на этой диаграмме относятся к периодам, которые связаны с правлением наиболее суровых и крутых правителей, беспощадно обиравших подданных для строительства государства. Посмотрим - середина 12 века связана с правлением Андрея Боголюбского, строившего Владимир и для этой цели ограбившего не только Камскую Булгарию, но и Киев, и многие другие города.
Пик второй половины 15 века связан с деятельностью Ивана III, создателя Российского государства. Ему принадлежит весьма сомнительная честь ограбления Великого Новгорода [1]. Вторая половина 16 века - это деятельность Ивана IV Грозного, а также Бориса Годунова, правившего как от имени Федора Иоанновича, так и своего.»
Вот и достигли согласия:-)) Снова проклятый вопрос нашей жизни: возможно ли взаимовыгодное развитие и государства, и народа? Господин Алданов здесь, как мне кажется, заранее считает взаимовыгодное сосуществование невозможным.
На мой взгляд, все совсем не так однозначно, и знаменитый пик государственной колонизации второй половины XV века - яркое тому подтверждение. Остановимся поподробнее на этом пике гистограммы, совпадающим со временем возникновения Российского государства.
Думаю, все знают о том, что XIV век был хорошим временем для Северо-Восточной Руси, восстанавливающейся после татарских погромов. За это столетие только на московской земле было основано 185 новых поселений, и их общее число увеличилось в четыре раза (!),намного превысив количество поселений, существовавших до Нашествия [ Юшко А. А. Московская земля IX-XIV веков. М., 1991.]. За полвека с 1310 по 1360 год лишь один раз (в 1332 году) упоминается сильная дороговизна. Для сравнения можно отметить, что в 1210-1230 годах девять из двадцати лет были годами голода [ Подсчитано по: Пашуто В. Т. Голодные годы в Древней Руси// Ежегодник по аграрной истории Восточной Европы. 1962. Минск, 1964. С. 61-94]. Русь XIV века представлялась византийскому писателю Григоре богатой страной, а русские - «многолюднейшим народом» [ Левченко М. В. Очерки по истории русско-византийских отношений. М., 1956. С. 523.].
Но в XV веке все постепенно меняется… Уходит в прошлое эпоха свободной земли, крестьяне (особенно страдающие от нехватки земли в новгородских пятинах) переходят на трехполье [ История крестьянства Северо-Запада России. СПб., 1994. С. 75; Очерки русской культуры ]. Все чаще и чаще упоминаются голодные года, а вслед за голодом приходят эпидемии.
В 1418 году чума пришла в Новгород - и теперь она нашла благоприятные для эпидемий условия перенаселенного региона.
«Того же лета мор бысть страшен зело на люди в Великом Новегороде, и во Пскове, и в Ладозе, и в Русе, и в Порхове, и в Торжку, и во Твери, и в Дмитрове, и по властем и селам. И толико велик бысть мор, яко живии не успеваху мертвых погребати… и многа села пусты бяху и во градах и в посадех и едва человек или детище живо обреташеся; толико серп пожа человекы, аки класы и быша дворы велици и силнии пусты, едва от многих един или два остася…» [ ПСРЛ. Т. 11. С. 232]
На следующий год мор возобновился и вскоре пришел на Московскую Русь. Северо-Восток еще не оправился от нашествия Едигея, и эпидемия приняла большие размеры. «Мор бысть силен зело во всеи земли Русстей, - говорит летопись, - наипаче же на Костроме, и в Ярославле, и в Юрьеве, и в Володимере, и в Суздале, и в Переславле, и в Галиче, и на Плесе и в Ростов и изомроша людие и стояще жито на нивах пусты, жати некому. И того же месяце Сентября в 15 день… поиде снег и иде 3 дня и 3 нощи… и мало кто жита пожал по схождении снега и бысть глад по великому тому мору по всей Русской земле… [ПСРЛ, Т. 11, с. 236].
«Был глад по великому тому мору», - это была та самая «адская пара», которая погубила почти в то же время половину населения Италии и Прованса. “…И умираху паки человеци от глада… - говорит летопись - и мало людий во всей Русской земле остася от мору и от меженины». Однако это было лишь начало пляски смерти, которая продолжался три года. В 1421 мороз снова погубил урожай, и в обстановке голода в Новгороде вспыхнуло новое восстание. «Того же лета Новегороде в Великом брань бысть и кровопролитие, - говорит летопись, - возташе два конца, Наревский и Словенский… бояр дворы разграбише и людей много избише» [211]. «Той же осени… началася быти болезь коркотнаа в людех, и на зиму глад был… - повествует летописец особытиях следующего, 1422 года. - Того же лета глад бысть велик во всеи земле Русской и по новгородской, и мнозии людие помроша з голоду, а инии из Руссии в Литву изыдоша, а инии на путех с глада и з студеня помроша… а инии же и мертви скоты ядяху, и кони, и пси, и кошки, и кроты, и люди людей ядоша, а в Новегороде мертвых з голоду 3 скудельницы наметаша…» [212].
Летописец добавляет, что в Москве кадь ржи стоила полтора рубля, а в Нижнем Новгороде - даже шесть рублей.
Трехлетний «великий глад» закончился в 1423 году; «великий мор» продолжался еще пять лет. Позже голод и мор не раз возвращались, в 1431, 1436, 1442, 1445 годах. В 1433 году началась междоусобная война между князьями, и к жертвам голода и мора прибавились жертвы военного разорения.
Вот что пишет Никоновская летопись о зиме 1441-1442 годов: «Та же зима люта зело, и мрази вели нестерпимы, и много скотом и человеком зла сотворися. Тоя же весны бысть отзимие, и паде снег велик и паки соиде… Того же лета бысть жито дорого.»
И вот следующая зима уже по Ермолинскому летописцу: «Та же зима была студена, а сено дорого, а во Тфери меженина, и пришло в Можаеск голодников много… они же хотели пристава самого съести… да хлебника мужика сожгли в Можаисце с женою, а он люди ел, душ пятьдесят и малых и великих потерял»
Хватит, наверное… А что вы хотите? Мало того, что Северо-Восточная Русь вступила в период Сжатия (исчерпание ресурсов свободных земель, высокие цены на землю, крестьянское малоземелье, разорение крестьян-собственников, распространение ростовщичества и аренды, рост крупного землевладения, низкий уровень потребления основной массы населения, падение уровня реальной заработной платы, дешевизна рабочей силы, высокие цены на хлеб, частые сообщения о голоде и стихийных бедствиях, приостановка роста населения, уход разоренных крестьян в города, рост городов, развитие ремесел и торговли, большое количество безработных и нищих, голодные бунты и восстания, активизация народных движений под лозунгами передела собственности и социальной справедливости…). Так ведь к этому еще нужно прибавить и то, что к 1300-1310 году в Европе закончился малый климатический оптимум - наступал малый ледниковый период, и не нужно долго объяснять последствия для одной из самых холодных земель континента.
На этом фоне и развернулась Первая Смута, длившаяся не одно десятилетие...
Итог закономерен и ужасен. По данным археологов, в Московской земле погибло около пятой части деревень [ опять Юшко А. А. ]- хотя конечно, потери в населении были значительно большими, ведь в уцелевших деревнях мор и голод тоже унесли много жертв. В Москве и в Твери, резко, в 2,5-3 раза, сократились масштабы каменного строительства
[Miller D. Monumental building as indicator of economic trends in Northern Rus’ in the later Kievan and Mongol periods, 1138-1462//American historical review. 1989. Vol. 9. №2. Р. 373.].
Вторая половина XV века представляет с первой половиной разительный контраст. Да, извращения климата никуда особо не уходят, и летописи отмечают голодовки в 1454, 1466, 1472, 1475 и 1477 годах. Но страна больше ни разу не доходила до ужасов голодомора… А численность населения решительно росла, не особо обращая внимание на действительно имевшее место ужесточение налоговой системы. Москва строилась вовсю, недаром Герберштейн отмечал наличие огромных вырубок вокруг столицы, причем частное строительство старалось поспешать за строительством государственным. Ну а описание богатых московских рынков, оставленное Контарини, кочует от одного патриотически настроенного исследователя к другому.
Да о чем говорить, если в наиболее пострадавшем от усиления государственной власти Новгороде в 1500 году численность населения составляла примерно 520 тысяч человек. Для сравнения напомню, что после похода Витовта в 1428 году новгородцы были вынуждены заплатить контрибуцию в 5 тысяч рублей, причем собирали по всем волостям, по рублю с 10 человек [ПСРЛ, т. 26, с. 184]. Это означает, что количество взрослых мужчин составляло примерно 50 тысяч, а общая численность населения - около 250 тысяч.
Так что во второй половине XV века мы видим, как ни странно, пример масштабных модернизационных реформ, не сопровождавшийся «вымариванием населения».
Как случился такой «недогляд реформаторов» - отдельный и интересный вопрос.
Беда в том, что политические взгляды ко всему еще и радикально влияют на критерии оценки событий прошлого. Что для большевика - хорошо, то для либерала смерть:-)
Даже мудрая цифирь не спасает положение.
Вот, например, любимая картинка уважаемого френда aldanov , изображающая как с течением времени менялось количество вновь основываемых городов
. За каждым столбцом гистограммы - взлеты и падения государства, жизнь и смерть людей. Казалось бы, где как не при обсуждении этой цифири найти согласие. Те правители, что обеспечивают резкий рост таких кривых, более других достойны своей посмертной славы.
Но вот как уважаемый автор трактует свои данные: «Это, фактически, графическое изображение процессов колонизации территории страны, требовавших средств. Она становилась возможной тогда, когда русское государство увеличивало долю изъятого продукта и вместе с тем резко понижало возможности свободомыслия и вообще нормальной жизни по формуле Ключевского «Государство пухло, а народ хирел». Совершенно не случайно наиболее заметные пики на этой диаграмме относятся к периодам, которые связаны с правлением наиболее суровых и крутых правителей, беспощадно обиравших подданных для строительства государства. Посмотрим - середина 12 века связана с правлением Андрея Боголюбского, строившего Владимир и для этой цели ограбившего не только Камскую Булгарию, но и Киев, и многие другие города.
Пик второй половины 15 века связан с деятельностью Ивана III, создателя Российского государства. Ему принадлежит весьма сомнительная честь ограбления Великого Новгорода [1]. Вторая половина 16 века - это деятельность Ивана IV Грозного, а также Бориса Годунова, правившего как от имени Федора Иоанновича, так и своего.»
Вот и достигли согласия:-)) Снова проклятый вопрос нашей жизни: возможно ли взаимовыгодное развитие и государства, и народа? Господин Алданов здесь, как мне кажется, заранее считает взаимовыгодное сосуществование невозможным.
На мой взгляд, все совсем не так однозначно, и знаменитый пик государственной колонизации второй половины XV века - яркое тому подтверждение. Остановимся поподробнее на этом пике гистограммы, совпадающим со временем возникновения Российского государства.
Думаю, все знают о том, что XIV век был хорошим временем для Северо-Восточной Руси, восстанавливающейся после татарских погромов. За это столетие только на московской земле было основано 185 новых поселений, и их общее число увеличилось в четыре раза (!),намного превысив количество поселений, существовавших до Нашествия [ Юшко А. А. Московская земля IX-XIV веков. М., 1991.]. За полвека с 1310 по 1360 год лишь один раз (в 1332 году) упоминается сильная дороговизна. Для сравнения можно отметить, что в 1210-1230 годах девять из двадцати лет были годами голода [ Подсчитано по: Пашуто В. Т. Голодные годы в Древней Руси// Ежегодник по аграрной истории Восточной Европы. 1962. Минск, 1964. С. 61-94]. Русь XIV века представлялась византийскому писателю Григоре богатой страной, а русские - «многолюднейшим народом» [ Левченко М. В. Очерки по истории русско-византийских отношений. М., 1956. С. 523.].
Но в XV веке все постепенно меняется… Уходит в прошлое эпоха свободной земли, крестьяне (особенно страдающие от нехватки земли в новгородских пятинах) переходят на трехполье [ История крестьянства Северо-Запада России. СПб., 1994. С. 75; Очерки русской культуры ]. Все чаще и чаще упоминаются голодные года, а вслед за голодом приходят эпидемии.
В 1418 году чума пришла в Новгород - и теперь она нашла благоприятные для эпидемий условия перенаселенного региона.
«Того же лета мор бысть страшен зело на люди в Великом Новегороде, и во Пскове, и в Ладозе, и в Русе, и в Порхове, и в Торжку, и во Твери, и в Дмитрове, и по властем и селам. И толико велик бысть мор, яко живии не успеваху мертвых погребати… и многа села пусты бяху и во градах и в посадех и едва человек или детище живо обреташеся; толико серп пожа человекы, аки класы и быша дворы велици и силнии пусты, едва от многих един или два остася…» [ ПСРЛ. Т. 11. С. 232]
На следующий год мор возобновился и вскоре пришел на Московскую Русь. Северо-Восток еще не оправился от нашествия Едигея, и эпидемия приняла большие размеры. «Мор бысть силен зело во всеи земли Русстей, - говорит летопись, - наипаче же на Костроме, и в Ярославле, и в Юрьеве, и в Володимере, и в Суздале, и в Переславле, и в Галиче, и на Плесе и в Ростов и изомроша людие и стояще жито на нивах пусты, жати некому. И того же месяце Сентября в 15 день… поиде снег и иде 3 дня и 3 нощи… и мало кто жита пожал по схождении снега и бысть глад по великому тому мору по всей Русской земле… [ПСРЛ, Т. 11, с. 236].
«Был глад по великому тому мору», - это была та самая «адская пара», которая погубила почти в то же время половину населения Италии и Прованса. “…И умираху паки человеци от глада… - говорит летопись - и мало людий во всей Русской земле остася от мору и от меженины». Однако это было лишь начало пляски смерти, которая продолжался три года. В 1421 мороз снова погубил урожай, и в обстановке голода в Новгороде вспыхнуло новое восстание. «Того же лета Новегороде в Великом брань бысть и кровопролитие, - говорит летопись, - возташе два конца, Наревский и Словенский… бояр дворы разграбише и людей много избише» [211]. «Той же осени… началася быти болезь коркотнаа в людех, и на зиму глад был… - повествует летописец особытиях следующего, 1422 года. - Того же лета глад бысть велик во всеи земле Русской и по новгородской, и мнозии людие помроша з голоду, а инии из Руссии в Литву изыдоша, а инии на путех с глада и з студеня помроша… а инии же и мертви скоты ядяху, и кони, и пси, и кошки, и кроты, и люди людей ядоша, а в Новегороде мертвых з голоду 3 скудельницы наметаша…» [212].
Летописец добавляет, что в Москве кадь ржи стоила полтора рубля, а в Нижнем Новгороде - даже шесть рублей.
Трехлетний «великий глад» закончился в 1423 году; «великий мор» продолжался еще пять лет. Позже голод и мор не раз возвращались, в 1431, 1436, 1442, 1445 годах. В 1433 году началась междоусобная война между князьями, и к жертвам голода и мора прибавились жертвы военного разорения.
Вот что пишет Никоновская летопись о зиме 1441-1442 годов: «Та же зима люта зело, и мрази вели нестерпимы, и много скотом и человеком зла сотворися. Тоя же весны бысть отзимие, и паде снег велик и паки соиде… Того же лета бысть жито дорого.»
И вот следующая зима уже по Ермолинскому летописцу: «Та же зима была студена, а сено дорого, а во Тфери меженина, и пришло в Можаеск голодников много… они же хотели пристава самого съести… да хлебника мужика сожгли в Можаисце с женою, а он люди ел, душ пятьдесят и малых и великих потерял»
Хватит, наверное… А что вы хотите? Мало того, что Северо-Восточная Русь вступила в период Сжатия (исчерпание ресурсов свободных земель, высокие цены на землю, крестьянское малоземелье, разорение крестьян-собственников, распространение ростовщичества и аренды, рост крупного землевладения, низкий уровень потребления основной массы населения, падение уровня реальной заработной платы, дешевизна рабочей силы, высокие цены на хлеб, частые сообщения о голоде и стихийных бедствиях, приостановка роста населения, уход разоренных крестьян в города, рост городов, развитие ремесел и торговли, большое количество безработных и нищих, голодные бунты и восстания, активизация народных движений под лозунгами передела собственности и социальной справедливости…). Так ведь к этому еще нужно прибавить и то, что к 1300-1310 году в Европе закончился малый климатический оптимум - наступал малый ледниковый период, и не нужно долго объяснять последствия для одной из самых холодных земель континента.
На этом фоне и развернулась Первая Смута, длившаяся не одно десятилетие...
Итог закономерен и ужасен. По данным археологов, в Московской земле погибло около пятой части деревень [ опять Юшко А. А. ]- хотя конечно, потери в населении были значительно большими, ведь в уцелевших деревнях мор и голод тоже унесли много жертв. В Москве и в Твери, резко, в 2,5-3 раза, сократились масштабы каменного строительства
[Miller D. Monumental building as indicator of economic trends in Northern Rus’ in the later Kievan and Mongol periods, 1138-1462//American historical review. 1989. Vol. 9. №2. Р. 373.].
Вторая половина XV века представляет с первой половиной разительный контраст. Да, извращения климата никуда особо не уходят, и летописи отмечают голодовки в 1454, 1466, 1472, 1475 и 1477 годах. Но страна больше ни разу не доходила до ужасов голодомора… А численность населения решительно росла, не особо обращая внимание на действительно имевшее место ужесточение налоговой системы. Москва строилась вовсю, недаром Герберштейн отмечал наличие огромных вырубок вокруг столицы, причем частное строительство старалось поспешать за строительством государственным. Ну а описание богатых московских рынков, оставленное Контарини, кочует от одного патриотически настроенного исследователя к другому.
Да о чем говорить, если в наиболее пострадавшем от усиления государственной власти Новгороде в 1500 году численность населения составляла примерно 520 тысяч человек. Для сравнения напомню, что после похода Витовта в 1428 году новгородцы были вынуждены заплатить контрибуцию в 5 тысяч рублей, причем собирали по всем волостям, по рублю с 10 человек [ПСРЛ, т. 26, с. 184]. Это означает, что количество взрослых мужчин составляло примерно 50 тысяч, а общая численность населения - около 250 тысяч.
Так что во второй половине XV века мы видим, как ни странно, пример масштабных модернизационных реформ, не сопровождавшийся «вымариванием населения».
Как случился такой «недогляд реформаторов» - отдельный и интересный вопрос.