Театр одного актёра
ТЕАТР ОДНОГО АКТЕРА
FUZZ № 3 / 2007
Людмила Ребрина (
feurio )
Источник: Журнал "Колодец"
kassandra_k, спасибо за ссылку !
Дэвид Боуи - из числа тех фигур мирового рока, чей масштаб с годами только увеличивается. О нем написаны тонны книг и статей, снято множество фильмов и телепередач. Ему признается в любви уже несколько поколений артистов. И его все еще подозревают в том, что он где-то прячет свой портрет. Тот самый, что стареет вместо него.
8 января 2007 года Боуи исполнилось 60 лет. И это далеко не единственный повод о нем говорить. Говорить на сей раз не о музыке, потому что одной этой областью его таланты не исчерпываются.
О Боуи уже давно невозможно писать, никак не затрагивая те образы, которые он когда-то создал. Зигги Звездная Пыль, Аладдин Разумный, Тощий Белый Герцог - маски, которые в какой-то момент казались реальнее человека, который их носил; имена, которые знал весь мир. Каждое могло прирасти навсегда, но каждое было безжалостно отброшено.
Это ведь так просто - перестать быть не только Дэвидом Джонсом, но и Дэвидом Боуи, и навсегда стать, скажем, Зигги Стардастом; не хоронить на сцене под рев толпы образ, в котором было так много от реального человека, снова и снова повторять один и те же заученные слова и жесты, и не искать ничего нового. И не слышать десятилетие за десятилетием от ностальгирующих фанатов: ну, эта пластиночка, конечно, вышла ничего себе, только вот Зигги ваш был куда лучше. Изменить себя один раз, но удачно - так, не задумываясь, поступают многие. Но только не Дэвид Боуи. Ему всегда было плевать, что говорят другие.
Его сила оказалась в том, что он один из немногих, кто всегда считал рок-н-ролл своеобразным театром. И даже то, что делает, скажем, Брюс Спрингстин, для Боуи никакое не исключение. Просто у всех разные роли. Кто-то их меняет, кто-то играет одну и ту же всю жизнь. У каждого свой творческий метод.
И у Боуи он тоже был - влюбляться во что-то, изучать это что-то до конца, делать частью себя и снова идти дальше, все время растворяясь в новом без остатка, проживая и откладывая пройденное в дальний угол памяти. Когда Боуи работал с Ленноном над песней "Fame", то узнал, что в этом не одинок. Когда Джон познакомился с Бобом Диланом, он хотел одеваться как Дилан, играть как Дилан, сочинять такие же песни - до тех пор, пока полностью не прочувствовал все это изнутри.
Две страсти - к изменению себя и к созданию образов, куда можно на время скинуть свои страхи или свою ненависть - были основой всего. Боуи признается, что создание масок было для него способом преодолеть природную застенчивость (а не страх перед семейным безумием, как искренне считают некоторые биографы), что ему проще было общаться с миром, говоря от имени Зигги Стардаста - так происходящее меньше задевало его самого. Ему нужна был дистанция между собой и залом. В итоге человек, который с самого начала неуютно чувствовал себя на сцене, стал одним из величайших шоуменов своего времени.
Перевоплощаться и уверенно держаться на публике его научил Линдсей Кемп. Все необходимые навыки Боуи получил за 2 года работы в его труппе мимов "Feathers". Кемп, собственно, и лепил юноше сценический образ - учил гримироваться, подбирать цвет волос, искать новые образы и дистанцироваться от них, меняя, словно костюмы. Все это Дэвид потом последовательно перенес на рок-сцену. Но он был слишком талантливым человеком и слишком большим трудоголиком, чтоб ограничиться только этим.
Так что игра в кино стала для него просто еще одним видом лицедейства. Почему нет?
Первая роль DB в кино - короткометражка "The Image"
Click to viewСначала, как это всегда бывает, его приглашали на эпизодические роли и в небольшие проекты. В 1967 году режиссер-авангардист Майкл Армстронг снял Боуи в черно-белой короткометражке "The Image". В 1968 году была пантомима в "The Looking Glass Murders - Pierrot In Turquoise" - постановке того же Линдсея Кемпа. Затем Дэвид появился на экране в драме "The Pistol Shot" (1968), в 1969-м - в "The Virgin Soldiers" по одноименному роману Лесли Томаса, где участие Боуи даже не отмечено в титрах. А одновременно с работой над альбомом Diamond Dogs Боуи продумывал сценарий для одноименного фильма, который собирался режиссировать сам, а на главную роль пригласить Игги Попа. Но этот проект так и остался неосуществленным [тогда он продумывал мно-о-го так и не осуществлённых сценариев - прим. night_spell]
"The Looking Glass Murders - Pierrot In Turquoise"
Первой же крупной ролью Боуи в кино стал Томас Джером Ньютон в "The Man Who Fell To Earth" Николаса Роуга. К тому времени на счету последнего были операторские работы в нескольких десятках картин, в число которых затесались экранизация романа Рэя Брэдбери "Fahrenheit 451" (1966, режиссёр - Франсуа Трюффо), режиссерский дебют "Performance" с Миком Джеггером и Анитой Палленберг (1970), пролежавший на полке год, пока студийные боссы отходили после шока от увиденного (трейлер фильма "Performance"), и не менее сильное "Walkabout" (1971). Когда в январе 1975 года его угораздило посмотреть документальный фильм "Cracked Actor" о гастролях Боуи по Америке, Роуг как раз искал замену Майклу Криштону в своем новом проекте - фантастическом фильме об инопланетянине, прибывшем на Землю в поисках воды, что могла бы спасти его умирающий мир, да так и застрявшего безнадежно на нашей планете. Режиссер вполне отдавал себе отчет, что ему был нужен не столько профессиональный актер, сколько человек с очень специфическим типом харизмы, способный производить впечатление чужака, даже не говоря ни слова. В Боуи, успешно примерявшего маски пришельцев еще со времен выхода первого сингла "Space Oddity", Роуг нашел все, что искал. Его поразила не только внешность певца, но и голос, который казался искусственным: Роуг слушал его и не мог определить, с каким именно акцентом этот человек говорит по-английски. Так появился инопланетянин, выдающий себя за англичанина. Когда от студии поступило опрометчивое предложение переозвучить Дэвида, Роуг уперся и не допустил.
"Cracked Actor" "The Man Who Fell To Earth"
Томас Ньютон стал одним из самых сильных образов, созданных Боуи за всю его актерскую карьеру. Даже сейчас (когда прошло больше тридцати лет, и в фильме многое выглядит претенциозным и надуманным) в этом невозможно усомниться. Непроходящие тоска и отчуждение, пронзительные и неподдельные, сквозящие в каждом взгляде и жесте, делают его персонажа единственно настоящим и живым в фантасмагорическом круговороте говорящих кукол, дергаемых за ниточки собственными желаниями. Позже Боуи скажет, что только то душевное состояние, в котором он тогда находился, позволило ему успешно справиться с ролью. Его кокаиновый период уже начался.
Несмотря на то, что почти ни у кого не возникало сомнений, что в картине певец играл самого себя, "The Man Who Fell To Earth" был тепло принят критиками, и Боуи решил, что можно и дальше продолжать сниматься.
"Just a Gigolo"
Выход в 1979 году на экраны ленты "Just a Gigolo", у которой критики выдрали все перья из хвоста, не изменил в этом плане ничего. "Это мои 32 фильма Элвиса в одном", - иронично отвечал Боуи на все вопросы. И, полагаю, сильно удивился, что киноленту вообще выпустили на экраны: он понял, что из фильма ничего путного не получится, еще во время съемок. То же знали и все остальные актеры, и поэтому откровенно развлекались. А что еще оставалось делать? На площадке царила атмосфера редкостного раздолбайства - Боуи говорит, что это были самые веселые съемки в его жизни.
Наверное, тогда он начал понимать, что участие в любом фильме давит на него гораздо меньше, чем запись очередной пластинки. Фильм мог провалиться, и это ни на что бы не повлияло. Новый альбом Дэвида Боуи провалиться не мог.
Его второй удачной работой в кино стал майор Джек Сэльерс из "Merry Christmas Mr. Lawrence" Нагисы Ошимы 1983 года. Ошима, известный провокатор, снял драму о столкновении двух культур, путь к взаимопониманию которых долг и тернист, а времени на это отведено катастрофически мало; драму с отчетливым гомосексуальным подтекстом. Японцы, которые охраняют лагерь с британскими военнопленными, не в состоянии понять, как люди могут быть не просто не сломленными и полными достоинства, а даже просто живыми после того, как позорно сдались в плен. Любовь и долг - излюбленный восточный мотив, и решение дилеммы здесь тоже классическое: долг не может не победить, что бы ни творилось в душе. "My love wears forbidden colors" - отрешенно поет в финале Дэвид Сильвиан. Годами позже тот же самый конфликт Ошима повторит в "Taboo" ("Gohatto") (1999) - человек, одним своим существованием угрожающий закону и сеющий смуту, должен быть убит, как бы прекрасен он ни был.
"Merry Christmas Mr. Lawrence" "Merry Christmas Mr. Lawrence" (съёмки)
В "Счастливом рождестве" четыре совершенно равноценные актерские работы: Дэвида Боуи, Рюичи Сакамото, Тома Конти и Такеши Китано. Боуи на удивление тверд и убедителен в роли профессионального военного, а знаменитая сцена бритья - еще один кивок в сторону Линдсея Кемпа.
То, что пластика - одна из самых его сильных сторон, отчетливо видно и в "The Hunger" режиссера Тони Скотта (1983), где Боуи довелось сыграть вампира, чье тело стареет так быстро, что, кажется, он сам не успевает это даже осознать. Фильм был поставлен по новелле Уитни Штрибер и, несмотря на массу совершенно очевидных недостатков, со временем приобрел культовый статус среди тогда еще только нарождающейся готической тусовки. Примерно с того времени египетские кресты-анхи пошли в народ. В этой "вампирской" картине слово "вампир" ни разу не произносится, и многие вещи, которые традиционно приписываются вампирам - боязнь солнечного света и распятий, невозможность отражаться в зеркале - демонстративно отрицаются. Когда Боуи говорит, что фильм удался примерно на половину, причем на первую - где он, собственно, и присутствует - это не самолюбование, а вполне трезвая и объективная оценка. Просто пружина, поначалу туго закручивающаяся под "Bela Lugosi's Dead" Bauhaus, вскоре незаметно ломается, научная линия отбрасывается за дальнейшей ненадобностью, а с того момента, как Джон - разбитый, растерянный, страдающий - сходит со сцены, картину уже не спасает ничего: ни Шуберт, ни дневная красавица Катрин Денев, ни восставшие мумии всех ее старых друзей. А измененная с расчетом на сиквел концовка не оставляет после себя ничего, кроме удивления.
"The Hunger"
Но, надо сказать, Боуи весьма селективно подходил к выбору ролей. Особенно с тех пор, когда в какой-то момент его стали буквально заваливать предложениями сыграть извращенцев всех родов и мастей. Он отверг все, и выбрал иногда сниматься у режиссеров, чьи работы он уважает, и чьи фамилии говорят сами за себя, или в проектах, которые ему так или иначе интересны.
Он был пропавшим агентом Филиппом Джефрисом в "Twin Peaks: Fire Walk with Me" (1992) Дэвида Линча и Энди Уорхолом в "Basquiat" (1996) Джулиана Шнабеля. Он играючи оживил карикатурную версию самого себя в "Labyrinth" (1986), незаметно придав детской сказке ту романтическую глубину, благодаря которой его Джаррета снова и снова называют в числе самых харизматичных кинозлодеев, и виртуозно сыграл Понтия Пилата - сдержанного, равнодушного и ироничного - в "The Last Temptation of Christ" (1988) Мартина Скорсезе. В сцене, где почти нет крупных планов, его сначала узнаешь по голосу, а потом долго не веришь собственным глазам. Но образ человека, мимо которого проходит чудо, а он толком и головы-то не поворачивает, потому что привык смотреть на мир с презрительной усмешкой, удивительно точен и задевает своей обыденностью.
"Labyrinth" "The Last Temptation of Christ"
Как и в случае с его альбомами, появление Боуи в тех или иных фильмах для многих стало своеобразным знаком качества - это касается и зрителей, и режиссеров. Но, по большому счету, лент, участие в которых Боуи отдает просто режиссерским фетишизмом, не так уж и много.
Когда Кристофер Нолан еще только собирался снимать свой "The Prestige" (2006), он абсолютно точно знал, что знаменитого сербского изобретателя Николу Теслу должен играть именно Дэвид Боуи. Певец, недавно перенесший тяжелую болезнь, после некоторых колебаний согласился. При всем том, что эта драма - одна из лучших картин прошлого года, и при том, что противостояние Теслы и Эдисона призвано зеркалить и усиливать основной конфликт, Боуи в этом фильме откровенно нечего играть. В его характере не видно ни глубины, ни загадочности - только усталость человека, который вот уже много лет провел в бегах и попытках не увеличивать энтропию. Даже если это и соответствует режиссерскому замыслу, на месте Боуи мог быть кто угодно, и ничего бы не изменилось.
Но это не отменяет того, что были люди, которые опять шли в кинотеатр смотреть только на него. И того, что теперь Боуи - это символ. Символ загадочности, стиля, потустороннего мира, прогресса и черт знает чего еще. Тут можно подбирать много слов, не боясь вытащить лишнее - история Боуи слишком пестра, чтобы сильно ошибиться. И можно, не боясь ошибиться, говорить о том, что история эта не окончена. Место для еще одной маски в сундуке свободно. Но вот понадобится ли она?
