Дневник. 1983-86 год. Глава 12. Литературная интерлюдия
Одиннадцатая глава
"Три девушки в голубом". Спектакль Ленкома. Татьяна Ивановна Пельтцер. Пока речь пойдет только о пьесе, спектакль еще займет свое достойное место в моем дневнике.
Две записи на две разные темы. Обе посвящены писателям, тут и пояснять ничего не надо. Как я начал в давние годы читать книги, так до сих пор остановиться не могу.
Краткие пояснения даю курсивом. И для удобства решил снабдить свои старые записи заголовками и подзаголовками.
12 ноября 1983 года
Петрушевская и ее Бланш Дюбуа
"Три девушки в голубом" Л. Петрушевской принципиально ничем не отличается от других ее пьес. Та же атмосфера жестко-мрачной безысходности, затхлости, усугубленная символами: на даче, где живут героини пьесы, течет крыша, все склизко, сыро, мокро, мерзко, и никакого спасения.
Только одно отличие: Петрушевская попыталась создать образ, не положительный, нет, но как-то выделяющийся в общей одноцветной череде персонажей.
Это Ирина в "Трех девушках", она вроде бы интеллигентка, фигура страдательная, несчастная (это важно, так как у Петрушевской многие герои жалуются, ноют, но никто не страдает, не с чего страдать - ни души, ни сердца, ни ума). Но и образ Ирины лишь намечался таким, а получился иначе, одна из многих, живет исключительно животными инстинктами, эгоистка, да еще и не то нимфоманка, не то проститутка, как выясняется из ее рассказов о прошлом.
Недоделанная Бланш Дюбуа! Ее сын, в нем есть нечто привлекательное, но он неясен, а абсурдистские сказки, которые он рассказывает, я отказываюсь понимать.
Двуногие с Ахиллесовой пятой
Все остальные герои лишены даже намеков на духовность, это двуногие, их желания сводятся к тому, чтобы пожрать, переспать, и чисто человеческие, но не менее низменные - выпить и содрать деньги с ближнего (либо сэкономить). Других понятий, идей, интересов, мыслей нет, хотя идет некий разговор о книгах Ирины, но эти книги воспринимаются как материальная ценность, никто их не читал и не прочтет. Ужасны дети, маленькие садисты и мерзавцы, но они достойны своих родителей.
Я не могу согласиться с таким восприятием мира, люди сложнее, интереснее, как бы просты они не были. И, наконец, у Петрушевской вообще отсутствует такое явление, как доброта, она исчезла, и о ней никто не вспоминает. Это крайность! Даже Пинтер, презирающий людей, в пьесе "Сторож" дал почти гениальный пример доброты, но Петрушевская до этого не доросла.
И, наконец, язык этой ее пьесы фальшив, не достоверен, так никто не говорит. Ей изменил такт и вкус, и хоть считалось это самым сильным местом, язык скорее превращается в Ахиллесову пяту.
14 ноября
Не могу согласиться с картиной мира
Всё - с самой неприятной и отрицательной стороны. Мать Ирины - маньячка, истязающая морально свою дочь, тонко, изобретательно, целя в самые больные места.
Любовник Ирины, вроде дипломата, пошляк и бабник, мелко подл и труслив. Сама Ирина, бросив больного ребенка, едет за любовником в Крым, а он там с другой женщиной, прячется, избегает.
Атмосфера всеобщего ужаса и отвращения. На даче протекает потолок, причем в начале пьесы есть сухие комнаты, а в финале дождь проникает всюду, безопасного места не осталось, прием из театра абсурда, эффектно выполненный, но не новый.
Рассказы полубезумной старухи, хозяйки дачи, все о какой-то денежной грызне. Грызня идет и вокруг дачи с дырявой крышей - грызня за наследство. Рассказы из юности Ирины - нечто зловещее, вокзалы, дети с серыми лицами.В Москве - безумная старуха-мать, ведущая бесконечные телефонные разговоры о своей операции и приглашающая людей к себе на похороны, с подробностями. В Крыму тоже адова жизнь, но тут уж явно гротеск.
А названа пьеса "комедией". Не слишком ли это цинично? Над кем издевается Петрушевская? Нет, я не могу с ней согласиться, иначе жить невмоготу. Люди не таковы!
Совсем особенный Дос Пасос
Читаю Дос Пасоса, давно об этом мечтал. Прочел первую часть его великой трилогии USA - 42nd Parallel, по-английски. Да! Это писатель совсем особенный, не схож ни с Хемингуэем, ни с Фолкнером, ни с кем.
Интересная композиция его трилогии. Каждый роман состоит из четырех отделов.
Newsreel - хроника, всплеск заголовков, лозунгов, песен, сразу вводящих в исторический момент. Camera Eye - кусочек собственных ощущений-переживаний, связанных с этим историческим моментом, написанный в джойсовско-прустовском стиле, поэтично, ассоциативно, аллитерационно, но это не аутентично с Дос-пасосовским стилем, это особая дымка стилизации.
И собственно роман - биографии рядовых американцев, неотрывные от исторической ситуации. Герои - рабочие. интеллигенты, бизнесмены, в основном, люди средние.
Время от времени врывается биография великого, выдающегося человека, современника героев романа, противопоставленного им.
Стиль Дос Пасоса определить невозможно, он одновременно отрывист и пластичен, очень тонкая обрисовка деталей, цветовидение художническое - всё через цвет, оттенки цвета, с неожиданными эпитетами-неологизмами. Язык легкий, красивый и гибкий. Нет копания в чувствах, нет анализа ощущений, как у Фолкнера. Всё более бегло, что ли.
Очень важно историческое видение, и потому часто промахиваются годы и долго описываются дни и часы, но постоянно держится на втором плане историческая перспектива.
Социалист - не гуманист
Дос Пасос и социализм - особый вопрос. Явное сочувствие, много внимания уделено рабочему движению, но это приятные, наивные идеалы юности, которые вдребезги разбивает реальная жизнь. Так по Дос Пасосу. Он сам отдал дань этому баловству, но вовремя отказался, и потому у нас его ругают, и пишут, что он стал реакционером.
А он был просто гуманистом. Был против преследований рабочих, когда тех сажали и расстреливали, но сталинские дела его возмутили не меньше, вот он и отрекся. Но сначала закончу трилогию, а потом и приду к выводу.
Джон Дос Пасос
Мои дневники
Дневник. 1983-86 год
"Три девушки в голубом". Спектакль Ленкома. Татьяна Ивановна Пельтцер. Пока речь пойдет только о пьесе, спектакль еще займет свое достойное место в моем дневнике.
Две записи на две разные темы. Обе посвящены писателям, тут и пояснять ничего не надо. Как я начал в давние годы читать книги, так до сих пор остановиться не могу.
Краткие пояснения даю курсивом. И для удобства решил снабдить свои старые записи заголовками и подзаголовками.
12 ноября 1983 года
Петрушевская и ее Бланш Дюбуа
"Три девушки в голубом" Л. Петрушевской принципиально ничем не отличается от других ее пьес. Та же атмосфера жестко-мрачной безысходности, затхлости, усугубленная символами: на даче, где живут героини пьесы, течет крыша, все склизко, сыро, мокро, мерзко, и никакого спасения.
Только одно отличие: Петрушевская попыталась создать образ, не положительный, нет, но как-то выделяющийся в общей одноцветной череде персонажей.
Это Ирина в "Трех девушках", она вроде бы интеллигентка, фигура страдательная, несчастная (это важно, так как у Петрушевской многие герои жалуются, ноют, но никто не страдает, не с чего страдать - ни души, ни сердца, ни ума). Но и образ Ирины лишь намечался таким, а получился иначе, одна из многих, живет исключительно животными инстинктами, эгоистка, да еще и не то нимфоманка, не то проститутка, как выясняется из ее рассказов о прошлом.
Недоделанная Бланш Дюбуа! Ее сын, в нем есть нечто привлекательное, но он неясен, а абсурдистские сказки, которые он рассказывает, я отказываюсь понимать.
Двуногие с Ахиллесовой пятой
Все остальные герои лишены даже намеков на духовность, это двуногие, их желания сводятся к тому, чтобы пожрать, переспать, и чисто человеческие, но не менее низменные - выпить и содрать деньги с ближнего (либо сэкономить). Других понятий, идей, интересов, мыслей нет, хотя идет некий разговор о книгах Ирины, но эти книги воспринимаются как материальная ценность, никто их не читал и не прочтет. Ужасны дети, маленькие садисты и мерзавцы, но они достойны своих родителей.
Я не могу согласиться с таким восприятием мира, люди сложнее, интереснее, как бы просты они не были. И, наконец, у Петрушевской вообще отсутствует такое явление, как доброта, она исчезла, и о ней никто не вспоминает. Это крайность! Даже Пинтер, презирающий людей, в пьесе "Сторож" дал почти гениальный пример доброты, но Петрушевская до этого не доросла.
И, наконец, язык этой ее пьесы фальшив, не достоверен, так никто не говорит. Ей изменил такт и вкус, и хоть считалось это самым сильным местом, язык скорее превращается в Ахиллесову пяту.
14 ноября
Не могу согласиться с картиной мира
Всё - с самой неприятной и отрицательной стороны. Мать Ирины - маньячка, истязающая морально свою дочь, тонко, изобретательно, целя в самые больные места.
Любовник Ирины, вроде дипломата, пошляк и бабник, мелко подл и труслив. Сама Ирина, бросив больного ребенка, едет за любовником в Крым, а он там с другой женщиной, прячется, избегает.
Атмосфера всеобщего ужаса и отвращения. На даче протекает потолок, причем в начале пьесы есть сухие комнаты, а в финале дождь проникает всюду, безопасного места не осталось, прием из театра абсурда, эффектно выполненный, но не новый.
Рассказы полубезумной старухи, хозяйки дачи, все о какой-то денежной грызне. Грызня идет и вокруг дачи с дырявой крышей - грызня за наследство. Рассказы из юности Ирины - нечто зловещее, вокзалы, дети с серыми лицами.В Москве - безумная старуха-мать, ведущая бесконечные телефонные разговоры о своей операции и приглашающая людей к себе на похороны, с подробностями. В Крыму тоже адова жизнь, но тут уж явно гротеск.
А названа пьеса "комедией". Не слишком ли это цинично? Над кем издевается Петрушевская? Нет, я не могу с ней согласиться, иначе жить невмоготу. Люди не таковы!
Совсем особенный Дос Пасос
Читаю Дос Пасоса, давно об этом мечтал. Прочел первую часть его великой трилогии USA - 42nd Parallel, по-английски. Да! Это писатель совсем особенный, не схож ни с Хемингуэем, ни с Фолкнером, ни с кем.
Интересная композиция его трилогии. Каждый роман состоит из четырех отделов.
Newsreel - хроника, всплеск заголовков, лозунгов, песен, сразу вводящих в исторический момент. Camera Eye - кусочек собственных ощущений-переживаний, связанных с этим историческим моментом, написанный в джойсовско-прустовском стиле, поэтично, ассоциативно, аллитерационно, но это не аутентично с Дос-пасосовским стилем, это особая дымка стилизации.
И собственно роман - биографии рядовых американцев, неотрывные от исторической ситуации. Герои - рабочие. интеллигенты, бизнесмены, в основном, люди средние.
Время от времени врывается биография великого, выдающегося человека, современника героев романа, противопоставленного им.
Стиль Дос Пасоса определить невозможно, он одновременно отрывист и пластичен, очень тонкая обрисовка деталей, цветовидение художническое - всё через цвет, оттенки цвета, с неожиданными эпитетами-неологизмами. Язык легкий, красивый и гибкий. Нет копания в чувствах, нет анализа ощущений, как у Фолкнера. Всё более бегло, что ли.
Очень важно историческое видение, и потому часто промахиваются годы и долго описываются дни и часы, но постоянно держится на втором плане историческая перспектива.
Социалист - не гуманист
Дос Пасос и социализм - особый вопрос. Явное сочувствие, много внимания уделено рабочему движению, но это приятные, наивные идеалы юности, которые вдребезги разбивает реальная жизнь. Так по Дос Пасосу. Он сам отдал дань этому баловству, но вовремя отказался, и потому у нас его ругают, и пишут, что он стал реакционером.
А он был просто гуманистом. Был против преследований рабочих, когда тех сажали и расстреливали, но сталинские дела его возмутили не меньше, вот он и отрекся. Но сначала закончу трилогию, а потом и приду к выводу.
Джон Дос Пасос
Мои дневники
Дневник. 1983-86 год