Литературная тетрадка. Глава 3. Обыденные трагедии на фоне истории
Вторая глава
Анри (Генрих) IV, король Наваррский, а потом французский
Тут я разбираю две пьесы и один роман. Все-таки в литературных штудиях я был намного лаконичнее, чем при описании театральных спектаклей, да и кинофильмов. Может быть, мне просто нечего было сказать?
Краткие пояснения даю курсивом. И для удобства решил снабдить свои старые записи заголовками и подзаголовками.
Секс в уродливых формах
Ф. Ведекинд - "Пробуждение весны". Хорошо написано, хотя плохой перевод, еще дореволюционный.
Тема - необходимость сексуального воспитания юношества. Иначе секс приобретает уродливые формы, ведет к скабрёзу, изнасилованиям и трагическим последствиям.
Мориц кончает с собой, не умея высвободить сексуальные инстинкты, перед его смертью присутствует "проститутка" Ильза, другая крайность, тоже сначала от нее скрывали истину.
Мельхиор рисует похабные рисунки, его выгоняют из школы. Учителя - карикатуры, мертвенные механические куклы. Потом на него ополчаются родители, когда узнают, что он совершил половой акт с девочкой Вендлой. (В общем, эдакое "все умрут, а я останусь" начала ХХ века, и в куда более жестокой форме, Германике и не снилось).
Отец-юрист, жесткий, считает, что главное - дисциплина. Едва не доводит сына до самоубийства.
Вендла умирает от беременности, мать так и не объяснила ей, как делаются дети (аисты - желчная насмешка), и она по неведению зачала от Мельхиора.
В финале - фантастика: дух Морица и некий непонятный человек. Мориц зовет Мельхиора к себе, но человек ведет его в жизнь. Это символично, есть гофмановские тона. Мельхиор повалил крест Морица (на могиле) и оттого тот появляется. Кто этот некто, уводящий Мельхиора, неясно и неважно.
Вся пьеса - точна, язык - блеск, но больна, узка и специфична по тематике.
Жил-был Анри Четвертый
Х. Манн - "Зрелые годы короля Анри IV" - нарочито идеализирован образ короля. Был ли он такой, с его великим планом, предвосхищающим ХХ век о союзе всех европейских государств против какого-либо общего врага? Был ли таким гуманным в вопросах человеческой жизни, в прощении врагам? Думал ли так о простом народе?
На эти вопросы нельзя дать прямой ответ. Слова о "курице в супе" могли быть демагогическим лозунгом. Устройство хозяйства Франции - элементарным восстановлением после долгих лет религиозных войн.
Анри IV думал о нации, о государстве, в этом был почти первый среди королей, но о народе, скорее всего, опосредованно. Он чинил дом, а не ублаготворял его обитателей. И этим им помогал более других. Но его демократизм, видимо, скорее выдуман Манном.
Нантский эдикт, свобода совести - тоже чуть ли не впервые. Но это обычный шаг, даже не очень большая уступка гугенотам, которым Анри был весьма обязан. И не так уж многим отплатил.
Манн дает Анри - человека, он весь в слабостях. Старается поднять хозяйство страны - и транжирит деньги на любовниц, противоречие не легко устранимое.
Его отношения с женщинами - самая большая слабость Анри IV, в этом он некрепок, а порой, к старости, жалок. Женщины его и погубили, по сути дела, хотя, вероятно, они и давали ему мужество, силу, но лишь временно.
Нормальный человек на троне
Х. Манн писал исторический роман, но лишь для того, чтобы показать здравомыслящего правителя, противостоящего целому миру людской глупости, подлости, тупости.
Очень трудно быть нормальным человеком в нашем мире, особенно королю - он у всех на виду.
И фигура Анри более всего подходила для показа нормального, разумного человека на троне, потому Х. Манн его и выбрал.
А так роман скучноват, иногда тягуче моралистичен. Но сделан со вкусом, с подробностями. Интересные образы Елизаветы Английской, Якова Первого, огромного числа министров Франции.
Шедевр диалога на политические темы - разговор папского легата с Анри перед Нантским эдиктом.
Иногда дикий гротеск - до омерзения, неприятно.
Тоньше, чем у Дюма
Все тоньше, чем у Дюма, но это неглубокая литература. "Юные годы" мне понравились больше. Философский заряд есть, но он так беллетризован, растворен в рассуждениях о любви, что теряется из виду.
Х. Манн несравненно слабее и мельче своего брата, к сожалению.
Кроме того, всё же нельзя не отметить владения историческим материалом. Оба романа Х. Манна (про Генриха Четвертого) - очень французские, хотя и написаны по-немецки. Манн проникся духом французской культуры, когда писал эти произведения, а его брат (Томас Манн) - чисто и только немец.
Хайнрих Манн вообще менее тяжеловесен, но и менее весом, и читать его пускай приятно, но Т. Манна читать трудно, но намного больше сокровищ мысли приобретается.
Х. Манн - не развлекатель, но, однако, уступает в значительности, при всей прелести его книг об Анри IV, ничего с этим не поделаешь.
Король, шут и смерть
М. Гельдероде - "Эскуриал" - король в обреченном на смерть, прогнившем государстве, под вой собак и звон запрещенных колоколов. Боится жизни, заточил себя в бункере, дружит лишь со смертью.
Где-то "там, за сценой" (по-метерлинковски) умирает его жена. Больше потомков у него нет, он обречен. Король стонет, хохочет, рыдает, в общем, изгаляется, как может.
Его шут - фламандец, страшон (именно так написано в авторской ремарке - в переводе на русский. Не знаю уж, как это звучит во французском оригинале). Горький шут - шут смерти. Они меняются местами, и кричат друг другу правду о смерти, постигшей дворец, королевство и короля. Потом, выкрикнув правду, освободившись, король узнает о смерти королевы и казнит шута.
Смерть воцаряется окончательно под вой собак и хохот безумного короля.
Виктор Авилов и Валерий Белякович в спектакле по пьесе Гельдероде "Эскуриал". Театр-студия на Юго-Западе
Метафора абсурдной власти
Страшный гротеск в меланхолических тонах, написан в 20-е годы, а столь много предсказывает. Если угодно, это прозрение и Гитлера, и Сталина, и любого им подобного.
Это об обреченном правителе обреченного государства, спрятавшемся от народа. Он должен выслушать правду от шута, и сам ее высказать. Но результат этой правды - только смерть, которая поджидает в ближайшем будущем самого правителя.
Метафора власти, обратившейся в абсурд и уничтожающей саму себя, вот что создал Гельдероде, великий бельгийский драматург, на мой взгляд, прямой продолжатель Метерлинка, его неподвижного театра обыденной трагедии, вылепленной в образе притчи.
Виктор Авилов в роли Шута в спектакле "Эскуриал" Театра на Юго-Западе
Литературная тетрадка советских времен
Мои дневники
Анри (Генрих) IV, король Наваррский, а потом французский
Тут я разбираю две пьесы и один роман. Все-таки в литературных штудиях я был намного лаконичнее, чем при описании театральных спектаклей, да и кинофильмов. Может быть, мне просто нечего было сказать?
Краткие пояснения даю курсивом. И для удобства решил снабдить свои старые записи заголовками и подзаголовками.
Секс в уродливых формах
Ф. Ведекинд - "Пробуждение весны". Хорошо написано, хотя плохой перевод, еще дореволюционный.
Тема - необходимость сексуального воспитания юношества. Иначе секс приобретает уродливые формы, ведет к скабрёзу, изнасилованиям и трагическим последствиям.
Мориц кончает с собой, не умея высвободить сексуальные инстинкты, перед его смертью присутствует "проститутка" Ильза, другая крайность, тоже сначала от нее скрывали истину.
Мельхиор рисует похабные рисунки, его выгоняют из школы. Учителя - карикатуры, мертвенные механические куклы. Потом на него ополчаются родители, когда узнают, что он совершил половой акт с девочкой Вендлой. (В общем, эдакое "все умрут, а я останусь" начала ХХ века, и в куда более жестокой форме, Германике и не снилось).
Отец-юрист, жесткий, считает, что главное - дисциплина. Едва не доводит сына до самоубийства.
Вендла умирает от беременности, мать так и не объяснила ей, как делаются дети (аисты - желчная насмешка), и она по неведению зачала от Мельхиора.
В финале - фантастика: дух Морица и некий непонятный человек. Мориц зовет Мельхиора к себе, но человек ведет его в жизнь. Это символично, есть гофмановские тона. Мельхиор повалил крест Морица (на могиле) и оттого тот появляется. Кто этот некто, уводящий Мельхиора, неясно и неважно.
Вся пьеса - точна, язык - блеск, но больна, узка и специфична по тематике.
Жил-был Анри Четвертый
Х. Манн - "Зрелые годы короля Анри IV" - нарочито идеализирован образ короля. Был ли он такой, с его великим планом, предвосхищающим ХХ век о союзе всех европейских государств против какого-либо общего врага? Был ли таким гуманным в вопросах человеческой жизни, в прощении врагам? Думал ли так о простом народе?
На эти вопросы нельзя дать прямой ответ. Слова о "курице в супе" могли быть демагогическим лозунгом. Устройство хозяйства Франции - элементарным восстановлением после долгих лет религиозных войн.
Анри IV думал о нации, о государстве, в этом был почти первый среди королей, но о народе, скорее всего, опосредованно. Он чинил дом, а не ублаготворял его обитателей. И этим им помогал более других. Но его демократизм, видимо, скорее выдуман Манном.
Нантский эдикт, свобода совести - тоже чуть ли не впервые. Но это обычный шаг, даже не очень большая уступка гугенотам, которым Анри был весьма обязан. И не так уж многим отплатил.
Манн дает Анри - человека, он весь в слабостях. Старается поднять хозяйство страны - и транжирит деньги на любовниц, противоречие не легко устранимое.
Его отношения с женщинами - самая большая слабость Анри IV, в этом он некрепок, а порой, к старости, жалок. Женщины его и погубили, по сути дела, хотя, вероятно, они и давали ему мужество, силу, но лишь временно.
Нормальный человек на троне
Х. Манн писал исторический роман, но лишь для того, чтобы показать здравомыслящего правителя, противостоящего целому миру людской глупости, подлости, тупости.
Очень трудно быть нормальным человеком в нашем мире, особенно королю - он у всех на виду.
И фигура Анри более всего подходила для показа нормального, разумного человека на троне, потому Х. Манн его и выбрал.
А так роман скучноват, иногда тягуче моралистичен. Но сделан со вкусом, с подробностями. Интересные образы Елизаветы Английской, Якова Первого, огромного числа министров Франции.
Шедевр диалога на политические темы - разговор папского легата с Анри перед Нантским эдиктом.
Иногда дикий гротеск - до омерзения, неприятно.
Тоньше, чем у Дюма
Все тоньше, чем у Дюма, но это неглубокая литература. "Юные годы" мне понравились больше. Философский заряд есть, но он так беллетризован, растворен в рассуждениях о любви, что теряется из виду.
Х. Манн несравненно слабее и мельче своего брата, к сожалению.
Кроме того, всё же нельзя не отметить владения историческим материалом. Оба романа Х. Манна (про Генриха Четвертого) - очень французские, хотя и написаны по-немецки. Манн проникся духом французской культуры, когда писал эти произведения, а его брат (Томас Манн) - чисто и только немец.
Хайнрих Манн вообще менее тяжеловесен, но и менее весом, и читать его пускай приятно, но Т. Манна читать трудно, но намного больше сокровищ мысли приобретается.
Х. Манн - не развлекатель, но, однако, уступает в значительности, при всей прелести его книг об Анри IV, ничего с этим не поделаешь.
Король, шут и смерть
М. Гельдероде - "Эскуриал" - король в обреченном на смерть, прогнившем государстве, под вой собак и звон запрещенных колоколов. Боится жизни, заточил себя в бункере, дружит лишь со смертью.
Где-то "там, за сценой" (по-метерлинковски) умирает его жена. Больше потомков у него нет, он обречен. Король стонет, хохочет, рыдает, в общем, изгаляется, как может.
Его шут - фламандец, страшон (именно так написано в авторской ремарке - в переводе на русский. Не знаю уж, как это звучит во французском оригинале). Горький шут - шут смерти. Они меняются местами, и кричат друг другу правду о смерти, постигшей дворец, королевство и короля. Потом, выкрикнув правду, освободившись, король узнает о смерти королевы и казнит шута.
Смерть воцаряется окончательно под вой собак и хохот безумного короля.
Виктор Авилов и Валерий Белякович в спектакле по пьесе Гельдероде "Эскуриал". Театр-студия на Юго-Западе
Метафора абсурдной власти
Страшный гротеск в меланхолических тонах, написан в 20-е годы, а столь много предсказывает. Если угодно, это прозрение и Гитлера, и Сталина, и любого им подобного.
Это об обреченном правителе обреченного государства, спрятавшемся от народа. Он должен выслушать правду от шута, и сам ее высказать. Но результат этой правды - только смерть, которая поджидает в ближайшем будущем самого правителя.
Метафора власти, обратившейся в абсурд и уничтожающей саму себя, вот что создал Гельдероде, великий бельгийский драматург, на мой взгляд, прямой продолжатель Метерлинка, его неподвижного театра обыденной трагедии, вылепленной в образе притчи.
Виктор Авилов в роли Шута в спектакле "Эскуриал" Театра на Юго-Западе
Литературная тетрадка советских времен
Мои дневники