Поэзия. Александр Тимофеевский. Непрочитанный всенародно известный
Предыдущий поэт
Александр Павлович Тимофеевский. 1933 - 2022. Сегодня 90 лет со дня его рождения, он не дожил совсем немного. Стихи писал всю жизнь, в советское время, в основном, в стол, а также для песенок из мультфильмов, так как работал с 1963 по 1983 годы редактором на киностудии «Союзмультфильм», позднее - на студии «Мульттелефильм» ТО «Экран», и даже одно время был художественным руководителем кинотеатра «Баррикады» на Красной Пресне, где показывались только мультфильмы (сейчас об этом мало кто знает, а мы, будучи школьниками, с Беговой туда часто ездили смотреть мультики).
Одно его стихотворение знает чуть ли не каждый мой соотечественник, из моего поколения - точно каждый, это песенка крокодила Гены "Пусть бегут неуклюже", хотя практически никто не знает автора. Вот так поэт Тимофеевский незаметно ушел в народ.
Но он писал и серьезные стихи. Это поэзия в полном, настоящем смысле слова. Лёгкая, естественная, как дыхание.
Вот.
Вариации
"...Зверинец расположен в парке..."
"...О, знал бы я, что так бывает."
Б.Пастернак
Л. Костюкову
1.
Зверинец расположен в парке
Вокруг со всех сторон овчарки,
А мы находимся внутри,
Захочешь - в дырочку смотри.
2.
О, я не знал, что так бывает,
Об этом вдруг не узнают,
Об этом просто знать не знают,
Пока щебечут и поют.
Но, уподобившись дитяти,
Природа ловит нас в сачок,
Когда пространство еле тянет
И время делает скачок.
А старость - что такое старость,
Во всяком случае, не Рим,
А то, что от тебя осталось,
Причем остаток этот мним.
* * *
Непрочитанные поэты -
Все мы пасынки злой судьбы.
Перед нами склеп интернета,
Блогов сумрачные гробы.
Здесь лежат стихов наши тени,
Отшумевших страстей итог,
Все-то ждут, когда их заденет
Мышки остренький коготок.
ДАСИ
Ищу, не нахожу и снова
Ищу на полках словарей:
Даси - утраченное слово -
Мне неутраченных милей.
И в страсти той неутолимой,
Как встарь велося на Руси, -
Даси, - я говорю любимой, -
Любимая, ты мне даси?
АНГЕЛ
Я в красных трусиках, важный,
Леплю куличи из песка.
Песок прохладный и влажный
И пахнет, как пахнет река.
А на краю песочницы
Огромная стрекоза,
Это мой ангел-хранитель,
Из кусочков неба глаза.
Глядит на меня и плачет.
И ни слова не говорит.
Я догадался сразу:
У ангела что-то болит.
Обнял его за колени,
Головой уткнулся в живот.
- Не плачь, - говорю я ангелу, -
До свадьбы все заживет!
* * *
Г. Нерпиной
Баба Юля, баба Люля, баба Юль.
Луг. Покосы. Абрикосы. Сад. Июль.
Абрикосы в медной мисочке делю -
Бабе Юле, бабе Люле, бабе Лю.
Вот проходит за забором почтальон,
Что-то страшное в конверте прячет он.
Папа с мамою - у них большая власть -
Все хотят меня у бабушки украсть.
Как бессовестная рыжая лиса,
Унесут меня за темные леса -
Папа с мамою сегодня мне враги,
Котик-братик, если слышишь, помоги.
ТАРУСА
Здесь пролетела птица Рух,
И потому везде разруха.
Шла, шла себе и в воду бух,
Таруса, милая старуха.
И по Оке круги и грусть,
И ни ответа, ни привета,
Я сказать вам не берусь,
Где Русь, та Русь -
Руси той нету.
* * *
Я последний в отделенье
Из оставшихся в живых.
Шесть умерших, в отдаленье
Еле-еле вижу их.
Как ведется, на рассвете,
Отступая в далеко.
Плачут жены, плачут дети
Оттого, что нелегко.
Отступая в край нездешний,
Где ни тропок, ни дорог.
Боже, я великий грешник,
Объясни, в чем твой урок.
В ОБРАТНОМ ПЕРЕВОДЕ
* * *
Я живу как раб галерный,
Я живу как негр кандальный,
Как в бараке в год холерный
Несменяемый дневальный.
* * *
Не вижу смысла в фарте я,
В удаче много ль проку?
Я партию за партией
Проигрываю року.
Рок смотрит на меня, форся,
С победною усмешкой,
А я дарю ему ферзя
И проходную пешку.
И рок победно щерит рот -
О, как же он наивен -
Не понимает, что живет
Подачками моими.
* * *
Я думал, все у Господа по смете,
По разнарядке, как гласит указ.
Я думал, ад начнется после смерти,
А он внезапно начался сейчас.
Горят котлы, от вони сводит скулы,
Грызут нам души дети сатаны.
Мой личный черт - страшней, чем черт Вакулы.
Но, главное, не стало тишины.
ИУДА
Иуда был весьма интеллигентен,
Из вундеркиндов первый вундеркинд,
Подслеповат, носил очки на ленте,
Всегда висел на нем его прикид.
Был добр. Не мог принять решенье сразу.
И горький стыд его терзал и жег.
Он на Христа смотрел молочным глазом
И, всхлипнув, говорил - прости, дружок.
МОЛЬБА
И черное, черное, ночи черней,
Что видеть нельзя, и нет силы,
Что телу страшнее могильных червей,
Что душу сожгло и убило.
Зажмурюсь, рукой закрываю глаза -
Бессмысленно, вижу все то же,
Что видеть нельзя и не видеть нельзя,
Прости меня, Господи Боже.
Прости меня, Боже, и душу верни,
Прости мне мои прегрешенья.
И Всеблагому целую ступни,
В слезах ожидая решенья.
* * *
Я исчерпал свой срок,
Иссяк, и стоп-машина:
Моих земных дорог
Осталось три аршина.
В Астапово. Тайком.
Все бросив. Третьим классом.
Простыть под сквозняком,
Отведав хлебца с квасом,
И уходя во тьму,
И смертную истому,
Чтобы сказать Ему:
Ну, вот. теперь я дома.
* * *
Весь день гляжу уныло
На жухлую траву -
Вчера лишь лето было,
И где оно - ау?!
Упрятано в пакете,
Конец ему, привет,
И, как печать на лете,
В окошке бересклет.
Ждать осени недолго,
Все в тучах - посмотри,
Лишь бересклет в осколках
И капельках зари.
* * *
Как сохранить нам этот свет
Еще на час, еще на день,
Еще на много лет,
Тот свет, который жизнь родит,
Тот свет, который всех дарит,
А не рождает тень.
* * *
З. Миркиной
Я лесом шел вдоль колеи
И вдруг застыл на повороте -
Я услыхал, стихи твои
Звучат в обратном переводе.
Там были капельки росы
Во мху, и папоротник пышный,
И яростный полёт осы,
И бабочки полёт неслышный,
И шум берёз, и птичий гам,
Осины робкой колыханье,
И солнце сквозь ветвей прогал,
И Бога ровное дыханье.
* * *
Стать одиноким,
Как цветок,
Или звезда,
Или, как ток
Случайно,
Забежавши в провода,
Как перехожие калики,
Как кот Баюн
На острове Буян.
Стать одиноким,
Как Великий,
Или Тихий океан.
ГОРЫ И ЛЕС
Такая случается штука -
Вдруг мокро щеке и тепло.
Не надо ни слова, ни звука,
Чтоб сердце в любви истекло.
Молитва должна быть безмолвной,
Безмолвно молитесь в тиши.
Иначе он будет неполным -
Момент возвышенья души.
В окне лбы гор, а может, горы лбов,
Меж ними небо втиснулось, как блюдо,
Или как белый тюк между горбов
Лохматого трехгорбого верблюда.
На ближней горке буйная листва,
Вторая - как застывшая цунами,
А третья нам видна едва-едва,
Чуть различимый силуэт в тумане.
Гор трехступенчатая линия -
Природы альфа и омега -
Сперва зеленые и синие,
А дальше - серые до неба.
Не знаю места их у Бога.
Не в том загадка: выше, ниже ли,
Но суетится мысль убогая -
Потом, когда умру, увижу ли?
Ложатся горы в стих
Размерными рядами,
А облака на них
Ложатся бородами.
А сердце: ах, да ах -
От счастья замирая -
Ведь горы в облаках
Почти преддверье рая.
Вглядись, вкруг поля лес, как нимб,
И небо сочеталось с ним
Без швов, в одно сплошное целое,
А посередке - лошадь белая.
Лес, что ты вынешь нам из-под полы,
Какой сюрприз внезапно приготовишь:
Двух сосен обнаженные стволы
Напоминают ноги двух чудовищ.
Деревьев ценные стволы
И хвои пенные валы,
Весьма обыденные с виду,
Стремятся ввысь, где синь и свет.
А там сойдутся, или нет,
Как параллельные Эвклида.
Мы городские все чумные,
Для нас леса - миры иные,
Нам не ясна деревьев стать:
Что нам они напоминают,
Куда вершины устремляют
И что пытаются сказать.
В березняке нам птицы пели,
Дубы венками нас венчали
И тишиной встречали ели,
Снимая грусти и печали.
Обиды, сердца утишая,
От злобных мыслей стерегли,
Оберегали, утешали,
Никак утешить не могли.
Ты все твердишь мне "ненавижу",
Заместо прежнего "люблю".
А я ленив и неподвижен,
Не возражаю и терплю.
А я, тебе не прекословя
И не входя в докучный спор,
Смотрю без мысли на шиповник,
Как дети смотрят на костер.
Мне не понятно, кто я, где я,
В каких веках, в каком краю,
В чем суть, в чем смысл и в чем идея:
Я сам себя не узнаю.
Я между лесом и горами,
Статист в чужой какой-то драме,
А может быть, забыл слова.
Забыть легко. Меня же нету.
Ведь я не то, и я не это -
Не горы, и не лес - трава.
ДУША МОЯ
* * *
Живешь - умей крутиться,
Прикидывайся, ври,
Не тронь пера жар-птицы,
А если взял, умри.
Взял - отправляйся в пекло,
Раз возжелал, плати,
Сгори до кучки пепла,
Иного нет пути.
* * *
Душа моя, дева немая,
Зачем я с тобой не молчу,
Дурацкий колпак надеваю,
Дурацкие шутки шучу.
Пока так нелепо и жалко
Треплю языком о пустом,
Танцует душа, как русалка,
С раздвоенным рыбьим хвостом.
* * *
Я знал всю жизнь, чего не надо -
Не нужен жест, не нужен знак,
Не надо слов, не надо взгляда,
Оно понятно все и так...
Мне б замолчать, пока не поздно,
Но в споре долгом и крутом
Зачем-то сотрясаю воздух,
Жестикулируя притом!
* * *
Дрязги, склоки и укоры
Не щадим и не прощаем.
Наших ссор собачьи своры
Оглушают душу лаем.
Ночью липнет к окнам морось,
Снег за окнами маячит,
Спит душа с душою порознь
И во сне тихонько плачет.
* * *
Как телу надобен уход,
Как нужно языку общенье,
Душе необходим уход,
Побег, отъезд, невозвращенье.
Не от жены, не от трубы
Над крышей дома, не от быта!
Побег ей нужен от судьбы,
Которая душе открыта.
* * *
Душа моя старалась
Не потерять лица,
Как карандаш, стиралась
И стерлась до конца.
А то, что мы любили,
Страдание и страх -
Лишь след графитной пыли
На сереньких листах.
* * *
Не вскакивать ночами,
Не попадать впросак,
Не стукаться о память,
Как о дверной косяк.
Накладываю вето
На меты прошлых лет…
Но где былого нету,
Там будущего нет.
* * *
Ты - как за тысячу веков,
Ты - страшно далека,
Ты - из приснившихся стихов
Последняя строка.
Строка, которой мне не в труд
Любых певцов забить,
Строка, которой поутру
Ни вспомнить, ни забыть.
* * *
Того золотого пожара,
Что мука и радость и дрожь,
Не примешь у лета в подарок
И даже взаймы не возьмешь.
Кукушка тебе напророчит
И скажет легко о судьбе,
И кровь твоя знает, что хочет,
Но это не нужно тебе.
* * *
О, как мы к женщине глухи,
Ее себе считая ровней,
Мы посвящаем ей стихи,
Мы говорим: - ты помнишь, помнишь?
Мы говорим ей: - ты забыла
Тот пляж, тот сад и то авто.
А женщина не то любила
И помнила совсем не то.
* * *
Как сладко быть счастливым
На острие ножа,
Глотать под дулом сливы,
От страха не дрожа.
Мечтать о небе синем,
Летя с балкона вниз,
Лежать на гильотине
И слушать птичий свист.
* * *
Быть может, не во сне, а наяву
Я с поезда сойду напропалую
И в чистом поле упаду в траву,
И зареву, и землю поцелую.
Конечно же, ты прав, хоть на луну,
Хоть к черту на кулички, но не ближе.
Чем я сильней люблю свою страну,
Тем больше государство ненавижу.
* * *
Все мигом утекло,
Не удержал в ладони.
Уперся лбом в стекло
В троллейбусном вагоне.
Ну, что там, жизнь, покажь,
Ведь очень интересно!
А за окном пейзаж,
В котором нет мне места.
* * *
Где ты найдешь такое небо,
Сплошная синь и только, да?
Куда деревья черных веток
Забрасывают невода.
Обвал, разгул ультрамарина,
Все в синьке - небо и вода.
Как пела нам с тобой Марина:
- Остаться здесь и жить всегда...
Мой поэторий
Александр Павлович Тимофеевский. 1933 - 2022. Сегодня 90 лет со дня его рождения, он не дожил совсем немного. Стихи писал всю жизнь, в советское время, в основном, в стол, а также для песенок из мультфильмов, так как работал с 1963 по 1983 годы редактором на киностудии «Союзмультфильм», позднее - на студии «Мульттелефильм» ТО «Экран», и даже одно время был художественным руководителем кинотеатра «Баррикады» на Красной Пресне, где показывались только мультфильмы (сейчас об этом мало кто знает, а мы, будучи школьниками, с Беговой туда часто ездили смотреть мультики).
Одно его стихотворение знает чуть ли не каждый мой соотечественник, из моего поколения - точно каждый, это песенка крокодила Гены "Пусть бегут неуклюже", хотя практически никто не знает автора. Вот так поэт Тимофеевский незаметно ушел в народ.
Но он писал и серьезные стихи. Это поэзия в полном, настоящем смысле слова. Лёгкая, естественная, как дыхание.
Вот.
Вариации
"...Зверинец расположен в парке..."
"...О, знал бы я, что так бывает."
Б.Пастернак
Л. Костюкову
1.
Зверинец расположен в парке
Вокруг со всех сторон овчарки,
А мы находимся внутри,
Захочешь - в дырочку смотри.
2.
О, я не знал, что так бывает,
Об этом вдруг не узнают,
Об этом просто знать не знают,
Пока щебечут и поют.
Но, уподобившись дитяти,
Природа ловит нас в сачок,
Когда пространство еле тянет
И время делает скачок.
А старость - что такое старость,
Во всяком случае, не Рим,
А то, что от тебя осталось,
Причем остаток этот мним.
* * *
Непрочитанные поэты -
Все мы пасынки злой судьбы.
Перед нами склеп интернета,
Блогов сумрачные гробы.
Здесь лежат стихов наши тени,
Отшумевших страстей итог,
Все-то ждут, когда их заденет
Мышки остренький коготок.
ДАСИ
Ищу, не нахожу и снова
Ищу на полках словарей:
Даси - утраченное слово -
Мне неутраченных милей.
И в страсти той неутолимой,
Как встарь велося на Руси, -
Даси, - я говорю любимой, -
Любимая, ты мне даси?
АНГЕЛ
Я в красных трусиках, важный,
Леплю куличи из песка.
Песок прохладный и влажный
И пахнет, как пахнет река.
А на краю песочницы
Огромная стрекоза,
Это мой ангел-хранитель,
Из кусочков неба глаза.
Глядит на меня и плачет.
И ни слова не говорит.
Я догадался сразу:
У ангела что-то болит.
Обнял его за колени,
Головой уткнулся в живот.
- Не плачь, - говорю я ангелу, -
До свадьбы все заживет!
* * *
Г. Нерпиной
Баба Юля, баба Люля, баба Юль.
Луг. Покосы. Абрикосы. Сад. Июль.
Абрикосы в медной мисочке делю -
Бабе Юле, бабе Люле, бабе Лю.
Вот проходит за забором почтальон,
Что-то страшное в конверте прячет он.
Папа с мамою - у них большая власть -
Все хотят меня у бабушки украсть.
Как бессовестная рыжая лиса,
Унесут меня за темные леса -
Папа с мамою сегодня мне враги,
Котик-братик, если слышишь, помоги.
ТАРУСА
Здесь пролетела птица Рух,
И потому везде разруха.
Шла, шла себе и в воду бух,
Таруса, милая старуха.
И по Оке круги и грусть,
И ни ответа, ни привета,
Я сказать вам не берусь,
Где Русь, та Русь -
Руси той нету.
* * *
Я последний в отделенье
Из оставшихся в живых.
Шесть умерших, в отдаленье
Еле-еле вижу их.
Как ведется, на рассвете,
Отступая в далеко.
Плачут жены, плачут дети
Оттого, что нелегко.
Отступая в край нездешний,
Где ни тропок, ни дорог.
Боже, я великий грешник,
Объясни, в чем твой урок.
В ОБРАТНОМ ПЕРЕВОДЕ
* * *
Я живу как раб галерный,
Я живу как негр кандальный,
Как в бараке в год холерный
Несменяемый дневальный.
* * *
Не вижу смысла в фарте я,
В удаче много ль проку?
Я партию за партией
Проигрываю року.
Рок смотрит на меня, форся,
С победною усмешкой,
А я дарю ему ферзя
И проходную пешку.
И рок победно щерит рот -
О, как же он наивен -
Не понимает, что живет
Подачками моими.
* * *
Я думал, все у Господа по смете,
По разнарядке, как гласит указ.
Я думал, ад начнется после смерти,
А он внезапно начался сейчас.
Горят котлы, от вони сводит скулы,
Грызут нам души дети сатаны.
Мой личный черт - страшней, чем черт Вакулы.
Но, главное, не стало тишины.
ИУДА
Иуда был весьма интеллигентен,
Из вундеркиндов первый вундеркинд,
Подслеповат, носил очки на ленте,
Всегда висел на нем его прикид.
Был добр. Не мог принять решенье сразу.
И горький стыд его терзал и жег.
Он на Христа смотрел молочным глазом
И, всхлипнув, говорил - прости, дружок.
МОЛЬБА
И черное, черное, ночи черней,
Что видеть нельзя, и нет силы,
Что телу страшнее могильных червей,
Что душу сожгло и убило.
Зажмурюсь, рукой закрываю глаза -
Бессмысленно, вижу все то же,
Что видеть нельзя и не видеть нельзя,
Прости меня, Господи Боже.
Прости меня, Боже, и душу верни,
Прости мне мои прегрешенья.
И Всеблагому целую ступни,
В слезах ожидая решенья.
* * *
Я исчерпал свой срок,
Иссяк, и стоп-машина:
Моих земных дорог
Осталось три аршина.
В Астапово. Тайком.
Все бросив. Третьим классом.
Простыть под сквозняком,
Отведав хлебца с квасом,
И уходя во тьму,
И смертную истому,
Чтобы сказать Ему:
Ну, вот. теперь я дома.
* * *
Весь день гляжу уныло
На жухлую траву -
Вчера лишь лето было,
И где оно - ау?!
Упрятано в пакете,
Конец ему, привет,
И, как печать на лете,
В окошке бересклет.
Ждать осени недолго,
Все в тучах - посмотри,
Лишь бересклет в осколках
И капельках зари.
* * *
Как сохранить нам этот свет
Еще на час, еще на день,
Еще на много лет,
Тот свет, который жизнь родит,
Тот свет, который всех дарит,
А не рождает тень.
* * *
З. Миркиной
Я лесом шел вдоль колеи
И вдруг застыл на повороте -
Я услыхал, стихи твои
Звучат в обратном переводе.
Там были капельки росы
Во мху, и папоротник пышный,
И яростный полёт осы,
И бабочки полёт неслышный,
И шум берёз, и птичий гам,
Осины робкой колыханье,
И солнце сквозь ветвей прогал,
И Бога ровное дыханье.
* * *
Стать одиноким,
Как цветок,
Или звезда,
Или, как ток
Случайно,
Забежавши в провода,
Как перехожие калики,
Как кот Баюн
На острове Буян.
Стать одиноким,
Как Великий,
Или Тихий океан.
ГОРЫ И ЛЕС
Такая случается штука -
Вдруг мокро щеке и тепло.
Не надо ни слова, ни звука,
Чтоб сердце в любви истекло.
Молитва должна быть безмолвной,
Безмолвно молитесь в тиши.
Иначе он будет неполным -
Момент возвышенья души.
В окне лбы гор, а может, горы лбов,
Меж ними небо втиснулось, как блюдо,
Или как белый тюк между горбов
Лохматого трехгорбого верблюда.
На ближней горке буйная листва,
Вторая - как застывшая цунами,
А третья нам видна едва-едва,
Чуть различимый силуэт в тумане.
Гор трехступенчатая линия -
Природы альфа и омега -
Сперва зеленые и синие,
А дальше - серые до неба.
Не знаю места их у Бога.
Не в том загадка: выше, ниже ли,
Но суетится мысль убогая -
Потом, когда умру, увижу ли?
Ложатся горы в стих
Размерными рядами,
А облака на них
Ложатся бородами.
А сердце: ах, да ах -
От счастья замирая -
Ведь горы в облаках
Почти преддверье рая.
Вглядись, вкруг поля лес, как нимб,
И небо сочеталось с ним
Без швов, в одно сплошное целое,
А посередке - лошадь белая.
Лес, что ты вынешь нам из-под полы,
Какой сюрприз внезапно приготовишь:
Двух сосен обнаженные стволы
Напоминают ноги двух чудовищ.
Деревьев ценные стволы
И хвои пенные валы,
Весьма обыденные с виду,
Стремятся ввысь, где синь и свет.
А там сойдутся, или нет,
Как параллельные Эвклида.
Мы городские все чумные,
Для нас леса - миры иные,
Нам не ясна деревьев стать:
Что нам они напоминают,
Куда вершины устремляют
И что пытаются сказать.
В березняке нам птицы пели,
Дубы венками нас венчали
И тишиной встречали ели,
Снимая грусти и печали.
Обиды, сердца утишая,
От злобных мыслей стерегли,
Оберегали, утешали,
Никак утешить не могли.
Ты все твердишь мне "ненавижу",
Заместо прежнего "люблю".
А я ленив и неподвижен,
Не возражаю и терплю.
А я, тебе не прекословя
И не входя в докучный спор,
Смотрю без мысли на шиповник,
Как дети смотрят на костер.
Мне не понятно, кто я, где я,
В каких веках, в каком краю,
В чем суть, в чем смысл и в чем идея:
Я сам себя не узнаю.
Я между лесом и горами,
Статист в чужой какой-то драме,
А может быть, забыл слова.
Забыть легко. Меня же нету.
Ведь я не то, и я не это -
Не горы, и не лес - трава.
ДУША МОЯ
* * *
Живешь - умей крутиться,
Прикидывайся, ври,
Не тронь пера жар-птицы,
А если взял, умри.
Взял - отправляйся в пекло,
Раз возжелал, плати,
Сгори до кучки пепла,
Иного нет пути.
* * *
Душа моя, дева немая,
Зачем я с тобой не молчу,
Дурацкий колпак надеваю,
Дурацкие шутки шучу.
Пока так нелепо и жалко
Треплю языком о пустом,
Танцует душа, как русалка,
С раздвоенным рыбьим хвостом.
* * *
Я знал всю жизнь, чего не надо -
Не нужен жест, не нужен знак,
Не надо слов, не надо взгляда,
Оно понятно все и так...
Мне б замолчать, пока не поздно,
Но в споре долгом и крутом
Зачем-то сотрясаю воздух,
Жестикулируя притом!
* * *
Дрязги, склоки и укоры
Не щадим и не прощаем.
Наших ссор собачьи своры
Оглушают душу лаем.
Ночью липнет к окнам морось,
Снег за окнами маячит,
Спит душа с душою порознь
И во сне тихонько плачет.
* * *
Как телу надобен уход,
Как нужно языку общенье,
Душе необходим уход,
Побег, отъезд, невозвращенье.
Не от жены, не от трубы
Над крышей дома, не от быта!
Побег ей нужен от судьбы,
Которая душе открыта.
* * *
Душа моя старалась
Не потерять лица,
Как карандаш, стиралась
И стерлась до конца.
А то, что мы любили,
Страдание и страх -
Лишь след графитной пыли
На сереньких листах.
* * *
Не вскакивать ночами,
Не попадать впросак,
Не стукаться о память,
Как о дверной косяк.
Накладываю вето
На меты прошлых лет…
Но где былого нету,
Там будущего нет.
* * *
Ты - как за тысячу веков,
Ты - страшно далека,
Ты - из приснившихся стихов
Последняя строка.
Строка, которой мне не в труд
Любых певцов забить,
Строка, которой поутру
Ни вспомнить, ни забыть.
* * *
Того золотого пожара,
Что мука и радость и дрожь,
Не примешь у лета в подарок
И даже взаймы не возьмешь.
Кукушка тебе напророчит
И скажет легко о судьбе,
И кровь твоя знает, что хочет,
Но это не нужно тебе.
* * *
О, как мы к женщине глухи,
Ее себе считая ровней,
Мы посвящаем ей стихи,
Мы говорим: - ты помнишь, помнишь?
Мы говорим ей: - ты забыла
Тот пляж, тот сад и то авто.
А женщина не то любила
И помнила совсем не то.
* * *
Как сладко быть счастливым
На острие ножа,
Глотать под дулом сливы,
От страха не дрожа.
Мечтать о небе синем,
Летя с балкона вниз,
Лежать на гильотине
И слушать птичий свист.
* * *
Быть может, не во сне, а наяву
Я с поезда сойду напропалую
И в чистом поле упаду в траву,
И зареву, и землю поцелую.
Конечно же, ты прав, хоть на луну,
Хоть к черту на кулички, но не ближе.
Чем я сильней люблю свою страну,
Тем больше государство ненавижу.
* * *
Все мигом утекло,
Не удержал в ладони.
Уперся лбом в стекло
В троллейбусном вагоне.
Ну, что там, жизнь, покажь,
Ведь очень интересно!
А за окном пейзаж,
В котором нет мне места.
* * *
Где ты найдешь такое небо,
Сплошная синь и только, да?
Куда деревья черных веток
Забрасывают невода.
Обвал, разгул ультрамарина,
Все в синьке - небо и вода.
Как пела нам с тобой Марина:
- Остаться здесь и жить всегда...
Мой поэторий