Необязательные мемуары. Глава 8. Редкие земли
Предыдущая глава
Агония есть агония, но случались иногда рецидивы типа ложного выздоровления. Ремиссия вроде бы называется. Кое-где я работал после РИА Новости. Обо всем рассказывать неинтересно. Но пару эпизодов вспомнить можно. Вот один из них.
Работал над номером
В этом здании была расположена редакция журнала "Редкие земли". так называется странное издание, в котором я потрудился во второй половине 2014 - первой половине 2015 года. Числился я там выпускающим редактором, хотя практически занимался всем на свете - расшифровкой записей интервью, редактированием их и превращением в связный текст, написанием заметок... В целом вышло неудачно. Даже номер я так и не успел выпустить, хотя потом, задним числом, меня включили в число тех, кто "работал над номером".
Феерическая дама
В редакции всеми делами заправляла одна экзотическая, экстравагантная и в чем-то даже феерическая, но внешне привлекательная дама по имени Роксолана Черноба. Она начинала свой путь в журналистике как фотограф, в ту еще пору, когда фотографированием занимались не все подряд (видел я ее фотографии, они профессиональны и порой очень интересны). Затем она придумала этот журнал, нашла спонсоров, научных экспертов и по мере возможностей его выпускает. У журнала есть страничка в википедии, но там не всё соответствует действительности. Например, четыре раза в год он далеко не всегда выходит, да тут всё упирается в финансирование, с которым в тот период, что я там работал, были постоянные проблемы.
Всё замкнула на себя
Главная же проблема была в том, что почти весь - на 90 процентов - журнал заполняла лично Роксолана. Только одному моему коллеге она разрешала взять парочку интервью, больше никаких авторов не признавала. Я один раз рыпнулся, организовал статью о художнике Владимире Мигачеве, мне показалось интересным, что он использует землю в своих работах, что пересекалось с названием журнала, и я даже перефразировал Пастернака - "там начинается искусство, где дышат почва и судьба". Но Роксолана мою инициативу похерила.
Она же, отличаясь огромной работоспособностью, без конца моталась по научным заседаниям-совещаниям-конференциям, задавала вопросы и брала бесчисленные интервью с учеными мужами. При этом в науке - хоть в химии, к которой относятся редкоземельные элементы (скандий, иттрий, лантаноиды и пр.), хоть в иных дисциплинах - Роксолана не слишком хорошо разбирается, а ее некоторые собеседники, хотя и разбираются в своих областях науки, не всегда хорошо владеют русским языком, в том числе и по причине того, что он им не родной (аккурат перед моим пришествием Роксолана ездила в Казахстан на научную конференцию, откуда привезла несколько тонн интервью).
Вот она, Роксолана Черноба собственной персоной
Тонны словесной руды
Тонны - не преувеличение. В результате на меня сваливались расшифровки гигантского размера, косноязычные и порой бессмысленные. Расшифровщики работали механически и ничего не понимали в научных материях, о которых шла речь. Я тоже ничего не понимал, да порой невозможно было понять, где интервью начинается, продолжается или заканчивается. А из всех этих тонн "словесной руды" мне надо было сделать более-менее внятные тексты, которые смогли бы читать не только ученые...
Такой вот тяжкий труд, смахивающий на Сизифов, усугубляющийся тем, что Роксолана то пропадала на месяц, и я даже не мог выяснить, где чье интервью, то вдруг возникала и проявляла самодурство, особенно по части оформления, как бывший фотограф, она имела свое мнение, не всегда могла его выразить, так как не до конца понимала, чего хочет, но браковала все предложенные варианты, как творческая личность.
Из-за этого Роксолана ругалась с дизайнером, в том числе с безусловно талантливой Лизой Улитенко, они никак не могли прийти к общему знаменателю. Потом долго искали другого дизайнера, потом нашли, но все эти перипетии до бесконечности затягивали процесс выпуска номера.
В конце концов не выдержал я - и капризов Роксоланы, и того, что мне приходилось редактировать статьи, а то и писать на темы, в которых я не разбираюсь, и материальных проблем...
Мы разошлись, как в море корабли. К сожалению, у меня не осталось ни одного экземпляра журнала. Те, что были, я раздал. А когда уходил, не подумал взять на память. Впрочем, с другой стороны, фиг бы с ним, с этим журналом. Период работы в нем я вспоминаю, как дурной сон с элементами трагикомического кошмара.
Фиг с ним, с флагом
Ну а украинский флаг на здании, где в ту пору арендовали (больше не арендуют) помещение для редакции журнала, к делу не относится. Да и, сами понимаете, с февраля 2022, с начала войны украинского флага над входом в это здание больше нет. Здесь было представительство соседнего недогосударства, принадлежавшее администрации страны, которая начала воевать с Россией задолго до нынешней войны-спецоперации. Но это не имеет отношения к моим мемуарам.
АПД Да, хочу назвать еще одну очень интересную личность, с которой меня свела работа в "Редких землях". Это Гелий Борисович Мелентьев, кандидат геолого-минералогических наук, крупный специалист в своей сфере (хотя статьи его я не мог прочитать, слишком уж они были научные, даже не наукообразные), хороший и умный человек, ему уже тогда было 79 лет, а с тех пор прошло много лет. Дай Бог ему здоровья!
Необязательные мемуары
Агония есть агония, но случались иногда рецидивы типа ложного выздоровления. Ремиссия вроде бы называется. Кое-где я работал после РИА Новости. Обо всем рассказывать неинтересно. Но пару эпизодов вспомнить можно. Вот один из них.
Работал над номером
В этом здании была расположена редакция журнала "Редкие земли". так называется странное издание, в котором я потрудился во второй половине 2014 - первой половине 2015 года. Числился я там выпускающим редактором, хотя практически занимался всем на свете - расшифровкой записей интервью, редактированием их и превращением в связный текст, написанием заметок... В целом вышло неудачно. Даже номер я так и не успел выпустить, хотя потом, задним числом, меня включили в число тех, кто "работал над номером".
Феерическая дама
В редакции всеми делами заправляла одна экзотическая, экстравагантная и в чем-то даже феерическая, но внешне привлекательная дама по имени Роксолана Черноба. Она начинала свой путь в журналистике как фотограф, в ту еще пору, когда фотографированием занимались не все подряд (видел я ее фотографии, они профессиональны и порой очень интересны). Затем она придумала этот журнал, нашла спонсоров, научных экспертов и по мере возможностей его выпускает. У журнала есть страничка в википедии, но там не всё соответствует действительности. Например, четыре раза в год он далеко не всегда выходит, да тут всё упирается в финансирование, с которым в тот период, что я там работал, были постоянные проблемы.
Всё замкнула на себя
Главная же проблема была в том, что почти весь - на 90 процентов - журнал заполняла лично Роксолана. Только одному моему коллеге она разрешала взять парочку интервью, больше никаких авторов не признавала. Я один раз рыпнулся, организовал статью о художнике Владимире Мигачеве, мне показалось интересным, что он использует землю в своих работах, что пересекалось с названием журнала, и я даже перефразировал Пастернака - "там начинается искусство, где дышат почва и судьба". Но Роксолана мою инициативу похерила.
Она же, отличаясь огромной работоспособностью, без конца моталась по научным заседаниям-совещаниям-конференциям, задавала вопросы и брала бесчисленные интервью с учеными мужами. При этом в науке - хоть в химии, к которой относятся редкоземельные элементы (скандий, иттрий, лантаноиды и пр.), хоть в иных дисциплинах - Роксолана не слишком хорошо разбирается, а ее некоторые собеседники, хотя и разбираются в своих областях науки, не всегда хорошо владеют русским языком, в том числе и по причине того, что он им не родной (аккурат перед моим пришествием Роксолана ездила в Казахстан на научную конференцию, откуда привезла несколько тонн интервью).
Вот она, Роксолана Черноба собственной персоной
Тонны словесной руды
Тонны - не преувеличение. В результате на меня сваливались расшифровки гигантского размера, косноязычные и порой бессмысленные. Расшифровщики работали механически и ничего не понимали в научных материях, о которых шла речь. Я тоже ничего не понимал, да порой невозможно было понять, где интервью начинается, продолжается или заканчивается. А из всех этих тонн "словесной руды" мне надо было сделать более-менее внятные тексты, которые смогли бы читать не только ученые...
Такой вот тяжкий труд, смахивающий на Сизифов, усугубляющийся тем, что Роксолана то пропадала на месяц, и я даже не мог выяснить, где чье интервью, то вдруг возникала и проявляла самодурство, особенно по части оформления, как бывший фотограф, она имела свое мнение, не всегда могла его выразить, так как не до конца понимала, чего хочет, но браковала все предложенные варианты, как творческая личность.
Из-за этого Роксолана ругалась с дизайнером, в том числе с безусловно талантливой Лизой Улитенко, они никак не могли прийти к общему знаменателю. Потом долго искали другого дизайнера, потом нашли, но все эти перипетии до бесконечности затягивали процесс выпуска номера.
В конце концов не выдержал я - и капризов Роксоланы, и того, что мне приходилось редактировать статьи, а то и писать на темы, в которых я не разбираюсь, и материальных проблем...
Мы разошлись, как в море корабли. К сожалению, у меня не осталось ни одного экземпляра журнала. Те, что были, я раздал. А когда уходил, не подумал взять на память. Впрочем, с другой стороны, фиг бы с ним, с этим журналом. Период работы в нем я вспоминаю, как дурной сон с элементами трагикомического кошмара.
Фиг с ним, с флагом
Ну а украинский флаг на здании, где в ту пору арендовали (больше не арендуют) помещение для редакции журнала, к делу не относится. Да и, сами понимаете, с февраля 2022, с начала войны украинского флага над входом в это здание больше нет. Здесь было представительство соседнего недогосударства, принадлежавшее администрации страны, которая начала воевать с Россией задолго до нынешней войны-спецоперации. Но это не имеет отношения к моим мемуарам.
АПД Да, хочу назвать еще одну очень интересную личность, с которой меня свела работа в "Редких землях". Это Гелий Борисович Мелентьев, кандидат геолого-минералогических наук, крупный специалист в своей сфере (хотя статьи его я не мог прочитать, слишком уж они были научные, даже не наукообразные), хороший и умный человек, ему уже тогда было 79 лет, а с тех пор прошло много лет. Дай Бог ему здоровья!
Необязательные мемуары