Необязательные мемуары. Глава 6. Павлов. Константинов
Предыдущая глава
Слева направо: Илья Константинов. Николай Павлов
"Другая Россия" былых времен
Следующие два героя моих воспоминаний - Николай Павлов и Илья Константинов. Бывшие народные депутаты РСФСР/РФ.
Их обоих обзывали "красно-коричневыми" и "коммунофашистами". Это такая же глупость, как и все агитпроповские ярлыки. К "красным", то есть к коммунистам, оба не имели ни малейшего отношения. Павлов называл себя "православным монархистом". Илья - выходец из питерских экономистов-неформалов диссидентского толка, закончил ЛГУ, но в 80-е годы читал неправильные лекции, за что был уволен, ушел в грузчики и сторожа, оттуда - в народные депутаты, в "демократы", потом перешел в лагерь противников Ельцина.
Про "коричневость" смешно говорить. Я с ними обоими много общался - как обычно, в курилке. У нас были прекрасные отношения. Нормальные люди, со своими специфическими взглядами. С недостатками. Куда ж без них.
Про Николая Александровича Павлова я в свое время целый политический портрет написал, для журнала "Столица" - очень уж яркий был человек, искренний и я бы сказал - простодушный. Кое-что процитирую.
"Павлова уважают даже враги. В чем только его ни обвиняли, только не в беспринципности... Парламентской трибуны и микрофона ему явно не хватает. Коллеги и журналисты не знают более словоохотливого и откровенного собеседника в кулуарах, где он пропадает большую часть сессионого времени.
Павлов всегда готов излагать свои взгляды. Он не скрывает своего мировоззрения, и надо признаться, что оно у него целостное. На вопрос: "Какая у вас политическая линия?" Павлов всегда может ответить: "Прямая".
И еще:
"Николай Александрович часто говорит умные и правильные слова, но есть темы, которые при общении с ним лучше не затрагивать. Это Саддам Хусейн и развал Союза. Депутат теряет стройность аргументов и ясность рассудка, впадает в пафос и декламацию".
Да уж! Какие Ниагары диатриб, какие бурные потоки филиппик исторгались из уст Павлова в адрес "беловежских Каинов", даже представить себе невозможно.
В те годы он был яростным борцом с "антинародным", а также "временным оккупационным режимом" - ВОР (маргинальная оппозиция вечно придумывает звонкие клички оппонентам, потом возникла "кровавая гебня") во главе с Ельциным. Не щадил слов и обличений. Но не столь уж примитивным был Николай Александрович.
На Пятом съезде народных депутатов России, в октябре 1991 года, после победы над ГКЧП, но до упразднения СССР, Ельцин затребовал и получил чрезвычайные полномочия, то есть право действовать, не оглядываясь на Верховный Совет.
И Павлов прокомментировал это весьма неожиданным образом: "Я не понимаю, зачем Ельцин темнит? Он хочет ввести чрезвычайное положение? Так пусть прямо и скажет! Я бы даже его поддержал. Я же понимаю, что без чрезвычайных мер с российской экономикой ничего не сделать. Но вся беда в том, что Ельцин никогда на них не решится и ничего толком не сделает"
Ошибался народный депутат. Ельцин решился и много чего наделал...
Бодались два автократора
Тут требуется небольшое "лирическое" отступление - надо объяснить корни рокового конфликта между президентом и народными депутатами, причины противостояния, стоившего затем человеческих жертв. Слишком уж много написано и наговорено вранья по этому пункту.
К сожалению, всё упёрлось в личности.
Борис Ельцин, как только стал президентом и оправился от путча-1991, занимался тем, что расширял свои чрезвычайные полномочия. Как это там в народно-блатной песне - "А он всё дозы увеличивал". Главное - взять всё больше и больше власти.
Руслан Хасбулатов, как только стал спикером Верховного Совета и оправился от путча-1991, занимался тем же самым. НО! На ВСЮ власть в России он не претендовал. Ему вполне достаточно было статуса второго человека в государстве, первого советника, старшего помощника, "великого визиря".
Однако такой статус и такая приближенность Хасбулатова совершенно не устраивала ельцинскую камарилью, да и сам Ельцин не желал делиться властью ни с кем, он предпочитал сталкивать лбами своих помощников-соратников, используя тактику сдержек и противовесов. Вполне традиционную, старинную и византийскую.
Почему-то считается, что камнем преткновения были "экономические реформы". Мол, прогрессивный Ельцин их продвигал, а реакционный, "коммуно-фашистский", "красно-коричневый" Верховный Совет "торпедировал" и "пускал под откос". Это полный вздор.
"Реакционный", "коммуно-фашистский", "красно-коричневый" Верховный Совет принял все законы, необходимые для реформ, в том числе - и о ваучерной приватизации, причем куда более рыночный и нормальный, чем тот разбойничий вариант, который затем осуществлял Чубайс, и осуществлял не по законам, а по указам Ельцина, сочиненным камарильей и принятым в рамках "расширения президентских полномочий".
Часть депутатов, и немалая, сопротивлялась, но Хасбулатов проталкивал и продавливал нужные голосования. Таким способом он доказывал Ельцину, что может эффективно управлять депутатской массой.
Но депутаты ужасно мешали камарилье и так называемому "правительству реформ". С ними надо было договариваться, вести дискуссии, искать компромиссы. Это, кстати, пошло бы только на пользу, многих глупостей не допустили бы.
Но зачем? "Реформаторы", цинично назвавшие себя "командой камикадзе", считали, что они сами справятся, без всяких посторонних консультантов. Хасбулатов был тоже весьма высокого мнения о своей персоне и своих экономических познаниях. Беспокойные и несогласные депутаты всё больше раздражали Ельцина. Камарилья активно интриговала против Хасбулатова, в результате президент оттолкнул амбициозного кавказца-спикера и дело пошло к неизбежной конфронтации, победитель которой был заранее предопределен. А виноваты обе стороны.
Грозная сила, которой не было
Павлов терпеть не мог Хасбулатова, ни одной секунды ему не доверял, но ситуация вынудила его встать с ним по одну сторону баррикад. Понятно, что ночь и день 4 октября Николай Александрович провел в Белом доме. Вышел оттуда целым и невредимым и... всплыл в Госдуме в 2003 году, во фракции "Родина".
Еще чуть раньше поработал помощником депутата-фашиста - в буквальном смысле, без агитпроповских штампов - Николая Лысенко (который впоследствии неожиданно оказался крупным "этнологом" и даже сочинил толстенную и очень дорогую книгу про аланов-осетин, я ее листал в Доме книги на Новом Арбате, но купить не решился, не захотел отдавать тысячу с лишним рублей неизвестно за что)
Но я после 1993 года с Павловым практически больше не общался.
Илья Константинов, естественно, тоже сидел в Белом доме в день штурма. Точнее - суетился, бегал и "чинарики стрелял". Мы с ним перебросились парой слов (за что потом меня несколько раз приглашали на допросы следователи - как свидетеля по "делу о беспорядках", но я на всякий случай прикинулся шлангом и отвечал максимально тупо: не помню, не знаю, ничего сказать не могу. Чтобы не навредить подследственным. А то мало ли к чему придерутся...). В те роковые дни Илья прекрасно понимал, что всё кончено, но после выхода из здания ему повезло меньше: его арестовали как "создателя боевых отрядов".
Конечно же, это был трагикомический анекдот. Илья - человек мирный, оружия в руках не держал, никакие "боевые отряды" сформировать бы не смог, даже если бы захотел. Он просто пал жертвой собственного понтярства, уж извините. Любил разные руководящие должности со звучными наименованиями.
На свою беду, Константинов числился главой исполкома так называемого "Фронта национального спасения" - ФНС. Это была "Другая Россия" 1992-93 годов, такая же маргинальная, в основном состоявшая из склочных сопредседателей, среди которых водились и коммунисты, и монархисты, и националисты, и только черта лысого не было.
Правда, они могли совокупными силами вывести на улицы тысяч десять-пятнадцать, революционная лихорадка в начале девяностых еще не совсем спала. Но в целом эти "фронтовики" представляли собой заведомое меньшинство.
Тем не менее ельцинский агитпроп (по сравнению с которым всякие сурковы-володины выглядят робкими учениками) сумел слепить из этого "бумажного тигра" зловещий "красно-коричневый" и "коммуно-фашистский" жупел. Типа якобы "грозную силу".
В ФНС вошло немало народных депутатов, и Хасбулатов поневоле вынужден был на них опираться и с ними солидаризироваться. Дальнейшее понятно. Главе исполкома мифической "грозной силы" поневоле пришлось отправиться в застенки вслед за более-менее подлинными лидерами.
Сын за отца
После амнистии Илья на время из политики ушел. Мы с ним как-то встретились в Госдуме, потрепались, попили кофейку, он признался, что ему безумно надоела вся эта политическая суета.
Однако, видимо, не до конца надоела. Константинов успел поработать функционером карликовой Партии социальной справедливости, а также на Михаила Горбачева и где-то еще.
Ну а затем начались грустные перипетии с его сыном Даниилом, политические взгляды которого я никогда не разделял, но это не повод для наглого сфабрикованного обвинения в убийстве (!). Впрочем, это другая история, да и лживое это обвинение даже наши обвинители вынуждены были снять, придумали какое-то нелепое "хулиганство", за что впаяли все-таки Даниилу Константинову небольшой срок, который он успел отбыть под следствием.
И он, выйдя на свободу, тут же уехал за границу. Там самым неожиданным образом оказался участником "конгрессов" наших эмигрантов и маргинальных борцов с режимом типа Каспарова, Навального (точнее, его обслуги) и даже Ходорковского. Но в мою задачу не входит анализ всех этих потусторонних нюансов.
Могу себе представить, скольких нервов и каких страданий стоила отцу травля сына путинскими силовиками.
Илья вновь впал в состояние оппозиции к очередному "антинародному режиму", но оппозиции достаточно тихой, не активной и сугубо фейсбучной.
Необязательные мемуары
Слева направо: Илья Константинов. Николай Павлов
"Другая Россия" былых времен
Следующие два героя моих воспоминаний - Николай Павлов и Илья Константинов. Бывшие народные депутаты РСФСР/РФ.
Их обоих обзывали "красно-коричневыми" и "коммунофашистами". Это такая же глупость, как и все агитпроповские ярлыки. К "красным", то есть к коммунистам, оба не имели ни малейшего отношения. Павлов называл себя "православным монархистом". Илья - выходец из питерских экономистов-неформалов диссидентского толка, закончил ЛГУ, но в 80-е годы читал неправильные лекции, за что был уволен, ушел в грузчики и сторожа, оттуда - в народные депутаты, в "демократы", потом перешел в лагерь противников Ельцина.
Про "коричневость" смешно говорить. Я с ними обоими много общался - как обычно, в курилке. У нас были прекрасные отношения. Нормальные люди, со своими специфическими взглядами. С недостатками. Куда ж без них.
Про Николая Александровича Павлова я в свое время целый политический портрет написал, для журнала "Столица" - очень уж яркий был человек, искренний и я бы сказал - простодушный. Кое-что процитирую.
"Павлова уважают даже враги. В чем только его ни обвиняли, только не в беспринципности... Парламентской трибуны и микрофона ему явно не хватает. Коллеги и журналисты не знают более словоохотливого и откровенного собеседника в кулуарах, где он пропадает большую часть сессионого времени.
Павлов всегда готов излагать свои взгляды. Он не скрывает своего мировоззрения, и надо признаться, что оно у него целостное. На вопрос: "Какая у вас политическая линия?" Павлов всегда может ответить: "Прямая".
И еще:
"Николай Александрович часто говорит умные и правильные слова, но есть темы, которые при общении с ним лучше не затрагивать. Это Саддам Хусейн и развал Союза. Депутат теряет стройность аргументов и ясность рассудка, впадает в пафос и декламацию".
Да уж! Какие Ниагары диатриб, какие бурные потоки филиппик исторгались из уст Павлова в адрес "беловежских Каинов", даже представить себе невозможно.
В те годы он был яростным борцом с "антинародным", а также "временным оккупационным режимом" - ВОР (маргинальная оппозиция вечно придумывает звонкие клички оппонентам, потом возникла "кровавая гебня") во главе с Ельциным. Не щадил слов и обличений. Но не столь уж примитивным был Николай Александрович.
На Пятом съезде народных депутатов России, в октябре 1991 года, после победы над ГКЧП, но до упразднения СССР, Ельцин затребовал и получил чрезвычайные полномочия, то есть право действовать, не оглядываясь на Верховный Совет.
И Павлов прокомментировал это весьма неожиданным образом: "Я не понимаю, зачем Ельцин темнит? Он хочет ввести чрезвычайное положение? Так пусть прямо и скажет! Я бы даже его поддержал. Я же понимаю, что без чрезвычайных мер с российской экономикой ничего не сделать. Но вся беда в том, что Ельцин никогда на них не решится и ничего толком не сделает"
Ошибался народный депутат. Ельцин решился и много чего наделал...
Бодались два автократора
Тут требуется небольшое "лирическое" отступление - надо объяснить корни рокового конфликта между президентом и народными депутатами, причины противостояния, стоившего затем человеческих жертв. Слишком уж много написано и наговорено вранья по этому пункту.
К сожалению, всё упёрлось в личности.
Борис Ельцин, как только стал президентом и оправился от путча-1991, занимался тем, что расширял свои чрезвычайные полномочия. Как это там в народно-блатной песне - "А он всё дозы увеличивал". Главное - взять всё больше и больше власти.
Руслан Хасбулатов, как только стал спикером Верховного Совета и оправился от путча-1991, занимался тем же самым. НО! На ВСЮ власть в России он не претендовал. Ему вполне достаточно было статуса второго человека в государстве, первого советника, старшего помощника, "великого визиря".
Однако такой статус и такая приближенность Хасбулатова совершенно не устраивала ельцинскую камарилью, да и сам Ельцин не желал делиться властью ни с кем, он предпочитал сталкивать лбами своих помощников-соратников, используя тактику сдержек и противовесов. Вполне традиционную, старинную и византийскую.
Почему-то считается, что камнем преткновения были "экономические реформы". Мол, прогрессивный Ельцин их продвигал, а реакционный, "коммуно-фашистский", "красно-коричневый" Верховный Совет "торпедировал" и "пускал под откос". Это полный вздор.
"Реакционный", "коммуно-фашистский", "красно-коричневый" Верховный Совет принял все законы, необходимые для реформ, в том числе - и о ваучерной приватизации, причем куда более рыночный и нормальный, чем тот разбойничий вариант, который затем осуществлял Чубайс, и осуществлял не по законам, а по указам Ельцина, сочиненным камарильей и принятым в рамках "расширения президентских полномочий".
Часть депутатов, и немалая, сопротивлялась, но Хасбулатов проталкивал и продавливал нужные голосования. Таким способом он доказывал Ельцину, что может эффективно управлять депутатской массой.
Но депутаты ужасно мешали камарилье и так называемому "правительству реформ". С ними надо было договариваться, вести дискуссии, искать компромиссы. Это, кстати, пошло бы только на пользу, многих глупостей не допустили бы.
Но зачем? "Реформаторы", цинично назвавшие себя "командой камикадзе", считали, что они сами справятся, без всяких посторонних консультантов. Хасбулатов был тоже весьма высокого мнения о своей персоне и своих экономических познаниях. Беспокойные и несогласные депутаты всё больше раздражали Ельцина. Камарилья активно интриговала против Хасбулатова, в результате президент оттолкнул амбициозного кавказца-спикера и дело пошло к неизбежной конфронтации, победитель которой был заранее предопределен. А виноваты обе стороны.
Грозная сила, которой не было
Павлов терпеть не мог Хасбулатова, ни одной секунды ему не доверял, но ситуация вынудила его встать с ним по одну сторону баррикад. Понятно, что ночь и день 4 октября Николай Александрович провел в Белом доме. Вышел оттуда целым и невредимым и... всплыл в Госдуме в 2003 году, во фракции "Родина".
Еще чуть раньше поработал помощником депутата-фашиста - в буквальном смысле, без агитпроповских штампов - Николая Лысенко (который впоследствии неожиданно оказался крупным "этнологом" и даже сочинил толстенную и очень дорогую книгу про аланов-осетин, я ее листал в Доме книги на Новом Арбате, но купить не решился, не захотел отдавать тысячу с лишним рублей неизвестно за что)
Но я после 1993 года с Павловым практически больше не общался.
Илья Константинов, естественно, тоже сидел в Белом доме в день штурма. Точнее - суетился, бегал и "чинарики стрелял". Мы с ним перебросились парой слов (за что потом меня несколько раз приглашали на допросы следователи - как свидетеля по "делу о беспорядках", но я на всякий случай прикинулся шлангом и отвечал максимально тупо: не помню, не знаю, ничего сказать не могу. Чтобы не навредить подследственным. А то мало ли к чему придерутся...). В те роковые дни Илья прекрасно понимал, что всё кончено, но после выхода из здания ему повезло меньше: его арестовали как "создателя боевых отрядов".
Конечно же, это был трагикомический анекдот. Илья - человек мирный, оружия в руках не держал, никакие "боевые отряды" сформировать бы не смог, даже если бы захотел. Он просто пал жертвой собственного понтярства, уж извините. Любил разные руководящие должности со звучными наименованиями.
На свою беду, Константинов числился главой исполкома так называемого "Фронта национального спасения" - ФНС. Это была "Другая Россия" 1992-93 годов, такая же маргинальная, в основном состоявшая из склочных сопредседателей, среди которых водились и коммунисты, и монархисты, и националисты, и только черта лысого не было.
Правда, они могли совокупными силами вывести на улицы тысяч десять-пятнадцать, революционная лихорадка в начале девяностых еще не совсем спала. Но в целом эти "фронтовики" представляли собой заведомое меньшинство.
Тем не менее ельцинский агитпроп (по сравнению с которым всякие сурковы-володины выглядят робкими учениками) сумел слепить из этого "бумажного тигра" зловещий "красно-коричневый" и "коммуно-фашистский" жупел. Типа якобы "грозную силу".
В ФНС вошло немало народных депутатов, и Хасбулатов поневоле вынужден был на них опираться и с ними солидаризироваться. Дальнейшее понятно. Главе исполкома мифической "грозной силы" поневоле пришлось отправиться в застенки вслед за более-менее подлинными лидерами.
Сын за отца
После амнистии Илья на время из политики ушел. Мы с ним как-то встретились в Госдуме, потрепались, попили кофейку, он признался, что ему безумно надоела вся эта политическая суета.
Однако, видимо, не до конца надоела. Константинов успел поработать функционером карликовой Партии социальной справедливости, а также на Михаила Горбачева и где-то еще.
Ну а затем начались грустные перипетии с его сыном Даниилом, политические взгляды которого я никогда не разделял, но это не повод для наглого сфабрикованного обвинения в убийстве (!). Впрочем, это другая история, да и лживое это обвинение даже наши обвинители вынуждены были снять, придумали какое-то нелепое "хулиганство", за что впаяли все-таки Даниилу Константинову небольшой срок, который он успел отбыть под следствием.
И он, выйдя на свободу, тут же уехал за границу. Там самым неожиданным образом оказался участником "конгрессов" наших эмигрантов и маргинальных борцов с режимом типа Каспарова, Навального (точнее, его обслуги) и даже Ходорковского. Но в мою задачу не входит анализ всех этих потусторонних нюансов.
Могу себе представить, скольких нервов и каких страданий стоила отцу травля сына путинскими силовиками.
Илья вновь впал в состояние оппозиции к очередному "антинародному режиму", но оппозиции достаточно тихой, не активной и сугубо фейсбучной.
Необязательные мемуары