1980 год, июль
Два каких-то неразрывных события, в то же время противоположные по сути и содержанию, а переплелись вместе - это Олимпиада и смерть Высоцкого.
В моей памяти они тоже связаны, но как-то немножко по другому.
Начну с олимпиады. Мой муж страстный болельщик и, как теперь говорят, фанат спорта.
И вот задолго до начала олимпиады постоянно слышу его сетования - этот спортсмен приедет, а этот не приедет, И вот как много спорт теряет. Вот такое противоречивое желание в душах - с одной стороны спорт, а с другой , что правда и в том, что это олимпиаду стоит бойкотировать, злость на ту политику, которую ведёт это соцгосударство.
Но олимпиада всё же будет и моя дочь едет с танцевальными ансамблями из Баку для выступления на её открытии. Всё вроде хорошо. Они хорошо устроились в Москве, каждый день тренируются и вдруг - панический звонок : я заболела. Конечно срываюсь в Москву. У нас как раз работы в Коми АССР, беру командировку - дорога через Москву.
Несмотря на все панические разговоры о закрытии Москвы, меня никто на останавливал на въезде. В Москве перед олимпиадой проливные дожди и довольно холодно.
Еду к дочке, живут они в одном из студенческих общежитий Москвы. Но проникнуть туда практически нет возможности - не пущають. Дождалась возвращения их с тренировки и, через ребят вызываю её. Выходит ко мне такое похудевшее создание полузелёного цвета.
Оказывается уже несколько дней по вечерам температура до 39 градусов - воспаление почек. Они целый день на тренировках в Лужниках, присесть негде, в перерывах сидят на мокрой траве, вот и результат. Врачи дают лекарства, сбивают температуру и опять тренировки.
Пробиваюсь к их руководителю - Дильбази. Хоть она и гордость азербайджанского танца, но в других отношениях совершенно не пробиваема. Нет, заявляет мне, не отпущу. Никакие уговоры не действуют - идите к врачам. Врач, молодая полустудентка, дрожит от страха - я не имею права. Поднимаюсь по инстанциям всё выше - везде отказ.
Решаю увезти её без всяких разрешений, но документы забрали и говорят, что Дильбази очень мстительна. Пришлось идти в более низкие инстанции - документы выкупаю у держателя, а дочку вывожу через дырку в заборе.
Девчонки с ней передали массу презентов в Баку . Питание у них там было отличное и много - вот и моя дочь появляется из этой дырки в заборе вся обвешанная сумками.
И это уже почти ночь и дождь. В общем приключений полно. Отправляю её в Баку, а сама еду дальше в Ухту. Предолимпийскую Москву почти не замечала.
Ухта очень интересный городок. Всё таки город делают не здания, а люди. С одной стороны там можно было встретить каких-то неприятных с виду личностей.
Вокруг города полно всяких зон, Когда едешь по трассе за город, всё время встречаются вышки с охраной и заборы с колючей проволокой. Но очень многие, отсидев свой срок, остаются работать там и жить. Там почти в каждой семье есть свои истории и свои бывшие заключённые. И что интересно, там у людей какая-то устойчивая уверенность в своей жизни, свой как бы стержень. В общем народ очень своеобразный , со своими взглядами на жизнь и отличные от других. У меня они вызывали уважение.
И вот там меня и застало известие о смерти Высоцкого. Утром, спустившись в холл гостиницы, мы услышали его песни. Эти песни раздавались и по дороге на работу , и в самом здании организации, где мы работали. При чём с каким-то тактом , музыка включалась не на полную мощь, а как бы приглушенно.
И здесь я увидела насколько много в этой Ухте, расположенной на краю света, было людей истинно любящих Высоцкого и скорбящего о нём.
А потом я вернулась в Москву в последние дни олимпиады и увидела во всей красе то, о чём москвичи вспоминали потом долго и никак не могли успокоиться. Я увидела действительно пустую улицу Горького, полупустые магазины, никаких очередей, редкие машины на улицах, никакого сплошного потока транспорта. В любом кафе можно было перекусить без очереди и таким ассортиментом, который, даже привыкшим к изобилию в соввремя москвичам, и не снился.
Обещанный в 80-м году коммунизм для москвичей случайно случился на несколько дней .
В моей памяти они тоже связаны, но как-то немножко по другому.
Начну с олимпиады. Мой муж страстный болельщик и, как теперь говорят, фанат спорта.
И вот задолго до начала олимпиады постоянно слышу его сетования - этот спортсмен приедет, а этот не приедет, И вот как много спорт теряет. Вот такое противоречивое желание в душах - с одной стороны спорт, а с другой , что правда и в том, что это олимпиаду стоит бойкотировать, злость на ту политику, которую ведёт это соцгосударство.
Но олимпиада всё же будет и моя дочь едет с танцевальными ансамблями из Баку для выступления на её открытии. Всё вроде хорошо. Они хорошо устроились в Москве, каждый день тренируются и вдруг - панический звонок : я заболела. Конечно срываюсь в Москву. У нас как раз работы в Коми АССР, беру командировку - дорога через Москву.
Несмотря на все панические разговоры о закрытии Москвы, меня никто на останавливал на въезде. В Москве перед олимпиадой проливные дожди и довольно холодно.
Еду к дочке, живут они в одном из студенческих общежитий Москвы. Но проникнуть туда практически нет возможности - не пущають. Дождалась возвращения их с тренировки и, через ребят вызываю её. Выходит ко мне такое похудевшее создание полузелёного цвета.
Оказывается уже несколько дней по вечерам температура до 39 градусов - воспаление почек. Они целый день на тренировках в Лужниках, присесть негде, в перерывах сидят на мокрой траве, вот и результат. Врачи дают лекарства, сбивают температуру и опять тренировки.
Пробиваюсь к их руководителю - Дильбази. Хоть она и гордость азербайджанского танца, но в других отношениях совершенно не пробиваема. Нет, заявляет мне, не отпущу. Никакие уговоры не действуют - идите к врачам. Врач, молодая полустудентка, дрожит от страха - я не имею права. Поднимаюсь по инстанциям всё выше - везде отказ.
Решаю увезти её без всяких разрешений, но документы забрали и говорят, что Дильбази очень мстительна. Пришлось идти в более низкие инстанции - документы выкупаю у держателя, а дочку вывожу через дырку в заборе.
Девчонки с ней передали массу презентов в Баку . Питание у них там было отличное и много - вот и моя дочь появляется из этой дырки в заборе вся обвешанная сумками.
И это уже почти ночь и дождь. В общем приключений полно. Отправляю её в Баку, а сама еду дальше в Ухту. Предолимпийскую Москву почти не замечала.
Ухта очень интересный городок. Всё таки город делают не здания, а люди. С одной стороны там можно было встретить каких-то неприятных с виду личностей.
Вокруг города полно всяких зон, Когда едешь по трассе за город, всё время встречаются вышки с охраной и заборы с колючей проволокой. Но очень многие, отсидев свой срок, остаются работать там и жить. Там почти в каждой семье есть свои истории и свои бывшие заключённые. И что интересно, там у людей какая-то устойчивая уверенность в своей жизни, свой как бы стержень. В общем народ очень своеобразный , со своими взглядами на жизнь и отличные от других. У меня они вызывали уважение.
И вот там меня и застало известие о смерти Высоцкого. Утром, спустившись в холл гостиницы, мы услышали его песни. Эти песни раздавались и по дороге на работу , и в самом здании организации, где мы работали. При чём с каким-то тактом , музыка включалась не на полную мощь, а как бы приглушенно.
И здесь я увидела насколько много в этой Ухте, расположенной на краю света, было людей истинно любящих Высоцкого и скорбящего о нём.
А потом я вернулась в Москву в последние дни олимпиады и увидела во всей красе то, о чём москвичи вспоминали потом долго и никак не могли успокоиться. Я увидела действительно пустую улицу Горького, полупустые магазины, никаких очередей, редкие машины на улицах, никакого сплошного потока транспорта. В любом кафе можно было перекусить без очереди и таким ассортиментом, который, даже привыкшим к изобилию в соввремя москвичам, и не снился.
Обещанный в 80-м году коммунизм для москвичей случайно случился на несколько дней .