Искусство слышать

[ngasanova]

Живопись, которая поет.

Михаил Врубель. Шестикрылый серафим (Азраил)




Михаил Врубель Шестикрылый Серафим 1904


В подкладке у Азраила с мечом и лампадой звонят колокола. Музыка всегда звучала
где-то совсем рядом с Врубелем: в детстве ее источником была любящая мачеха,
великолепная пианистка, в зрелости - любимая жена, оперная солистка первой величины.
В год рождения сына Врубель начал работу «Пасхальный звон» (ангелы мчатся над
березовой рощей на благовест). Ее пришлось оставить до лучших времён: подавленное
настроение художника превратилось в сокрушительную депрессию с несколькими
периодами улучшения, в один из которых он начал прямо по незаконченному холсту
писать своего Азраила.
Шестикрылый вестник смерти увиделся Врубелю после всех его «страдающих, скорбных,
властных и величавых» Демонов
(«Сидящего», 1890, «Летящего», 1899 и «Поверженного», 1902),
всех пророков и ангелов.




Демон сидящий 1890




Летящий Демон 1899




Демон поверженный 1902

Вторую версию Шестикрылого серафима - с автопортретом в профиль, сбоку - Врубель
начал писать, уже теряя зрение.




Шестикрылый серафим

А этот первый, главный Азраил, неотвратимый,требовательный, нестерпимо сияющий, с
холодным сверканием меча и малиновым теплом лампады в воздетых руках - явился ему
как «последний категорический императив» (слова самого художника), несущий
бесстрашие перед Судьбой. После этой встречи Врубель прожил весьма непростые
оставшиеся ему годы совершенно стоически.

В этой работе и ликование духа, и весь художественный восторг, и непостижимое
умение Врубеля: композиция и искристость византийской мозаики, неповторимое
врубелевское синее зарево, пекучий, как бы майоликовый блеск, беспристрастный
пронзающий взор. И воздух пульсирует, как после разряда молнии в грозу, утихая
от оглушительного треска.

В трепете перед своим Азраилом, последним большим холстом,
Врубель работал сутками напролёт.

«Никто не уснёт!» - так поет в решающую ночь принц Калаф, принявший вызов
безжалостной принцессы Турандот.
«Никто не уснёт!», - вторит хор. Это кульминация финального акта последней,
предсмертной оперы Джакомо Пуччини.
Запредельную напряжённость, ослепительную красоту и беспрецедентную величавость
арий композитор оплатил болью горла, пораженного раком, боясь, что не успеет
дописать партитуру. «Шестикрылый серафим» и «Турандот» (1926) - оба недосягаемо
властные,слепяще торжественные, непререкаемые, прекращающие муку боли, бессонницы
и заглядывания в бездну. Выстраданные награды,
которых мало какой творец снискал.

Click to view

Источник: artchive.ru