Красноярский «МЕМОРИАЛ»: к юбилею
Оригинал взят у krasmem в Мемориал. Юбилейное. Самое начало.
Вообще-то красноярскому "Мемориалу" двадцать пять лет исполнится только через месяц, 9 марта. Но практика показывает, что мы этот юбилей просохатим, как и предыдущие. Просто работы столько, что не до юбилеев. Хотя, на днях вышло почти юбилейное интервью "Городских новостях", что можно считать стартом юбилейного процесса. Думаю на сайте в этот месяц выкладывать несколько больше, чем обычно, материалов об истории "Мемориала" (в процессе разборки архива попадаются очень интересные документы). А в блоге попробую повспоминать самое начало, восьмидесятые годы. Девяностые-двухтысячные - это как бы ещё не история, а восьмидесятые - вполне. Двадцать пять лет прошло. Увы, из тех, кто когда-то начинал в Красноярске, живых и дееспособных осталось всего ничего. Иных уж нет, а те далече. Многое мог бы рассказать Сиротинин, и иногда рассказывает даже то, чего и я не знаю, но рассказывает очень редко, он сильно болеет.
Началось всё с того же, с чего начались все "Мемориалы" - со сбора подписей об установке памятника жертвам репрессий. Несмотря на то, что памятника в Москве как не было, так и нет, это оказалось гениальной технологической штукой. Вряд ли Самодуров с Щекочихиным, затевая это дело, знали, что из него получится. А получилось то, что именно эта акция по всей стране объединила людей, неравнодушных к этой теме. Бланки надо было ведь напечатать, раздать, собрать подписанные, отправить в Москву (не почтой, а курьером - почте это доверить было невозможно). То есть, кроме благородного порыва, нужна была какая-никакая структура и координация. Вот это и вызвало кристаллизацию.
В Красноярске таким кристаллизующим человеком был Володя Биргер. Он ходил с бланками сам, раздавал бланки желающим, организовал сбор подписанных листов. О Володе позже расскажу отдельно и не раз, сейчас - именно об этой его роли. Мы с ним встретились впервые в литературной студии "Дебют", которую вёл Эдуард Иванович Русаков. Я-то эту студию посещал, а Володя пришёл для сбора подписей. Может, у нас знакомство и не образовалось бы (собрал бы я сколько-то подписей, отдал, и всё на этом), но Володя ходил не один, а с Ирой Кузнецовой, которая, впрочем, уже к тому времени была Полушкиной. С Ирой мы когда-то вместе учились на матфаке (она, правда, года на два позже), она меня узнала и познакомила с Володей. Я с незнакомыми людьми схожусь очень трудно, без Иры вряд ли это было бы возможно. Не скажу, что я много подписей собрал, но зато из меня получился идеальный курьер, потому что как раз это время я мотался в Москву минимум раз в месяц. Кстати говоря, возил я эти подписные листы знаменитому ныне Льву Пономарёву, который тогда был не правозащитником, а физиком. Помню его тесную квартиру, забитую книгами. А он меня, кстати, не помнит - познакомились заново несколько лет назад, уже в ОНК. Да мало ли к нему тогда таких ездило и возило...
В начале марта 1988 Володя с Ирой поведали мне свою идею: организовать в Красноярске общественную организацию, которая, помимо сбора подписей, занималась бы ещё и восстановлением судеб репрессированных. Точнее, разговоры были и раньше - узнав, что я восстановил судьбы своих дедушки и бабушки, Володя не раз говорил, что таких ещё тысячи и тысячи, кто ими будет знаиматься?
По правде говоря, идея о создании организации мне была не по душе. Мне вообще все организации были чужды: из комсомола я давно вышел (задолго до 28 лет), профсоюз никаких ассоциаций кроме взносов не вызывал, в партию меня, слава Богу, ни разу не звали - а вот теперь не то, чтобы вступать в организацию, но ещё и её организовывать. Я отнёсся к идее очень кисло, но пошёл с Володей и Ирой к Владимиру Георгиевичу Сиротинину - его Володя прочил в руководители организации, как диссидента, которого таскали в КГБ по делу "колокольчиков", и вообще очень подходящего для этого дела человека. Я, кстати, о Сиротинине до этого даже не слышал, хотя потом оказалось, что они лучшие друзья с Валерием Ивановичем Хвостенко - моим дипломным руководителем и старшим другом, у которого я бывал очень часто, но умудрился ни разу не встретиться там с Сиротининым и не узнать о его существовании.
Мы заявились к Сиротининым на следующий день после 8 марта. Сиротинин согласился стать председателем, я тут же неожиданно стал замом (вместе с Володей). И в этот же день начали работать. Первые карточки на репрессированных были заполнены тут же, на столе, в процессе чаепития. Надо бы отсканировать эти исторические перфокарты, но это в следующий раз.
Да, кстати, нашу организацию мы назвали "Судьбы людей". Идея, кажется, была сиротининская. Может, и володина. Но точно не моя. А "Мемориалом" мы стал примерно через полгода, но об этом надо будет рассказать отдельно.
Вообще-то красноярскому "Мемориалу" двадцать пять лет исполнится только через месяц, 9 марта. Но практика показывает, что мы этот юбилей просохатим, как и предыдущие. Просто работы столько, что не до юбилеев. Хотя, на днях вышло почти юбилейное интервью "Городских новостях", что можно считать стартом юбилейного процесса. Думаю на сайте в этот месяц выкладывать несколько больше, чем обычно, материалов об истории "Мемориала" (в процессе разборки архива попадаются очень интересные документы). А в блоге попробую повспоминать самое начало, восьмидесятые годы. Девяностые-двухтысячные - это как бы ещё не история, а восьмидесятые - вполне. Двадцать пять лет прошло. Увы, из тех, кто когда-то начинал в Красноярске, живых и дееспособных осталось всего ничего. Иных уж нет, а те далече. Многое мог бы рассказать Сиротинин, и иногда рассказывает даже то, чего и я не знаю, но рассказывает очень редко, он сильно болеет.
Началось всё с того же, с чего начались все "Мемориалы" - со сбора подписей об установке памятника жертвам репрессий. Несмотря на то, что памятника в Москве как не было, так и нет, это оказалось гениальной технологической штукой. Вряд ли Самодуров с Щекочихиным, затевая это дело, знали, что из него получится. А получилось то, что именно эта акция по всей стране объединила людей, неравнодушных к этой теме. Бланки надо было ведь напечатать, раздать, собрать подписанные, отправить в Москву (не почтой, а курьером - почте это доверить было невозможно). То есть, кроме благородного порыва, нужна была какая-никакая структура и координация. Вот это и вызвало кристаллизацию.
В Красноярске таким кристаллизующим человеком был Володя Биргер. Он ходил с бланками сам, раздавал бланки желающим, организовал сбор подписанных листов. О Володе позже расскажу отдельно и не раз, сейчас - именно об этой его роли. Мы с ним встретились впервые в литературной студии "Дебют", которую вёл Эдуард Иванович Русаков. Я-то эту студию посещал, а Володя пришёл для сбора подписей. Может, у нас знакомство и не образовалось бы (собрал бы я сколько-то подписей, отдал, и всё на этом), но Володя ходил не один, а с Ирой Кузнецовой, которая, впрочем, уже к тому времени была Полушкиной. С Ирой мы когда-то вместе учились на матфаке (она, правда, года на два позже), она меня узнала и познакомила с Володей. Я с незнакомыми людьми схожусь очень трудно, без Иры вряд ли это было бы возможно. Не скажу, что я много подписей собрал, но зато из меня получился идеальный курьер, потому что как раз это время я мотался в Москву минимум раз в месяц. Кстати говоря, возил я эти подписные листы знаменитому ныне Льву Пономарёву, который тогда был не правозащитником, а физиком. Помню его тесную квартиру, забитую книгами. А он меня, кстати, не помнит - познакомились заново несколько лет назад, уже в ОНК. Да мало ли к нему тогда таких ездило и возило...
В начале марта 1988 Володя с Ирой поведали мне свою идею: организовать в Красноярске общественную организацию, которая, помимо сбора подписей, занималась бы ещё и восстановлением судеб репрессированных. Точнее, разговоры были и раньше - узнав, что я восстановил судьбы своих дедушки и бабушки, Володя не раз говорил, что таких ещё тысячи и тысячи, кто ими будет знаиматься?
По правде говоря, идея о создании организации мне была не по душе. Мне вообще все организации были чужды: из комсомола я давно вышел (задолго до 28 лет), профсоюз никаких ассоциаций кроме взносов не вызывал, в партию меня, слава Богу, ни разу не звали - а вот теперь не то, чтобы вступать в организацию, но ещё и её организовывать. Я отнёсся к идее очень кисло, но пошёл с Володей и Ирой к Владимиру Георгиевичу Сиротинину - его Володя прочил в руководители организации, как диссидента, которого таскали в КГБ по делу "колокольчиков", и вообще очень подходящего для этого дела человека. Я, кстати, о Сиротинине до этого даже не слышал, хотя потом оказалось, что они лучшие друзья с Валерием Ивановичем Хвостенко - моим дипломным руководителем и старшим другом, у которого я бывал очень часто, но умудрился ни разу не встретиться там с Сиротининым и не узнать о его существовании.
Мы заявились к Сиротининым на следующий день после 8 марта. Сиротинин согласился стать председателем, я тут же неожиданно стал замом (вместе с Володей). И в этот же день начали работать. Первые карточки на репрессированных были заполнены тут же, на столе, в процессе чаепития. Надо бы отсканировать эти исторические перфокарты, но это в следующий раз.
Да, кстати, нашу организацию мы назвали "Судьбы людей". Идея, кажется, была сиротининская. Может, и володина. Но точно не моя. А "Мемориалом" мы стал примерно через полгода, но об этом надо будет рассказать отдельно.