ПРОБЛЕМА КОММУНИЗМА
Коммунизм, понимаемый как социальное государство, не способен к саморазвитию. Могут сказать, что при коммунизме не будет государства. Но и тогда коммунизм как общество всеобщего благоденствия не будет способен к саморазвитию. Общество потребления без развития обречено на вымирание. Коллективизм основан на идее потребления. По этой причине в коммунизме есть проблема свободы воли. Надо понимать, что свобода воли не совместима с приоритетом потребления.
Трудность понимания этого положения заключается в диалектике мотива и стимула человеческой деятельности. Мотив - это внутреннее побуждение, а стимул - это внешнее побуждение человеческой деятельности. Рассматривая их как противоположности противоречия, следует принять стимул в качестве примата относительно мотива. На первом этапе стимул определяет мотив, на втором этапе мотив пытается принять форму стимула, а на третьем этапе происходит возврат к примату стимула над мотивом и развитие данной системы завершается. Возникает тупик развития, для преодоления которого необходимо создание новой системы в недрах старой системы. Вот для чего требуется свобода воли и выход за пределы старого стимула и мотива.
Внутреннее развитие всякой системы определяется в конечном счёте внешней средой, хотя на определённом этапе развития (антагонизм) система способна преобразовывать внешнюю среду. Но затем, на этапе синтеза происходит возврат к примату внешней среды. Для человеческой личности такой внешней средой является общество, коллектив, а для социосферы в целом внешней средой служит биосфера.
Империализм есть синтез в рамках капитализма и, одновременно, есть победа над феодализмом (надо заметить, победа не означает уничтожение). Аналогично, коммунизм будет синтезом в рамках коммунистического строя и, одновременно, будет победой над эксплуататорским строем.
Империализм без коммунистического строя не способен развиваться. Об этом хорошо сказано в "Железной пяте" Джека Лондона, где империализм вырождается в тоталитаризм. Современное развитие империализма подтверждает эту тенденцию. Империализм развивается вынужденно путём агрессии против коммунистического строя. А эта агрессия также вынуждена вследствие опасения собственного рабочего движения и боязни установления диктатуры пролетариата. И только вследствие агрессии империализма коммунистический строй вынужден тоже развиваться. Поэтому коммунистический строй нуждается в империализме.
Аналогично, после победы коммунизма над империализмом и всем эксплуататорским строем в коммунизме возникнет проблема развития. Эта проблема может быть решена только в ходе борьбы с возникшей ноосферой и переходом в новую систему стимула и мотива в рамках практики познания и в рамках информационного общества. Следовательно, если стимулом в социосфере является потребление, то в ноосфере стимулом будет познание.
Приложение.
В чём принципиальная слабость социального государства на примере из истории. https://bulochnikov.livejournal.com/4972066.html
«Примерно 200 лет назад на пылающем континенте, как называют Южную Америку, на месте сегодняшнего Парагвая в несколько больших чем сейчас границах находился Парагвай Эль Супремо. El Supremo (Верховный) - так называли бывшего адвоката Хосе Франсию жители страны.
Почти двухсотлетний эксперимент, который проводили перед этим в Парагвае отцы-иезуиты, привел к тому, что дикари и каннибалы из племени гуарани, жившие в сельве, с помощью Ордена Иисуса построили некий фьюжн из первобытнообщинного родоплеменного уклада, иерархичности Инкской империи и идеологии Города Солнца Томазо Кампанеллы. Это было первое социалистическое государство в мире, первый опыт построения общества, основанного на отказе от личной собствености, общественном благе, примате коллектива над личностью. Отцы-иезуиты весьма основательно изучили опыт управления в Империи инков и очень творчески подошли к его внедрению.
Эксперимент отцов в конечном итоге привёл к тому, что нечеловеческими усилиями извне они были изгнаны, а Город Солнца - разрушен. Но психология индейцев уже преодолела точку невозврата, и на месте разрушенного возродилось новое - такое же, а в чем-то и лучше - государство Парагвай.
Оно образовалось на обломках испанской империи, которую трудолюбиво добивали новые молодые и хищные колонизаторы - англичане. Созданная их руками аргентинская хунта попыталась подмять под себя парагвайских индейцев и метисов (Парагвай был самой забытой дырой во всем букете испанских колоний, поэтому с белой расой там было тяжело - более 2/3 жителей составляли гуарани, а из оставшихся ещё 2/3 были метисами). Однако парагвайцы уже в четвертьфинале всухую наклепали аргентинским кудесникам полные ворота безответных голов, после чего хунта даже не рискнула предлагать переигровку.
В этой войне и появился как признанный и безальтернативный лидер народа адвокат Хосе Франсия. Он был безоговорочным сторонником независимости Парагвая и был признан народом, а Конгресс присвоил ему звание пожизненного диктатора и поименовал его Эль Супремо - Верховным.
Супремо не был вегетарианцем - заговоры против республики пресекались нещадно, диверсанты, шпионы и предатели беспощадно бросались в тюрьму, а особо упоротые расстреливались. Надо отметить, что за все время правления Франсии таковых набралось около 1000 человек, из которых к стенке поставили всего 70.
Введя на революционной волне чрезвычайное положение, Франсия предельно жёстко обошёлся с преступными шайками, терроризировавшими страну. Буквально за несколько лет страна забыла, что такое преступность. Верховный стремительно восстанавливал идеологию отцов-иезуитов, хотя вполне разумно не устраивал полпотовские коммуны. В Парагвае возникла специфическая экономика, основанная на частном мелком предпринимательстве и общественном труде. Бесплатное образование (на дворе между прочим было начало 19 века!), бесплатная медицина, общественные продовольственные фонды, чрезвычайно низкие налоги вкупе с приличной по тем временам государственной промышленностью и мануфактурами создали экономическую независимость Парагвая и перевели его на самообеспечение.
Смерть Франсии в 74 года стала шоком для нации, но на смену ему пришёл такой же жёсткий и последовательный Карлос Лопес.
Лопес весьма свирепо лупил по рукам желающим поживиться на халяву. Таковые были в основном среди иностранцев. Скажем, Лопес безо всяких церемоний вышвырнул американского консула Гопкинса, который попытался развернуть незаконный вывоз парагвайских товаров. Во внешней политике Лопес тоже был не робкого десятка и без малейшего почтения чуть не утопил американскую канонерку, которая заблукала в его территориальных водах, ведя сугубо разведывательные гидрографические исследования подходов к берегу.
В общем, у окружающих Парагвай соседей, а в особенности у хозяйничавших в Южной Америке англичан и американцев возникло стойкое подозрение, что что-то их стал беспокоить этот Гондурас Парагвай. Дурной пример был заразителен, и уже соседний Уругвай стал как-то внимательно присматриваться к соседям на предмет перенятия опыта. Что неудивительно - к середине 19 века Парагвай стал самой быстрорастущей и наиболее обеспеченной страной Южной Америки. Бедность там отсутствовала как явление, но и богатых в Парагвае хватало, и они были вполне мирно интегрированы в общественную ткань.
Такое терпеть было более невозможно, и была совершена классическая провокация. Бразилия напала на Уругвай и оккупировала единственный порт, через который шла вся торговля Парагвая - Монтевидео. Парагвай был вынужден проводить мобилизацию и вступать в войну. Война началась крайне неудачно, так как подкупленный генерал Эстигаррибия завёл экспедиционный корпус Паргвая в ловушку. Мировое сообщество возопило об агрессии Парагвая, благополучно опустив предшествующие события, и сплотилось в борьбе с гнездом мирового терроризма. 1 мая 1865 года была сколочена коалиция из Бразилии, Аргентины и (!) Уругвая, которая уже в марте 66 начала наступление на Парагвай.
Не стоит даже упоминать, что свободолюбивое мировое сообщество гнало в адрес миротворцев оружие, боеприпасы и советников самыми крупными партиями и безвозмездно. То есть, даром, как говорила мудрая Сова Винни-Пуху.
Нетто-показатели коалиции и Паргвая были несопоставимы. 1,4 миллиона жителей в Парагвае - а только в Бразилии более 10 миллионов жителей. Со всей Южной Америки в армию интервентов хлынул сброд - пограбить самую богатую страну континента желающих почему-то находится сразу и с избытком. Бразильцы вдобавок гнали в армию рабов, обещая им свободу (и даже в отдельных случаях выполняя обещание).
Коалиция раздавала обещания и выражала уверенность, что воздушная фаза операция закончится за три месяца. Оккупанты не сообразили, что они будут иметь дело не с армией, а с вооружённым народом. Поголовно вооружённым - безо всякого преувеличения.
Естественно, коалиция встряла сразу. Ключевой пункт обороны Парагвая - крепость Умайту - стала парагвайским Севастополем и держалась 30 месяцев. Попытка обойти крепость привела к тому, что обходящие её отряды были встречены женским (sic!) ополчением, которое в бою при Корумбе вместе с гарнизоном крепости вынесло оккупантов в болота, где неудачно сманеврировавшие оккупанты благополучно вымерли от крокодилов, дизентирии и прочих прелестей тропической сельвы.
Верблюд с золотом тоже попытался постучать в ворота Парагвайской крепости - верблюда попытался привести американский посол. Заговор раскрыли, посла традиционно на пинках вынесли из страны, после чего тема заговоров и предательства была закрыта. Коалиции пришлось штурмовать Парагвай в лоб.
Коалиция находилась на мировом коште - в её адрес непрерывным потоком шло новейшее вооружение, флот интервентов вкупе с примкнувшими американцами (как без них!) был бронирован и недоступен для парагвайских пушек. Медленно и с невероятными потерями интервенты продавливали оборону парагвайцев. Фактически, тупо перемалывали её, платя невероятным соотношением потерь.
В конечном итоге Умайту в августе 68 года пала, через 4 месяца был взят Асунсьон. Но война на этом не закончилась. Интервентам противостоял весь парагвайский народ, который ушёл с оружием в руках в сельву и вёл партизанскую войну.
Абсолютно враждебный Парагваю бразильский историк Роше Помбу был вынужден признавать массовый героизм парагвайцев и писал: "Множество женщин, одни с пиками и кольями, другие с малыми детьми на руках яростно швыряли в атакующих песок, камни и бутылки. Настоятели приходов Перибебуи и Валенсуэла сражались с ружьями в руках. Мальчики восьми-десяти лет лежали мёртвые, и рядом с ними валялось их оружие, другие раненые проявляли стоическое спокойствие, не издавая ни единого стона".
Последнее сражение этой войны произошло 1 марта 1870 года в ущелье Серро-Кора. В этом бою был уничтожен последний отряд свободного Парагвая и убит президент Лопес.
Итог войны - 90% мужского населения Парагвая было истреблено. Из полутора миллионов человек в живых осталось около 200 тысяч. Парагвай был выбит вчистую и до сих пор является чёрной дырой континента и самой нищей страной.
Добро победило».
ПРОЕКТ НООСФЕРА КАК УПОРЯДОЧИВАНИЕ
Трудность понимания этого положения заключается в диалектике мотива и стимула человеческой деятельности. Мотив - это внутреннее побуждение, а стимул - это внешнее побуждение человеческой деятельности. Рассматривая их как противоположности противоречия, следует принять стимул в качестве примата относительно мотива. На первом этапе стимул определяет мотив, на втором этапе мотив пытается принять форму стимула, а на третьем этапе происходит возврат к примату стимула над мотивом и развитие данной системы завершается. Возникает тупик развития, для преодоления которого необходимо создание новой системы в недрах старой системы. Вот для чего требуется свобода воли и выход за пределы старого стимула и мотива.
Внутреннее развитие всякой системы определяется в конечном счёте внешней средой, хотя на определённом этапе развития (антагонизм) система способна преобразовывать внешнюю среду. Но затем, на этапе синтеза происходит возврат к примату внешней среды. Для человеческой личности такой внешней средой является общество, коллектив, а для социосферы в целом внешней средой служит биосфера.
Империализм есть синтез в рамках капитализма и, одновременно, есть победа над феодализмом (надо заметить, победа не означает уничтожение). Аналогично, коммунизм будет синтезом в рамках коммунистического строя и, одновременно, будет победой над эксплуататорским строем.
Империализм без коммунистического строя не способен развиваться. Об этом хорошо сказано в "Железной пяте" Джека Лондона, где империализм вырождается в тоталитаризм. Современное развитие империализма подтверждает эту тенденцию. Империализм развивается вынужденно путём агрессии против коммунистического строя. А эта агрессия также вынуждена вследствие опасения собственного рабочего движения и боязни установления диктатуры пролетариата. И только вследствие агрессии империализма коммунистический строй вынужден тоже развиваться. Поэтому коммунистический строй нуждается в империализме.
Аналогично, после победы коммунизма над империализмом и всем эксплуататорским строем в коммунизме возникнет проблема развития. Эта проблема может быть решена только в ходе борьбы с возникшей ноосферой и переходом в новую систему стимула и мотива в рамках практики познания и в рамках информационного общества. Следовательно, если стимулом в социосфере является потребление, то в ноосфере стимулом будет познание.
Приложение.
В чём принципиальная слабость социального государства на примере из истории. https://bulochnikov.livejournal.com/4972066.html
«Примерно 200 лет назад на пылающем континенте, как называют Южную Америку, на месте сегодняшнего Парагвая в несколько больших чем сейчас границах находился Парагвай Эль Супремо. El Supremo (Верховный) - так называли бывшего адвоката Хосе Франсию жители страны.
Почти двухсотлетний эксперимент, который проводили перед этим в Парагвае отцы-иезуиты, привел к тому, что дикари и каннибалы из племени гуарани, жившие в сельве, с помощью Ордена Иисуса построили некий фьюжн из первобытнообщинного родоплеменного уклада, иерархичности Инкской империи и идеологии Города Солнца Томазо Кампанеллы. Это было первое социалистическое государство в мире, первый опыт построения общества, основанного на отказе от личной собствености, общественном благе, примате коллектива над личностью. Отцы-иезуиты весьма основательно изучили опыт управления в Империи инков и очень творчески подошли к его внедрению.
Эксперимент отцов в конечном итоге привёл к тому, что нечеловеческими усилиями извне они были изгнаны, а Город Солнца - разрушен. Но психология индейцев уже преодолела точку невозврата, и на месте разрушенного возродилось новое - такое же, а в чем-то и лучше - государство Парагвай.
Оно образовалось на обломках испанской империи, которую трудолюбиво добивали новые молодые и хищные колонизаторы - англичане. Созданная их руками аргентинская хунта попыталась подмять под себя парагвайских индейцев и метисов (Парагвай был самой забытой дырой во всем букете испанских колоний, поэтому с белой расой там было тяжело - более 2/3 жителей составляли гуарани, а из оставшихся ещё 2/3 были метисами). Однако парагвайцы уже в четвертьфинале всухую наклепали аргентинским кудесникам полные ворота безответных голов, после чего хунта даже не рискнула предлагать переигровку.
В этой войне и появился как признанный и безальтернативный лидер народа адвокат Хосе Франсия. Он был безоговорочным сторонником независимости Парагвая и был признан народом, а Конгресс присвоил ему звание пожизненного диктатора и поименовал его Эль Супремо - Верховным.
Супремо не был вегетарианцем - заговоры против республики пресекались нещадно, диверсанты, шпионы и предатели беспощадно бросались в тюрьму, а особо упоротые расстреливались. Надо отметить, что за все время правления Франсии таковых набралось около 1000 человек, из которых к стенке поставили всего 70.
Введя на революционной волне чрезвычайное положение, Франсия предельно жёстко обошёлся с преступными шайками, терроризировавшими страну. Буквально за несколько лет страна забыла, что такое преступность. Верховный стремительно восстанавливал идеологию отцов-иезуитов, хотя вполне разумно не устраивал полпотовские коммуны. В Парагвае возникла специфическая экономика, основанная на частном мелком предпринимательстве и общественном труде. Бесплатное образование (на дворе между прочим было начало 19 века!), бесплатная медицина, общественные продовольственные фонды, чрезвычайно низкие налоги вкупе с приличной по тем временам государственной промышленностью и мануфактурами создали экономическую независимость Парагвая и перевели его на самообеспечение.
Смерть Франсии в 74 года стала шоком для нации, но на смену ему пришёл такой же жёсткий и последовательный Карлос Лопес.
Лопес весьма свирепо лупил по рукам желающим поживиться на халяву. Таковые были в основном среди иностранцев. Скажем, Лопес безо всяких церемоний вышвырнул американского консула Гопкинса, который попытался развернуть незаконный вывоз парагвайских товаров. Во внешней политике Лопес тоже был не робкого десятка и без малейшего почтения чуть не утопил американскую канонерку, которая заблукала в его территориальных водах, ведя сугубо разведывательные гидрографические исследования подходов к берегу.
В общем, у окружающих Парагвай соседей, а в особенности у хозяйничавших в Южной Америке англичан и американцев возникло стойкое подозрение, что что-то их стал беспокоить этот Гондурас Парагвай. Дурной пример был заразителен, и уже соседний Уругвай стал как-то внимательно присматриваться к соседям на предмет перенятия опыта. Что неудивительно - к середине 19 века Парагвай стал самой быстрорастущей и наиболее обеспеченной страной Южной Америки. Бедность там отсутствовала как явление, но и богатых в Парагвае хватало, и они были вполне мирно интегрированы в общественную ткань.
Такое терпеть было более невозможно, и была совершена классическая провокация. Бразилия напала на Уругвай и оккупировала единственный порт, через который шла вся торговля Парагвая - Монтевидео. Парагвай был вынужден проводить мобилизацию и вступать в войну. Война началась крайне неудачно, так как подкупленный генерал Эстигаррибия завёл экспедиционный корпус Паргвая в ловушку. Мировое сообщество возопило об агрессии Парагвая, благополучно опустив предшествующие события, и сплотилось в борьбе с гнездом мирового терроризма. 1 мая 1865 года была сколочена коалиция из Бразилии, Аргентины и (!) Уругвая, которая уже в марте 66 начала наступление на Парагвай.
Не стоит даже упоминать, что свободолюбивое мировое сообщество гнало в адрес миротворцев оружие, боеприпасы и советников самыми крупными партиями и безвозмездно. То есть, даром, как говорила мудрая Сова Винни-Пуху.
Нетто-показатели коалиции и Паргвая были несопоставимы. 1,4 миллиона жителей в Парагвае - а только в Бразилии более 10 миллионов жителей. Со всей Южной Америки в армию интервентов хлынул сброд - пограбить самую богатую страну континента желающих почему-то находится сразу и с избытком. Бразильцы вдобавок гнали в армию рабов, обещая им свободу (и даже в отдельных случаях выполняя обещание).
Коалиция раздавала обещания и выражала уверенность, что воздушная фаза операция закончится за три месяца. Оккупанты не сообразили, что они будут иметь дело не с армией, а с вооружённым народом. Поголовно вооружённым - безо всякого преувеличения.
Естественно, коалиция встряла сразу. Ключевой пункт обороны Парагвая - крепость Умайту - стала парагвайским Севастополем и держалась 30 месяцев. Попытка обойти крепость привела к тому, что обходящие её отряды были встречены женским (sic!) ополчением, которое в бою при Корумбе вместе с гарнизоном крепости вынесло оккупантов в болота, где неудачно сманеврировавшие оккупанты благополучно вымерли от крокодилов, дизентирии и прочих прелестей тропической сельвы.
Верблюд с золотом тоже попытался постучать в ворота Парагвайской крепости - верблюда попытался привести американский посол. Заговор раскрыли, посла традиционно на пинках вынесли из страны, после чего тема заговоров и предательства была закрыта. Коалиции пришлось штурмовать Парагвай в лоб.
Коалиция находилась на мировом коште - в её адрес непрерывным потоком шло новейшее вооружение, флот интервентов вкупе с примкнувшими американцами (как без них!) был бронирован и недоступен для парагвайских пушек. Медленно и с невероятными потерями интервенты продавливали оборону парагвайцев. Фактически, тупо перемалывали её, платя невероятным соотношением потерь.
В конечном итоге Умайту в августе 68 года пала, через 4 месяца был взят Асунсьон. Но война на этом не закончилась. Интервентам противостоял весь парагвайский народ, который ушёл с оружием в руках в сельву и вёл партизанскую войну.
Абсолютно враждебный Парагваю бразильский историк Роше Помбу был вынужден признавать массовый героизм парагвайцев и писал: "Множество женщин, одни с пиками и кольями, другие с малыми детьми на руках яростно швыряли в атакующих песок, камни и бутылки. Настоятели приходов Перибебуи и Валенсуэла сражались с ружьями в руках. Мальчики восьми-десяти лет лежали мёртвые, и рядом с ними валялось их оружие, другие раненые проявляли стоическое спокойствие, не издавая ни единого стона".
Последнее сражение этой войны произошло 1 марта 1870 года в ущелье Серро-Кора. В этом бою был уничтожен последний отряд свободного Парагвая и убит президент Лопес.
Итог войны - 90% мужского населения Парагвая было истреблено. Из полутора миллионов человек в живых осталось около 200 тысяч. Парагвай был выбит вчистую и до сих пор является чёрной дырой континента и самой нищей страной.
Добро победило».
ПРОЕКТ НООСФЕРА КАК УПОРЯДОЧИВАНИЕ