Американский коммунист Бромма (Bromma)
Из перевода интервью некоего американского коммуниста Бромма в соо beskomm. Избранные отрывки (выделения другим шрифтом мои).
***
<...>
Вместе с тысячами других активистов среднего класса я принял решение стать «классовым предателем», оставив свою устроенную жизнь позади, чтобы стать коммунистическим организатором в рабочем классе. Итак, с середины 70-х до недавнего времени я работал на различных промышленных предприятиях. Я участвовал во множестве рядовых рабочих сражений, в антирасистских организациях и антиимпериалистической борьбе, смешанной со всеми видами другой активности. Я участвовал в нескольких хороших боях, пережил несколько поражений и даже помог кое-что выиграть.
Излишне говорить, что революция, на которую я надеялся в 70-е, не произошла. Но мне всегда казалось, что я многому учусь, и у меня действительно не было никакого желания возвращаться в лоно интеллигенции. Моя жизнь была богата разнообразными знакомствами и связями, опытом и коллективной борьбой; это помогло мне продолжать развиваться в политическом плане. Так что, даже если мое превращение в классового предателя не сильно помогло пролетариату, это было хорошим решением для меня.
Одна из вещей, которую я понял на своем пути, что белый рабочий класс в США, на самом деле, с интернационалистской точки зрения, является привилегированным средним классом. Я осознал это, когда прочитал «Поселенцев» Дж. Сакаи. Быть белым фабричным рабочим в США, конечно, не совсем то же самое, что быть работником умственного труда. С другой стороны, моя жизнь белого рабочего не походила на жизнь рабочего швейной фабрики в Бангладеш или домашней прислуги-иммигранта из Филиппин в Нью-Йорке. Когда я превратился из белого студента колледжа в белого фабричного рабочего, это было в некотором смысле горизонтальным или, скорее, диагональным переходом от одного среднего класса к другому.
У белых левых существует целая оппортунистическая мифология по этому поводу. Поселенческая версия «классового анализа» претендует на то, что белые рабочие являются пролетариями, и преуменьшает глубокое соучастие этих рабочих в создании и поддержке государства поселенцев: рабства, кражи земли, колониализма и геноцида. Я не говорю, что белые рабочие не могут быть революционерами. На самом деле, я знаю многих таких белых рабочих. Но, исходя из моего опыта и политического образования, для левых является серьезной ошибкой полагаться на белый рабочий класс как на ключевую социальную базу для революции.
- В своей небольшой книге 2014 года “Рабочая элита: заметки о “рабочей аристократии”” вы разбиваете рабочий класс на три отдельных класса: пролетариат (“наиболее эксплуатируемые рабочие, которые генерируют почти всю прибыль капитализма... “низшая и более глубокая” часть... “подавляющее большинство”), люмпены (“паразитический класс, состоящий из людей, которые живут за пределами сети “легального” известного производства и распределения… значительное меньшинство”) и рабочая элита (также известная как рабочая аристократия, “сотни миллионов рабочих среднего класса во всем мире, чьи институционализированные привилегии решительно отделяют их от пролетариата”). Книга Д. Сакаи ““Опасный класс” и революционная теория”(2017) утверждает, что революционерам необходимо серьезно относиться к люмпенам как к классу. Многие люди видят тенденцию к тому, что все больше и больше людей выпадают из институциональных привилегий рабочей элиты и попадают в нестабильную среду люмпенов. Как вы видите место люмпена в современной классовой структуре? Оно расширяется (по размеру или значению)? Сокращается ли рабочая элита? Это все преувеличение, переоценка или непонимание текущих тенденций?
- Мировой капитализм прошел через огромные изменения - отчасти в ответ на анти-колониальную борьбу 60-х и 70-х годов. Вся классовая структура меняется в результате неолиберальной глобализации. Понять этот процесс не просто: он включает в себя рассмотрение классовых изменений, неоколониализма, транснационального капитализма, новых отраслей и технологий, новые виды отчуждения.
Но на самом деле ключевой вопрос, который я всегда пытаюсь прояснить, заключается в следующем: какова в глобальном масштабе социальная основа социалистической революции сегодня? Я думаю, что преобразованный, модернизированный пролетариат, сосредоточенный вокруг женщин, начинает выступать в роли прямого антагониста капитализма. Отчасти это является результатом разрушения традиционного сельского патриархата неолиберальным капитализмом. Большое количество женщин вытесняются и выбрасываются из рядовой семейной жизни и десятками миллионов попадают в очень крупномасштабные и эксплуататорские глобальные отрасли, включая глобализированное производство, транснациональные отрасли услуг и промышленное сельское хозяйство. Они пересекают границы, встречаются со множеством других женщин-пролетариев, становятся квалифицированными специалистами в технических областях и участвуют в космополитической мировой культуре. Я считаю, что мы должны ориентировать нашу политику на эту реальность. Что требует решительного разрыва как с мифологией рабочей элиты, так и с мужской левизной.
<...>
Между тем люмпены превратились в гигантский класс по всему миру как по размеру, так и по социальной значимости. Как показывает Сакаи, эта часть рабочего класса часто политически взрывоопасна и может играть ключевую роль в ключевые исторические моменты. Сакаи подчеркивает, что пролетариат и люмпены живут бок о бок и ежедневно взаимодействуют в своих сообществах, своих культурах и в своих семьях. И внутри массовых политических движений тоже. Революционеры, безусловно, должны уметь работать в тех же местах, где есть люмпены, и взаимодействовать с ними. При этом нужно учитывать как положительные, так и отрицательные особенности силы люмпенов. Мы уже знаем, что люди из люмпенов могут стать революционерами, в том числе революционными лидерами. С другой стороны, люмпен, как и рабочая элита, - это в основном мужской класс, и он обычно живет, охотясь на пролетариев, особенно на женщин. Мачо-облагораживание люмпенов деструктивно в социальном и политическом плане.
- В 2020-ом году мы увидели такой уровень городских восстаний в ответ на насилие со стороны государства, который не видели с 1960-х годов. Некоторые левые и революционеры подчеркивали, что восстания возглавляются черными, другие критиковали руководство черных (как отдельных личностей, так и политическую концепцию) как контрреволюционные усилия среднего класса, направленные на межрасовое восстание. Вы как человек, который десятилетиями размышлял и писал на эти темы, как вы видите роли расы и класса в этих восстаниях? Что эти восстания говорят нам о расово-классовой структуре в 2020 году?
- Бунт всегда представляет собой смесь элементов, и он не обязательно перерастает непосредственно в революцию. Но часто это шаг на пути к революции. Я думаю, что напряженная борьба на улицах под руководством черных сегодня формирует новых лидеров и порождает новые стратегии и тактики. Это также выносит на поверхность некоторые стародавние проблемы движения в новых условиях для нового поколения. Поскольку в движении чернокожих (новых африканцев) нет консенсуса по некоторым фундаментальным вопросам стратегии, бунтарские эксперименты сегодня будут наверняка ценны, даже если они и не приводят к немедленному успеху. Даже тогда, когда кажется, что заново изобретается велосипед.
<...>
Движение за свободу чернокожих (новых африканцев) по своей сути является национально-освободительным движением. Враг этого движения - государство поселенцев США, тюрьма для угнетенных наций и национальностей. Так что классовую борьбу здесь нельзя упрощать до борьбы между пролетариями и капиталистами. Это классовый редукционизм - попытка упростить все до «класса против класса» в стране, где веками процветал национальный гнет. Фактически, в этой стране, как и в других поселенческих государствах, классовая структура основана и сформирована в высшей степени расовой формой колониализма.
Рабы-африканцы и туземцы были мобилизованы как первоначальный пролетариат США, в то время как европейские рабочие были утверждены как надзиратели и привилегированная рабочая элита. С тех пор пролетарскую политику в значительной степени продвигало движение за свободу черных. Ключевым моментом является то, что это движение - не просто борьба против расизма или против чернокожих. И дело не только в «расовом капитализме». Это также борьба за самоопределение черных; борьба колонизированного народа. Самоопределение - это то, за что боролись Малкольм Икс и Черные Пантеры, а также большинство сегодняшних Черных революционеров. Самоопределение черных означает выбор собственного правительства и отношений с США, включая возможность отделения. Он представляет собой реальную угрозу для белого правящего класса и государства поселенцев, и поэтому его победа будет представлять собой крупную победу пролетарской политики в этой стране. Но самоопределение для чернокожих не является исключительно пролетарским требованием.
<...>
Никто не станет отрицать, что в черной политике действуют черные консерваторы из среднего класса и разного рода черные обманщики. И черные копы вместе с другими гангстерами. И черные капиталисты, если уж на то пошло. Неужели для кого-то это сюрприз? Черная нация включает в себя множество различных материальных интересов, тенденций и сил. Любое национально-освободительное движение содержит множество различий: классовые различия, различия в идеологии, стратегии и тактике, проблемы с государственными агентами и предателями, с которыми приходится иметь дело. Черные люди все время обсуждают эти противоречия; эти вопросы должны решить черные люди, надеюсь, под влиянием черной пролетарской политики.
Есть много чернокожих из среднего класса, которые активно участвуют в борьбе за самоопределение чернокожих и революцию, потому что сами, в значительной степени, ощущают национальный гнет... В целом, я могу оценить, что в черном среднем классе гораздо больше революционеров, чем белых революционеров - в любом классе.
Я думаю, что радикалам очень важно понять, что национальное угнетение чернокожих людей является определяющей чертой политики США. Это угнетение включает в себя продолжающийся процесс геноцида - процесс уничтожения народа, с которым черные люди сталкиваются в течение определенного времени. Но большая часть левых в США, особенно белых левых, избегает вопроса о национальном угнетении. Эта часть предполагает, что цель состоит в достижении немедленного, прагматичного, многорасового единства рабочего класса против капиталистов, имея в виду, на мой взгляд, единство на ассимиляционных условиях белых рабочих. Оно не дает четкой приверженности Черному самоопределению, которое является единственной принципиальной основой для прочного долгосрочного многонационального единства.
Аргумент Шемона соответствует этой ошибочной левой традиции. Кажется, они не осознают, как колониализм поселенцев исказил классовую структуру, поэтому класс часто выражается или модулируется через расу и национальность. Он не признает черную национальность и не поддерживает самоопределение черных. Вместо этого Шемон поддерживает мечту о классовой редукционистской лихорадке, в которой революция - это немедленное столкновение между воображаемым «многорасовым пролетариатом» и капиталистами.
...нынешнее негодование белых по поводу частичной утраты привилегий на самом деле тянет десятки миллионов белых рабочих в реакционное русло. Снова.
Любой, кто читал мои каракули, знает, что я убежденный сторонник классового анализа и пролетарской политики. Но я против механических моделей класса и белой мифологии о классе; они слишком много раз использовались для того, чтобы принизить борьбу за самоопределение и национальное освобождение, которую ведут угнетенные нации и народности в США.
За пределами США также. Я помню, что в 1970-х годах, в разгар войны США против Вьетнама, были некоторые классовые редукционисты-марксисты, которые выступали против Национального фронта освобождения, потому что считали его слишком зацикленным на национализме и недостаточно пролетарским. Для них Хо Ши Мин был просто интеллектуалом из среднего класса, возглавлявшим кучу крестьян. Они не могли понять того факта, что вьетнамская национально-освободительная борьба наносит мощные удары по империализму, который оказался прямым смертельным врагом пролетариата. Они не понимали, что национально-освободительная борьба была именно там, где хотели и должны были быть вьетнамские пролетарии и вьетнамские коммунисты, борясь во главе народной революции.
Так, как же быть с траекторией нынешних анти-полицейских восстаний? На протяжении многих поколений восстания против расистского насилия полицейских в США были циклическими, достигая высот воинственности и постепенно угасая. Я был в Лос-Анджелесе во время массового восстания 1992 года, последовавшего за приговором Родни Кингу. По моим оценкам, оно было больше, чем любое из нынешних восстаний. Это восстание оставило глубокий след в городе и произвело неизгладимое впечатление на местных активистов и влияет с тех пор на их политику. Но со временем и оно отступило. Это часто случается с бунтами - часто это вспышки гнева, которые невозможно удержать. Хотя бунты и отражают глубокий гнев, они редко предлагают прямой путь к революции. Даже при самых благоприятных условиях превращение восстания в революцию обычно требует высокого уровня политической ясности и единства, подготовки, руководства и организации. Дело не только в повышении уровня воинственности.
Поскольку проблема насилия полицейских на почве расизма настолько важна, мы должны продолжать борьбу во время восстаний и в промежутках между восстаниями. Мы, как Шемон, должны критически относиться к жалким реформам, которые осуществляются до сих пор. Мы должны продолжать говорить об истинной природе полицейских и предлагать различные практические способы заставить их отвечать перед чернокожими сообществами за их гангстерское, расистское поведение. Мы должны заложить основы будущих восстаний, зная, что они непременно произойдут...
Я думаю, что многие левые недооценивают несбалансированность мировой экономики и возможность возникновения экономической катастрофы или войны, связанной с этим. Прямо сейчас глобальная капиталистическая экономика зависит от абсолютно неприемлемого уровня долга и безумных финансовых спекуляций. Это признак того, что система на ладан дышит. Пандемия только повышает ее хрупкость. Центральные банки могут на какое-то время отложить катастрофу, печатая деньги и искусственно увеличивая стоимость активов, что приводит к еще большему размеру долга, неравенству в доходах и спекуляциям. Но в какой-то момент, в ближайшем будущем, общий кризис капитализма может выразиться в депрессии или межимпериалистической войне. Кое-где это уже вызвало экономический спад.
Когда я так говорю, я сам понимаю, что левые десятилетиями говорили о кризисе капитализма и надвигающейся экономической депрессии. Правда в том, что капитализм иногда очень легко адаптируется. Под угрозой всемирной волны антиимпериалистической борьбы он трансформировался. Он принял неоколониальные стратегии. Он получил новый спасительный всплеск энергии от неолиберальной глобализации, извлечения огромных прибылей и осуществления новых форм первоначального накопления с использованием новых технологий.
Но даже в период быстрой глобализации и неолиберальной экспансии экономические противоречия и политические угрозы в капиталистической экономике усиливались. Например, наблюдается рост крайнего неравенства доходов и концентрации богатства, что, как понимают сами капиталисты, вызывает политическую нестабильность и ослабляет потребительские рынки. Происходит «вырубка» промышленности в бывшем Первом мире, что помогло породить новую волну правого популизма и фашизма. И в то же время сокрушение давних местных и региональных капиталистических патриархатов силами (в равной степени патриархальными) корпоративной глобализации подпитывает правый фундаментализм в бывшем Третьем мире. Массовая миграция усиливает давление на существующие классовые порядки.
Нынешний сдвиг в сторону «деглобализации», принятый частью правящего класса и поддержанный торговыми войнами Трампа и Brexit, отчасти напоминает мне о том, что происходило в период до Первой мировой войны и Великой депрессии. Период, когда произошел перелом десятилетий глобализации, рост межимпериалистической конкуренции, торговые войны, рост ксенофобии и белого террора, а также нападений на иммигрантов. И, наконец, приход фашизма к государственной власти в ряде стран плюс две смертоносные мировые войны.
Пока неясно, останется ли сегодняшняя антиглобалистическая тенденция доминирующей или же она будет обращена вспять другими мощными секторами капитала, которые продолжают поддерживать корпоративный мультинационализм. В любом случае, я думаю, что фундаментальные экономические показатели продолжат ухудшаться.
Две вещи заставляют меня особенно беспокоиться о том, как все будет развиваться. Одна из них - это стремительное воздействие на изменение климата и разрушение окружающей среды, это, в сочетании со всем остальным, вероятно, затруднит достижение даже временной экономической стабильности при капитализме. Пандемия в некоторой степени является продуктом этого экологического кризиса. Вторая - левые слабы в большинстве частей мира: они раздроблены и полны оппортунизма.
Во-первых, среди левых по-прежнему преобладают мужчины. У глобальных левых еще нет развитого пролетарского ответа на неоколониализм или неолиберальную глобализацию. Фактически до сих пор не дошло до понимания того, что было не так с последней волной мировой революционной борьбы. Это опасное состояние, учитывая высокий уровень кризиса, конфликтов и хаоса во всем мире. Объективные условия сегодня были бы чрезвычайно благоприятными для перестроенных левых. Но вместо этого инициатива принадлежит правым.
...Что касается Трампа, я думаю, что да, левые и прогрессисты должны с ним бороться. Он символизирует, способствует и до некоторой степени возглавляет опасную волну белого поселенческого популизма. Этот многогранный популизм сам по себе является атакой на чернокожих, женщин, иммигрантов и других угнетенных, колонизированных и дискриминируемых людей. Это также политическая среда, из которой возникает и воспроизводится американский фашизм. Фактически фашизм представляет собой вдохновляющий авангард массового правого популизма.
Некоторые активисты критикуют сопротивление Трампу, как всего лишь предпринятую корпорациями попытку восстановить неолиберальный капитализм. Но это может стать самореализующимся пророчеством, если радикалы откажутся от борьбы с Трампом в пользу демократов или DSA в этом отношении. Многие люди всех национальностей пытаются понять, как победить Трампа и белый популизм, который он представляет. Многие устали от Демократической партии и избирательного подхода «меньшее из двух зол», ненавидят расизм и неравенство доходов и обеспокоены фашизмом. Они ищут эффективного левого руководства, зная, что необходимо что-то более боевое и принципиальное. Мы должны попытаться быть там с радикальной политикой и альтернативами, кроме голосования против Трампа. Если у нас их нет, это только наши проблемы.
...Как я постоянно говорю и считаю, что крайне важно разработать новый классовый анализ, отражающий новую реальность глобального капитализма. Очевидно, что это долгосрочная работа, требующая усилий от многих людей. Я также думаю, что нам нужно больше теоретического осмысления над противоречием между радикальным феминизмом и трансгендерной/квир-политикой. И я считаю важным уделять больше внимания трудовым баталиям и политическим баталиям мирового пролетариата, особенно пролетарских женщин. Прямо сейчас идет массовая борьба с участием большого числа женщин-пролетариев, например, в Индонезии и Бангладеш.
...Я думаю, что активизм мигрантов и работа по солидарности мигрантов также очень важны. Во-первых, миллионы иммигрантов, лишенных какой-либо государственной помощи, буквально борются за выживание во время пандемии. Битва против ICE и пограничного патруля накаляется и, надеюсь, начнет больше пересекаться с антиполицейскими действиями под руководством черных.
В более широком плане глобальная миграция угнетенных людей, возможно, становится основным фронтом в борьбе против империализма. Бедные люди, изгнанные из своих домов неолиберальным капитализмом, обивают пороги (walls) богатых стран, и эти “пороги” (walls) не будут - и не должны - стоять вечно. Рабочий класс и бедные мигранты, как правило, многое понимают в основных противоречиях империализма, основываясь на собственном опыте. Мне кажется, что активизм мигрантов, который уже получил широкое распространение, может стать пристанищем для все более воинственной классовой борьбы и революционного активизма...
Полностью по ссылке https://beskomm.livejournal.com/233662.html
***
<...>
Вместе с тысячами других активистов среднего класса я принял решение стать «классовым предателем», оставив свою устроенную жизнь позади, чтобы стать коммунистическим организатором в рабочем классе. Итак, с середины 70-х до недавнего времени я работал на различных промышленных предприятиях. Я участвовал во множестве рядовых рабочих сражений, в антирасистских организациях и антиимпериалистической борьбе, смешанной со всеми видами другой активности. Я участвовал в нескольких хороших боях, пережил несколько поражений и даже помог кое-что выиграть.
Излишне говорить, что революция, на которую я надеялся в 70-е, не произошла. Но мне всегда казалось, что я многому учусь, и у меня действительно не было никакого желания возвращаться в лоно интеллигенции. Моя жизнь была богата разнообразными знакомствами и связями, опытом и коллективной борьбой; это помогло мне продолжать развиваться в политическом плане. Так что, даже если мое превращение в классового предателя не сильно помогло пролетариату, это было хорошим решением для меня.
Одна из вещей, которую я понял на своем пути, что белый рабочий класс в США, на самом деле, с интернационалистской точки зрения, является привилегированным средним классом. Я осознал это, когда прочитал «Поселенцев» Дж. Сакаи. Быть белым фабричным рабочим в США, конечно, не совсем то же самое, что быть работником умственного труда. С другой стороны, моя жизнь белого рабочего не походила на жизнь рабочего швейной фабрики в Бангладеш или домашней прислуги-иммигранта из Филиппин в Нью-Йорке. Когда я превратился из белого студента колледжа в белого фабричного рабочего, это было в некотором смысле горизонтальным или, скорее, диагональным переходом от одного среднего класса к другому.
У белых левых существует целая оппортунистическая мифология по этому поводу. Поселенческая версия «классового анализа» претендует на то, что белые рабочие являются пролетариями, и преуменьшает глубокое соучастие этих рабочих в создании и поддержке государства поселенцев: рабства, кражи земли, колониализма и геноцида. Я не говорю, что белые рабочие не могут быть революционерами. На самом деле, я знаю многих таких белых рабочих. Но, исходя из моего опыта и политического образования, для левых является серьезной ошибкой полагаться на белый рабочий класс как на ключевую социальную базу для революции.
- В своей небольшой книге 2014 года “Рабочая элита: заметки о “рабочей аристократии”” вы разбиваете рабочий класс на три отдельных класса: пролетариат (“наиболее эксплуатируемые рабочие, которые генерируют почти всю прибыль капитализма... “низшая и более глубокая” часть... “подавляющее большинство”), люмпены (“паразитический класс, состоящий из людей, которые живут за пределами сети “легального” известного производства и распределения… значительное меньшинство”) и рабочая элита (также известная как рабочая аристократия, “сотни миллионов рабочих среднего класса во всем мире, чьи институционализированные привилегии решительно отделяют их от пролетариата”). Книга Д. Сакаи ““Опасный класс” и революционная теория”(2017) утверждает, что революционерам необходимо серьезно относиться к люмпенам как к классу. Многие люди видят тенденцию к тому, что все больше и больше людей выпадают из институциональных привилегий рабочей элиты и попадают в нестабильную среду люмпенов. Как вы видите место люмпена в современной классовой структуре? Оно расширяется (по размеру или значению)? Сокращается ли рабочая элита? Это все преувеличение, переоценка или непонимание текущих тенденций?
- Мировой капитализм прошел через огромные изменения - отчасти в ответ на анти-колониальную борьбу 60-х и 70-х годов. Вся классовая структура меняется в результате неолиберальной глобализации. Понять этот процесс не просто: он включает в себя рассмотрение классовых изменений, неоколониализма, транснационального капитализма, новых отраслей и технологий, новые виды отчуждения.
Но на самом деле ключевой вопрос, который я всегда пытаюсь прояснить, заключается в следующем: какова в глобальном масштабе социальная основа социалистической революции сегодня? Я думаю, что преобразованный, модернизированный пролетариат, сосредоточенный вокруг женщин, начинает выступать в роли прямого антагониста капитализма. Отчасти это является результатом разрушения традиционного сельского патриархата неолиберальным капитализмом. Большое количество женщин вытесняются и выбрасываются из рядовой семейной жизни и десятками миллионов попадают в очень крупномасштабные и эксплуататорские глобальные отрасли, включая глобализированное производство, транснациональные отрасли услуг и промышленное сельское хозяйство. Они пересекают границы, встречаются со множеством других женщин-пролетариев, становятся квалифицированными специалистами в технических областях и участвуют в космополитической мировой культуре. Я считаю, что мы должны ориентировать нашу политику на эту реальность. Что требует решительного разрыва как с мифологией рабочей элиты, так и с мужской левизной.
<...>
Между тем люмпены превратились в гигантский класс по всему миру как по размеру, так и по социальной значимости. Как показывает Сакаи, эта часть рабочего класса часто политически взрывоопасна и может играть ключевую роль в ключевые исторические моменты. Сакаи подчеркивает, что пролетариат и люмпены живут бок о бок и ежедневно взаимодействуют в своих сообществах, своих культурах и в своих семьях. И внутри массовых политических движений тоже. Революционеры, безусловно, должны уметь работать в тех же местах, где есть люмпены, и взаимодействовать с ними. При этом нужно учитывать как положительные, так и отрицательные особенности силы люмпенов. Мы уже знаем, что люди из люмпенов могут стать революционерами, в том числе революционными лидерами. С другой стороны, люмпен, как и рабочая элита, - это в основном мужской класс, и он обычно живет, охотясь на пролетариев, особенно на женщин. Мачо-облагораживание люмпенов деструктивно в социальном и политическом плане.
- В 2020-ом году мы увидели такой уровень городских восстаний в ответ на насилие со стороны государства, который не видели с 1960-х годов. Некоторые левые и революционеры подчеркивали, что восстания возглавляются черными, другие критиковали руководство черных (как отдельных личностей, так и политическую концепцию) как контрреволюционные усилия среднего класса, направленные на межрасовое восстание. Вы как человек, который десятилетиями размышлял и писал на эти темы, как вы видите роли расы и класса в этих восстаниях? Что эти восстания говорят нам о расово-классовой структуре в 2020 году?
- Бунт всегда представляет собой смесь элементов, и он не обязательно перерастает непосредственно в революцию. Но часто это шаг на пути к революции. Я думаю, что напряженная борьба на улицах под руководством черных сегодня формирует новых лидеров и порождает новые стратегии и тактики. Это также выносит на поверхность некоторые стародавние проблемы движения в новых условиях для нового поколения. Поскольку в движении чернокожих (новых африканцев) нет консенсуса по некоторым фундаментальным вопросам стратегии, бунтарские эксперименты сегодня будут наверняка ценны, даже если они и не приводят к немедленному успеху. Даже тогда, когда кажется, что заново изобретается велосипед.
<...>
Движение за свободу чернокожих (новых африканцев) по своей сути является национально-освободительным движением. Враг этого движения - государство поселенцев США, тюрьма для угнетенных наций и национальностей. Так что классовую борьбу здесь нельзя упрощать до борьбы между пролетариями и капиталистами. Это классовый редукционизм - попытка упростить все до «класса против класса» в стране, где веками процветал национальный гнет. Фактически, в этой стране, как и в других поселенческих государствах, классовая структура основана и сформирована в высшей степени расовой формой колониализма.
Рабы-африканцы и туземцы были мобилизованы как первоначальный пролетариат США, в то время как европейские рабочие были утверждены как надзиратели и привилегированная рабочая элита. С тех пор пролетарскую политику в значительной степени продвигало движение за свободу черных. Ключевым моментом является то, что это движение - не просто борьба против расизма или против чернокожих. И дело не только в «расовом капитализме». Это также борьба за самоопределение черных; борьба колонизированного народа. Самоопределение - это то, за что боролись Малкольм Икс и Черные Пантеры, а также большинство сегодняшних Черных революционеров. Самоопределение черных означает выбор собственного правительства и отношений с США, включая возможность отделения. Он представляет собой реальную угрозу для белого правящего класса и государства поселенцев, и поэтому его победа будет представлять собой крупную победу пролетарской политики в этой стране. Но самоопределение для чернокожих не является исключительно пролетарским требованием.
<...>
Никто не станет отрицать, что в черной политике действуют черные консерваторы из среднего класса и разного рода черные обманщики. И черные копы вместе с другими гангстерами. И черные капиталисты, если уж на то пошло. Неужели для кого-то это сюрприз? Черная нация включает в себя множество различных материальных интересов, тенденций и сил. Любое национально-освободительное движение содержит множество различий: классовые различия, различия в идеологии, стратегии и тактике, проблемы с государственными агентами и предателями, с которыми приходится иметь дело. Черные люди все время обсуждают эти противоречия; эти вопросы должны решить черные люди, надеюсь, под влиянием черной пролетарской политики.
Есть много чернокожих из среднего класса, которые активно участвуют в борьбе за самоопределение чернокожих и революцию, потому что сами, в значительной степени, ощущают национальный гнет... В целом, я могу оценить, что в черном среднем классе гораздо больше революционеров, чем белых революционеров - в любом классе.
Я думаю, что радикалам очень важно понять, что национальное угнетение чернокожих людей является определяющей чертой политики США. Это угнетение включает в себя продолжающийся процесс геноцида - процесс уничтожения народа, с которым черные люди сталкиваются в течение определенного времени. Но большая часть левых в США, особенно белых левых, избегает вопроса о национальном угнетении. Эта часть предполагает, что цель состоит в достижении немедленного, прагматичного, многорасового единства рабочего класса против капиталистов, имея в виду, на мой взгляд, единство на ассимиляционных условиях белых рабочих. Оно не дает четкой приверженности Черному самоопределению, которое является единственной принципиальной основой для прочного долгосрочного многонационального единства.
Аргумент Шемона соответствует этой ошибочной левой традиции. Кажется, они не осознают, как колониализм поселенцев исказил классовую структуру, поэтому класс часто выражается или модулируется через расу и национальность. Он не признает черную национальность и не поддерживает самоопределение черных. Вместо этого Шемон поддерживает мечту о классовой редукционистской лихорадке, в которой революция - это немедленное столкновение между воображаемым «многорасовым пролетариатом» и капиталистами.
...нынешнее негодование белых по поводу частичной утраты привилегий на самом деле тянет десятки миллионов белых рабочих в реакционное русло. Снова.
Любой, кто читал мои каракули, знает, что я убежденный сторонник классового анализа и пролетарской политики. Но я против механических моделей класса и белой мифологии о классе; они слишком много раз использовались для того, чтобы принизить борьбу за самоопределение и национальное освобождение, которую ведут угнетенные нации и народности в США.
За пределами США также. Я помню, что в 1970-х годах, в разгар войны США против Вьетнама, были некоторые классовые редукционисты-марксисты, которые выступали против Национального фронта освобождения, потому что считали его слишком зацикленным на национализме и недостаточно пролетарским. Для них Хо Ши Мин был просто интеллектуалом из среднего класса, возглавлявшим кучу крестьян. Они не могли понять того факта, что вьетнамская национально-освободительная борьба наносит мощные удары по империализму, который оказался прямым смертельным врагом пролетариата. Они не понимали, что национально-освободительная борьба была именно там, где хотели и должны были быть вьетнамские пролетарии и вьетнамские коммунисты, борясь во главе народной революции.
Так, как же быть с траекторией нынешних анти-полицейских восстаний? На протяжении многих поколений восстания против расистского насилия полицейских в США были циклическими, достигая высот воинственности и постепенно угасая. Я был в Лос-Анджелесе во время массового восстания 1992 года, последовавшего за приговором Родни Кингу. По моим оценкам, оно было больше, чем любое из нынешних восстаний. Это восстание оставило глубокий след в городе и произвело неизгладимое впечатление на местных активистов и влияет с тех пор на их политику. Но со временем и оно отступило. Это часто случается с бунтами - часто это вспышки гнева, которые невозможно удержать. Хотя бунты и отражают глубокий гнев, они редко предлагают прямой путь к революции. Даже при самых благоприятных условиях превращение восстания в революцию обычно требует высокого уровня политической ясности и единства, подготовки, руководства и организации. Дело не только в повышении уровня воинственности.
Поскольку проблема насилия полицейских на почве расизма настолько важна, мы должны продолжать борьбу во время восстаний и в промежутках между восстаниями. Мы, как Шемон, должны критически относиться к жалким реформам, которые осуществляются до сих пор. Мы должны продолжать говорить об истинной природе полицейских и предлагать различные практические способы заставить их отвечать перед чернокожими сообществами за их гангстерское, расистское поведение. Мы должны заложить основы будущих восстаний, зная, что они непременно произойдут...
Я думаю, что многие левые недооценивают несбалансированность мировой экономики и возможность возникновения экономической катастрофы или войны, связанной с этим. Прямо сейчас глобальная капиталистическая экономика зависит от абсолютно неприемлемого уровня долга и безумных финансовых спекуляций. Это признак того, что система на ладан дышит. Пандемия только повышает ее хрупкость. Центральные банки могут на какое-то время отложить катастрофу, печатая деньги и искусственно увеличивая стоимость активов, что приводит к еще большему размеру долга, неравенству в доходах и спекуляциям. Но в какой-то момент, в ближайшем будущем, общий кризис капитализма может выразиться в депрессии или межимпериалистической войне. Кое-где это уже вызвало экономический спад.
Когда я так говорю, я сам понимаю, что левые десятилетиями говорили о кризисе капитализма и надвигающейся экономической депрессии. Правда в том, что капитализм иногда очень легко адаптируется. Под угрозой всемирной волны антиимпериалистической борьбы он трансформировался. Он принял неоколониальные стратегии. Он получил новый спасительный всплеск энергии от неолиберальной глобализации, извлечения огромных прибылей и осуществления новых форм первоначального накопления с использованием новых технологий.
Но даже в период быстрой глобализации и неолиберальной экспансии экономические противоречия и политические угрозы в капиталистической экономике усиливались. Например, наблюдается рост крайнего неравенства доходов и концентрации богатства, что, как понимают сами капиталисты, вызывает политическую нестабильность и ослабляет потребительские рынки. Происходит «вырубка» промышленности в бывшем Первом мире, что помогло породить новую волну правого популизма и фашизма. И в то же время сокрушение давних местных и региональных капиталистических патриархатов силами (в равной степени патриархальными) корпоративной глобализации подпитывает правый фундаментализм в бывшем Третьем мире. Массовая миграция усиливает давление на существующие классовые порядки.
Нынешний сдвиг в сторону «деглобализации», принятый частью правящего класса и поддержанный торговыми войнами Трампа и Brexit, отчасти напоминает мне о том, что происходило в период до Первой мировой войны и Великой депрессии. Период, когда произошел перелом десятилетий глобализации, рост межимпериалистической конкуренции, торговые войны, рост ксенофобии и белого террора, а также нападений на иммигрантов. И, наконец, приход фашизма к государственной власти в ряде стран плюс две смертоносные мировые войны.
Пока неясно, останется ли сегодняшняя антиглобалистическая тенденция доминирующей или же она будет обращена вспять другими мощными секторами капитала, которые продолжают поддерживать корпоративный мультинационализм. В любом случае, я думаю, что фундаментальные экономические показатели продолжат ухудшаться.
Две вещи заставляют меня особенно беспокоиться о том, как все будет развиваться. Одна из них - это стремительное воздействие на изменение климата и разрушение окружающей среды, это, в сочетании со всем остальным, вероятно, затруднит достижение даже временной экономической стабильности при капитализме. Пандемия в некоторой степени является продуктом этого экологического кризиса. Вторая - левые слабы в большинстве частей мира: они раздроблены и полны оппортунизма.
Во-первых, среди левых по-прежнему преобладают мужчины. У глобальных левых еще нет развитого пролетарского ответа на неоколониализм или неолиберальную глобализацию. Фактически до сих пор не дошло до понимания того, что было не так с последней волной мировой революционной борьбы. Это опасное состояние, учитывая высокий уровень кризиса, конфликтов и хаоса во всем мире. Объективные условия сегодня были бы чрезвычайно благоприятными для перестроенных левых. Но вместо этого инициатива принадлежит правым.
...Что касается Трампа, я думаю, что да, левые и прогрессисты должны с ним бороться. Он символизирует, способствует и до некоторой степени возглавляет опасную волну белого поселенческого популизма. Этот многогранный популизм сам по себе является атакой на чернокожих, женщин, иммигрантов и других угнетенных, колонизированных и дискриминируемых людей. Это также политическая среда, из которой возникает и воспроизводится американский фашизм. Фактически фашизм представляет собой вдохновляющий авангард массового правого популизма.
Некоторые активисты критикуют сопротивление Трампу, как всего лишь предпринятую корпорациями попытку восстановить неолиберальный капитализм. Но это может стать самореализующимся пророчеством, если радикалы откажутся от борьбы с Трампом в пользу демократов или DSA в этом отношении. Многие люди всех национальностей пытаются понять, как победить Трампа и белый популизм, который он представляет. Многие устали от Демократической партии и избирательного подхода «меньшее из двух зол», ненавидят расизм и неравенство доходов и обеспокоены фашизмом. Они ищут эффективного левого руководства, зная, что необходимо что-то более боевое и принципиальное. Мы должны попытаться быть там с радикальной политикой и альтернативами, кроме голосования против Трампа. Если у нас их нет, это только наши проблемы.
...Как я постоянно говорю и считаю, что крайне важно разработать новый классовый анализ, отражающий новую реальность глобального капитализма. Очевидно, что это долгосрочная работа, требующая усилий от многих людей. Я также думаю, что нам нужно больше теоретического осмысления над противоречием между радикальным феминизмом и трансгендерной/квир-политикой. И я считаю важным уделять больше внимания трудовым баталиям и политическим баталиям мирового пролетариата, особенно пролетарских женщин. Прямо сейчас идет массовая борьба с участием большого числа женщин-пролетариев, например, в Индонезии и Бангладеш.
...Я думаю, что активизм мигрантов и работа по солидарности мигрантов также очень важны. Во-первых, миллионы иммигрантов, лишенных какой-либо государственной помощи, буквально борются за выживание во время пандемии. Битва против ICE и пограничного патруля накаляется и, надеюсь, начнет больше пересекаться с антиполицейскими действиями под руководством черных.
В более широком плане глобальная миграция угнетенных людей, возможно, становится основным фронтом в борьбе против империализма. Бедные люди, изгнанные из своих домов неолиберальным капитализмом, обивают пороги (walls) богатых стран, и эти “пороги” (walls) не будут - и не должны - стоять вечно. Рабочий класс и бедные мигранты, как правило, многое понимают в основных противоречиях империализма, основываясь на собственном опыте. Мне кажется, что активизм мигрантов, который уже получил широкое распространение, может стать пристанищем для все более воинственной классовой борьбы и революционного активизма...
Полностью по ссылке https://beskomm.livejournal.com/233662.html