Немного о гуманистических и философских основаниях демократии у Маркса
Его отношение к общественному устройству выражается фразой, высказанной им еще в молодости и разными словами повторяемой позднее: хороши не те законы, которые дают (обыгрывает слово «законодатель» - мое прим.), а те, которые открывают, - по аналогии с тем, как естествоиспытатель открывает законы природы.
В рецензии на «Парижские тайны» Эжена Сю он обличает «буржуазное морализаторство»: читатели ужасаются (как и я сам) поступкам главных отрицательных героев (обитателей парижского «дна») - как они грабят, мучат, насилуют, убивают. Маркс же обращает внимание на их многочисленные достоинства: взгляните, сколько силы они проявили, как неукротим их дух, насколько они изобретательны, хорошие организаторы. И он обращается к обществу: это оно, его условия, виноваты в том, что у героев не нашлось другого способа реализовать свои таланты, кроме как вступить на криминальную стезю.
Маркс не питает никакого сочувствия к крови и не пропагандирует такую жестокость, но обращает внимание на главную причину этого: общество организовано недостаточно хорошо, чтобы каждый мог полностью раскрыть себя, действуя при этом на благо остальных, а не во вред им. Если бы общество было организовано разумно, то и каждый из героев полностью проявил бы свои таланты и удовлетворил все свои желания, и другие люди от этого бы не пострадали, а выиграли - потому что их бы не грабили и не убивали, а наоборот, трудились ради их блага.
«Человек есть цель, а не средство» понимается им так, что каждый из нас жаждет своего раскрытия и реализации - всех своих талантов - это определено нашим устройством, задано природой, частью которой мы являемся. И проявляется это в наших желаниях.
Поскольку «человек есть цель, а не средство» подавление Маркс считает не благом, а именно преступлением против человечества. И это он поясняет, касаясь примера «бывшего преступника», которого главный положительный герой как-то так покорил, что сделал кем-то вроде бульдога вроде себя (по выражению Маркса) - то есть лишил того его собственной воли, заставив подчиняться хозяйской. И в то время как «буржуазная публика» этому аплодировала и видела в этом положительную сторону (мол, он же теперь больше не преступник), Маркс обращал внимание на отрицательную: какой ценой это было сделано? Ценой лишения человеческой сущности и превращения, по сути, в собачью. Он обличал такой подход.
Вообще, если искать концентрированное выражение марксова гуманистического подхода, то я бы сказал, что оно именно в этой рецензии - не могу вспомнить ни одного другого произведения или письма, где бы он так ясно и четко говорил про свой «реальный гуманизм».
Кому-то из-за непривычки к такому отношению может показаться, будто Маркс таким образом оправдывает сами преступления. Но эту разницу я еще раз подчеркну: убийства и жестокость нравятся ему ничуть не больше, чем нам, но он указывает, что с ними нельзя справиться ответной жестокостью. В Британии того времени смертная казнь полагалась за множество деяний, так что Энгельс шутил тогда: «суровость британских законов компенсируется необязательностью их исполнения». И они оба знали, что несмотря на такую жестокость, преступления совершаются каждый год вновь и вновь: как писал Энгельс, «буржуазное общество производит преступления так же, как оно производит товары, и с одинаковой точностью можно предсказать объем обоих производств». И Маркс говорил, что требуется менять общественные условия - личность не властна над своими желаниями, они определены природой, и самой природой мы обязаны их исполнять, поэтому если у нас есть сильное желание, то какая бы кара нам за это ни полагалась, мы пойдем это желание реализовывать. И поэтому чтобы устранять преступления, требуется обеспечивать возможности для реализации желаний всех.
Это не означает отказ от насилия и тюрьмы «здесь и сейчас» - мы еще недостаточно хорошо знаем законы, которые движут обществом, точно так же, как много времени заняло открытие физических законов природы, и этот процесс не завершен до сих пор, и поэтому нашей системой наказаний мы еще сами грешим против человеческой природы.
Но это говорит нам о цели и ориентире: мы хотим так организовать общество, чтобы каждый человек мог удовлетворить все свои желания (их бы не требовалось подавлять) и при этом он бы мог сделать это конструктивным образом - действуя на благо других людей, а не во вред им, как происходит в случае с преступниками.
Когда эти законы будут открыты, и нам будет известно, как построить общество именно таким образом, и мы воплотим это в жизнь, в организованном насилии просто не будет нужды, поскольку не нужно будет подавлять преступников, поскольку их просто не будет - каждый человек будет удовлетворять все свои желания конструктивным образом, трудясь на благо других, как и на свое. Это, таким образом, будет этап «отмирания государства»: государство представляет собой аппарат принуждения и насилия, а там, где нет нужды в насилии, ни к чему и соответствующий аппарат.
Это, соответственно, означает и установление демократии в полном смысле слова: демократия - власть народа; когда властвует народ, то над кем он властвует? Над самим собой - народом. А когда субъект властвует над самим собой, это означает отсутствие власти, или, что то же самое, - самоуправление.