Префронтальная кора - местонахождение человечности
Отделы префронтальной коры лобных долей вместе создают те качества, которые мы считаем ключевыми в человеческой природе: способность планировать, испытывать эмоции, контролировать свои побуждения, выбирать и наделять мир смыслом.
Что же происходит с людьми, чьи лобные доли функционируют неисправно?
Широко известнен случай ФИНЕАСА ГЕЙДЖА, железнодорожного рабочего, жившего в 19 веке и потерявшего немалую часть переднего мозга, когда в результате взрыва его голову насквозь пробил стальной стержень.
Гейдж выжил, но превратился из целеустремленного, трудолюбивого человека в пьяницу и бродягу. Джон Харлоу, его лечащий врач писал, что после перенесенной травмы Гейдж без конца изобретал планы различных предприятий, но каждый раз бросал, едва приступив к нему, и казался "по своим интеллектуальным способностям и поведению ребенком, вместе с тем отличающимся брутальной пылкостю сильного мужчины". Дамам советовали избегать его общества.
Характерной особенностью нового состояния Гейджа была его полная неспособность контролировать свои поступки.
История Финеаса Гейджа получила такую широкую известность потому, что это был первый достоверно описанный случай, указывающий на ту неудобную истину, что НРАВСТВЕННОСТЬ, СВОБОДНАЯ ВОЛЯ и ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ЗА СВОИ ДЕЙСТВИЯ в БУКВАЛЬНОМ СМЫСЛЕ СОДЕРЖАТСЯ ВО ПЛОТИ и могут быть удалены вместе с соответствующими структурами без удаления всей личности.
С тех пор науке стало известно о многих других финеасах гейджах. Большинство из них получило травмы во вполне обычных ситуациях, часто по причине инсульта. Известно также немало случаев, когда в связи с нарушениями развития мозга у людей вообще не вырабатывались "высшие" психические функции.
Классический пример - пациент J.P. В детстве у него был нормальный коэффициент интеллекта и он вполне мог, если хотел, делать большинство дел (в том числе домашнее задание), как и любой обычный мальчик его лет. Однако его поведение в обществе было чудовищным. Он лгал, жульничал и воровал. Однажды он позаимствовал чужую перчатку, испражнился в нее и вернул владельцу. Когда он вырос, подобное поведение, как и можно было ожидать, неоднократно приводило его в тюрьму и психиатрическую лечебницу и получало обычные ярлыки: шизофрения, маниакальный синдром, психопатия.
Когда ему было около 20 лет, он привлек к себе внимание неврологов Спаффорда Эккерли и Артура Бентона. Они отметили, что пациент был совершенно лишен чувства тревоги, способности осознавать собственное психическое нездоровье и способности извлекать уроки из наказаний. Они описали его состояние как "отсутствие осознания своего жизненного положения в целом, в том числе своих нынешних и будущих дней".
Методы нейровизуализации (в том числе более не используемая процедура, в ходе которой делались инъекции воздуха в головной мозг, чтобы выявить наличие полостей) и диагностическая операция показали, что мозг пациента был отнюдь не в порядке. Лобная доля его левого полушария была сильно уменьшена в размерах - а лобная доля правого полушария вообще отсутствовала. Эккерли и Бентон следили за J.P. Много лет. В их окончательном отчете об исследованиях, подготовленном, когда пациенту было уже 50, он был описан как "все тот же простоватый, прямолинейный и страшно хвастливый мальчишка, каким он был в 20-летнем возрасте".
Катастрофические повреждения мозга вроде того, что было у J.P., встречаются редко, но различные нарушения работы префронтальной коры наблюдаются при многих расстройствах. С изменением активности в этой области, как мы уже знаем, сопряжены депрессивные и маниакальные состояния, а также шизофрения. Мания (маниакальное поведение) составляет "светлую сторону" паранойи - состояния, при котором все в мире кажется связанным в грандиозную единую систему. Навязчивые параноидальные идеи шизофреников также вращаются вокруг тайных связей, но единство таких связей обычно не сулит ничего хорошего. Другие, не столь бесспорные данные, указывают на то, что агрессивное поведение с склонность к насилию также могут быть связаны с функциональными аномалиями лобных долей.
Томографические исследования заключенных показали, что у многих из них есть имеются аномалии лобных долей, и психиатр Ицхак Фрид с медицинского факультета Калифорнийского университета в Лос-Анжелесе предположил, что поведение людей, превращающихся в настоящих монстров, может объясняться нарушениями работы префронтальной коры.
Вот что он писал в журнале "Ланцет": "История знает массу случаев, когда группы людей, обычно молодых, нападали на других членов общества и жестоко истребляли их, часто при одобрении и поощерении со стороны властей. Жертвы таких нападений обычно беззащитны и не представляют непосредственной угрозы для нападающих. Самые яркие проявления этого феномена в 20 веке включают в себя истребление армян в Турции в 1915-1916 гг., евреев в Европе во время Второй мировой войны, камбоджийцев в период режима Пол Пота и жителей Руанды в ходе геноцида 90-х годов. В таких событиях часто играют определенную роль гражданский междуусобицы, тяжелые условия жизни и этнические конфликты, точно так же как бедность и низкий уровень гигиены играют определенную роль в эпидемиях инфекционных заболеваний. Но всех этих событий не было бы без отчетливой трансформации индивидуального поведения".
Фрид предположил, что эта трансформация, которую он назвал СИНДРОМОМ Е вызывается всплесками гиперактивности в орбитофронтальной и медиальной префронтальной коре. Эта гиперактивность создает мощный поток сигналов, поступающих из коры вглубь мозга, подавляя активность миндалины и не давая эмоциям достигать сознания. В этом состоянии люди, демонстрирующие проявление синдрома Е (обычно молодые мужчины, согласно Фриду), могут совершать чудовищные акты насилия, не испытывая при этом страха или отвращения,- эмоций, которые в норме предотвратили бы подобные действия. После всплеска повышенной активности истощенная префронтальная кора переходит в состояние пониженной активности, препятствующее нормальной рефлексии и мешающее этим людям признавать чудовищность того, что они совершили.
Участие функциональных нарушений префронтальной коры в подобном аномальном поведении пока остается недоказанным. Однако известно, что подобные нарушения в состоянии вызывать одну из разновидностей компульсивных расстройств, которые могут приводить к антисоциальным действиям.
Французский невролог Франсуа Лермитт исследовал ряд пациентов, у которых были повреждены или частично отсутствовали лобные доли, и обнаружил у них всех одну общую черту: столкнувшись с каким-либо намеком на то, что им предстоит поступить определенным образом, они оказываются не в состоянии преодолеть побуждение так и поступить. У многих из них это проявляется в виде клептомании: если они видят кошелек, оставленный без присмотра, или открытую машину с ключами зажигания, они чувствуют, что кошелек просто необходимо присвоить, а машину - угнать.
Лермитт окрестил это расстройство "СИНДРОМ ЗАВИСИМОСТИ ОТ СРЕДЫ". Проведя серию изобретательных экспериментов, в которых участвовали пациент и пациентка, перенесшие фронтальную лоботомию, Лермитт продемонстрировал до каких крайностей может доходить это машинальное подчинение внешним стимулам. В ходе одного из этих экспериментов Лермитт пригласил обоих своих пациентов к себе домой и без каких либо объяснений провел первого (мужчину) в спальню. Постель была аккуратно расправлена, а верхняя простыня отогнута, как делают в гостиницах. Когда пациент это увидел, он немедленно разделся (и снял небольшой парик, который он носил), забрался в постель и приготовился отойти ко сну, хотя дело было днем.
Когда пациента вежливо уговорили встать и одеться, Лермитт провел в ту же спальню пациентку. Увидев постель (теперь уже смятую), она также сразу направилась к ней. Но она не стала в нее ложиться, а вместо этого начала ее заправлять. В обоих случаях исследователь не говорил ничего, что могло бы быть воспринято как предложение или указание поступить именно так. Действия пациентов были как будто запрограммированы. Тот факт, что пациент лег в постель, а пациентка ее заправила, предположительно отразил лишь особенности стереотипных мужскийх и женских ролей, а не какие-то фундаментальные различия в обработке информации.
В ходе другого эксперимента Лермитт провел пациента в комнату и, прежде чем открыть дверь, произнес лишь одно слово: "музей". Войдя, пациент сразу стал остматривать картины на стене, будто действительно находился в музее. В середине стены было пустое место, где могла бы висеть, но не висела картина. Рядом лежал молоток и гвозди, а у стены стояла картина. Пациент, вновь без каких-либо объяснений или указаний со стороны экспериментатора, взял молоток, забил в стену гвоздь и повесил картину.
Ясно, что финеасы гейджы наших дней не выбирают свою судьбу. О них нельзя сказать, что они обладают свободой воли. Так могут ли они (или должны ли) считаться ответственными за свои поступки? Спор о том, считать ли подобных людей сумасшедшими или просто плохими, стар как мир, и аргументы обеих сторон звучали неоднократно.
Как показывают исследования, обсуждаемые в этой книге, мы, взглянув в мозг, видим, что наши действия вытекают из ощущений, а наши ощущения создаются активностью мозга. Эта активность, в свою очередь, определяется нейронной структурой, заданной взаимодействием наших генов и окружающей среды.
Мне представляется маловероятным, что мы продолжим наказывать людей за плохое поведение, когда вызывающие его замыкания в мозге станут для нас так же очевидны, как переломы костей. Я надеюсь (и ожидаю), что мы станем использовать наши знания о мозге, чтобы разработать способы лечения больного мозга, которые будут бесконечно эффективнее, чем применяемые сейчас многословные сеансы психотерапии, действующие методом проб и ошибок. Тогда лишение свободы можно будет использовать лишь в тех случаях, когда лечение не помогает, или для тех людей, кто скорее согласится отказаться от свободы, чем от старых привычек.
Из книги Риты Картер "Как работает мозг".
Небольшой ролик "Rediscover Phineas Gage with The Fundamentals of Neuroscience": https://vimeo.com/77812709