Между Минздравом и Прокуратурой | из тактики чиновничьих ответов
Это очень большой текст, поэтому сразу поясню, о чем в нем речь. Речь в нем о том, как осмеливаются искажать факты работники здравоохранения, а также о том, насколько долго нуждающийся в скорой помощи человек может оставаться без таковой. История в основе поста - трагедия для меня: смерть мамы и продолжительное отсутствие врачебной помощи в критической ситуации.
Факты. 1,5-часовое ожидание скорой помощи. Неоднократные звонки в "скорую" и ответы о том, что все экипажи заняты (8 сентября, в относительно благополучный с точки зрения COVID-19 период). Мои звонки вплоть до сотрудников из аппарата Министерства здравоохранения. После ухода мамы из жизни - мое письмо в Прокуратуру с просьбой о проверке добросовестности действий работников здравоохранения: действительно ли бригады были так загружены или нет. Просьба Прокуратуры в адрес министра здравоохранения региона проверить все и написать мне ответ. И наконец ответ регионального Министерства здравоохранения, в котором черным по белому выдуманы мои слова, а также целый ряд обстоятельств. Автор ответа, который я извлек вчера из почтового ящика, возможно, полагал, что я не вел запись своих разговоров с сотрудниками скорой помощи, аппарата Министерства здравоохранения Рязанской области и др. Возможно, это привело к тому, что я увидел текст, в котором так и сквозит чье-то желание уйти от ответственности.
Сегодня утром я направил повторное обращение в Прокуратуру, прикрепив часть имеющихся у меня аудиоматериалов (увы, все отправить не позволяют технические ограничения, заданные порталом интернет-приемной), которые живыми человеческими голосами иллюстрируют, насколько все было не так, как изложено чиновниками регионального Министерства здравоохранения.
Если нет желания заглядывать под кат и читать мою переписку с работниками пера, кратко изложу, что именно способны эти люди исказить, если полагают, что у вас есть только ваше слово и ваши утверждения против их слова и их утверждения. Вам напишут, что медики скорой помощи дали вашей маме лекарства, которых они в действительности не давали. Вам напишут, что вы просили о консультационном выезде скорой, а не об экстренном. Вам напишут, что вы жаловались лишь на часть симптомов, а не на все, что записал диктофон во время вашего звонка в экстренные службы. Вам подтвердят, что от вашего вызова скорой помощи до передачи его бригаде медиков прошло в разы больше, нежели нормативные 20 минут, но без конкретной информации о том, насколько далеко в очереди на оказание помощи был ваш родной человек, т.е. вы вроде как должны "понять и простить", молча соглашаясь с тем, что так можно жить и далее. Вам приведут высосанные из пальца ваши слова о самочувствии и лечении вашей мамы, которые на аудиозаписи звучат совершенно иначе.
Щедро исписанные три листа, которых должно хватить, чтобы утереться? Достаточная масса чернил и целлюлозы, чтобы скорая могла быть столь же "скорой" и в будущем? Скорой настолько, что после звонка ее диспетчерам о смерти человека молниеносно об этом узнают ритуальные агентства, и скорой настолько, что с остальным можно подождать? Проще говоря, если есть желание взглянуть на второй шаг моей крошечной, но принципиально важной для меня борьбы за ответы и действия, милости прошу под кат. Там вы найдете два из четырех текстов моей переписки с чиновниками: ответ Министерства здравоохранения Рязанской области со связкой выдумок и мой запрос в Прокуратуру по следам этого ответа. Два оставшихся текста приводить смысла здесь не имеет, т.к. это всего лишь мой первичный запрос в Прокуратуру с просьбой о проверке, а также уведомление из Прокуратуры о перенаправлении моих вопросов в Министерство здравоохранения Рязанской области. Ну а тем временем продолжу начатое.
И пусть однажды в память о моих родителях, за жизнь и здоровье которых я нередко вынужден был бороться вопреки экосистеме нашего здравоохранения, какой-нибудь диспетчер скорой помощи передаст вызов медикам на минуту раньше, а кто-нибудь будет благодаря этому спасен. Именно так. Чтобы "счастье для всех, даром, и пусть никто не уйдёт обиженный...", как прозвучало когда-то у Стругацких.
Фотокопия текста ответа Министерства здравоохранения Рязанской области с изложением выводов по результатам проверки:
Копия текста повторного обращения в Прокуратуру Рязанской области от моего имени:
"Здравствуйте!
13 сентября 2020 г. мной было подано обращение в электронном виде, зарегистрированное Вами под номером ID_062_000208. В обращении содержалась просьба о проведении проверки добросовестности действий работников скорой медицинской помощи г. Рязани по организации выезда 8 сентября 2020 г. бригады специалистов к моей маме NN. В ответ на мое обращение я получил от Вас письмо № 7р-2020 о 18.09.2020 г., в котором содержалась копия просьбы о рассмотрении моего обращения, адресованная министру здравоохранения Рязанской области. В результате работы с моим обращением Министерством здравоохранения Рязанской области мне было направлено письмо № 11/ОГ-3902 от 26.10.2020 г., в котором присутствуют формулировки, на мой взгляд, являющиеся искажениями реальности, и которые должным образом не отвечают, как я полагаю, на заданные мной вопросы о полноте предпринятых мер по оказанию помощи моей маме, выявлении возможных нарушений со стороны медицинских работников, наказании виновных лиц в случае раскрытия таковых фактов. К данному обращению в Ваш адрес я прикрепляю аудиозаписи, сделанные мной 8 сентября 2020 г. на сотовый телефон: моего телефонного разговора при обращении по единому номеру экстренной помощи 112, моего телефонного разговора с сотрудником Министерства здравоохранения Рязанской области по номеру 92-70-72, моего телефонного разговора с сотрудником горячей линии Министерства здравоохранения Рязанской области 98-42-22, а также всего времени нахождения рядом с мамой сотрудников бригады скорой медицинской помощи от их входа в квартиру в 11:32 до их отбытия в 11:39.
Прошу Вас провести проверку добросовестности действий работников скорой медицинской помощи г. Рязани, о которой я Вас просил, а также провести проверку по содержанию письма Министерства здравоохранения Рязанской области, зарегистрированного за № 11/ОГ-3902 от 26.10.2020 г.
Во-первых, в письме № 11/ОГ-3902 от 26.10.2020 г. указано, что лишь спустя 1 час 6 минут после вызова скорой помощи для моей мамы задание на выезд было передано соответствующей бригаде медиков. Как указано на официальном сайте Городской клинической станции скорой медицинской помощи г. Рязани (https://rzn03.ru/vyzov03), в экстренных ситуациях ожидание медиков длится до 20 минут. Во время звонков в скорую помощь я отвечал на все вопросы о состоянии мамы и говорил о проблемах с дыханием, артериальным давлением, температурой тела, а также отсутствием реакций мамы на окружающую действительность. Когда ожидание продлилось даже не 20 минут, а почти час, в отчаянии я начал звонить не только по телефону 103, но и по телефону 112, а также телефонам Министерства здравоохранения Рязанской области, начав записывать эти разговоры. Разве не является нарушением необеспечение выезда к моей маме в 20-минутный срок медицинских специалистов? Если это нарушение, кто отвечает за это? Каковы меры реагирования на подобное нарушение, если оно имело место?
Во-вторых, в письме № 11/ОГ-3902 от 26.10.2020 г. указана якобы цитата моих слов во время общения с медиками бригады скорой помощи. Эта якобы цитата не соответствует действительности, а мои слова Вы можете слышать на аудиозаписи. На последней слышно, что я сообщаю медикам, что мама лежит около месяца, а не два месяца, как указано в письме Министерства здравоохранения Рязанской области. В дополнение к тому на аудиозаписи можно слышать рассказ человека, который ухаживал за моей мамой и который дополнял мои слова. Запись показывает, что я говорю медикам не о полном отказе мамы принимать пищу (версия из письма Министерства здравоохранения Рязанской области), а о том, что из-за ее состояния ей удается съедать даже при помощи окружающих и даже с использованием бутылочек для кормления максимум на 300-400 кКал в сутки. Запись показывает, что я сообщаю об отмене врачами приема только одного лекарственного препарата в комплексе лечения мамы, а не «назначенного лечения» и не за «последние 3 дня», как указано в письме Министерства здравоохранения Рязанской области. На аудиозаписи слышно, что врач сообщает о том, что не будет измерять маме давление, что врач слушал дыхание мамы. В письме Министерства здравоохранения Рязанской области указано, что температура тела мамы 36,5 градуса, ничего подобного на аудиозаписи я не слышу, и я не помню, чтобы маме измеряли температуру тела. Кроме того в письме Министерства здравоохранения Рязанской области сказано, что маме была оказана медикаментозная помощь, но никаких препаратов маме сотрудники бригады скорой помощи не давали ни в какой форме и не рекомендовали наблюдение участкового врача терапевта, что якобы имело место согласно версии в письме № 11/ОГ-3902 от 26.10.2020 г. Фраза из последнего о том, что бригаду вызвали для консультаций для меня просто оскорбительна - я дошел до отчаяния в попытках ускорить прибытие врачей для экстренной помощи маме. Кто и на каком основании изложил версию, которая не соответствует действительности в указанных мной аспектах? Что за медикаментозная помощь была якобы оказана моей маме, какой препарат, в какой форме, с какой целью, с какими подтверждающими документами? Такой помощи на моих глазах не оказывалось, а я присутствовал все время, что присутствовали медики бригады скорой помощи, рядом с мамой. Все выводы врачей для меня закон. На все заданные ими вопросы я старался отвечать быстро, точно, чтобы состояние мамы медики могли оценить предельно хорошо. Я испытываю чувство доверия к тем врачам, которые видели мою маму в те последние мгновения ее жизни, но я не испытываю доверия к изложенному в письме Министерства здравоохранения Рязанской области в той части, на которую указываю. Я прошу о проверке и мерах ввиду, как я усматриваю, недостаточно объективного внутреннего расследования в Министерстве здравоохранения Рязанской области.
В-третьих, в письме № 11/ОГ-3902 от 26.10.2020 г. уделено внимание загруженности бригад скорой помощи в текущей сложной эпидемиологической ситуации. На мои вопросы о том, все ли возможное было предпринято для оказания помощи маме, письмо Министерства здравоохранения Рязанской области, на мой взгляд, не отвечает. Прошу Вас запросить в Министерстве здравоохранения Рязанской области следующие данные: сколько на момент вызова скорой помощи к моей маме было зарегистрировано вызовов в г. Рязани, сколько дежурило бригад скорой помощи и каким в очередности всех вызовов оказался вызов к моей маме. В письме № 11/ОГ-3902 от 26.10.2020 г. приведен норматив обращаемости населения (0,3 вызова на 1 жителя), но не пояснено, что он означает: на какое конкретно число вызовов рассчитаны ресурсы скорой помощи в конкретную единицу времени. Кроме того я не понимаю, какое отношение имеют слова составителя ответа из Министерства здравоохранения Рязанской области о сложной эпидемиологической ситуации к случаю с моей мамой: 8 сентября 2020 г. было зарегистрировано 30 новых случаев заражения Covid-19, что далеко до значений на всплеске заболеваемости с октября 2020 г. и продолжает летнюю эпидемиологическую тенденцию.
Я очень прошу Вас как свою надежду на защиту прав граждан о проверке добросовестности медицинских работников, о которой я уже просил Вас в первичном обращении, а также прошу Вас о проверке по тем расхождениям с действительностью излагаемых в письме № 11/ОГ-3902 от 26.10.2020 г. Министерства здравоохранения Рязанской области, которые я усматриваю и о которых я рассказал в настоящем обращении.
Сообщаю Вам также о том, что мое желание увидеть либо внушающий доверие ответ о том, что медиками было предпринято действительно все возможное, либо увидеть ответ о выявлении нарушений и, если таковые будут выявлены, о соответствующих мерах по ним сподвигает меня оставить за собой право: 1) обратиться в средства массовой информации; 2) опубликовать сведения о событиях трагического дня 8 сентября 2020 г. самостоятельно в общедоступных информационных источниках; 3) обратиться в общественные и политические организации; 4) обратиться на уровень федеральных органов власти, а также на уровень Президента Российской Федерации; 5) использовать иные законные пути влияния на ситуацию с проверкой действий медицинских работников. Я до последнего боролся за жизнь мамы и, как Вы меня поймете, я хочу не просто пожаловаться, а сделать хоть что-то, что позволит в будущем мне и моим согражданам чувствовать себя в безопасности и защищенными системой здравоохранения.
Файлы, которые мной прикреплены, я вынужден был сжать программными средствами ввиду ограничения на их общий размер, установленного на Вашем сервисе интернет-обращений. Готов предоставить Вам оригиналы по электронной почте, если Вы мне сообщите адрес, куда их направить, и оказать Вам всемерное содействие со своей стороны.
С уважением к Вашему труду,
Дмитрий Комаров."
Факты. 1,5-часовое ожидание скорой помощи. Неоднократные звонки в "скорую" и ответы о том, что все экипажи заняты (8 сентября, в относительно благополучный с точки зрения COVID-19 период). Мои звонки вплоть до сотрудников из аппарата Министерства здравоохранения. После ухода мамы из жизни - мое письмо в Прокуратуру с просьбой о проверке добросовестности действий работников здравоохранения: действительно ли бригады были так загружены или нет. Просьба Прокуратуры в адрес министра здравоохранения региона проверить все и написать мне ответ. И наконец ответ регионального Министерства здравоохранения, в котором черным по белому выдуманы мои слова, а также целый ряд обстоятельств. Автор ответа, который я извлек вчера из почтового ящика, возможно, полагал, что я не вел запись своих разговоров с сотрудниками скорой помощи, аппарата Министерства здравоохранения Рязанской области и др. Возможно, это привело к тому, что я увидел текст, в котором так и сквозит чье-то желание уйти от ответственности.
Сегодня утром я направил повторное обращение в Прокуратуру, прикрепив часть имеющихся у меня аудиоматериалов (увы, все отправить не позволяют технические ограничения, заданные порталом интернет-приемной), которые живыми человеческими голосами иллюстрируют, насколько все было не так, как изложено чиновниками регионального Министерства здравоохранения.
Если нет желания заглядывать под кат и читать мою переписку с работниками пера, кратко изложу, что именно способны эти люди исказить, если полагают, что у вас есть только ваше слово и ваши утверждения против их слова и их утверждения. Вам напишут, что медики скорой помощи дали вашей маме лекарства, которых они в действительности не давали. Вам напишут, что вы просили о консультационном выезде скорой, а не об экстренном. Вам напишут, что вы жаловались лишь на часть симптомов, а не на все, что записал диктофон во время вашего звонка в экстренные службы. Вам подтвердят, что от вашего вызова скорой помощи до передачи его бригаде медиков прошло в разы больше, нежели нормативные 20 минут, но без конкретной информации о том, насколько далеко в очереди на оказание помощи был ваш родной человек, т.е. вы вроде как должны "понять и простить", молча соглашаясь с тем, что так можно жить и далее. Вам приведут высосанные из пальца ваши слова о самочувствии и лечении вашей мамы, которые на аудиозаписи звучат совершенно иначе.
Щедро исписанные три листа, которых должно хватить, чтобы утереться? Достаточная масса чернил и целлюлозы, чтобы скорая могла быть столь же "скорой" и в будущем? Скорой настолько, что после звонка ее диспетчерам о смерти человека молниеносно об этом узнают ритуальные агентства, и скорой настолько, что с остальным можно подождать? Проще говоря, если есть желание взглянуть на второй шаг моей крошечной, но принципиально важной для меня борьбы за ответы и действия, милости прошу под кат. Там вы найдете два из четырех текстов моей переписки с чиновниками: ответ Министерства здравоохранения Рязанской области со связкой выдумок и мой запрос в Прокуратуру по следам этого ответа. Два оставшихся текста приводить смысла здесь не имеет, т.к. это всего лишь мой первичный запрос в Прокуратуру с просьбой о проверке, а также уведомление из Прокуратуры о перенаправлении моих вопросов в Министерство здравоохранения Рязанской области. Ну а тем временем продолжу начатое.
И пусть однажды в память о моих родителях, за жизнь и здоровье которых я нередко вынужден был бороться вопреки экосистеме нашего здравоохранения, какой-нибудь диспетчер скорой помощи передаст вызов медикам на минуту раньше, а кто-нибудь будет благодаря этому спасен. Именно так. Чтобы "счастье для всех, даром, и пусть никто не уйдёт обиженный...", как прозвучало когда-то у Стругацких.
Фотокопия текста ответа Министерства здравоохранения Рязанской области с изложением выводов по результатам проверки:
Копия текста повторного обращения в Прокуратуру Рязанской области от моего имени:
"Здравствуйте!
13 сентября 2020 г. мной было подано обращение в электронном виде, зарегистрированное Вами под номером ID_062_000208. В обращении содержалась просьба о проведении проверки добросовестности действий работников скорой медицинской помощи г. Рязани по организации выезда 8 сентября 2020 г. бригады специалистов к моей маме NN. В ответ на мое обращение я получил от Вас письмо № 7р-2020 о 18.09.2020 г., в котором содержалась копия просьбы о рассмотрении моего обращения, адресованная министру здравоохранения Рязанской области. В результате работы с моим обращением Министерством здравоохранения Рязанской области мне было направлено письмо № 11/ОГ-3902 от 26.10.2020 г., в котором присутствуют формулировки, на мой взгляд, являющиеся искажениями реальности, и которые должным образом не отвечают, как я полагаю, на заданные мной вопросы о полноте предпринятых мер по оказанию помощи моей маме, выявлении возможных нарушений со стороны медицинских работников, наказании виновных лиц в случае раскрытия таковых фактов. К данному обращению в Ваш адрес я прикрепляю аудиозаписи, сделанные мной 8 сентября 2020 г. на сотовый телефон: моего телефонного разговора при обращении по единому номеру экстренной помощи 112, моего телефонного разговора с сотрудником Министерства здравоохранения Рязанской области по номеру 92-70-72, моего телефонного разговора с сотрудником горячей линии Министерства здравоохранения Рязанской области 98-42-22, а также всего времени нахождения рядом с мамой сотрудников бригады скорой медицинской помощи от их входа в квартиру в 11:32 до их отбытия в 11:39.
Прошу Вас провести проверку добросовестности действий работников скорой медицинской помощи г. Рязани, о которой я Вас просил, а также провести проверку по содержанию письма Министерства здравоохранения Рязанской области, зарегистрированного за № 11/ОГ-3902 от 26.10.2020 г.
Во-первых, в письме № 11/ОГ-3902 от 26.10.2020 г. указано, что лишь спустя 1 час 6 минут после вызова скорой помощи для моей мамы задание на выезд было передано соответствующей бригаде медиков. Как указано на официальном сайте Городской клинической станции скорой медицинской помощи г. Рязани (https://rzn03.ru/vyzov03), в экстренных ситуациях ожидание медиков длится до 20 минут. Во время звонков в скорую помощь я отвечал на все вопросы о состоянии мамы и говорил о проблемах с дыханием, артериальным давлением, температурой тела, а также отсутствием реакций мамы на окружающую действительность. Когда ожидание продлилось даже не 20 минут, а почти час, в отчаянии я начал звонить не только по телефону 103, но и по телефону 112, а также телефонам Министерства здравоохранения Рязанской области, начав записывать эти разговоры. Разве не является нарушением необеспечение выезда к моей маме в 20-минутный срок медицинских специалистов? Если это нарушение, кто отвечает за это? Каковы меры реагирования на подобное нарушение, если оно имело место?
Во-вторых, в письме № 11/ОГ-3902 от 26.10.2020 г. указана якобы цитата моих слов во время общения с медиками бригады скорой помощи. Эта якобы цитата не соответствует действительности, а мои слова Вы можете слышать на аудиозаписи. На последней слышно, что я сообщаю медикам, что мама лежит около месяца, а не два месяца, как указано в письме Министерства здравоохранения Рязанской области. В дополнение к тому на аудиозаписи можно слышать рассказ человека, который ухаживал за моей мамой и который дополнял мои слова. Запись показывает, что я говорю медикам не о полном отказе мамы принимать пищу (версия из письма Министерства здравоохранения Рязанской области), а о том, что из-за ее состояния ей удается съедать даже при помощи окружающих и даже с использованием бутылочек для кормления максимум на 300-400 кКал в сутки. Запись показывает, что я сообщаю об отмене врачами приема только одного лекарственного препарата в комплексе лечения мамы, а не «назначенного лечения» и не за «последние 3 дня», как указано в письме Министерства здравоохранения Рязанской области. На аудиозаписи слышно, что врач сообщает о том, что не будет измерять маме давление, что врач слушал дыхание мамы. В письме Министерства здравоохранения Рязанской области указано, что температура тела мамы 36,5 градуса, ничего подобного на аудиозаписи я не слышу, и я не помню, чтобы маме измеряли температуру тела. Кроме того в письме Министерства здравоохранения Рязанской области сказано, что маме была оказана медикаментозная помощь, но никаких препаратов маме сотрудники бригады скорой помощи не давали ни в какой форме и не рекомендовали наблюдение участкового врача терапевта, что якобы имело место согласно версии в письме № 11/ОГ-3902 от 26.10.2020 г. Фраза из последнего о том, что бригаду вызвали для консультаций для меня просто оскорбительна - я дошел до отчаяния в попытках ускорить прибытие врачей для экстренной помощи маме. Кто и на каком основании изложил версию, которая не соответствует действительности в указанных мной аспектах? Что за медикаментозная помощь была якобы оказана моей маме, какой препарат, в какой форме, с какой целью, с какими подтверждающими документами? Такой помощи на моих глазах не оказывалось, а я присутствовал все время, что присутствовали медики бригады скорой помощи, рядом с мамой. Все выводы врачей для меня закон. На все заданные ими вопросы я старался отвечать быстро, точно, чтобы состояние мамы медики могли оценить предельно хорошо. Я испытываю чувство доверия к тем врачам, которые видели мою маму в те последние мгновения ее жизни, но я не испытываю доверия к изложенному в письме Министерства здравоохранения Рязанской области в той части, на которую указываю. Я прошу о проверке и мерах ввиду, как я усматриваю, недостаточно объективного внутреннего расследования в Министерстве здравоохранения Рязанской области.
В-третьих, в письме № 11/ОГ-3902 от 26.10.2020 г. уделено внимание загруженности бригад скорой помощи в текущей сложной эпидемиологической ситуации. На мои вопросы о том, все ли возможное было предпринято для оказания помощи маме, письмо Министерства здравоохранения Рязанской области, на мой взгляд, не отвечает. Прошу Вас запросить в Министерстве здравоохранения Рязанской области следующие данные: сколько на момент вызова скорой помощи к моей маме было зарегистрировано вызовов в г. Рязани, сколько дежурило бригад скорой помощи и каким в очередности всех вызовов оказался вызов к моей маме. В письме № 11/ОГ-3902 от 26.10.2020 г. приведен норматив обращаемости населения (0,3 вызова на 1 жителя), но не пояснено, что он означает: на какое конкретно число вызовов рассчитаны ресурсы скорой помощи в конкретную единицу времени. Кроме того я не понимаю, какое отношение имеют слова составителя ответа из Министерства здравоохранения Рязанской области о сложной эпидемиологической ситуации к случаю с моей мамой: 8 сентября 2020 г. было зарегистрировано 30 новых случаев заражения Covid-19, что далеко до значений на всплеске заболеваемости с октября 2020 г. и продолжает летнюю эпидемиологическую тенденцию.
Я очень прошу Вас как свою надежду на защиту прав граждан о проверке добросовестности медицинских работников, о которой я уже просил Вас в первичном обращении, а также прошу Вас о проверке по тем расхождениям с действительностью излагаемых в письме № 11/ОГ-3902 от 26.10.2020 г. Министерства здравоохранения Рязанской области, которые я усматриваю и о которых я рассказал в настоящем обращении.
Сообщаю Вам также о том, что мое желание увидеть либо внушающий доверие ответ о том, что медиками было предпринято действительно все возможное, либо увидеть ответ о выявлении нарушений и, если таковые будут выявлены, о соответствующих мерах по ним сподвигает меня оставить за собой право: 1) обратиться в средства массовой информации; 2) опубликовать сведения о событиях трагического дня 8 сентября 2020 г. самостоятельно в общедоступных информационных источниках; 3) обратиться в общественные и политические организации; 4) обратиться на уровень федеральных органов власти, а также на уровень Президента Российской Федерации; 5) использовать иные законные пути влияния на ситуацию с проверкой действий медицинских работников. Я до последнего боролся за жизнь мамы и, как Вы меня поймете, я хочу не просто пожаловаться, а сделать хоть что-то, что позволит в будущем мне и моим согражданам чувствовать себя в безопасности и защищенными системой здравоохранения.
Файлы, которые мной прикреплены, я вынужден был сжать программными средствами ввиду ограничения на их общий размер, установленного на Вашем сервисе интернет-обращений. Готов предоставить Вам оригиналы по электронной почте, если Вы мне сообщите адрес, куда их направить, и оказать Вам всемерное содействие со своей стороны.
С уважением к Вашему труду,
Дмитрий Комаров."