НТС и "зондерштаб "Р". ч.1
Оригинал взят у labas в нтс и "зондерштаб р"
Донесение об НТС.
Идея создания союза, призванного объединить национально-ориентированную русскую молодежь, возникла в конце 20-х в кругах РОВС (Русского общевоинского союза). Перед этим объединением русской молодежи должна была быть поставлена задача воспитания боевых кадров для освобождения России от коммунистического ига. Для этого было решено использовать прошлое поколение, принимавшее участие в рядах белой армии в гражданской войне 1918-1920.
Для воплощения этой идеи национальными русскими кругами, главным образом при участии РОВС, в начале 30-х годов был основан национальный трудовой союз нового поколения (НТСНП). Однако вскоре после основания союз отказался от опеки генералов из РОВСа и старых эмигрантов и вступил на путь независимого существования. Разрыв был произведен резко и демонстративно. Прием в союз задним числом был ограничен определенным возрастом, а прошлому поколению был выставлен упрек в том, что оно хочет подчинить молодежь реакционной идеологии, своему влиянию, лишить ее отличительных качеств и подвести ее под общий знаменатель.
В годы второй мировой войны НТСНП стал одной из крупнейших русских национальных молодежных организаций. Второй партией, которая количественно почти сравнивалась с НТСНП, была основанная и руководимая Казем-Беком1 партия младороссов. Обе эти организации перед войной насчитывали по 800-1000 членов. Партия младороссов, которая была сконцентрирована во Франции, своей громкой и безвкусной пропагандой, частично с советофильскими тенденциями и настроениями довольно быстро оттолкнула от себя часть серьезной молодежи. Когла началась война, младороссы совершенно открыто встали на сторону французского правительства Даладье и Рено. Однако, после поражения Франции Казем-Бек объявил, что партия распущена, а сам уехал в США, откуда высказывал свое сочувствие СССР. Таким образом к началу вооруженного столкновения с коммунистической властью в 1941 партии младороссов на европейском континенте более не существовало. Старые политические эмигрантские партии либо распались по причине несоответствующего духа либерального мировоззрения, либо число их участников было так мало, что они не могли играть значительной роли. Поэтому НТСНП переменил название на НТС (национально-трудовой союз) и стал единственной реальной силой, объединяющей русскую антикоммунистическую эмиграцию.
Перед войной основные кадры НТС находились в Югославии, менее крупные, хотя и значительные группы во Франции, Польше и Чехословакии. После начала немецко-советской войны, т.е. во второй половине 1941, началось массовое переселение членов НТС в рейх, главным образом из бывшей Югославии, частично также из Франции и протектората.
В своей деятельности руководство НТС всегда стремилось получить поддержку политических и военных кругов тех стран, которые были заинтересованы в антикоммунистической борьбе. Так, к примеру, НТС в Польше использовал неофициальную поддержку 2 отдела Генштаба. Его представитель капитан Незбржицки2 предоставлял НТС возможность посылать своих людей в Россию и даже поддерживал их материальными субсидиями.
Само собой разумеется, что по этой причине члены союза в начале 1941 проникли во все гражданские структуры немецкого управления, равно как и в ведомства вермахта, которые так или иначе были заинтересованы в антикоммунистической борьбе.( Свернуть )
С другой стороны, структуры немецкого управления, вне зависимости от политических установок текущего момента, охотно привлекали членов НТС, так как в союзе сконцентрировался лучший и ценнейший человеческий материал эмиграции. Можно без преувеличения сказать, что вне НТС среди эмигрантов моложе 40-50 лет имелась лишь обычная серая масса (за немногими исключениями), которая из боязни активных действий вела себя сдержанно или даже не обладала необходимым уровнем образования или способностью к организаторской работе. Так, к примеру, В.М.Деспотули3 (не симпатизировавший идеям НТС) был вынужден составить свою редколлегию почти исключительно из членов союза, т.к. за пределами союза не было возможности найти людей, способных писать разумные и грамматически правильные статьи.
По вышеизложенным причинам члены НТС в 1942-1944 годах проникли всюду. Они были переводчиками при вермахте, чиновниками и служащими при различных полувоенных организациях и немецких торговых и промышленных компаниях на территории России, принимали участие в строительстве дорог и аэродромов, работали на железных дорогах. Члены НТС также занимали ответственные посты в городских органах самоуправления больших русских городов, находившихся в областях, оккупированных вермахтом. В Смоленске они даже образовали довольно заметную и спаянную группу. "Антикоминтерн", "Винета" и другие организации министерства пропаганды имели в своих рядах членов НТС. Восточное министерство охотно к ним обращалось и брало их на службу. Также они работали учителями и воспитателями, занимаясь перевоспитанием военнопленных в специальных лагерях. И наконец, несколько десятков членов НТС были принято на службу в СД и активно сотрудничали с последней.
В 1944 в Минске в местном СД был образован разведцентр, особое внимание уделявший партизанскому движению и одновременно выполнявший отдельные задачи по ту сторону фронта. Когда с ведома и согласия СД бригадефюрер Каминский создал в своей бригаде национал-социалистическую русскую трудовую партию, то в этой партии, равно как и в издаваемой ей газете работали члены НТС. Программа партии Каминского и НТС были похожи как две капли воды.
Разумеется, при таком положении вещей НТС так или иначе участвовал в работе всех более или менее важных ведомств, которые хоть как-то были связаны с русским вопросом. Так союз стал единственным вместилищем активных кадров эмиграции, которые годились для работы.
Поэтому, когда в январе 1943 был создан "Зондерштаб Р", неудивительно, что в его ряды было привлечено сравнительно немалое число членов НТС. Главным образом это были молодые люди, служившие резидентами, помощниками резидентов, курьерами и также сотрудниками отдела пропаганды (внутреннего).
Члены НТС в подавляющем большинстве проявили себя как ценные работники "Зондерштаба Р". Это подтверждается тем, что после ликвидации "Зондерштаба Р" вышеупомянутая группа членов НТС в отделе СД Минска была почти без исключения составлена из прежних сотрудников "Зондерштаба Р".
По словам членов этой группы руководство СД было довольно ее работой. Это подтверждается тем, что после эвакуации Минска эта группа была отправлена в резерв в одно из силезских имений, где содержалась в превосходных с материальной точки зрения условиях.
Некоторые члены НТС из "Зондерштаба Р" были даже одновременно сотрудниками гестапо.
В середине 1943 руководство штаба заметило при сравнении работы офицеров штаба и агентов, не входивших в НТС, с сотрудниками - членами НТС, работавшими на периферии, что эффект работы последних по оперативным задачам довольно слаб. Одновременно участились случаи конфликтов с местными органами полиции, указывая на то, что наши сотрудники на своих рабочих местах преследовали главным образом свои национально-партийные цели, а не стремились выполнять задания зондерштаба.
При проверке этого сообщения оказалось, что все без исключения втянутые в конфликты персоны были членами НТС.
В связи с вышеупомянутым шеф зондерштаба дал понять начальнику отдела пропаганды (внутреннего) д-ру Вюрглеру4, сотрудникам штаба, а также членам НТС, что такие результаты работы отдельных сотрудников недопустимы. Но на практике это не дало желаемого эффекта. Одновременно шеф "Зондерштаба Р" приказал мне как начальнику отдела личного состава обращать особое внимание на членов НТС.
Естественно, что НТС из-за своей антикоммунистической деятельности привлекал особое внимание органов НКВД, даже до 1941 имелись случаи попыток проникновения агентов НКВД в ряды НТС. Это попытки были обнаружены и ликвидированы. В связи с этим, а также с тем, что "Зондерштаб Р" имел более 250 сотрудников и почти в два раза больше агентов, которые работали в тылу вермахта, отдел личного состава был вынужден контролировать вновь принимаемых сотрудников и для защиты работы зондерштаба создать сектор борьбы со шпионажем, работавший в контакте с IIIf и гестапо.
В короткое время мне удалось установить, что в рядах НТС и его общего руководства, находившегося главным образом в Берлине, имелась т.н "Внутренняя Линия", т.е. небольшая группа людей, превосходно законспирированная и работавшая так осторожно, что никто в союзе не имел и малейшего представления об ее существовании.
Работая за спинами широкого курга членов НТС в зондерштабе, эта группа проводила собственную политику и преследовала какие-то собственные конспиративные цели. В первую очередь она подчинялась д-ру Вюрглеру и - следует предположить - другим руководителям союза (Заприев5 и др.).
Было приказано установить слежку за д-ром Вюрглером, и эта слежка еще более убедила меня в выводах, сделанных выше. Я перефотографировал письмо одного уважаемого члена НТС, русского эмигранта с болгарским гражданством д-ра Заприева д-ру Вюрглеру. В этом письме д-р Заприев выражал свое недовольство результатами работы и давал д-ру Вюрглеру указания изменить свою тактику и силой захватить аппарат "Зондерштаба Р" в свои руки.
Еще до того, как я подал рапорт о существовании "Внутренней Линии" НТС, д-р Вюрглер приказом шефа зондерштаба был смещен со своего поста начальника отдела.
Одновременно по приказу шефа зондерштаба всем сотрудникам штаба, офицерам, носившим форму РОА, членам НТС было строжайше запрещено членство в союзе под угрозой наказания по законам военного времени. Большая часть сотрудников и агентов, которые подозревались в принадлежности к "Внутренней Линии", были немедленно отозваны со своих постов в зондерштаб.
В то же время я получил сведения о ближайшем сотруднике д-р Вюрглера Иване Виноградове6, состоявшем во "Внутренней Линии". Виноградов, русский эмигрант, проживавший до 1939 в польском Вильно и с 1936 входивший в НТС, позволил взглянуть на возможность существования коммунистических агентов в рядах НТС в особенном свете. Согласно собранным о Виноградове данным, руководство НТС в лице д-ра Вюрглера засылало его в 1939-41 на территорию СССР, а также в занятые большевиками области. Виноградов несколько раз побывал в Советском Союзе, причем не в одиночку. Информатор, один уважаемый член руководства НТС, подтвердил, что Виноградов ходил на ту сторону с людьми порядочными и совершенно надежными. Но каждый раз он возвращался назад в одиночку и невредимым. Его спутники однако исчезали и по сей день ни один не вернулся назад. В широких кругах НТС эти факты не были известны, но Вюрглеру и руководству НТС известны хорошо. Несмотря на это Виноградов и дальше с помощью Вюрглера засылался в Советскую Россию с новыми сопровождающими. В 1943 Виноградов был рекомендован д-ром Вюрглером как абсолютно надежный человек.
Хотя личность д-ром Вюрглера, члена русского национального комитета в Варшаве, равно как и его прежняя деятельность и его связи с четвертым управлением в Берлине и с местным СД в Варшаве, в значительной степени затрудняла возможность заподозрить его и состоящих с ним в связи лиц в контактах с НКВД, но все же имеющийся материал, пусть и скромный, подтверждал такую возможность.
Вюрглер был уволен со службы. Собранные против него материалы были переданы отделу по борьбе со шпионажем (IIIf), председателю русского национального комитета Войцеховскому7 и местному СД в Варшаве. Несмотря на неоспоримые доказательства против Вюрглера, подтвержденные его поведением и ответами на поставленные вопросы, СД не нашла возможным арестовать Вюрглера, так как сочла доказательства недостаточными. К тому жеВюрглер был подданным Швейцарии. (В дальнейшем Вюрглер был застрелен в Варшаве на улице организацией польских националистов. Вскоре после этого одна из подпольных газет польских националистов поместила заметку о ликвидации коммунистического агента по имени д-р Вюрглер).
Еще до смерти Вюрглера я получил сообщение из Белграда, которое указывало на прямую связь с НКВД людей, непосредственно связанных с Вюрглером. Будто бы через этих людей, агентов НКВД, руководство НТС получало крупные материальные субсидии из советского торгпредства в Белграде.
Опрошенные мной русские эмигранты в Сербии, работавшие до 1939 в белградской тайной полиции, показали, что белградская тайная полиция твердо установила (имелись доказательства), что некий Шитц8, член НТС в Белграде, как посредник получал деньги для НТС. В этой связи мне указали на целый ряд евреев, находившихся в Белграде, служивших в НКВД и сотрудничавших как с Шитцем, так и с Вюрглером.
После того как эта скандальная история вскрылась, руководство НТС дало формальный ответ, что, мол, Шитц не состоял на тот момент в НТС, так как задолго до этого случая был исключен из союза решением руководства.
Однако, как мне самому удалось установить, после начала войны в 1939 Шитц при помощи руководства НТС переселился из Белграда в Берлин вместе со своей женой, причем оба устроились на работу. В 1943 они были отправлены из Берлина в Варшаву согласно законно выданных документов и пропусков. которые сам Шитц никогда бы не смог получить. В Варшаве Шитц с женой некоторое время провел под крышей Вюрглера, а летом 1943 при помощи д-ра Вюрглера был направлен из Варшавы в Киев, где устроился на службу в железнодорожную дирекцию. Там я лично его и нашел.
Обстоятельство, что Вюрглер скрыл от нас местонахождение Шитца противоречит объявлению НТС о том, что Шитц был исключен из рядов НТС и доказывает, что исключение Шитца из НТС после скандальной истории с советскими деньгами носило лишь формальный характер, представляя собой трюк, призванный отвлечь от руководства НТС подозрения в соучастии и получении средств из советского торгпредства. Кроме того, это доказывает, что Шитц и по сей день состоит в союзе.
Все эти обстоятельства ясно говорят в пользу раскрытых нами контактов "внутренней группы" НТС с НКВД и придает делу уже не внутренний, а государственный характер. Ясно, что "Зондерштаб Р" со своими ограниченными средствами и возможностями не был вправе дальше вести дело, связанное с вопросами безопасности государства и делать какие-то выводы из него. Поэтому шеф зондерштаба немедленно передал дело через председателя русского национального комитета Войцеховского в руки СД.
Следует отметить, что письмо, отправленное из Белграда в Варшаву и содержавшее сообщение о Шитце и материал о получении НТС средств из советского торгпредства, а также список лиц, вовлеченных в эту историю, угодило в руки Деспотули. Это письмо было направлено на его имя в берлинскую редакцию ("Нового Слова"), а я получил совершенно частное письмо от какого-то знакомого Деспотули, который искал своих родственников. На этом письме был указан мой адрес.
Председатель русского национального комитета в Варшаве С.Л.Войцеховский был за месяц до того в гостях у Деспотули в Берлине. Пользуясь случаем, Деспотули передал адресованное мне письмо в Варшаву. Примечательно, что хотя в письме не было названо мое имя, а стояла лишь подпись отправителя из Белграда, было совершенно точно известно, кому направлено письмо.
Оба письма вскрывались в Белграде цензурой, значит, лишь она могла перепутать и переложить письма в неправильные конверты. Трудно предположить, что эта путаница случилась по недосмотру, так как ни до не после с моей корреспонденцией из Белграда подобное не происходило. Примечательно, что именно с письмом, содержащим столь важную и неприятную для руководства НТС информацию произошла такая путаница, причем перепутанное письмо попало прямиком в редакцию Деспотули, где работают главным образом члены НТС.
Донесение об НТС.
Идея создания союза, призванного объединить национально-ориентированную русскую молодежь, возникла в конце 20-х в кругах РОВС (Русского общевоинского союза). Перед этим объединением русской молодежи должна была быть поставлена задача воспитания боевых кадров для освобождения России от коммунистического ига. Для этого было решено использовать прошлое поколение, принимавшее участие в рядах белой армии в гражданской войне 1918-1920.
Для воплощения этой идеи национальными русскими кругами, главным образом при участии РОВС, в начале 30-х годов был основан национальный трудовой союз нового поколения (НТСНП). Однако вскоре после основания союз отказался от опеки генералов из РОВСа и старых эмигрантов и вступил на путь независимого существования. Разрыв был произведен резко и демонстративно. Прием в союз задним числом был ограничен определенным возрастом, а прошлому поколению был выставлен упрек в том, что оно хочет подчинить молодежь реакционной идеологии, своему влиянию, лишить ее отличительных качеств и подвести ее под общий знаменатель.
В годы второй мировой войны НТСНП стал одной из крупнейших русских национальных молодежных организаций. Второй партией, которая количественно почти сравнивалась с НТСНП, была основанная и руководимая Казем-Беком1 партия младороссов. Обе эти организации перед войной насчитывали по 800-1000 членов. Партия младороссов, которая была сконцентрирована во Франции, своей громкой и безвкусной пропагандой, частично с советофильскими тенденциями и настроениями довольно быстро оттолкнула от себя часть серьезной молодежи. Когла началась война, младороссы совершенно открыто встали на сторону французского правительства Даладье и Рено. Однако, после поражения Франции Казем-Бек объявил, что партия распущена, а сам уехал в США, откуда высказывал свое сочувствие СССР. Таким образом к началу вооруженного столкновения с коммунистической властью в 1941 партии младороссов на европейском континенте более не существовало. Старые политические эмигрантские партии либо распались по причине несоответствующего духа либерального мировоззрения, либо число их участников было так мало, что они не могли играть значительной роли. Поэтому НТСНП переменил название на НТС (национально-трудовой союз) и стал единственной реальной силой, объединяющей русскую антикоммунистическую эмиграцию.
Перед войной основные кадры НТС находились в Югославии, менее крупные, хотя и значительные группы во Франции, Польше и Чехословакии. После начала немецко-советской войны, т.е. во второй половине 1941, началось массовое переселение членов НТС в рейх, главным образом из бывшей Югославии, частично также из Франции и протектората.
В своей деятельности руководство НТС всегда стремилось получить поддержку политических и военных кругов тех стран, которые были заинтересованы в антикоммунистической борьбе. Так, к примеру, НТС в Польше использовал неофициальную поддержку 2 отдела Генштаба. Его представитель капитан Незбржицки2 предоставлял НТС возможность посылать своих людей в Россию и даже поддерживал их материальными субсидиями.
Само собой разумеется, что по этой причине члены союза в начале 1941 проникли во все гражданские структуры немецкого управления, равно как и в ведомства вермахта, которые так или иначе были заинтересованы в антикоммунистической борьбе.( Свернуть )
С другой стороны, структуры немецкого управления, вне зависимости от политических установок текущего момента, охотно привлекали членов НТС, так как в союзе сконцентрировался лучший и ценнейший человеческий материал эмиграции. Можно без преувеличения сказать, что вне НТС среди эмигрантов моложе 40-50 лет имелась лишь обычная серая масса (за немногими исключениями), которая из боязни активных действий вела себя сдержанно или даже не обладала необходимым уровнем образования или способностью к организаторской работе. Так, к примеру, В.М.Деспотули3 (не симпатизировавший идеям НТС) был вынужден составить свою редколлегию почти исключительно из членов союза, т.к. за пределами союза не было возможности найти людей, способных писать разумные и грамматически правильные статьи.
По вышеизложенным причинам члены НТС в 1942-1944 годах проникли всюду. Они были переводчиками при вермахте, чиновниками и служащими при различных полувоенных организациях и немецких торговых и промышленных компаниях на территории России, принимали участие в строительстве дорог и аэродромов, работали на железных дорогах. Члены НТС также занимали ответственные посты в городских органах самоуправления больших русских городов, находившихся в областях, оккупированных вермахтом. В Смоленске они даже образовали довольно заметную и спаянную группу. "Антикоминтерн", "Винета" и другие организации министерства пропаганды имели в своих рядах членов НТС. Восточное министерство охотно к ним обращалось и брало их на службу. Также они работали учителями и воспитателями, занимаясь перевоспитанием военнопленных в специальных лагерях. И наконец, несколько десятков членов НТС были принято на службу в СД и активно сотрудничали с последней.
В 1944 в Минске в местном СД был образован разведцентр, особое внимание уделявший партизанскому движению и одновременно выполнявший отдельные задачи по ту сторону фронта. Когда с ведома и согласия СД бригадефюрер Каминский создал в своей бригаде национал-социалистическую русскую трудовую партию, то в этой партии, равно как и в издаваемой ей газете работали члены НТС. Программа партии Каминского и НТС были похожи как две капли воды.
Разумеется, при таком положении вещей НТС так или иначе участвовал в работе всех более или менее важных ведомств, которые хоть как-то были связаны с русским вопросом. Так союз стал единственным вместилищем активных кадров эмиграции, которые годились для работы.
Поэтому, когда в январе 1943 был создан "Зондерштаб Р", неудивительно, что в его ряды было привлечено сравнительно немалое число членов НТС. Главным образом это были молодые люди, служившие резидентами, помощниками резидентов, курьерами и также сотрудниками отдела пропаганды (внутреннего).
Члены НТС в подавляющем большинстве проявили себя как ценные работники "Зондерштаба Р". Это подтверждается тем, что после ликвидации "Зондерштаба Р" вышеупомянутая группа членов НТС в отделе СД Минска была почти без исключения составлена из прежних сотрудников "Зондерштаба Р".
По словам членов этой группы руководство СД было довольно ее работой. Это подтверждается тем, что после эвакуации Минска эта группа была отправлена в резерв в одно из силезских имений, где содержалась в превосходных с материальной точки зрения условиях.
Некоторые члены НТС из "Зондерштаба Р" были даже одновременно сотрудниками гестапо.
В середине 1943 руководство штаба заметило при сравнении работы офицеров штаба и агентов, не входивших в НТС, с сотрудниками - членами НТС, работавшими на периферии, что эффект работы последних по оперативным задачам довольно слаб. Одновременно участились случаи конфликтов с местными органами полиции, указывая на то, что наши сотрудники на своих рабочих местах преследовали главным образом свои национально-партийные цели, а не стремились выполнять задания зондерштаба.
При проверке этого сообщения оказалось, что все без исключения втянутые в конфликты персоны были членами НТС.
В связи с вышеупомянутым шеф зондерштаба дал понять начальнику отдела пропаганды (внутреннего) д-ру Вюрглеру4, сотрудникам штаба, а также членам НТС, что такие результаты работы отдельных сотрудников недопустимы. Но на практике это не дало желаемого эффекта. Одновременно шеф "Зондерштаба Р" приказал мне как начальнику отдела личного состава обращать особое внимание на членов НТС.
Естественно, что НТС из-за своей антикоммунистической деятельности привлекал особое внимание органов НКВД, даже до 1941 имелись случаи попыток проникновения агентов НКВД в ряды НТС. Это попытки были обнаружены и ликвидированы. В связи с этим, а также с тем, что "Зондерштаб Р" имел более 250 сотрудников и почти в два раза больше агентов, которые работали в тылу вермахта, отдел личного состава был вынужден контролировать вновь принимаемых сотрудников и для защиты работы зондерштаба создать сектор борьбы со шпионажем, работавший в контакте с IIIf и гестапо.
В короткое время мне удалось установить, что в рядах НТС и его общего руководства, находившегося главным образом в Берлине, имелась т.н "Внутренняя Линия", т.е. небольшая группа людей, превосходно законспирированная и работавшая так осторожно, что никто в союзе не имел и малейшего представления об ее существовании.
Работая за спинами широкого курга членов НТС в зондерштабе, эта группа проводила собственную политику и преследовала какие-то собственные конспиративные цели. В первую очередь она подчинялась д-ру Вюрглеру и - следует предположить - другим руководителям союза (Заприев5 и др.).
Было приказано установить слежку за д-ром Вюрглером, и эта слежка еще более убедила меня в выводах, сделанных выше. Я перефотографировал письмо одного уважаемого члена НТС, русского эмигранта с болгарским гражданством д-ра Заприева д-ру Вюрглеру. В этом письме д-р Заприев выражал свое недовольство результатами работы и давал д-ру Вюрглеру указания изменить свою тактику и силой захватить аппарат "Зондерштаба Р" в свои руки.
Еще до того, как я подал рапорт о существовании "Внутренней Линии" НТС, д-р Вюрглер приказом шефа зондерштаба был смещен со своего поста начальника отдела.
Одновременно по приказу шефа зондерштаба всем сотрудникам штаба, офицерам, носившим форму РОА, членам НТС было строжайше запрещено членство в союзе под угрозой наказания по законам военного времени. Большая часть сотрудников и агентов, которые подозревались в принадлежности к "Внутренней Линии", были немедленно отозваны со своих постов в зондерштаб.
В то же время я получил сведения о ближайшем сотруднике д-р Вюрглера Иване Виноградове6, состоявшем во "Внутренней Линии". Виноградов, русский эмигрант, проживавший до 1939 в польском Вильно и с 1936 входивший в НТС, позволил взглянуть на возможность существования коммунистических агентов в рядах НТС в особенном свете. Согласно собранным о Виноградове данным, руководство НТС в лице д-ра Вюрглера засылало его в 1939-41 на территорию СССР, а также в занятые большевиками области. Виноградов несколько раз побывал в Советском Союзе, причем не в одиночку. Информатор, один уважаемый член руководства НТС, подтвердил, что Виноградов ходил на ту сторону с людьми порядочными и совершенно надежными. Но каждый раз он возвращался назад в одиночку и невредимым. Его спутники однако исчезали и по сей день ни один не вернулся назад. В широких кругах НТС эти факты не были известны, но Вюрглеру и руководству НТС известны хорошо. Несмотря на это Виноградов и дальше с помощью Вюрглера засылался в Советскую Россию с новыми сопровождающими. В 1943 Виноградов был рекомендован д-ром Вюрглером как абсолютно надежный человек.
Хотя личность д-ром Вюрглера, члена русского национального комитета в Варшаве, равно как и его прежняя деятельность и его связи с четвертым управлением в Берлине и с местным СД в Варшаве, в значительной степени затрудняла возможность заподозрить его и состоящих с ним в связи лиц в контактах с НКВД, но все же имеющийся материал, пусть и скромный, подтверждал такую возможность.
Вюрглер был уволен со службы. Собранные против него материалы были переданы отделу по борьбе со шпионажем (IIIf), председателю русского национального комитета Войцеховскому7 и местному СД в Варшаве. Несмотря на неоспоримые доказательства против Вюрглера, подтвержденные его поведением и ответами на поставленные вопросы, СД не нашла возможным арестовать Вюрглера, так как сочла доказательства недостаточными. К тому жеВюрглер был подданным Швейцарии. (В дальнейшем Вюрглер был застрелен в Варшаве на улице организацией польских националистов. Вскоре после этого одна из подпольных газет польских националистов поместила заметку о ликвидации коммунистического агента по имени д-р Вюрглер).
Еще до смерти Вюрглера я получил сообщение из Белграда, которое указывало на прямую связь с НКВД людей, непосредственно связанных с Вюрглером. Будто бы через этих людей, агентов НКВД, руководство НТС получало крупные материальные субсидии из советского торгпредства в Белграде.
Опрошенные мной русские эмигранты в Сербии, работавшие до 1939 в белградской тайной полиции, показали, что белградская тайная полиция твердо установила (имелись доказательства), что некий Шитц8, член НТС в Белграде, как посредник получал деньги для НТС. В этой связи мне указали на целый ряд евреев, находившихся в Белграде, служивших в НКВД и сотрудничавших как с Шитцем, так и с Вюрглером.
После того как эта скандальная история вскрылась, руководство НТС дало формальный ответ, что, мол, Шитц не состоял на тот момент в НТС, так как задолго до этого случая был исключен из союза решением руководства.
Однако, как мне самому удалось установить, после начала войны в 1939 Шитц при помощи руководства НТС переселился из Белграда в Берлин вместе со своей женой, причем оба устроились на работу. В 1943 они были отправлены из Берлина в Варшаву согласно законно выданных документов и пропусков. которые сам Шитц никогда бы не смог получить. В Варшаве Шитц с женой некоторое время провел под крышей Вюрглера, а летом 1943 при помощи д-ра Вюрглера был направлен из Варшавы в Киев, где устроился на службу в железнодорожную дирекцию. Там я лично его и нашел.
Обстоятельство, что Вюрглер скрыл от нас местонахождение Шитца противоречит объявлению НТС о том, что Шитц был исключен из рядов НТС и доказывает, что исключение Шитца из НТС после скандальной истории с советскими деньгами носило лишь формальный характер, представляя собой трюк, призванный отвлечь от руководства НТС подозрения в соучастии и получении средств из советского торгпредства. Кроме того, это доказывает, что Шитц и по сей день состоит в союзе.
Все эти обстоятельства ясно говорят в пользу раскрытых нами контактов "внутренней группы" НТС с НКВД и придает делу уже не внутренний, а государственный характер. Ясно, что "Зондерштаб Р" со своими ограниченными средствами и возможностями не был вправе дальше вести дело, связанное с вопросами безопасности государства и делать какие-то выводы из него. Поэтому шеф зондерштаба немедленно передал дело через председателя русского национального комитета Войцеховского в руки СД.
Следует отметить, что письмо, отправленное из Белграда в Варшаву и содержавшее сообщение о Шитце и материал о получении НТС средств из советского торгпредства, а также список лиц, вовлеченных в эту историю, угодило в руки Деспотули. Это письмо было направлено на его имя в берлинскую редакцию ("Нового Слова"), а я получил совершенно частное письмо от какого-то знакомого Деспотули, который искал своих родственников. На этом письме был указан мой адрес.
Председатель русского национального комитета в Варшаве С.Л.Войцеховский был за месяц до того в гостях у Деспотули в Берлине. Пользуясь случаем, Деспотули передал адресованное мне письмо в Варшаву. Примечательно, что хотя в письме не было названо мое имя, а стояла лишь подпись отправителя из Белграда, было совершенно точно известно, кому направлено письмо.
Оба письма вскрывались в Белграде цензурой, значит, лишь она могла перепутать и переложить письма в неправильные конверты. Трудно предположить, что эта путаница случилась по недосмотру, так как ни до не после с моей корреспонденцией из Белграда подобное не происходило. Примечательно, что именно с письмом, содержащим столь важную и неприятную для руководства НТС информацию произошла такая путаница, причем перепутанное письмо попало прямиком в редакцию Деспотули, где работают главным образом члены НТС.