Магнитик из Амстердама
В отличии от вас, граждане алкоголики, хулиганы, тунеядцы, я до 37 лет росла тихой домашней девочкой а потом возглавила движение "шлюхи против наркотиков". А что делает тихая домашняя курочка, приехав впервые в Амстердам? Правильно, она идет на улицу красных фонарей, что бы купить первый в жизни кекс. "Ой, тюльпанчики" будут после. Одной рукой прикрывая крестик, а другой придерживая челюсть, трусливой походкой я смело входила в мир проституток и обдолбанных мужиков. Меня подгоняло любопытство и сильный приторный запах, обволакивающий квартал, который мой аналитический ум определил как "кто-то курит травку, кто-то, кого несколько тысяч".
Первые две проститутки, увиденные мной за стеклянной дверью, были столь прекрасны, упруги и наги, что я невольно присвистнула. Дальше товар шел по убывающему соотношению цена/качество: молодые девочки от двери к двери становились старше, а упругие тела сменялись гроздьями целлюлита. В конце квартала несколько азиаток сильно пенсионного возраста, судя по безнадеге жившей в их глазах, работали за еду. А одна так еще и приплачивала за свои услуги или я ничего не понимаю в мужских вкусах.
Все эти бардели со стеклянными дверьми чередовались сексшопами и кофешопами. Из последних то и дело вместе с клубами сладкого дыма выкатывались компании, у которых градус радости и вселенской любви здорово зашкаливал и рвался наружу в виде залихватских песен и всеобщих братаний. С видом монашки, впервые оказавшейся в мужской бане, я вошла внутрь. Надо сказать, что курила я всего один раз в жизни. Подружки угостили на школьной переменке какими то дешевыми советскими сигаретами. После первой же затяжки я поняла, что на второй сдохну от кашля. Так что курить я не умею. Зато умею есть.
- Мне пожалуйста один кекс, - сказала я, протянув потную ладошку с мятыми десятью евро.
- Кексы кончились, бери печенье, малышка, - ответил здоровенный амбал за стойкой и поставил передо мной большой пластиковый стакан, наполненный маленькими печеньками.
- Извините, я первый раз, не могли бы вы сказать дозировку и ожидаемый эффект.
Амбал охренел от такой вежливости поводил своими руками-гирями перед лицом, разгоняя дым и полумрак, что бы получше разглядеть что тут стоит. (я кстати была единственной женщиной в помещении) Я надела на лицо свой самый невинный взгляд и самую лучезарную улыбку.
- Русская?
- Русская.
- Эффект очень индивидуальный. Съешь две штуки, посиди, почувствуй, может уже и хватит. Больше пяти штук сегодня не ешь. Гуд лак, малышка.
Фраза "индивидуальный эффект" с одной стороны пугала своей непредсказуемостью, а с другой ею же и манила. Я ждала свой трамвай на остановке. Стакан с печеньем жег руку и разжигал воображение. Очень хотелось схомячить сразу пару штук и гуляй рванина. Но мой дисциплинированный мозг (мать его так) тут же крутил мне ролик, на котором я выхожу на проезжую часть и со словами "Мне нужен твой велосипед и твоя одежда" хватаю за грудки спешащего домой к жене и детям велосипедиста. Неудобно перед иностранными людьми получится.
Потерплю до дома, решила я и тут же съела две печеньки. Стала ждать. Ждала-ждала, ждала-ждала. Трамвай подошел, я ждала. Пока ехала, ждала. Когда уже открывала дверь моей квартиры, впервые промелькнула мысль - на-е-ба-ли. Нет же, успокаивала я сама себя, это Европа! Культура! Понимать надо!
Я решила дать второй шанс себе и печеньку. Достала из холодильника бутылку шампанского в качестве катализатора, включила любимую комедию в качестве дополнительного источника веселья и сожрала все печенье до последней крошки. Чем сильнее опускалась на Амстердам ночь, тем грустнее мне становилось. Печенье не работало. Ни на йоту, ни на грамм, никак. Я по-прежнему оставалась тихой сука домашней курочкой.
Грустно спустилась на улицу, грустно купила у турков вкуснейший кебаб, грустно сожрала его и не меняя настроения отправилась спать. Долго ворочилась, думая может не в печенье дело.. Может он не зря спросил, русская ли я? Может у меня нет какого то фермента, как у чукчей к алкоголю? Или наоборот у меня его много. Может я не русская? Может меня украли цыгане из богатого дома у подножия Альп, а потом моя мама украла меня у цыган? Может ты будешь уже спать?
А завтра были тюльпаны.
Первые две проститутки, увиденные мной за стеклянной дверью, были столь прекрасны, упруги и наги, что я невольно присвистнула. Дальше товар шел по убывающему соотношению цена/качество: молодые девочки от двери к двери становились старше, а упругие тела сменялись гроздьями целлюлита. В конце квартала несколько азиаток сильно пенсионного возраста, судя по безнадеге жившей в их глазах, работали за еду. А одна так еще и приплачивала за свои услуги или я ничего не понимаю в мужских вкусах.
Все эти бардели со стеклянными дверьми чередовались сексшопами и кофешопами. Из последних то и дело вместе с клубами сладкого дыма выкатывались компании, у которых градус радости и вселенской любви здорово зашкаливал и рвался наружу в виде залихватских песен и всеобщих братаний. С видом монашки, впервые оказавшейся в мужской бане, я вошла внутрь. Надо сказать, что курила я всего один раз в жизни. Подружки угостили на школьной переменке какими то дешевыми советскими сигаретами. После первой же затяжки я поняла, что на второй сдохну от кашля. Так что курить я не умею. Зато умею есть.
- Мне пожалуйста один кекс, - сказала я, протянув потную ладошку с мятыми десятью евро.
- Кексы кончились, бери печенье, малышка, - ответил здоровенный амбал за стойкой и поставил передо мной большой пластиковый стакан, наполненный маленькими печеньками.
- Извините, я первый раз, не могли бы вы сказать дозировку и ожидаемый эффект.
Амбал охренел от такой вежливости поводил своими руками-гирями перед лицом, разгоняя дым и полумрак, что бы получше разглядеть что тут стоит. (я кстати была единственной женщиной в помещении) Я надела на лицо свой самый невинный взгляд и самую лучезарную улыбку.
- Русская?
- Русская.
- Эффект очень индивидуальный. Съешь две штуки, посиди, почувствуй, может уже и хватит. Больше пяти штук сегодня не ешь. Гуд лак, малышка.
Фраза "индивидуальный эффект" с одной стороны пугала своей непредсказуемостью, а с другой ею же и манила. Я ждала свой трамвай на остановке. Стакан с печеньем жег руку и разжигал воображение. Очень хотелось схомячить сразу пару штук и гуляй рванина. Но мой дисциплинированный мозг (мать его так) тут же крутил мне ролик, на котором я выхожу на проезжую часть и со словами "Мне нужен твой велосипед и твоя одежда" хватаю за грудки спешащего домой к жене и детям велосипедиста. Неудобно перед иностранными людьми получится.
Потерплю до дома, решила я и тут же съела две печеньки. Стала ждать. Ждала-ждала, ждала-ждала. Трамвай подошел, я ждала. Пока ехала, ждала. Когда уже открывала дверь моей квартиры, впервые промелькнула мысль - на-е-ба-ли. Нет же, успокаивала я сама себя, это Европа! Культура! Понимать надо!
Я решила дать второй шанс себе и печеньку. Достала из холодильника бутылку шампанского в качестве катализатора, включила любимую комедию в качестве дополнительного источника веселья и сожрала все печенье до последней крошки. Чем сильнее опускалась на Амстердам ночь, тем грустнее мне становилось. Печенье не работало. Ни на йоту, ни на грамм, никак. Я по-прежнему оставалась тихой сука домашней курочкой.
Грустно спустилась на улицу, грустно купила у турков вкуснейший кебаб, грустно сожрала его и не меняя настроения отправилась спать. Долго ворочилась, думая может не в печенье дело.. Может он не зря спросил, русская ли я? Может у меня нет какого то фермента, как у чукчей к алкоголю? Или наоборот у меня его много. Может я не русская? Может меня украли цыгане из богатого дома у подножия Альп, а потом моя мама украла меня у цыган? Может ты будешь уже спать?
А завтра были тюльпаны.