В.М. Гаевский.
12 апреля в Центре им. Вс. Мейерхольда проходила встреча участников класса театральной критики и В.М. Гаевского.
В.М. Гаевский - человек, объединяющий собой разные эпохи театроведения, балета и критики. Человек эмоциональный, увлекающийся, неравнодушный, с юмором... Всего и не перечислишь. Но я постараюсь рассказать, как проходила наша встреча.
Начал Вадим Моисеевич встречу с рассказа о вузе, в котором он работает - РГГУ. Отметил, что часто бывает небольшое количество студентов. Раньше он вёл балетный семинар, на котором показывал редкие записи, но семинар прекратил своё существование, так как сейчас можно практически всё посмотреть в интернете, сейчас "время youtube".
Говорил, что занимался критикой, в частности балетной, но решил завершить эту деятельность. Написал "Книгу расставаний". Он отметил, что профессия часто подвергалась ругани, он даже думал о её исчезновении, но она жива. Балетная критика существует, но, в основном, в одном жанре - газетной (ну и сетевую добавил). Но исчезла практически журнальная.
Далее он затронул самих критиков. И началась хвала Т. Кузнецовой. Он сказал, что считает её самой талантливой. Отметил её энергию, свежесть восприятия, которые его восхищают. При этом, по его мнению, она бывает раздражительной, крайне несправедливой (сказал, что они вступали в острые споры друг с другом), но она самая-самая)))
Также он отметил, что не обязательно, чтобы критик сам был танцовщиком, так как может быть ревность, злоба по отношению к молодому поколению артистов (Кузнецова и "в этом сюжете" была счастливым исключением). В прошлом блистательная артистка, в настоящем блистательный критик (эта фраза - не цитата, но смысл я передаю точный).
Рассказывал про Л. Блок (дочь химика Менделеева, жена поэта Блока), которая не была профессиональной танцовщицей, но которая, по словам В.М. Гаевского, влюбилась в технику классического балета и стала историком балета, автором книг и статей о балете.
В.М. Гаевский вообще отметил, что, если человек хочет заниматься балетной критикой, он обязательно должен познакомиться со следующими работами: "Книга ликований", книга Л. Блок "Классический танец", "Хореографические откровения" Лопухова.
Заметил Вадим Моисеевич также, что балетные критики начинают с балетоманства. Он считает, что Готье был по-балетному влюблён в Гризи, поэтому оставил нам её портрет в виде "Жизели". Сам Гаевский был весьма неравнодушен к Лиан Дейде.
Гаевский считает, что критик должен совмещать\соблюдать\учитывать два аспекта: рассматривать происходящее в историческом плане, а также с точки зрения широкой перспективы, т.е. иметь широкий кругозор и понимание, что творится в мире (другие театры, фестивали).
Поделился он и личными воспоминаниями. Когда в 1958 г. на гастроли приехали французы он был потрясён "Этюдами" и "Хрустальным дворцом". Эти гастроли вызвали у него ощущение, что русский балет не впереди планеты всей, а вне мирового процесса, вне истории. Несколько раз обращался он к гению Баланчина. Рассказал, что видел его, но постеснялся подойти, о чём сожалеет. Потом, по словам В.М. Гаевского, мы догнали мир, поравнялись, но что сейчас? Где молодые хореографы? Ратманский уехал. Остались Самодуров и Мирошниченко (как я поняла, Самодурова он оценивает значительно выше). На реплику в зале, что это не проблема хореографов, которые у нас есть, а проблема театров, которым они не нужны\не интересны, которые не хотят\не могут и прочее, Гаевский ответил, что молодые сами должны заявлять о себе, стараться высказаться и т.д.
Зашёл разговор и о самих статьях. Вспомнил он, как "пострадал" за статью о "Дон Кихоте" с Лавровским, где было написано о "кабачке". Мать Лавровского написала в ЦК, дескать, как можно писать такие слова нехорошие!!! Гаевский ещё пошутил, что в статье похвалил обоих: и Лавровского, и Васильева. Так делать нельзя, так как обида у обоих и будет))) С тех пор журнал "Балет" напуган, не может себе позволить "поругать" Большой и его артистов.
Сама профессия критика является весьма опасной. Были и телефонные угрозы.
Но в целом, по признанию В.М. Гаевского, наша балетная критика не создаёт общественного мнения. Есть проблема балетмейстерского голода. Где своё? - спрашивает Вадим Моисеевич. И сам отвечает: сплошной second hand.
Далее он прочитал нам фрагмент своей работы "Школа Лопухова". Потом мы посмотрели его балет "Величие мироздания" - то, что возобновил Долгушин (в исполнении артистов Михайловского театра).
После этого разговор продолжился. Гаевский в шутку назвал себя графоманом))) Отметил, что совершенно естественными являются чувство стыда за то, что написал, а затем чувство отчаяния, потому что была некая мысль, но именно её в тексте не всегда получалось отразить. "Мысли живут какой-то своей жизнью". Для того, чтобы заглушить воспоминания о предыдущей работе\статье, нужно садиться и писать следующую, так как удовлетворение приносит сам процесс работы. Когда статья готова, вновь одолевают эти чувства, и нудно вновь браться за новую работу)))
На встрече присутствовала Инна Скляревская, критик из Петербурга, которую он всячески похвалил и назвал критиком-искусствоведом.
Напоследок В.М. Гаевский немного поговорил о Шостаковиче. И сказал, что всем, кто жил в XX веке, нужно ставить памятники за то, что они пережили эту эпоху, преодолели трудности. "Жизнь прожить - не поле перейти", заключил Вадим Моисеевич.
В.М. Гаевский - человек, объединяющий собой разные эпохи театроведения, балета и критики. Человек эмоциональный, увлекающийся, неравнодушный, с юмором... Всего и не перечислишь. Но я постараюсь рассказать, как проходила наша встреча.
Начал Вадим Моисеевич встречу с рассказа о вузе, в котором он работает - РГГУ. Отметил, что часто бывает небольшое количество студентов. Раньше он вёл балетный семинар, на котором показывал редкие записи, но семинар прекратил своё существование, так как сейчас можно практически всё посмотреть в интернете, сейчас "время youtube".
Говорил, что занимался критикой, в частности балетной, но решил завершить эту деятельность. Написал "Книгу расставаний". Он отметил, что профессия часто подвергалась ругани, он даже думал о её исчезновении, но она жива. Балетная критика существует, но, в основном, в одном жанре - газетной (ну и сетевую добавил). Но исчезла практически журнальная.
Далее он затронул самих критиков. И началась хвала Т. Кузнецовой. Он сказал, что считает её самой талантливой. Отметил её энергию, свежесть восприятия, которые его восхищают. При этом, по его мнению, она бывает раздражительной, крайне несправедливой (сказал, что они вступали в острые споры друг с другом), но она самая-самая)))
Также он отметил, что не обязательно, чтобы критик сам был танцовщиком, так как может быть ревность, злоба по отношению к молодому поколению артистов (Кузнецова и "в этом сюжете" была счастливым исключением). В прошлом блистательная артистка, в настоящем блистательный критик (эта фраза - не цитата, но смысл я передаю точный).
Рассказывал про Л. Блок (дочь химика Менделеева, жена поэта Блока), которая не была профессиональной танцовщицей, но которая, по словам В.М. Гаевского, влюбилась в технику классического балета и стала историком балета, автором книг и статей о балете.
В.М. Гаевский вообще отметил, что, если человек хочет заниматься балетной критикой, он обязательно должен познакомиться со следующими работами: "Книга ликований", книга Л. Блок "Классический танец", "Хореографические откровения" Лопухова.
Заметил Вадим Моисеевич также, что балетные критики начинают с балетоманства. Он считает, что Готье был по-балетному влюблён в Гризи, поэтому оставил нам её портрет в виде "Жизели". Сам Гаевский был весьма неравнодушен к Лиан Дейде.
Гаевский считает, что критик должен совмещать\соблюдать\учитывать два аспекта: рассматривать происходящее в историческом плане, а также с точки зрения широкой перспективы, т.е. иметь широкий кругозор и понимание, что творится в мире (другие театры, фестивали).
Поделился он и личными воспоминаниями. Когда в 1958 г. на гастроли приехали французы он был потрясён "Этюдами" и "Хрустальным дворцом". Эти гастроли вызвали у него ощущение, что русский балет не впереди планеты всей, а вне мирового процесса, вне истории. Несколько раз обращался он к гению Баланчина. Рассказал, что видел его, но постеснялся подойти, о чём сожалеет. Потом, по словам В.М. Гаевского, мы догнали мир, поравнялись, но что сейчас? Где молодые хореографы? Ратманский уехал. Остались Самодуров и Мирошниченко (как я поняла, Самодурова он оценивает значительно выше). На реплику в зале, что это не проблема хореографов, которые у нас есть, а проблема театров, которым они не нужны\не интересны, которые не хотят\не могут и прочее, Гаевский ответил, что молодые сами должны заявлять о себе, стараться высказаться и т.д.
Зашёл разговор и о самих статьях. Вспомнил он, как "пострадал" за статью о "Дон Кихоте" с Лавровским, где было написано о "кабачке". Мать Лавровского написала в ЦК, дескать, как можно писать такие слова нехорошие!!! Гаевский ещё пошутил, что в статье похвалил обоих: и Лавровского, и Васильева. Так делать нельзя, так как обида у обоих и будет))) С тех пор журнал "Балет" напуган, не может себе позволить "поругать" Большой и его артистов.
Сама профессия критика является весьма опасной. Были и телефонные угрозы.
Но в целом, по признанию В.М. Гаевского, наша балетная критика не создаёт общественного мнения. Есть проблема балетмейстерского голода. Где своё? - спрашивает Вадим Моисеевич. И сам отвечает: сплошной second hand.
Далее он прочитал нам фрагмент своей работы "Школа Лопухова". Потом мы посмотрели его балет "Величие мироздания" - то, что возобновил Долгушин (в исполнении артистов Михайловского театра).
После этого разговор продолжился. Гаевский в шутку назвал себя графоманом))) Отметил, что совершенно естественными являются чувство стыда за то, что написал, а затем чувство отчаяния, потому что была некая мысль, но именно её в тексте не всегда получалось отразить. "Мысли живут какой-то своей жизнью". Для того, чтобы заглушить воспоминания о предыдущей работе\статье, нужно садиться и писать следующую, так как удовлетворение приносит сам процесс работы. Когда статья готова, вновь одолевают эти чувства, и нудно вновь браться за новую работу)))
На встрече присутствовала Инна Скляревская, критик из Петербурга, которую он всячески похвалил и назвал критиком-искусствоведом.
Напоследок В.М. Гаевский немного поговорил о Шостаковиче. И сказал, что всем, кто жил в XX веке, нужно ставить памятники за то, что они пережили эту эпоху, преодолели трудности. "Жизнь прожить - не поле перейти", заключил Вадим Моисеевич.