И снова моя Растеряева слобода. В лицах. Благородноэ семейство номеррас
Начать, думаю, стоит с родителей. Корни, таксть, клубни. Построились они в пятидесятых годах прошлого века. Прям калитка в калитку с моими дедом и бабушкой. И стали жить. И работать.
Анатолий, глава семьи, очень был большим и пил. До чертей. Представьте себе - в тряпки пьяный бегемот. От это был Анатолий, вечно в рубахе, которая не сходилась на животе и рваных тапках. А маманя их - Анна, Нюрка - маленькая юркая женщина, беспокойная и с очень своеобразным чувством юмора и отношением к жизни. Ну а как иначе можно к ней относиться, когда с утра раннего тебе в одной сорочке приходится драпать со всех ног от огромного бухого гиппопотама, который гонится за тобой с лопатой и орет: "Нюравернись!!! Не позорь семью Селищевых!!!" Сама Нюра в муже бегемота не идентифицировала. А звала просто, ёмко и нежно - Хряк гноючий.
Детям тоже досталось. Сын Вовка - Студент гребаный, ибо так учился-учился, что аж попал в тюрьму. Сын Толик - Змей вонючий, ибо клептоман и двоечник - как-то мама моя с ним занималась, подтягивала, так он умудрился колец у нее натаскать, ручек-карандашей и тройку подвесок с люстры. И дочь Татьяна - вот одна в этом аду адекватная - Чебулда сухолыдая, ибо тощая была, длинная и сухая. Ох, как она их склоняла и спрягала! Вот это был талант! Но попробовал бы кто чужой хоть слово сказать на ее чад - не выжил бы. Однозначно.
Ну а какими могли вырастать дети в такой семье? Хряк...то есть Вовка, в белой горячке скакал с топором по дворам соседей в поисках похищенной матери. Как-то темным вечером вылез и у нас из компостного короба, весь в какой-то дряни, кровище и с топором. И с вопросом, а не у нас ли в подвале его маменьку прячут супостаты. После отрицательного ответа ушел к соседям, проломив забор. У меня волосы седые появились потом. И шерсть на задницце так дыбом встала, что аж сидеть неудобно было. А потом его не стало. Нет, сначала он позеленел как водоросль. И истаял. А потому что принес из тюрьмы туберкулез.
А вот Змей, то есть Толик сначала попытался жениться, а потом и вовсе ушел скитаться по женщинам. То у одной поживет, то у другой. И то перепьется до зеленых чертей, то в поле в снегу уснет и отморозит пальцы, то у соседей уток попередушит и попытается продать - в общем своим женщинам он скучать не давал никогда. А таперча он стар стал для любви. И вернулся в отчий дом. А в доме - сын Чебулды с женой живут и вдовец её. А сама она ушла не так давно. Жаль её. Но, в общем и целом, Толику оказались не сильно-то и рады. Но не пустить не могли. Наследник же. Только вход отдельный сделали, от греха подальше.
Да вот что толку-то? Толик в первые же дни пенсию пропьет, очухается слегка, заскучает и начинает мелко безобразничать. Придет на чужую половину дома, как оголодает, откроет холодильник и стоит скорбно - едой любуется. Нет, я так тоже делаю, когда на диете - стою и любуюсь, но то мой холодильник и моя еда! Или ночью встанет над спящими племянником с женой и смоооооотрит на них. И если те просыпаются, задает самый естественный в мире вопрос: "Чо, спите?" А недавно его побил зять, ну, не стерпел мужик. Он и сам не дурак выпить, и в состоянии ваты может лихо ездить за рулем, но до белок не допивается, просто всегда в состоянии повышенной текучести. И мог на день рождения жены прийти с любовницей, да. Он не выдержал очередной попытки спереть очередную ложку. И отмудохал. А Толик, не будь дурак, вызвал милицию, врачей и громко требовал психолога. Потому что ему нанесли травмы. Хотя психолог там больше нужен молодой жене племянника Сашки, нормального такого мальчика. Жене - 19 лет. И ее по ночам будит горбатый, беззубый, беспалый и лохматый гоблин. Которому в ночи грустно и одиноко. Хотя она сама хотела дом и замуш.
А вчера вот нашего гоблина по лицу ударил уже не зять, а асфальт. Тут даже и полицию не вызвать, можно только пойти и купить пузырь. Утешительный. Одно радует - ни Вова, ни Толик потомства не дали. Только Татьяна. Сашка нормальный вышел, спокойный парень. А старший Артем стал полицейским. И ушел нафиг жить отдельно. А Толик продолжает нас веселить и тушить о машину зятя бычки. И бухать. А мы вот все ждем, мошт летом он уедет на гастроли побабам. Или еще куда.
Анатолий, глава семьи, очень был большим и пил. До чертей. Представьте себе - в тряпки пьяный бегемот. От это был Анатолий, вечно в рубахе, которая не сходилась на животе и рваных тапках. А маманя их - Анна, Нюрка - маленькая юркая женщина, беспокойная и с очень своеобразным чувством юмора и отношением к жизни. Ну а как иначе можно к ней относиться, когда с утра раннего тебе в одной сорочке приходится драпать со всех ног от огромного бухого гиппопотама, который гонится за тобой с лопатой и орет: "Нюравернись!!! Не позорь семью Селищевых!!!" Сама Нюра в муже бегемота не идентифицировала. А звала просто, ёмко и нежно - Хряк гноючий.
Детям тоже досталось. Сын Вовка - Студент гребаный, ибо так учился-учился, что аж попал в тюрьму. Сын Толик - Змей вонючий, ибо клептоман и двоечник - как-то мама моя с ним занималась, подтягивала, так он умудрился колец у нее натаскать, ручек-карандашей и тройку подвесок с люстры. И дочь Татьяна - вот одна в этом аду адекватная - Чебулда сухолыдая, ибо тощая была, длинная и сухая. Ох, как она их склоняла и спрягала! Вот это был талант! Но попробовал бы кто чужой хоть слово сказать на ее чад - не выжил бы. Однозначно.
Ну а какими могли вырастать дети в такой семье? Хряк...то есть Вовка, в белой горячке скакал с топором по дворам соседей в поисках похищенной матери. Как-то темным вечером вылез и у нас из компостного короба, весь в какой-то дряни, кровище и с топором. И с вопросом, а не у нас ли в подвале его маменьку прячут супостаты. После отрицательного ответа ушел к соседям, проломив забор. У меня волосы седые появились потом. И шерсть на задницце так дыбом встала, что аж сидеть неудобно было. А потом его не стало. Нет, сначала он позеленел как водоросль. И истаял. А потому что принес из тюрьмы туберкулез.
А вот Змей, то есть Толик сначала попытался жениться, а потом и вовсе ушел скитаться по женщинам. То у одной поживет, то у другой. И то перепьется до зеленых чертей, то в поле в снегу уснет и отморозит пальцы, то у соседей уток попередушит и попытается продать - в общем своим женщинам он скучать не давал никогда. А таперча он стар стал для любви. И вернулся в отчий дом. А в доме - сын Чебулды с женой живут и вдовец её. А сама она ушла не так давно. Жаль её. Но, в общем и целом, Толику оказались не сильно-то и рады. Но не пустить не могли. Наследник же. Только вход отдельный сделали, от греха подальше.
Да вот что толку-то? Толик в первые же дни пенсию пропьет, очухается слегка, заскучает и начинает мелко безобразничать. Придет на чужую половину дома, как оголодает, откроет холодильник и стоит скорбно - едой любуется. Нет, я так тоже делаю, когда на диете - стою и любуюсь, но то мой холодильник и моя еда! Или ночью встанет над спящими племянником с женой и смоооооотрит на них. И если те просыпаются, задает самый естественный в мире вопрос: "Чо, спите?" А недавно его побил зять, ну, не стерпел мужик. Он и сам не дурак выпить, и в состоянии ваты может лихо ездить за рулем, но до белок не допивается, просто всегда в состоянии повышенной текучести. И мог на день рождения жены прийти с любовницей, да. Он не выдержал очередной попытки спереть очередную ложку. И отмудохал. А Толик, не будь дурак, вызвал милицию, врачей и громко требовал психолога. Потому что ему нанесли травмы. Хотя психолог там больше нужен молодой жене племянника Сашки, нормального такого мальчика. Жене - 19 лет. И ее по ночам будит горбатый, беззубый, беспалый и лохматый гоблин. Которому в ночи грустно и одиноко. Хотя она сама хотела дом и замуш.
А вчера вот нашего гоблина по лицу ударил уже не зять, а асфальт. Тут даже и полицию не вызвать, можно только пойти и купить пузырь. Утешительный. Одно радует - ни Вова, ни Толик потомства не дали. Только Татьяна. Сашка нормальный вышел, спокойный парень. А старший Артем стал полицейским. И ушел нафиг жить отдельно. А Толик продолжает нас веселить и тушить о машину зятя бычки. И бухать. А мы вот все ждем, мошт летом он уедет на гастроли побабам. Или еще куда.