Обновление мира?
Новый год пришёл. Хотя для научного сообщества он, похоже, застрял где-то в пространстве между воплем Ливанова «ату его» и призывом Примакова «возродим ГКНТ». МОН, ВШЭ, Совет ректоров при поддержке фин-эк блока правительства хотят одного, РАН, Совет при президенте, пром.-оборон.блок правительства - другого. После декабрьского заседания у президента зам.главы Совета Фурсенко озвучил эту новую, оформившуюся за 2014г, позицию гос.деятелей по вопросам науки. http://izvestia.ru/news/581254
Интервью такое, что на ум приходит структура близнечного мифа - этот, новый, Фурсенко оказался антогонистом своего "брата-близнеца", громившего образование и науку все «нулевые». Теперь, в наше «героическое время» защиты интересов Отечества вместо трикстера - насмешника и разрушителя старого, востребован оказался герой - создающий новое на благо всего рода. Возможно, это появление демиургической функции в общественном сознании и есть то новое, что придёт к нам в 2015г и завершит 30летний период «перестройки».
Ниже - просто выжимка, только цитаты.
Про академиков
Концентрация интеллекта в академическом сообществе существенно выше, чем в любом другом месте. Главная задача РАН - это оценить, что есть сегодня, и предложить, что будет завтра. Все академики работают в институтах и реализуют себя как ученые в определенной тематике. А в Академии они могут реализовать себя как меж- и наддисциплинарное сообщество, которое способно дать нетрадиционное решение ключевых проблем страны. Государству следует не просто вести диалог с РАН, а опираться на ее экспертное мнение. РАН отвечает теперь не только за институты, которые были внутри РАН, а за всю науку страны.
Про институты
Институт может при решении текущих вопросов слушать Президиум РАН, а может и не слушать, поскольку за качество исследований отвечают он, а не ФАНО и не РАН.
Директор или академик не может просто навязать свой интерес как приоритетный. Он должен это обосновать и показать, что его предложения соответствуют публичным правилам формирования государственного задания и сделать это не в рамках отделения РАН, а публично. Чтобы реализовать регламент о разработке государственных заданий, ФАНО России ввело в эксплуатацию «Информационную систему государственных заданий», в которой научные учреждения формируют проекты планов научно-исследовательских работ на 2015-2017 годы. По регламенту планы в электронном виде согласовываются Российской академией наук.
Вузовский сектор стал набирать исследовательский потенциал. Хотя будет иллюзией полагать, что наши академические институты могут быть заменены вузовской наукой. На ближайшие 15-20 лет альтернативы институтам РАН нет, и раскидать их по министерствам, корпорациям или университетам означало бы уничтожить и развалить российскую науку.
В России наука исторически пошла по пути академических институтов, а не университетов. И бОльшую роль в России играли институты, а не рабочие группы. Сегодня резкий шаг от институтов в пользу университетов был бы глобально деструктивным. Также сделать сегодня главную ставку на поддержку рабочих групп - опасно, хотя развивать это направление необходимо. Определенное движение в этом направлении было сделано при создании РФФИ. Свою роль в поддержке небольших научных коллективов отчасти сыграло создание университетской науки, поскольку таким группам проще существовать в университетах. Сейчас, на мой взгляд, нужно идти к созданию научных агломераций в академических институтах. Первые попытки РНФ нацелены именно на это.
Необходимо сохранение мощных институтов. Именно целостных институтов, а не квазитехнопарков - инфраструктурных образований, которые не несут ответственности за научную программу, реализуемую всем коллективом института. Возьмите национальную лабораторию в тех же США. Ее основой являются не группы. Это мощный институт, который разбит на несколько направлений, где каждый занимается своими задачами. Предоставление поддержки малым группам есть и должно расширяться, но ни в коем случае не должно быть ситуации, когда директора институтов не могут собрать коллектив под масштабный проект, потому что у всех групп по несколько грантов и каждая занимается чем-то своим.
Про оценку
В отличие от ГДР у нас не было «западного Советского Союза», который принудительно проводил бы оценку. Тут все определялось изнутри. В какой-то мере большая решительность дала бы больший результат. Но что мы при этом могли потерять - вопрос неоднозначный и серьезный. Поэтому разговор о том, что приглашение зарубежного ученого для экспертизы российской науки решит все вопросы, является некоторым лукавством. Во-первых, сколь хорошим ни был бы эксперт, он оценивает со своей колокольни. Ведь оценка касается не только развития чисто научных знаний, а развития культуры. Культуру можно прививать осторожно, а можно просто взять и перенести готовой формой. И приведет это к тому, что своей не будет. Возможно, она снова возникнет через 20 лет. Но это будет уже другая культура. На мой взгляд, по отношению к российской науке это не вполне справедливо. У нас наука организована по-другому. В ней были и есть вещи интересные и ценные, и совсем их закрывать было бы неправильно. Или, по крайней мере, нерационально не только для нашей страны, но и для всего мира. Во-вторых, если мы будем полагаться исключительно на внешнюю оценку, мы просто загоняем болезнь глубже, а не лечим ее. Ведь главное - это обеспечить долговременное существование самостоятельной системы. Мы, безусловно, можем использовать знания, умения, квалификацию людей со стороны. Но если мы не сумеем изнутри выстроить систему, которая держалась бы на репутационной ответственности, которая могла бы использоваться в качестве оценочной и экспертной, если мы всё время будем рассчитывать, что кто-то придет и все за нас построит, мы будем сами же уничтожать возможность сильной научной экспертизы.
Про интеллектуальную элиту
Мы находимся перед дилеммой. Или мы предоставляем равные возможности, или выделяем группу элиты, поддержка которой сильно диверсифицирована за счет денег налогоплательщиков. В США решали схожую дилемму. Программа «Школьный автобус» вызвала одни социальные проблемы, но помогла решить другие. Те, кто категорически отказался от этой программы, отправили своих детей в частные школы. В Англии пошли по пути ликвидации элитных частных школ и усиления общественных. Это подняло средний уровень, но при этом начала отставать элитная подготовка. И в последние годы, при консерваторах, стали создавать школы для одаренных детей. В России вопрос подготовки интеллектуальной элиты стоит, но он должен обсуждаться публично.
Интеллектуальное регулирование начнет опережать административное при условии, что ученый больше начнет дорожить своей репутацией. Это понятие надо усиливать, сделать так, чтобы оно начало работать. Человек должен понимать, что это дорого стоит, что нельзя этим рисковать. И такое понимание касается всех аспектов, в том числе житейских. Сюда же примыкает вопрос об ответственности, на всех уровнях. В том числе за объективность научной экспертизы и готовность дать негативную оценку плохому проекту. В целом, элиты - это люди, которые должны думать о своей репутации просто потому, что они несут ответственность за глобальную систему в целом.
Про бизнес и науку
На сегодня значительная часть российского бизнеса не слишком заинтересована в инновациях и снижении издержек за счет инноваций. Это объясняется как излишней монополизацией нашего бизнеса, в первую очередь государственного, так и недостаточным стратегическим видением своего развития. Кроме того, коррупционное давление присутствует и в высоких технологиях. При этом бизнесмены любят говорить, что основная причина - инвестиционный климат и слабость отечественной научной сферы. Но если бы за время существования инновационной системы в России предприниматели сделали хотя бы половину тех шагов, которые сделало государство, результат был бы гораздо более заметен. Среди прочего, сегодня это сделало бы наукоемкий бизнес более устойчивым и к санкциям, и к качелям валютных курсов. Сейчас бизнесмены не просто не вкладываются в обновление технологий и снижение затрат, они не формулируют заказ для науки.
Про гуманитарные науки
У нас были разные схемы реорганизации гуманитарных научных центров, и одним из возможных сценариев было просто закрыть все институты и присоединить весь гуманитарный сектор к университетам. Я всегда считал, что это неправильно. В различных институтах очень много интересных людей, и они просто другие. Исходя из логики интеллектуального разнообразия, по аналогии с биологическим, его нельзя уничтожать, а нужно беречь. Российский научный фонд сейчас рассматривает возможность выделить специальное гуманитарное направление. Приглашать иностранных ученых в гуманитарных науках - не всегда оправданно. Такие науки более привязаны к национальным особенностям, чем естественные. Поэтому всегда есть опасность, что, приглашая кого-то из иностранных экспертов, ты получишь оценку, которая в большей степени будет связана со взглядами заявителя, чем с качеством работы.
Интервью такое, что на ум приходит структура близнечного мифа - этот, новый, Фурсенко оказался антогонистом своего "брата-близнеца", громившего образование и науку все «нулевые». Теперь, в наше «героическое время» защиты интересов Отечества вместо трикстера - насмешника и разрушителя старого, востребован оказался герой - создающий новое на благо всего рода. Возможно, это появление демиургической функции в общественном сознании и есть то новое, что придёт к нам в 2015г и завершит 30летний период «перестройки».
Ниже - просто выжимка, только цитаты.
Про академиков
Концентрация интеллекта в академическом сообществе существенно выше, чем в любом другом месте. Главная задача РАН - это оценить, что есть сегодня, и предложить, что будет завтра. Все академики работают в институтах и реализуют себя как ученые в определенной тематике. А в Академии они могут реализовать себя как меж- и наддисциплинарное сообщество, которое способно дать нетрадиционное решение ключевых проблем страны. Государству следует не просто вести диалог с РАН, а опираться на ее экспертное мнение. РАН отвечает теперь не только за институты, которые были внутри РАН, а за всю науку страны.
Про институты
Институт может при решении текущих вопросов слушать Президиум РАН, а может и не слушать, поскольку за качество исследований отвечают он, а не ФАНО и не РАН.
Директор или академик не может просто навязать свой интерес как приоритетный. Он должен это обосновать и показать, что его предложения соответствуют публичным правилам формирования государственного задания и сделать это не в рамках отделения РАН, а публично. Чтобы реализовать регламент о разработке государственных заданий, ФАНО России ввело в эксплуатацию «Информационную систему государственных заданий», в которой научные учреждения формируют проекты планов научно-исследовательских работ на 2015-2017 годы. По регламенту планы в электронном виде согласовываются Российской академией наук.
Вузовский сектор стал набирать исследовательский потенциал. Хотя будет иллюзией полагать, что наши академические институты могут быть заменены вузовской наукой. На ближайшие 15-20 лет альтернативы институтам РАН нет, и раскидать их по министерствам, корпорациям или университетам означало бы уничтожить и развалить российскую науку.
В России наука исторически пошла по пути академических институтов, а не университетов. И бОльшую роль в России играли институты, а не рабочие группы. Сегодня резкий шаг от институтов в пользу университетов был бы глобально деструктивным. Также сделать сегодня главную ставку на поддержку рабочих групп - опасно, хотя развивать это направление необходимо. Определенное движение в этом направлении было сделано при создании РФФИ. Свою роль в поддержке небольших научных коллективов отчасти сыграло создание университетской науки, поскольку таким группам проще существовать в университетах. Сейчас, на мой взгляд, нужно идти к созданию научных агломераций в академических институтах. Первые попытки РНФ нацелены именно на это.
Необходимо сохранение мощных институтов. Именно целостных институтов, а не квазитехнопарков - инфраструктурных образований, которые не несут ответственности за научную программу, реализуемую всем коллективом института. Возьмите национальную лабораторию в тех же США. Ее основой являются не группы. Это мощный институт, который разбит на несколько направлений, где каждый занимается своими задачами. Предоставление поддержки малым группам есть и должно расширяться, но ни в коем случае не должно быть ситуации, когда директора институтов не могут собрать коллектив под масштабный проект, потому что у всех групп по несколько грантов и каждая занимается чем-то своим.
Про оценку
В отличие от ГДР у нас не было «западного Советского Союза», который принудительно проводил бы оценку. Тут все определялось изнутри. В какой-то мере большая решительность дала бы больший результат. Но что мы при этом могли потерять - вопрос неоднозначный и серьезный. Поэтому разговор о том, что приглашение зарубежного ученого для экспертизы российской науки решит все вопросы, является некоторым лукавством. Во-первых, сколь хорошим ни был бы эксперт, он оценивает со своей колокольни. Ведь оценка касается не только развития чисто научных знаний, а развития культуры. Культуру можно прививать осторожно, а можно просто взять и перенести готовой формой. И приведет это к тому, что своей не будет. Возможно, она снова возникнет через 20 лет. Но это будет уже другая культура. На мой взгляд, по отношению к российской науке это не вполне справедливо. У нас наука организована по-другому. В ней были и есть вещи интересные и ценные, и совсем их закрывать было бы неправильно. Или, по крайней мере, нерационально не только для нашей страны, но и для всего мира. Во-вторых, если мы будем полагаться исключительно на внешнюю оценку, мы просто загоняем болезнь глубже, а не лечим ее. Ведь главное - это обеспечить долговременное существование самостоятельной системы. Мы, безусловно, можем использовать знания, умения, квалификацию людей со стороны. Но если мы не сумеем изнутри выстроить систему, которая держалась бы на репутационной ответственности, которая могла бы использоваться в качестве оценочной и экспертной, если мы всё время будем рассчитывать, что кто-то придет и все за нас построит, мы будем сами же уничтожать возможность сильной научной экспертизы.
Про интеллектуальную элиту
Мы находимся перед дилеммой. Или мы предоставляем равные возможности, или выделяем группу элиты, поддержка которой сильно диверсифицирована за счет денег налогоплательщиков. В США решали схожую дилемму. Программа «Школьный автобус» вызвала одни социальные проблемы, но помогла решить другие. Те, кто категорически отказался от этой программы, отправили своих детей в частные школы. В Англии пошли по пути ликвидации элитных частных школ и усиления общественных. Это подняло средний уровень, но при этом начала отставать элитная подготовка. И в последние годы, при консерваторах, стали создавать школы для одаренных детей. В России вопрос подготовки интеллектуальной элиты стоит, но он должен обсуждаться публично.
Интеллектуальное регулирование начнет опережать административное при условии, что ученый больше начнет дорожить своей репутацией. Это понятие надо усиливать, сделать так, чтобы оно начало работать. Человек должен понимать, что это дорого стоит, что нельзя этим рисковать. И такое понимание касается всех аспектов, в том числе житейских. Сюда же примыкает вопрос об ответственности, на всех уровнях. В том числе за объективность научной экспертизы и готовность дать негативную оценку плохому проекту. В целом, элиты - это люди, которые должны думать о своей репутации просто потому, что они несут ответственность за глобальную систему в целом.
Про бизнес и науку
На сегодня значительная часть российского бизнеса не слишком заинтересована в инновациях и снижении издержек за счет инноваций. Это объясняется как излишней монополизацией нашего бизнеса, в первую очередь государственного, так и недостаточным стратегическим видением своего развития. Кроме того, коррупционное давление присутствует и в высоких технологиях. При этом бизнесмены любят говорить, что основная причина - инвестиционный климат и слабость отечественной научной сферы. Но если бы за время существования инновационной системы в России предприниматели сделали хотя бы половину тех шагов, которые сделало государство, результат был бы гораздо более заметен. Среди прочего, сегодня это сделало бы наукоемкий бизнес более устойчивым и к санкциям, и к качелям валютных курсов. Сейчас бизнесмены не просто не вкладываются в обновление технологий и снижение затрат, они не формулируют заказ для науки.
Про гуманитарные науки
У нас были разные схемы реорганизации гуманитарных научных центров, и одним из возможных сценариев было просто закрыть все институты и присоединить весь гуманитарный сектор к университетам. Я всегда считал, что это неправильно. В различных институтах очень много интересных людей, и они просто другие. Исходя из логики интеллектуального разнообразия, по аналогии с биологическим, его нельзя уничтожать, а нужно беречь. Российский научный фонд сейчас рассматривает возможность выделить специальное гуманитарное направление. Приглашать иностранных ученых в гуманитарных науках - не всегда оправданно. Такие науки более привязаны к национальным особенностям, чем естественные. Поэтому всегда есть опасность, что, приглашая кого-то из иностранных экспертов, ты получишь оценку, которая в большей степени будет связана со взглядами заявителя, чем с качеством работы.