Петя и Крылов
Скажу честно: что творится в сегодняшней начальной школе, я представляю себе довольно смутно. Среди моих знакомых довольно много "предметников", которые учат старшие классы, а вот учителей начальной школы - ни одного.
Поэтому, когда осенью моя старшая дочь пошла в первый класс, я решил, что не стану выпускать из рук давно и успешно начатый процесс ее обучения. Школа - школой, но базовые вещи пусть осваивает дома. Среди прочей учебной литературы у меня в запасе лежала книга Надежды Жуковой "Уроки правильной речи и правильного мышления".
Идея книги казалась простой и одновременно элегантной: читать с ребенком басни Крылова и обсуждать их. Ребенок знакомится с русской классикой, учится читать с выражением, пересказывать и обсуждать прочитанное, узнает новые понятия... И до поры до времени все, действительно, шло как по маслу.
Пока мы не добрались до басни "Волк и ягненок".
Думаю, ее сюжет никому из читателей напоминать не надо. Как и концовку: "Сказал - и в темный лес ягненка поволок".
Только вот у Жуковой басня на этом не закончилась. На пути волка встал некий Петя: "...но тут вдруг Петя появился, ружье взметнул - и Серый смылся. Ягненок вмиг освободился".
Мне даже стало немного не по себе. Никакого Пети я у Крылова не помню. Стыдно, забыл русскую классику! Но, сверившись с Интернетом, я понял, что проблема не во мне. Иван Андреевич тоже ни про какого Петю слыхом не слыхивал. Этот Петя (спасибо, что не Вова) - целиком и полностью изобретение Жуковой.
Зачем? Вопрос оставался без ответа. Вернее, кое-какие догадки у меня были, но об этом позднее. А пока мы просто замяли ситуацию и поехали дальше.
Спустя десяток страниц история повторилась. Басня "Добрая лисица" в оригинале заканчивается тем, что лиса съедает птенцов-сироток. Но только не у Жуковой! У нее на сцене вновь возникает героический Петя: "Птенцам бы был конец, но тут откуда ни возьмись явился Петя и Лисе чуть хвост не оторвал. Малюток всех троих забрал. Домой отнес. Там отогрел их, откормил. Как подросли, летать смогли, на волю отпустил".
Более того - половина вопросов к тексту была связана с тем же Петей. Я был настолько зол, что даже не стал обсуждать с дочерью эту басню и перешел к следующей, которую Жукова милостиво пощадила.
Бедный Иван Андреевич! Знал ли он, что в его текстах двести лет спустя без спросу поселится какой-то Петя? Моя жена предположила, что Петей звали мальчика, в которого Наденька Жукова была влюблена в детстве и до сих пор не может позабыть. Действительно, весьма правдоподобное предположение. Ведь басни Крылова совершенно не нуждаются в том, чтобы их дописывали. Из каких соображений надо калечить классику - мне непонятно.
В поисках ответа на этот вопрос я вернулся к предисловию и прочел следующее: "Некоторые басни в первой части нашей книги заканчиваются появлением некрыловского героя - Пети. Мы ввели этот персонаж для того, чтобы освободить текст басни от негативных событий (смерти или поедания одного зверя другим)".
Некоторое время назад я слышал о том, что у нас запрещено законом рассказывать маленьким детям истории, которые могут их расстроить, познакомив со смертью и другими неприятными сторонами бытия. Не уверен, что этот закон касается басен Крылова - в конце концов, у классика нет сцены пожирания волком ягненка с кровью и кишками наружу. Кроме того, неплохо бы быть последовательным. Буквально в следующей басне - "Волк на псарне" - ловчий выпускает на волка гончих стаю, и никакой Петя хищника не спасает. Это что же получается? Ягненка нельзя терзать, а волка можно? Специзм какой-то, Греты Тунберг на них нет.
Остается надеяться, что переписывание классики все же останется исключением, и когда моя дочь пойдет в старшие классы, ей не придется читать обновленную версию "Преступления и наказания". В которой старуха-процентщица не умерла, а всего лишь упала в обморок и очнулась с большой шишкой на голове, которую успешно лечила гомеопатией. А Сонечка Мармеладова на самом деле раздавала рекламные листовки у метро на Сенной площади. Ну, чтобы ненароком не ранить нежные детские души преждевременным контактом с мрачной реальностью.
P.S. Меня не то в семь, не то в восемь лет повели в кино на "Босоногого Гена" (кто знает, тот поймет). Вот это да, было жестко. Но ничего, выжил ведь.
Поэтому, когда осенью моя старшая дочь пошла в первый класс, я решил, что не стану выпускать из рук давно и успешно начатый процесс ее обучения. Школа - школой, но базовые вещи пусть осваивает дома. Среди прочей учебной литературы у меня в запасе лежала книга Надежды Жуковой "Уроки правильной речи и правильного мышления".
Идея книги казалась простой и одновременно элегантной: читать с ребенком басни Крылова и обсуждать их. Ребенок знакомится с русской классикой, учится читать с выражением, пересказывать и обсуждать прочитанное, узнает новые понятия... И до поры до времени все, действительно, шло как по маслу.
Пока мы не добрались до басни "Волк и ягненок".
Думаю, ее сюжет никому из читателей напоминать не надо. Как и концовку: "Сказал - и в темный лес ягненка поволок".
Только вот у Жуковой басня на этом не закончилась. На пути волка встал некий Петя: "...но тут вдруг Петя появился, ружье взметнул - и Серый смылся. Ягненок вмиг освободился".
Мне даже стало немного не по себе. Никакого Пети я у Крылова не помню. Стыдно, забыл русскую классику! Но, сверившись с Интернетом, я понял, что проблема не во мне. Иван Андреевич тоже ни про какого Петю слыхом не слыхивал. Этот Петя (спасибо, что не Вова) - целиком и полностью изобретение Жуковой.
Зачем? Вопрос оставался без ответа. Вернее, кое-какие догадки у меня были, но об этом позднее. А пока мы просто замяли ситуацию и поехали дальше.
Спустя десяток страниц история повторилась. Басня "Добрая лисица" в оригинале заканчивается тем, что лиса съедает птенцов-сироток. Но только не у Жуковой! У нее на сцене вновь возникает героический Петя: "Птенцам бы был конец, но тут откуда ни возьмись явился Петя и Лисе чуть хвост не оторвал. Малюток всех троих забрал. Домой отнес. Там отогрел их, откормил. Как подросли, летать смогли, на волю отпустил".
Более того - половина вопросов к тексту была связана с тем же Петей. Я был настолько зол, что даже не стал обсуждать с дочерью эту басню и перешел к следующей, которую Жукова милостиво пощадила.
Бедный Иван Андреевич! Знал ли он, что в его текстах двести лет спустя без спросу поселится какой-то Петя? Моя жена предположила, что Петей звали мальчика, в которого Наденька Жукова была влюблена в детстве и до сих пор не может позабыть. Действительно, весьма правдоподобное предположение. Ведь басни Крылова совершенно не нуждаются в том, чтобы их дописывали. Из каких соображений надо калечить классику - мне непонятно.
В поисках ответа на этот вопрос я вернулся к предисловию и прочел следующее: "Некоторые басни в первой части нашей книги заканчиваются появлением некрыловского героя - Пети. Мы ввели этот персонаж для того, чтобы освободить текст басни от негативных событий (смерти или поедания одного зверя другим)".
Некоторое время назад я слышал о том, что у нас запрещено законом рассказывать маленьким детям истории, которые могут их расстроить, познакомив со смертью и другими неприятными сторонами бытия. Не уверен, что этот закон касается басен Крылова - в конце концов, у классика нет сцены пожирания волком ягненка с кровью и кишками наружу. Кроме того, неплохо бы быть последовательным. Буквально в следующей басне - "Волк на псарне" - ловчий выпускает на волка гончих стаю, и никакой Петя хищника не спасает. Это что же получается? Ягненка нельзя терзать, а волка можно? Специзм какой-то, Греты Тунберг на них нет.
Остается надеяться, что переписывание классики все же останется исключением, и когда моя дочь пойдет в старшие классы, ей не придется читать обновленную версию "Преступления и наказания". В которой старуха-процентщица не умерла, а всего лишь упала в обморок и очнулась с большой шишкой на голове, которую успешно лечила гомеопатией. А Сонечка Мармеладова на самом деле раздавала рекламные листовки у метро на Сенной площади. Ну, чтобы ненароком не ранить нежные детские души преждевременным контактом с мрачной реальностью.
P.S. Меня не то в семь, не то в восемь лет повели в кино на "Босоногого Гена" (кто знает, тот поймет). Вот это да, было жестко. Но ничего, выжил ведь.