Разумные ублюдки. Jeune ecole как философия. Часть I
Все мы любим, когда слабый одолевает сильного. Потому, что на самом деле это значит, что сильного одолел умный - а над тем, чтобы нам это нравилось, работал естественный отбор. Теория jeune ecole - самый умный из когда-либо предложенных рецептов борьбы с талассократией. Написал 6000 слов. В двух частях.
Jeune ecole как идеология строительства и применения флота была создана во Франции, против - не исключительно, но главным образом - Великобритании. Учение, зародившееся в 70-х годах XIX в., представляло собой реакцию на целый ряд радикальных изменений, влиявших на расклад сил в великом противостоянии - начиная от появления на границах Франции двух новых государств и заканчивая изобретением самодвижущейся мины.
Основателями новой школы были адмирал Гиацинт Лоран Теофиль Об (1826-1890), морской министр Франции (7 января 1886 г. - 29 мая 1887 г.); и журналист Габриэль Шармэ (1850-1886). Идеология пережила своих основателей и, как таковая, развивалась вплоть до завершения англо-французского морского противостояния. Наследники Оба и Шармэ добавили к идеям застрельщиков много нового, однако предметом настоящего обсуждения останется, главным образом, jeune ecole версии old school.
Предпосылки
Поражение во франко-прусской войне, потеря двух провинций и необходимость значительного увеличения доли армии в военном бюджете в значительной степени изменили и без того невыгодное для Франции соотношение сил Royal Navy и la Marine. Судостроительная программа 1872 г. предусматривала, что в 1885 г. французский флот будет иметь 16 броненосцев 1 класса - вдвое меньше, чем должно было быть по программе 1862 г. В такой ситуации морская политика Второй империи - предполагавшая, что французский флот будет «числом немного меньше, качеством лучше» флота британского - уже не могла рассматриваться как «рабочая». Новая политическая и экономическая ситуация требовала новых идей.
В этой ситуации и начал свою теоретическую карьеру Теофиль Об. В одной из первых своих работ - «Морская война», 1873 г. - он впервые высказал идею о том, что взаимоотношения слабого и сильного радикально изменились с появлением парового флота. В частности, скорость корабля отныне определялась не случаем и мастерством экипажа, а «слепой силой». Коль скоро даже в эпоху паруса сильнейший почти всегда выигрывал в эскадренной войне (guerre d’escadre), то теперь, когда пар нивелировал и роль случая, и фактор человеческого таланта, исход противостояния предсказуем - и, следовательно, предопределён - ещё до первого выстрела. В наиболее полном виде эту цепочку Об сформулировал в 1882 г., уложив рассуждения в пять пунктов [1, p. 6]:
1. При технологическом равенстве броненосцев двух противостоящих флотов победа гарантирована стороне, обладающей численным превосходством, которая не будет вводить свои резервы в бой до завершения первой фазы боя и начала общей свалки.
2. Бой должен быть навязан более многочисленной эскадрой, поскольку менее многочисленная эскадра, при прочих равных, гарантированно потерпит поражение.
3. Поскольку относительные размеры и качества двух флотов известны ещё до начала боевых действий, господство на море достанется стороне с более многочисленным броненосным флотом без боя (см. франко-прусская война 1870-1871, русско-турецкая война 1877-1878).
4. Поскольку большие морские сражения дают ради завоевания господства на море, таких сражений больше не будет.
5. Морская война исчезнет как таковая.
Сам Об считал, что вывод абсурден, однако неизбежен - до тех пор, пока основой морской мощи считается линейный корабль [1, p.6]. Можно сказать, что Обу удалось достаточно точно описать ситуацию, сложившуюся во время Первой мировой войны - однако построение его основывалось на предпосылках если не очевидно ложных, то сомнительных, и переставших быть актуальными спустя тридцать лет.
Отправным пунктом рассуждений было предположение о неизбежности свалки в бою броненосцев - эту идею можно считать более или менее общепринятой в то время. Далее, Об считал, что свалка уничтожает тактику как таковую и, тем самым, лишает слабейшего шансов на успех. Это было бы верно только в том случае, если бы свалка вела к абсолютно равномерному распределению кораблей противников, и предварительные манёвры двух эскадр никак не влияли на последующие события. Такое предположение вызывает сомнения даже с точки зрения чистой теории. Более того, оно отнюдь не оправдалось в бою при Лиссе - каковой, как заметил Филипп Коломб, сам по себе уже являлся опровержением логики Оба, ибо слабейший вышел в море, атаковал более многочисленного противника - и выиграл [2, p.769].
Идея «прочих равных» «по железу», кажущаяся необходимой поклоннику чистой логики, так же спорна. В условиях непрерывного и быстрого технического прогресса превосходство одной из сторон в качестве не только возможно, а практически неизбежно. Обычно такое превосходство должно быть на стороне более многочисленного флота, созданного более богатой и, следовательно, технически развитой страной - однако в частном случае французского и британского флотов ситуация зачастую была обратной.
Несмотря на изъяны аргументации, в главном Об был прав -в случае столкновения c Великобританией Франции следовало искать альтернативу guerre d’escadre. Об занялся поиском - предложив вариант сколь радикальный, столь и привлекательный. Его теория, дополненная Шармэ, представляла собой полноценную стратегию, основательно разработанную в рамках классической триады «цель-методы-средства».
Цель: война до победы революции
Важная особенность теории Оба и Шармэ - отличающая её от многих более поздних «стратегий слабого», таких как, например, советская «молодая школа» или китайская «партизанская война на море» [3] - заключалась в том, что она предполагала не создание более или менее крупных проблем сильнейшему, а победу над ним. Конечной целью морской войны, по jeune ecole, должна была быть генерация общественного недовольства в стране противника [1, p.12; 4]. Обернётся ли это народным восстанием, или приведёт к тому, что господа-толстосумы заставят своё правительство сесть за стол переговоров - не суть важно.
Подобный взгляд на войну представляется одновременно и понятным, и прогрессивным. Понятным потому, что Об был участником франко-прусской войны, пережил падение Второй империи и Парижскую коммуну. Представление о решающей роли общественного мнения так же было вполне естественным для французского республиканца. Прогрессивным же этот взгляд оказался потому, что вполне подтвердился во время Первой мировой, когда мирные договоры подписывали совсем не те, кто начинал войну.
Методы: «без стыда и без жалости»
Другим ключевым - для Оба - уроком франко-прусской - стало отрицание «законов войны» как таковых. Уже в 1871 г. он высказал свой взгляд на этот вопрос - и его связь с морской войной - однозначно [1, p. 47-48]:
«законы войны»... до тех пор, пока война будет тяготить человечество, эта фраза будет не более чем пустыми словами, опасным выражением, идеалом, которого невозможно достичь. Немцы показали нам реальную цену этих законов... Guerre de course - это война, в которой собственность врага, общественная или частная, должна уничтожаться всеми доступными средствами, военные корабли или торговые суда должны быть сожжены, моряки - взяты в плен до конца войны. Всё это следует делать рутинно, систематически, методично, в точности так как немецкие генералы разоряли, грабили, опустошали наши города и сёла. Восемь месяцев назад... каждый француз протестовал бы против такого ведения войны, но кто сегодня будет отрицать адекватность таких способов? Более того, такой способ ведения войны лучше всего соответствует условиям современного общества, он делает своей целью частную собственность, фундамент - для тех, кто хочет войны или провоцирует войну.
Взгляд на войну как на экзистенциальную схватку «вооружённых народов», в которой нет различий между комбатантами и некомбатантами (основной признак «тотальной войны») стал характерной особенностью jeune ecole. Готовность порвать с законами - людскими и божескими - обеспечивала небывалую, свидригайловскую свободу мысли, наиболее ярким примером которой можно назвать знаменитую формулу Шармэ [1, p. 30]:
«нападать на слабого без жалости, убегать от сильного без стыда».
В рамках новой, ницщеанской философии основными формами морской войны должны были стать безжалостная война против торговли и бомбардировки прибрежных городов.
Методы: guerre de course a outrance
Война на коммуникациях виделась основным оружием против Великобритании. В идее как таковой не было, разумеется, ничего нового. Франция неоднократно прибегала к такой стратегии в борьбе со своим лучшим противником. Собственно, сам Об считал богатое творческое наследие французских пиратов аргументом «за» [1, p. 16]. В то же время ряд новых факторов позволял надеяться на то, что борьба с морской торговлей в паровом настоящем окажется эффективней, чем в парусном прошлом.
Индустриализация привела к изменению как объёмов, так и структуры морской торговли Великобритании. Отныне «фабрика мира» зависела от ввоза сырья для своей промышленности. Что ещё важнее - Великобритании так же зависела от ввоза продовольствия. В 1846 г. были отменены так называемые «Хлебные законы», защищавшие отечественного хлебороба. Британцы стали кушать сытнее, но больше не могли жить на подножном корму - с начала 70-х зерно на рынке было, по большей части, привозным [1, p.11], к середине 90-х доля импортных зерновых превысила 80%. Теперь Соединённое Королевство можно было «покорить голодом» (starved in submission) [5, p. 119].
Другим фактором стал стремительный рост морской торговли и числа торговых судов. Полноценная защита огромного торгового флота уже выходила за рамки британских возможностей. В 1887 г. британский флот имел 42 крейсера - и это была четверть необходимого, по мнению адмирала Хорнби, минимума [6, p. 154]:
... в 1793 г. мы имели 185 крейсеров для защиты 16 806 судов тоннажем 1 589 798 т. В 1814 г. мы имели 489 - для защиты 24 411 судов в 2 616 965 т. В 1887 мы видим, что нам нужно как минимум 186, и нам необходимо защитить 36 752 судна в 9 135 512 т.
Переход к пару так же был - до поры и в известном смысле - в пользу крейсеров. Изобретение Джеймса Уатта гораздо быстрее покорило военные флоты. Уже к началу 80-х военный корабль по умолчанию был паровым, а большая часть торговых судов полагалась на силу ветра и десять лет спустя: так, в 1895 г. 60% британского торгового флота было парусным [1, p. 123]. Это, естественно, во многом упрощало процедуру погони.
Словом, экономические и технические изменения открывали для guerre de course новые возможности. Иначе складывалась ситуация в правовом поле. В 1856 г. Австрия, Россия, Сардиния, Турция, Пруссия, Великобритания и Франция подписали Парижскую декларацию о новых принципах ведения войны против торговли. Текст декларации был краток, прост и понятен:
1) Каперство отныне навсегда отменяется;
2) Нейтральный флаг покрывает неприятельский груз, за исключением военной контрабанды;
3) Нейтральный груз, за исключением военной контрабанды, не подлежит захвату под неприятельским флагом;
4) Блокада, чтоб быть обязательной, должна быть действительной, т. е. поддержанной достаточной силой для действительного воспрепятствования доступа к неприятельскому берегу.
Пп. 1-3, по мнению многих, делали крейсерскую войну практически невозможной - Мексика, Испания и США отказались подписывать документ, в первую очередь из-за отмены капёрства [1, p. 24, 7, p. 98]. Действия крейсера в соответствии с пп. 2 и 3 требовали сложных процедур досмотра судов, отправки призов в порт и введения призовых судов. Соблюдение этих правил в случае войны с Великобританией могло свести эффект от крейсерской войны на нет. Здесь-то и нужен был новый взгляд jeune ecole, предполагавший сознательный отказ от соблюдения «законов войны» - как минимум тех, которые выгодны противнику. Об полагал необходимой неограниченную крейсерскую войну (guerre de course a outrance) - только такая война, без соблюдения каких-либо норма и законов, могла дать желаемый результат.
Результатом же, в рамках теории, должно было быть не физическое уничтожение торгового флота Великобритании, а паника на финансовых рынках. Прямым следствием этой паники мог стать паралич морской торговли, вызванный чрезмерным ростом страховых ставок, или массовый переход британских торговых судов под нейтральный флаг - и, соответственно, гибель ключевой отрасли британской экономики. Последствием более отдалённым, но самым важным, должен был стать вызванный финансовыми и экономическими проблемами социальный и политический кризис, конечная цель морской войны.
Методы: бомбардировки прибрежных городов
В 1882 г. Об написал статью «Морская война и военные порты Франции», имея в виду вполне конкретную цель - сохранить военно-морскую базу (точнее, крепость) в Рошфоре. Для этого он решил напугать своих читателей, предположив, что в будущей войне [1, p. 21]:
господа моря обратят наступательную и разрушительную силу... против всех городов на побережье: укрепленных или нет, имеющих военное значение - или мирных; сожгут их, обратят в руины, или, как минимум, безжалостно их ограбят.
Предположение о том, что противник будет действовать столь радикальными методами, превратилось в идею о том, что так же должны поступать и сами французы. Здесь Об, опять же, опирался на опыт франко-прусской, упоминая обстрелы жилых кварталов Страсбура и Перонна [1, p. 21]. Корабли издревле штурмовали бастионы, но jeune ecole в лице Шармэ предложила нечто иное [4]:
Ясно, что бомбардировка фортов станет в будущем лишь вспомогательной операцией... Мы опустошим все незащищенное побережье, все открытые города. Сражаясь с Англией мы, вместо идиотских попыток заставить замолчать форты Мальты и Гибралтара, нанесем удар в самое ее сердце - по ее торговым портам, и тем закончим разрушение, начатое крейсерами. В войне с Италией на ее предоставленном зажигательным снарядам противника побережье с ее великолепными городами, разразится неминуемая ужасная катастрофа.
Эти зажигательные идеи были куда как более радикальны, чем идеи неограниченной крейсерской войны - не случайно Филипп Коломб поставил прибрежные города на первое место в перечне целей jeune ecole [2, p. 768]. Обстрел складов в торговых портах должен был стать логичным продолжением guerre de course, однако Шармэ шёл дальше, указывая, что целями обстрелов должны стать и жилые кварталы [1, p. 48].
Бомбардировка городов была средством прежде всего против Италии. Покорить её войной против морской торговли было сложно за скудостью последней. Поскольку промышленная сила Италии была сосредоточена вдали от моря, в северных районах, обстрелы прибрежных городов должны были стать главным средством возбуждения итальянского общества - и, таким образом, задуманы они были как обстрелы террористические. Нравится вам это, или нет.
Средства: микробы против мамонтов
Новое крейсерство, крейсерство микробов, обязательно явится миру в следующей морской войне. Крошечные корабли, миноносцы и канонерки, столь действенные в атаках на эскадры, причинят не меньше бед и торговому флоту... Таящиеся подолгу в море, невидимые и незаметные, ежечасно готовые потопить врага безоружного или слабого... Им понадобится лишь несколько килограммов взрывчатки для того, чтобы за секунду истребить самый большой пакетбот.
Жгучий глагол Габриэля Шармэ был главным оружием jeune ecole. Кроме него, новый флот Франции должен был быть вооружён множеством маленьких, быстроходных, незаметных кораблей, заточенных под применения одного оружия: пушки или торпеды. Центральным элементом новой системы должен был стать миноносец - удивительно, как много можно сказать про jeune ecole, не используя это слово.
Один из вариантов, предложенных Шармэ, предполагал постройку 45 канонерских лодок (150 т, 1 14-см пушка, 20-21 узел) и 200 миноносцев двух типов: «наступательные» (41 м, 71 т, два торпедных аппарата, четыре торпеды, 20-21 узел) и «оборонительные» (36 м, 50 т, 4 пушки Гочкиса, шестовая мина) [2, p.780-782]. Эти корабли должны были действовать в составе «боевых групп»: две канонерки и по четыре миноносца каждого типа. Канонерки и «оборонительные» миноносцы должны были прорвать охранение вражеской эскадры, произведя при этом как можно больше дыма с тем, чтобы обеспечить атаку «наступательными» миноносцами броненосцев противника [2, p.782].
Всё это удовольствие, по мнению Шармэ, должно было стоить 116 млн. франков, которые следовало взять из 130 млн., затребованных министром Гужаром в 1884 г. для постройки 14 броненосцев. Оставшиеся 14 млн. Шармэ предлагал потратить на крейсера (число неизвестно), ремонт и обслуживание флота [2, p.780].
Идеи «радикального дилетанта» Шармэ зачастую противопоставляют идеям «умеренного профессионала» Оба. Однако, программа Шармэ не сильно отличалась от той, что предложил Об, став министром: 6 больших крейсеров, 10 малых крейсеров, 50 канонерских лодок, 20 больших и 100 малых миноносцев. Единственным существенным отличием были 3 броненосца береговой обороны (способные так же поддерживать действия миноносцев). Для осуществления этой программы Об запросил чрезвычайный кредит в 200 млн. франков [4].
Каким образом, по мнению Оба, новый французский флот должен был воевать с вражескими эскадрами, можно понять, ознакомившись с программой манёвров 1886 г. и 1887 г. В первый год своего министерства Об включил в программу пять пунктов. Миноносцы должны были:
1. Защитить Тулон от бомбардировки броненосцами «Маневренной эскадры». Результат - спорный. [1, p.68].
2. Обеспечить ночной прорыв в открытое море крейсера из заблокированной базы Результат - крейсер «потоплен»; однако миноносцы сумели выполнить 48 атак, в том числе 21 - с «хорошей дистанции»; и 8 раз добились полной внезапности [1, p.69].
3. Заблокировать условный «пролив» шириной 20 миль к северу от Корсики [1, p.69-70]. Результат - «Голиафы, даже не соблюдая полную светомаскировку, прошли через пролив … практически незамеченными - и ни разу не подвергнувшись опасности») [4].
4. Атаковать, базируясь на Тулон, «Маневренную эскадру» на якорной стоянке в Аяччо. Результат: миноносцы два дня не могли выйти в море из-за плохой погоды, в конце концов, самые маленькие, «27-метровые», были оставлены в базе, после чего из 12 миноносцев 1-го и 2-го классов до Аяччо дошли только 5 - «измученные усталостью, заливаемые волнами, и, видимо, не способные выпустить торпеды» [1, p. 71-72].
5. Обнаружить, преследовать и атаковать «Маневренную эскадру» на пути из Тулона в Оран. Результат: спорный, скорее, негативный [1, p. 71-72].
По плану летних манёвров 1887 г. (не состоявшихся из-за отставки Оба) миноносцы должны были:
1. Базируясь на Аяччо, попытаться обнаружить и перехватить «Маневренную эскадру» на пути из Тулона в Алжир и обратно.
2. Попытаться преследовать и атаковать «Маневренную эскадру» на переходе из Тулона в Брест - на всём переходе.
3. Заблокировать Гибралтарский пролив и атаковать «Маневренную эскадру» при возвращении из Бреста в Тулон.
Характерной особенностью «манёвров Оба» было противопоставление броненосной «Маневренной эскадры» силам, в составе которых главную роль играли миноносцы - при поддержке крейсеров и броненосцев береговой обороны. Об действительно считал - как минимум, до последних дней своего министерства - что броненосцы Франции не нужны. Совещание по итогам манёвров 1886 г. он подытожил так: «нам достаточно иметь миноносцы для защиты берегов; канонерские лодки для атак на броненосцы, нападения на вражеские берега и сожжения вражеских портов; и крейсера, базирующиеся на Брест - для того, чтобы отыскивать торговые суда и уничтожать их» [1, p. 60-61]. При этом, стоит добавить, попытки использовать соединения миноносцев для перехвата вражеской эскадры в море или для блокады проливов указывают на то, что Об считал миноносцы пригодными не только для мобильной обороны, но и для завоевания господства на море - как минимум, в западном Средиземноморье [1, p. 63]:
Если предположить, что африканский берег стерегут сто миноносцев и достаточное число разведчиков, наблюдающих за Гибралтарским проливом, то английская линейная эскадра, вошедшая в Средиземноме море, не сможет продвинуться слишком далеко прежде чем вся эта морская пыль начнёт её преследовать и жалить. Линейная эскадра будет уничтожена прежде, чем достигнет наших берегов.
Самая известная и скандальная идея jeune ecole - об использовании миноносцев для борьбы на океанских коммуникациях - была впервые сформулирован Шармэ в апреле 1884 г. [1, p.20]. В 1885 г. Об предложил шокирующий сценарий ночной атаки миноносца на океанский лайнер, а спустя год, став министром, организовал знаменитый эскперимент, послав в январе-феврале 1886 г. миноносцы из Бреста в Тулон для проверки их способности подолгу держаться в море. Результаты оказались не столь разочаровывающими, как то представил Теодор Ропп. Об пришёл к выводу, что для длительных переходов нужно лучше готовить команды миноносцев, а сами корабли к таким переходам пригодны [1, p. 64]. Тем не менее, идея использования миноносцев в Атлантике была оставлена уже в апреле 1886 г. [1, p. 64]. Задачу борьбы с чужим судоходством должны были решать крейсера: «обычные», большие в удалённых районах; и малые, в 2000 т, быстроходные avisos de course - в непосредственной близости от берегов Британии. В соответствии с последней идеей в 1886-1887 гг. и была начата постройка шести крейсеров типа «Форбэн» и «Трудэ».
Впрочем, миноносцы по-прежнему рассматривались как средство борьбы с торговлей в Средиземном море, и, более того, оставались ключевым элементом всей стратегии - именно они должны были сделать невозможной блокаду французских портов и, соответственно, обеспечить возможность крейсерской войны. Другому штамму микробов - малым канонерским лодкам - повезло меньше. В теории они должны были стать универсальным оружием, пригодным для морского боя, борьбы с торговлей и бомбардировок побережья. В последнем случае, по мнению Шармэ, малые канонерские лодки были много лучше броненосцев: во-первых, они могли подойти достаточно близко к берегу для того, чтобы стрелять прямой наводкой в амбразуры неприятельских укреплений; во-вторых, поскольку таких лодок будет много, неизбежные потери от огня береговых батарей имели бы малый удельный вес [1, p. 22-23].
В апреле 1886 г. Об заказал канонерку водоизмещением в 73 т и вооружённую 14-см пушкой. Корабль был назван в честь умершего в январе Шармэ. Увы, вступившая в строй в октябре канонерка оказалась совершенно бесполезной, была перестроена в миноносец - а Об вычеркнул из своей программы полсотни bateaux-cannon.
Последний проект кораблестроительной программы, более или менее соответствующий ключевой идее классической jeune ecole - ставке на численность, скорость и «малоразмерность» - был предложен в 1893 г. Бывший личный секретарь Оба, журналист Поль Фонтэн (писавший под псевдонимом Commandant Z) и бывший адъютант Оба, Матьё-Жан-Мари Виньё (писавший под псевдонимом H. Montechant) описали идеальный французский флот так: 4 бронепалубных крейсера в 8 000 т, 8 бронепалубных крейсеров в 6 000...7 000 т, 66 крейсеров в 2 500 т, 36 разведчиков в 1 000 т; 125 торпедно-канонерских лодок в 360 т и 375 миноносцев в 125 т [1, p.107].
Завершая разговор о средствах, необходимо отметить ещё одну ключевую идею: необходимость большого числа военно-морских баз. Наличие множества отправных пунктов для крейсеров и убежищ для миноносцев должно было, по мысли Оба, довести до предела из без того непреодолимые трудности с организацией блокады. Более того: противник, вынужденно разбросавший свои корабли вдоль французского побережья, всегда рисковал быть разбитым по частям внезапно соединившимися и добившимися локального превосходства силами французского флота.
Литература
1. Røksund A., The Jeune Ecole: The Strategy of the Weak. - Leiden, Neth.: Brill, 2007.
2. Colomb P.H. Naval Reform // Royal United Service Institution Journal, 1887. - Vol. 31, No.141. - PP. 767-785.
3. Murphy M.N., Yoshihara T. Fighting the Naval Hegemon: Evolution in French, Soviet, and Chinese Naval Thought // Naval War College Review, Summer 2015. - p. 13-40.
4. Ропп Т. Создание современного флота: Французская военно-морская политика 1871-1904. - Военная литература (militera.lib.ru), 2004.
5. Partridge M.S. The Royal Navy and the End of the Close Blockade: a Revolution in Naval Strategy? // The Mariner's Mirror, 1989. - Vol. 75, Is. 2. - PP. 119-136.
6. Mullins R., Beeler J. The Transformation of British and American Naval Policy in the Pre- Dreadnought Era. Palgrave Mcmillian, 2016.
7. Olivier D., “Two Sides of the Same Coin: German and French Maritime Strategies in the Late Nineteenth Century,” in Commerce Raiding: Historical Case Studies, 1755-2009, ed. Bruce A. Elleman and S. C. M. Paine, Newport Paper 40 (Newport, R.I.: Naval War College Press, 2013), pp. 89-104.
8. Tucker S. “CSS Alabama and Confederate Commerce Raiders during the U.S. Civil War” in Commerce Raiding: Historical Case Studies, 1755-2009, ed. Bruce A. Elleman and S. C. M. Paine, Newport Paper 40 (Newport, R.I.: Naval War College Press, 2013), pp. 73-88.
Jeune ecole как идеология строительства и применения флота была создана во Франции, против - не исключительно, но главным образом - Великобритании. Учение, зародившееся в 70-х годах XIX в., представляло собой реакцию на целый ряд радикальных изменений, влиявших на расклад сил в великом противостоянии - начиная от появления на границах Франции двух новых государств и заканчивая изобретением самодвижущейся мины.
Основателями новой школы были адмирал Гиацинт Лоран Теофиль Об (1826-1890), морской министр Франции (7 января 1886 г. - 29 мая 1887 г.); и журналист Габриэль Шармэ (1850-1886). Идеология пережила своих основателей и, как таковая, развивалась вплоть до завершения англо-французского морского противостояния. Наследники Оба и Шармэ добавили к идеям застрельщиков много нового, однако предметом настоящего обсуждения останется, главным образом, jeune ecole версии old school.
Предпосылки
Поражение во франко-прусской войне, потеря двух провинций и необходимость значительного увеличения доли армии в военном бюджете в значительной степени изменили и без того невыгодное для Франции соотношение сил Royal Navy и la Marine. Судостроительная программа 1872 г. предусматривала, что в 1885 г. французский флот будет иметь 16 броненосцев 1 класса - вдвое меньше, чем должно было быть по программе 1862 г. В такой ситуации морская политика Второй империи - предполагавшая, что французский флот будет «числом немного меньше, качеством лучше» флота британского - уже не могла рассматриваться как «рабочая». Новая политическая и экономическая ситуация требовала новых идей.
В этой ситуации и начал свою теоретическую карьеру Теофиль Об. В одной из первых своих работ - «Морская война», 1873 г. - он впервые высказал идею о том, что взаимоотношения слабого и сильного радикально изменились с появлением парового флота. В частности, скорость корабля отныне определялась не случаем и мастерством экипажа, а «слепой силой». Коль скоро даже в эпоху паруса сильнейший почти всегда выигрывал в эскадренной войне (guerre d’escadre), то теперь, когда пар нивелировал и роль случая, и фактор человеческого таланта, исход противостояния предсказуем - и, следовательно, предопределён - ещё до первого выстрела. В наиболее полном виде эту цепочку Об сформулировал в 1882 г., уложив рассуждения в пять пунктов [1, p. 6]:
1. При технологическом равенстве броненосцев двух противостоящих флотов победа гарантирована стороне, обладающей численным превосходством, которая не будет вводить свои резервы в бой до завершения первой фазы боя и начала общей свалки.
2. Бой должен быть навязан более многочисленной эскадрой, поскольку менее многочисленная эскадра, при прочих равных, гарантированно потерпит поражение.
3. Поскольку относительные размеры и качества двух флотов известны ещё до начала боевых действий, господство на море достанется стороне с более многочисленным броненосным флотом без боя (см. франко-прусская война 1870-1871, русско-турецкая война 1877-1878).
4. Поскольку большие морские сражения дают ради завоевания господства на море, таких сражений больше не будет.
5. Морская война исчезнет как таковая.
Сам Об считал, что вывод абсурден, однако неизбежен - до тех пор, пока основой морской мощи считается линейный корабль [1, p.6]. Можно сказать, что Обу удалось достаточно точно описать ситуацию, сложившуюся во время Первой мировой войны - однако построение его основывалось на предпосылках если не очевидно ложных, то сомнительных, и переставших быть актуальными спустя тридцать лет.
Отправным пунктом рассуждений было предположение о неизбежности свалки в бою броненосцев - эту идею можно считать более или менее общепринятой в то время. Далее, Об считал, что свалка уничтожает тактику как таковую и, тем самым, лишает слабейшего шансов на успех. Это было бы верно только в том случае, если бы свалка вела к абсолютно равномерному распределению кораблей противников, и предварительные манёвры двух эскадр никак не влияли на последующие события. Такое предположение вызывает сомнения даже с точки зрения чистой теории. Более того, оно отнюдь не оправдалось в бою при Лиссе - каковой, как заметил Филипп Коломб, сам по себе уже являлся опровержением логики Оба, ибо слабейший вышел в море, атаковал более многочисленного противника - и выиграл [2, p.769].
Идея «прочих равных» «по железу», кажущаяся необходимой поклоннику чистой логики, так же спорна. В условиях непрерывного и быстрого технического прогресса превосходство одной из сторон в качестве не только возможно, а практически неизбежно. Обычно такое превосходство должно быть на стороне более многочисленного флота, созданного более богатой и, следовательно, технически развитой страной - однако в частном случае французского и британского флотов ситуация зачастую была обратной.
Несмотря на изъяны аргументации, в главном Об был прав -в случае столкновения c Великобританией Франции следовало искать альтернативу guerre d’escadre. Об занялся поиском - предложив вариант сколь радикальный, столь и привлекательный. Его теория, дополненная Шармэ, представляла собой полноценную стратегию, основательно разработанную в рамках классической триады «цель-методы-средства».
Цель: война до победы революции
Важная особенность теории Оба и Шармэ - отличающая её от многих более поздних «стратегий слабого», таких как, например, советская «молодая школа» или китайская «партизанская война на море» [3] - заключалась в том, что она предполагала не создание более или менее крупных проблем сильнейшему, а победу над ним. Конечной целью морской войны, по jeune ecole, должна была быть генерация общественного недовольства в стране противника [1, p.12; 4]. Обернётся ли это народным восстанием, или приведёт к тому, что господа-толстосумы заставят своё правительство сесть за стол переговоров - не суть важно.
Подобный взгляд на войну представляется одновременно и понятным, и прогрессивным. Понятным потому, что Об был участником франко-прусской войны, пережил падение Второй империи и Парижскую коммуну. Представление о решающей роли общественного мнения так же было вполне естественным для французского республиканца. Прогрессивным же этот взгляд оказался потому, что вполне подтвердился во время Первой мировой, когда мирные договоры подписывали совсем не те, кто начинал войну.
Методы: «без стыда и без жалости»
Другим ключевым - для Оба - уроком франко-прусской - стало отрицание «законов войны» как таковых. Уже в 1871 г. он высказал свой взгляд на этот вопрос - и его связь с морской войной - однозначно [1, p. 47-48]:
«законы войны»... до тех пор, пока война будет тяготить человечество, эта фраза будет не более чем пустыми словами, опасным выражением, идеалом, которого невозможно достичь. Немцы показали нам реальную цену этих законов... Guerre de course - это война, в которой собственность врага, общественная или частная, должна уничтожаться всеми доступными средствами, военные корабли или торговые суда должны быть сожжены, моряки - взяты в плен до конца войны. Всё это следует делать рутинно, систематически, методично, в точности так как немецкие генералы разоряли, грабили, опустошали наши города и сёла. Восемь месяцев назад... каждый француз протестовал бы против такого ведения войны, но кто сегодня будет отрицать адекватность таких способов? Более того, такой способ ведения войны лучше всего соответствует условиям современного общества, он делает своей целью частную собственность, фундамент - для тех, кто хочет войны или провоцирует войну.
Взгляд на войну как на экзистенциальную схватку «вооружённых народов», в которой нет различий между комбатантами и некомбатантами (основной признак «тотальной войны») стал характерной особенностью jeune ecole. Готовность порвать с законами - людскими и божескими - обеспечивала небывалую, свидригайловскую свободу мысли, наиболее ярким примером которой можно назвать знаменитую формулу Шармэ [1, p. 30]:
«нападать на слабого без жалости, убегать от сильного без стыда».
В рамках новой, ницщеанской философии основными формами морской войны должны были стать безжалостная война против торговли и бомбардировки прибрежных городов.
Методы: guerre de course a outrance
Война на коммуникациях виделась основным оружием против Великобритании. В идее как таковой не было, разумеется, ничего нового. Франция неоднократно прибегала к такой стратегии в борьбе со своим лучшим противником. Собственно, сам Об считал богатое творческое наследие французских пиратов аргументом «за» [1, p. 16]. В то же время ряд новых факторов позволял надеяться на то, что борьба с морской торговлей в паровом настоящем окажется эффективней, чем в парусном прошлом.
Индустриализация привела к изменению как объёмов, так и структуры морской торговли Великобритании. Отныне «фабрика мира» зависела от ввоза сырья для своей промышленности. Что ещё важнее - Великобритании так же зависела от ввоза продовольствия. В 1846 г. были отменены так называемые «Хлебные законы», защищавшие отечественного хлебороба. Британцы стали кушать сытнее, но больше не могли жить на подножном корму - с начала 70-х зерно на рынке было, по большей части, привозным [1, p.11], к середине 90-х доля импортных зерновых превысила 80%. Теперь Соединённое Королевство можно было «покорить голодом» (starved in submission) [5, p. 119].
Другим фактором стал стремительный рост морской торговли и числа торговых судов. Полноценная защита огромного торгового флота уже выходила за рамки британских возможностей. В 1887 г. британский флот имел 42 крейсера - и это была четверть необходимого, по мнению адмирала Хорнби, минимума [6, p. 154]:
... в 1793 г. мы имели 185 крейсеров для защиты 16 806 судов тоннажем 1 589 798 т. В 1814 г. мы имели 489 - для защиты 24 411 судов в 2 616 965 т. В 1887 мы видим, что нам нужно как минимум 186, и нам необходимо защитить 36 752 судна в 9 135 512 т.
Переход к пару так же был - до поры и в известном смысле - в пользу крейсеров. Изобретение Джеймса Уатта гораздо быстрее покорило военные флоты. Уже к началу 80-х военный корабль по умолчанию был паровым, а большая часть торговых судов полагалась на силу ветра и десять лет спустя: так, в 1895 г. 60% британского торгового флота было парусным [1, p. 123]. Это, естественно, во многом упрощало процедуру погони.
Словом, экономические и технические изменения открывали для guerre de course новые возможности. Иначе складывалась ситуация в правовом поле. В 1856 г. Австрия, Россия, Сардиния, Турция, Пруссия, Великобритания и Франция подписали Парижскую декларацию о новых принципах ведения войны против торговли. Текст декларации был краток, прост и понятен:
1) Каперство отныне навсегда отменяется;
2) Нейтральный флаг покрывает неприятельский груз, за исключением военной контрабанды;
3) Нейтральный груз, за исключением военной контрабанды, не подлежит захвату под неприятельским флагом;
4) Блокада, чтоб быть обязательной, должна быть действительной, т. е. поддержанной достаточной силой для действительного воспрепятствования доступа к неприятельскому берегу.
Пп. 1-3, по мнению многих, делали крейсерскую войну практически невозможной - Мексика, Испания и США отказались подписывать документ, в первую очередь из-за отмены капёрства [1, p. 24, 7, p. 98]. Действия крейсера в соответствии с пп. 2 и 3 требовали сложных процедур досмотра судов, отправки призов в порт и введения призовых судов. Соблюдение этих правил в случае войны с Великобританией могло свести эффект от крейсерской войны на нет. Здесь-то и нужен был новый взгляд jeune ecole, предполагавший сознательный отказ от соблюдения «законов войны» - как минимум тех, которые выгодны противнику. Об полагал необходимой неограниченную крейсерскую войну (guerre de course a outrance) - только такая война, без соблюдения каких-либо норма и законов, могла дать желаемый результат.
Результатом же, в рамках теории, должно было быть не физическое уничтожение торгового флота Великобритании, а паника на финансовых рынках. Прямым следствием этой паники мог стать паралич морской торговли, вызванный чрезмерным ростом страховых ставок, или массовый переход британских торговых судов под нейтральный флаг - и, соответственно, гибель ключевой отрасли британской экономики. Последствием более отдалённым, но самым важным, должен был стать вызванный финансовыми и экономическими проблемами социальный и политический кризис, конечная цель морской войны.
Методы: бомбардировки прибрежных городов
В 1882 г. Об написал статью «Морская война и военные порты Франции», имея в виду вполне конкретную цель - сохранить военно-морскую базу (точнее, крепость) в Рошфоре. Для этого он решил напугать своих читателей, предположив, что в будущей войне [1, p. 21]:
господа моря обратят наступательную и разрушительную силу... против всех городов на побережье: укрепленных или нет, имеющих военное значение - или мирных; сожгут их, обратят в руины, или, как минимум, безжалостно их ограбят.
Предположение о том, что противник будет действовать столь радикальными методами, превратилось в идею о том, что так же должны поступать и сами французы. Здесь Об, опять же, опирался на опыт франко-прусской, упоминая обстрелы жилых кварталов Страсбура и Перонна [1, p. 21]. Корабли издревле штурмовали бастионы, но jeune ecole в лице Шармэ предложила нечто иное [4]:
Ясно, что бомбардировка фортов станет в будущем лишь вспомогательной операцией... Мы опустошим все незащищенное побережье, все открытые города. Сражаясь с Англией мы, вместо идиотских попыток заставить замолчать форты Мальты и Гибралтара, нанесем удар в самое ее сердце - по ее торговым портам, и тем закончим разрушение, начатое крейсерами. В войне с Италией на ее предоставленном зажигательным снарядам противника побережье с ее великолепными городами, разразится неминуемая ужасная катастрофа.
Эти зажигательные идеи были куда как более радикальны, чем идеи неограниченной крейсерской войны - не случайно Филипп Коломб поставил прибрежные города на первое место в перечне целей jeune ecole [2, p. 768]. Обстрел складов в торговых портах должен был стать логичным продолжением guerre de course, однако Шармэ шёл дальше, указывая, что целями обстрелов должны стать и жилые кварталы [1, p. 48].
Бомбардировка городов была средством прежде всего против Италии. Покорить её войной против морской торговли было сложно за скудостью последней. Поскольку промышленная сила Италии была сосредоточена вдали от моря, в северных районах, обстрелы прибрежных городов должны были стать главным средством возбуждения итальянского общества - и, таким образом, задуманы они были как обстрелы террористические. Нравится вам это, или нет.
Средства: микробы против мамонтов
Новое крейсерство, крейсерство микробов, обязательно явится миру в следующей морской войне. Крошечные корабли, миноносцы и канонерки, столь действенные в атаках на эскадры, причинят не меньше бед и торговому флоту... Таящиеся подолгу в море, невидимые и незаметные, ежечасно готовые потопить врага безоружного или слабого... Им понадобится лишь несколько килограммов взрывчатки для того, чтобы за секунду истребить самый большой пакетбот.
Жгучий глагол Габриэля Шармэ был главным оружием jeune ecole. Кроме него, новый флот Франции должен был быть вооружён множеством маленьких, быстроходных, незаметных кораблей, заточенных под применения одного оружия: пушки или торпеды. Центральным элементом новой системы должен был стать миноносец - удивительно, как много можно сказать про jeune ecole, не используя это слово.
Один из вариантов, предложенных Шармэ, предполагал постройку 45 канонерских лодок (150 т, 1 14-см пушка, 20-21 узел) и 200 миноносцев двух типов: «наступательные» (41 м, 71 т, два торпедных аппарата, четыре торпеды, 20-21 узел) и «оборонительные» (36 м, 50 т, 4 пушки Гочкиса, шестовая мина) [2, p.780-782]. Эти корабли должны были действовать в составе «боевых групп»: две канонерки и по четыре миноносца каждого типа. Канонерки и «оборонительные» миноносцы должны были прорвать охранение вражеской эскадры, произведя при этом как можно больше дыма с тем, чтобы обеспечить атаку «наступательными» миноносцами броненосцев противника [2, p.782].
Всё это удовольствие, по мнению Шармэ, должно было стоить 116 млн. франков, которые следовало взять из 130 млн., затребованных министром Гужаром в 1884 г. для постройки 14 броненосцев. Оставшиеся 14 млн. Шармэ предлагал потратить на крейсера (число неизвестно), ремонт и обслуживание флота [2, p.780].
Идеи «радикального дилетанта» Шармэ зачастую противопоставляют идеям «умеренного профессионала» Оба. Однако, программа Шармэ не сильно отличалась от той, что предложил Об, став министром: 6 больших крейсеров, 10 малых крейсеров, 50 канонерских лодок, 20 больших и 100 малых миноносцев. Единственным существенным отличием были 3 броненосца береговой обороны (способные так же поддерживать действия миноносцев). Для осуществления этой программы Об запросил чрезвычайный кредит в 200 млн. франков [4].
Каким образом, по мнению Оба, новый французский флот должен был воевать с вражескими эскадрами, можно понять, ознакомившись с программой манёвров 1886 г. и 1887 г. В первый год своего министерства Об включил в программу пять пунктов. Миноносцы должны были:
1. Защитить Тулон от бомбардировки броненосцами «Маневренной эскадры». Результат - спорный. [1, p.68].
2. Обеспечить ночной прорыв в открытое море крейсера из заблокированной базы Результат - крейсер «потоплен»; однако миноносцы сумели выполнить 48 атак, в том числе 21 - с «хорошей дистанции»; и 8 раз добились полной внезапности [1, p.69].
3. Заблокировать условный «пролив» шириной 20 миль к северу от Корсики [1, p.69-70]. Результат - «Голиафы, даже не соблюдая полную светомаскировку, прошли через пролив … практически незамеченными - и ни разу не подвергнувшись опасности») [4].
4. Атаковать, базируясь на Тулон, «Маневренную эскадру» на якорной стоянке в Аяччо. Результат: миноносцы два дня не могли выйти в море из-за плохой погоды, в конце концов, самые маленькие, «27-метровые», были оставлены в базе, после чего из 12 миноносцев 1-го и 2-го классов до Аяччо дошли только 5 - «измученные усталостью, заливаемые волнами, и, видимо, не способные выпустить торпеды» [1, p. 71-72].
5. Обнаружить, преследовать и атаковать «Маневренную эскадру» на пути из Тулона в Оран. Результат: спорный, скорее, негативный [1, p. 71-72].
По плану летних манёвров 1887 г. (не состоявшихся из-за отставки Оба) миноносцы должны были:
1. Базируясь на Аяччо, попытаться обнаружить и перехватить «Маневренную эскадру» на пути из Тулона в Алжир и обратно.
2. Попытаться преследовать и атаковать «Маневренную эскадру» на переходе из Тулона в Брест - на всём переходе.
3. Заблокировать Гибралтарский пролив и атаковать «Маневренную эскадру» при возвращении из Бреста в Тулон.
Характерной особенностью «манёвров Оба» было противопоставление броненосной «Маневренной эскадры» силам, в составе которых главную роль играли миноносцы - при поддержке крейсеров и броненосцев береговой обороны. Об действительно считал - как минимум, до последних дней своего министерства - что броненосцы Франции не нужны. Совещание по итогам манёвров 1886 г. он подытожил так: «нам достаточно иметь миноносцы для защиты берегов; канонерские лодки для атак на броненосцы, нападения на вражеские берега и сожжения вражеских портов; и крейсера, базирующиеся на Брест - для того, чтобы отыскивать торговые суда и уничтожать их» [1, p. 60-61]. При этом, стоит добавить, попытки использовать соединения миноносцев для перехвата вражеской эскадры в море или для блокады проливов указывают на то, что Об считал миноносцы пригодными не только для мобильной обороны, но и для завоевания господства на море - как минимум, в западном Средиземноморье [1, p. 63]:
Если предположить, что африканский берег стерегут сто миноносцев и достаточное число разведчиков, наблюдающих за Гибралтарским проливом, то английская линейная эскадра, вошедшая в Средиземноме море, не сможет продвинуться слишком далеко прежде чем вся эта морская пыль начнёт её преследовать и жалить. Линейная эскадра будет уничтожена прежде, чем достигнет наших берегов.
Самая известная и скандальная идея jeune ecole - об использовании миноносцев для борьбы на океанских коммуникациях - была впервые сформулирован Шармэ в апреле 1884 г. [1, p.20]. В 1885 г. Об предложил шокирующий сценарий ночной атаки миноносца на океанский лайнер, а спустя год, став министром, организовал знаменитый эскперимент, послав в январе-феврале 1886 г. миноносцы из Бреста в Тулон для проверки их способности подолгу держаться в море. Результаты оказались не столь разочаровывающими, как то представил Теодор Ропп. Об пришёл к выводу, что для длительных переходов нужно лучше готовить команды миноносцев, а сами корабли к таким переходам пригодны [1, p. 64]. Тем не менее, идея использования миноносцев в Атлантике была оставлена уже в апреле 1886 г. [1, p. 64]. Задачу борьбы с чужим судоходством должны были решать крейсера: «обычные», большие в удалённых районах; и малые, в 2000 т, быстроходные avisos de course - в непосредственной близости от берегов Британии. В соответствии с последней идеей в 1886-1887 гг. и была начата постройка шести крейсеров типа «Форбэн» и «Трудэ».
Впрочем, миноносцы по-прежнему рассматривались как средство борьбы с торговлей в Средиземном море, и, более того, оставались ключевым элементом всей стратегии - именно они должны были сделать невозможной блокаду французских портов и, соответственно, обеспечить возможность крейсерской войны. Другому штамму микробов - малым канонерским лодкам - повезло меньше. В теории они должны были стать универсальным оружием, пригодным для морского боя, борьбы с торговлей и бомбардировок побережья. В последнем случае, по мнению Шармэ, малые канонерские лодки были много лучше броненосцев: во-первых, они могли подойти достаточно близко к берегу для того, чтобы стрелять прямой наводкой в амбразуры неприятельских укреплений; во-вторых, поскольку таких лодок будет много, неизбежные потери от огня береговых батарей имели бы малый удельный вес [1, p. 22-23].
В апреле 1886 г. Об заказал канонерку водоизмещением в 73 т и вооружённую 14-см пушкой. Корабль был назван в честь умершего в январе Шармэ. Увы, вступившая в строй в октябре канонерка оказалась совершенно бесполезной, была перестроена в миноносец - а Об вычеркнул из своей программы полсотни bateaux-cannon.
Последний проект кораблестроительной программы, более или менее соответствующий ключевой идее классической jeune ecole - ставке на численность, скорость и «малоразмерность» - был предложен в 1893 г. Бывший личный секретарь Оба, журналист Поль Фонтэн (писавший под псевдонимом Commandant Z) и бывший адъютант Оба, Матьё-Жан-Мари Виньё (писавший под псевдонимом H. Montechant) описали идеальный французский флот так: 4 бронепалубных крейсера в 8 000 т, 8 бронепалубных крейсеров в 6 000...7 000 т, 66 крейсеров в 2 500 т, 36 разведчиков в 1 000 т; 125 торпедно-канонерских лодок в 360 т и 375 миноносцев в 125 т [1, p.107].
Завершая разговор о средствах, необходимо отметить ещё одну ключевую идею: необходимость большого числа военно-морских баз. Наличие множества отправных пунктов для крейсеров и убежищ для миноносцев должно было, по мысли Оба, довести до предела из без того непреодолимые трудности с организацией блокады. Более того: противник, вынужденно разбросавший свои корабли вдоль французского побережья, всегда рисковал быть разбитым по частям внезапно соединившимися и добившимися локального превосходства силами французского флота.
Литература
1. Røksund A., The Jeune Ecole: The Strategy of the Weak. - Leiden, Neth.: Brill, 2007.
2. Colomb P.H. Naval Reform // Royal United Service Institution Journal, 1887. - Vol. 31, No.141. - PP. 767-785.
3. Murphy M.N., Yoshihara T. Fighting the Naval Hegemon: Evolution in French, Soviet, and Chinese Naval Thought // Naval War College Review, Summer 2015. - p. 13-40.
4. Ропп Т. Создание современного флота: Французская военно-морская политика 1871-1904. - Военная литература (militera.lib.ru), 2004.
5. Partridge M.S. The Royal Navy and the End of the Close Blockade: a Revolution in Naval Strategy? // The Mariner's Mirror, 1989. - Vol. 75, Is. 2. - PP. 119-136.
6. Mullins R., Beeler J. The Transformation of British and American Naval Policy in the Pre- Dreadnought Era. Palgrave Mcmillian, 2016.
7. Olivier D., “Two Sides of the Same Coin: German and French Maritime Strategies in the Late Nineteenth Century,” in Commerce Raiding: Historical Case Studies, 1755-2009, ed. Bruce A. Elleman and S. C. M. Paine, Newport Paper 40 (Newport, R.I.: Naval War College Press, 2013), pp. 89-104.
8. Tucker S. “CSS Alabama and Confederate Commerce Raiders during the U.S. Civil War” in Commerce Raiding: Historical Case Studies, 1755-2009, ed. Bruce A. Elleman and S. C. M. Paine, Newport Paper 40 (Newport, R.I.: Naval War College Press, 2013), pp. 73-88.