Тема 1: алкоголиз

[nauchi]

Сирота Н.А., Ялтонский В.М.

Профилактика наркомании и алкоголизма:
Учеб. пособие для студ. высш. учеб, заведений

- М.: Издательский центр «Академия», 2003. - 176 с.
Стр. 6-31



1.1. Факторы риска возникновения и развития наркомании и алкоголизма

Обстоятельства, достоверно увеличивающие шансы индивида стать потребителем наркотиков или алкоголя, называются факторами риска употребления психоактивных веществ. Обстоятельства, достоверно снижающие шансы индивида стать потребителем психоактивных веществ, называются факторами защиты (протективными факторами) от риска употребления психоактивных веществ. Факторы риска нередко специфичны для определенных возрастных и этнических групп или для определенной общественной среды и могут зависеть от вида употребляемого психоактивного вещества. Так, факторами риска употребления психоактивных веществ могут быть:
- проблемы, связанные с физическим или психическим здоровьем;
- употребление родителями психоактивных веществ;
- высокий уровень семейного стресса, семейная нестабильность, низкий уровень дохода в семье;
- личностные особенности (неуверенность в себе, заниженная самооценка, колебания настроения, невысокий уровень интеллекта, неприятие социальных норм, ценностей и т.д.);
- ранняя сексуальная активность, подростковая беременность;
- проблемы межличностного общения в семье, в школе, в среде сверстников;
- регулярное общение со сверстниками, употребляющими психоактивные вещества, отсутствие устойчивости к их негативному влиянию;
- невысокое качество медицинской помощи;
- недоступность служб социальной помощи;
- высокий уровень преступности в регионе.

Факторами защиты от риска употребления психоактивных веществ, или протективными факторами, могут быть:
- стабильность и сплоченность, адекватное воспитание и теплые, доверительные отношения в семье;
- средний и высокий уровень дохода в семье, обеспеченность жильем;
- высокая самооценка, развитые навыки самостоятельного решения проблем, поиска и принятия социальной поддержки, устойчивость к негативному влиянию сверстников, умение контролировать свое поведение;
- высокий уровень интеллекта и устойчивости к стрессу, физическое и психическое благополучие;
- соблюдение общественных норм в употреблении психоактивных веществ;
- высокое качество медицинской помощи;
- низкий уровень преступности в регионе;
- доступность служб социальной помощи.
Обычно человек начинает употреблять психоактивные вещества под воздействием не только одного фактора. В течение жизни на индивида воздействует совокупность факторов риска и факторов защиты, которые не имеют прямых вероятностных связей с формированием аддикции, т.е. поведения, ведущего к формированию зависимости от психоактивных веществ.
Исследованиям факторов риска употребления психоактивных веществ посвящен ряд отечественных и зарубежных исследований. Н.А. Сиротой [1990] разработана классификация факторов риска возникновения и развития наркомании в подростковом возрасте.

Факторы пре-, пери- и постнатальной отягощенности:
- патологически протекавшая беременность у матери;
- хронические острые и тяжелые заболевания матери в период беременности;
- хронические и острые тяжелые психические травмы в период беременности;
- патологически протекавшие роды;
- задержки нервно-психического развития в раннем возрасте;
- нервно-психические отклонения в раннем детстве.
Факторы наследственной отягощенности:
- психические заболевания;
- алкоголизм;
- наркомания.
Факторы нарушенного онтогенеза:
- черепно-мозговые травмы;
- психотравмы;
- тяжелые соматические заболевания.
Различные нарушения отношений в семье и семейного воспитания:
- неполные, распавшиеся семьи;
- отсутствие семьи;
- деструктивные семьи;
- воспитание по типу явной или скрытой гипопротекции (в том числе в семьях, где родители и старшие дети злоупотребляют алкоголем и наркотиками);
- психопатологические личностные или акцентуированные характерологические особенности родителей.
Нарушения психосоциальной адаптации в процессе развития подростка:
- формирующаяся отчужденность, противоречивость и нарастающая неудовлетворенность в отношениях с родителями;
- избегающий, поверхностный, формальный стиль общения в семье;
- формальное отношение к внутрисемейным проблемам, игнорирование их;
- снижение успеваемости;
- нарушения школьной дисциплины;
- неполноценность коммуникативных контактов (поверхностное, недифференцированное межличностное общение);
- конфликтность в отношениях со сверстниками - представителями формально детерминированного коллектива или избегание общения с ними;
- конфликтность в отношениях с учителями и администрацией школ;
- нарушение принципа социальной обусловленности коммуникативных связей, построение общения со сверстниками преимущественно по «территориальному» принципу;
- уменьшение интенсивности и неустойчивость общения со сверстниками противоположного пола, выраженные проблемы общения с ними;
- отсутствие устойчивых увлечений;
- склонность к асоциальным формам поведения.
6. Психологические факторы:
- зависимость особенностей личностного реагирования, социальной перцепции, характера межличностного общения и Я-концепции от влияния референтной группы сверстников;
- тенденция к реализации эмоционального напряжения в непосредственное поведение, минуя процесс когнитивного осознания и принятия решения;
- игнорирование системы социальных установок и ролей;
- нарушения в сфере социальной перцепции (не соответствующая возрасту коммуникативная и социальная некомпетентность, несформированные в соответствии с возрастом самооценка и прогноз оценки своего поведения в глазах окружающих);
- несформированная в соответствии с возрастом способность адекватно оценивать и вербализовать взаимоотношения с окружающими;
- отсутствие стремления к конструктивному разрешению проблемных и конфликтных ситуаций;
- отсутствие сформированного представления о жизненных целях;
- отсутствие сформированного реального и идеального образа Я и значимых окружающих и как следствие отсутствие стимула к саморазвитию и усовершенствованию;
- неосознанный, часто парадоксально проявляющийся в поведении «призыв о помощи», направленный к членам семьи и окружающим.

1.2. Концепции риска приобщения к употреблению алкоголя, наркотиков и других психоактивных веществ

Отсутствие оптимальной концепции риска приобщения к употреблению алкоголя, наркотиков или других психоактивных веществ осознается как отечественными, так и зарубежными исследователями. Скорее всего, такой концепции и не может быть, так как постоянно изменяется окружающая среда и характер ее воздействия на людей. Существует ряд концептуальных моделей, являющихся наиболее универсальными, но и они развиваются и совершенствуются в процессе изменений, происходящих в мире, и в соответствии с развитием мировой психологии [Сирота Н.А., Ялтонский В. М. и др., 2001]. Рассмотрим эти модели.

1. Трансакционная модель. Поведение человека определяется характеристиками индивида и среды, в которой он функционирует. Результатом взаимодействия индивида и среды является развитие индивидуальных характеристик человека. На личностное жизненное пространство, психологический и поведенческий статус влияют контекстуальные факторы среды, которые в свою очередь подвластны влиянию индивида. Результаты взаимодействия между личностью и средой описываются в терминах «трансакций». Согласно трансакционной модели возможность предвидеть результаты поведения человека зависит от идентификации, анализа и понимания таких трансакций. Риск наркотизации может быть вызван тремя причинами: а) характеристиками индивида, имеющего те или иные предиспозиционные особенности; б) характеристиками среды, воздействующей на индивида; в) специфическими комбинациями индивидуальных и средовых характеристик. Эти причины в совокупности ведут к последовательности событий, вызывающих функциональное или дисфункциональное поведение. Такие последствия называются «этиологическими» изменениями, определяющими эмоциональные и поведенческие исходы, которые можно предотвратить с помощью превентивных мер. Развитие ребенка рассматривается как продукт динамических интерактивных состояний и опыта, который он получает в процессе функционирования в семейной и социальной среде. Наиболее важным положением этой модели является то, что индивид и среда не рассматриваются в отрыве друг от друга. Они - взаимозависимые элементы одной системы, а поведение человека строго обусловлено накопленным опытом.

2. Модель антисоциального поведения основывается на трансакционной модели и исходит из того, что в процессе развития ребенка существуют периоды несогласованной активности. Взрослые, неумеренно стремясь дисциплинировать детей, создают контекст, в котором ребенок усиленно обучается принудительному поведению. Родители, постоянно следящие за детьми и контролирующие их действия, требуют выполнения строгих дисциплинарных установок; этим они снижают позитивные усилия ребенка и уменьшают для себя вероятность вовлеченности в общение с ним. В ответ на действия родителей у ребенка развивается неуступчивое поведение, выражающееся в плаче, криках, стремлении передразнивать воспитателей, в разнообразных видах протестного поведения. Это вызывает у родителей негативный ответ, усиливающий в свою очередь протест ребенка. Таким образом, между родителями и ребенком устанавливается взаимодействие на основе насилия и агрессии (скрытых или открытых). Если часто и интенсивно проявляющееся протестное поведение ребенка сопровождается чрезмерным нормативным давлением родителей, он обучается ригидным поведенческим стереотипам, которые будет использовать и в дальнейшей жизни, при общении со сверстниками, в школе. Одновременно тормозится обучение ребенка лабильным, более подвижным и чувствительным, адаптивным стратегиям. Когда протестное, неуступчивое, ригидное поведение используется ребенком при общении со сверстниками и учителями в школе, неизбежны агрессивный ответ или избегание общения. В результате снижается самооценка, успеваемость, формируются негативные трансакции, что ведет к употреблению алкоголя, наркотиков и другим формам саморазрушающего и антисоциального поведения.

3. Модель поведения риска основана на психосоциальных концепциях риска и проблемного поведения. Факторы риска возникновения и развития психосоциальных расстройств, алкоголизма и наркомании рассматриваются с точки зрения двух доминант - социальной среды и поведения. При этом среда является носителем такого доминирующего фактора, как стресс, а само поведение индивида в ситуациях стресса - возможным фактором риска. Эта концепция привлекает внимание к потенциальным исходам и последствиям, позволяя рассматривать поведение того или иного индивида как неоднозначное и усматривать в нем не только негативные, но и позитивные для личности факторы. Например, употребление наркотиков подростками, несомненно имеющее негативные исходы, может преследовать позитивные цели, такие, как интеграция в социальную среду сверстников, повышение самооценки, снятие эмоционального напряжения и т.д. Поэтому при разработке превентивных программ важно понимать, что асоциальное поведение просто устранить невозможно - необходимо предложить удовлетворяющую альтернативу. В связи с этим основной целью превенции должно быть именно построение поведения.
Курение, алкоголизм, употребление наркотиков, ранняя сексуальная активность, как сказано выше, могут быть инструментами налаживания связей со сверстниками, своеобразной социализации, установления автономности от родителей, отвержения авторитетов, норм, ценностей, попыткой утверждения собственной зрелости, выхода из детства, приобретения более взрослого статуса. Это характеристики обычного психосоциального развития, при котором поведение риска приобретает функции рычага необходимых и естественных изменений.
Модель поведения риска связана с личностным развитием, психосоциальной адаптацией в подростковом возрасте и свидетельствует о том, что определенные формы поведения могут подвергать опасности нормальное развитие. Однако изменить следует лишь форму поведения, оставив прежними цели развития. В результате успешный компромисс между психосоциальными и личностными сторонами развития подростка может быть найден. Модель подросткового поведения риска включает в себя такие параметры, как социальная среда, восприятие среды; личность, поведение; биологические и генетические параметры, которые подразделяются на риск-факторы и факторы протективные, препятствующие поведению риска; учитываются также формы и исходы поведения. Эта модель отражает общие уровни в структуре организации различных форм поведения подростков и связана с концепцией жизненного стиля.

4. Модель ситуации риска наркотизации подростков. Выделяются пять доминирующих сфер, в которых может разворачиваться ситуация риска наркотизации для подростка.
1. Личностные факторы. Изучение связи между личностными факторами и употреблением наркотиков производилось путем сравнения целого ряда личностных параметров у потребителей психоактивных веществ и подростков, их не употребляющих. В результате было выделено несколько наиболее значимых факторов: самооценка, психологическая склонность к поиску ощущений, импульсивность, склонность к протестному поведению, конформность, депрессия, тревога, слабый контроль эмоций, неустойчивость границ в межличностном общении (например, агрессия).
2. Процессы, происходящие в семье. В данном контексте наиболее значимыми являются: стиль родительского поведения (что разрешается, что не позволяется и когда; какая система наказаний используется; техники контроля и родительского мониторинга; семейная коммуникация, взаимодействие между родителями; особенности поведения родителей в целом).
3. Социальное влияние сверстников. Исследуются влияния сверстников на решения и выбор поведения подростка: оказывают ли сверстники социальную поддержку или подавляют личность; употребляют ли они наркотики и алкоголь и как подросток к этому относится; какими ролевыми моделями являются сверстники для подростка.
4. Социальные и личностные навыки самоуправления. Определяются навыки саморегуляции и отказа от предложения употребить психоактивные вещества. Эти умения базируются на жизненных навыках и ресурсах личности подростка (навыки постановки целей, принятия решения, групповой дискуссии, персональной и социальной компетентности, разрешения проблем).
5. Ожидания, связанные с алкоголем и наркотиками. Выявляются убеждения, касающиеся психоактивных веществ, их действия, исходов их употребления; когнитивные мотивации, связанные с проблемой, употреблять их или нет, когда, сколько раз, при каких обстоятельствах или не употреблять никогда и т. д. В контексте данных исследований наиболее интересна концепция «когнитивных медиаторов», выдвинутая Л. Шеером и Ж. Ботвиным [Scheier L., Botvin G. J., 1999]. Авторы считают, что на пути социальных влияний, которые могут оказывать окружающие (родители, учителя, сверстники), встают так называемые «когнитивные медиаторы» - убеждения, суждения, полученные из опыта самого подростка; привнесенные и усиленные убеждения семьи, являющиеся эффектом рекламы, и т.д. Таким образом «когнитивные медиаторы» могут играть как роль факторов риска, так и роль протективных факторов в зависимости от их качества и содержания. Важно то, что процесс социальных влияний управляем, что позволяет оптимистически относиться к грамотно построенным превентивным программам.

1.3. Этиологические концепции аддикции

Аддиция - это поведение, при котором индивид утрачивает контроль над потреблением алкоголя, наркотиков и других психоактивных веществ, в результате чего возникают тяжелые последствия (нарушения функций головного мозга и всего организма в целом, психических процессов, психологической и социальной адаптации и др.).
В типичных случаях аддикция начинается с приобщения к потреблению наркотиков, алкоголя или других психоактивных веществ как поиску ощущений, с помощью которых надеется избавиться от осознаваемого или неосознаваемого стресса, расширить диапазон имеющегося опыта под влиянием социальных обстоятельств, не осознавая последствий своего поведения, давления сверстников и т.д. После определенного числа употреблений психоактивного вещества формируется аддикция.
Существует множество этиологических моделей аддикции. Некоторые из них основываются на поведенческих и социальных теориях, другие - на биологических теориях и концепциях.

Рассмотрим основные модели аддикции.
Первая из них раскрывает биологические механизмы алкогольной и наркотической зависимости. Влияние наркотиков, алкоголя, других психоактивных веществ на организм человека, его жизнедеятельность и функции, проявляется в трех направлениях [Анохина И.П., 2002].
1. Психоактивные вещества специфически влияют на определенные системы и структуры мозга, вызывая развитие синдрома зависимости, который является ведущим в клинической картине наркологических заболеваний.
2. Наркотики и алкоголь обладают токсическим воздействием практически на все внутренние органы и системы организма.
3. Влияние наркологической патологии родителей на потомство. Многочисленными медико-генетическими исследованиями доказано, что у детей, родившихся от больных алкоголизмом и наркоманией, существенно повышен риск развития этих заболеваний. Потребление алкоголя матерью в период беременности приводит к развитию алкогольного синдрома плода, а использование ею наркотиков может стать причиной рождения ребенка со сформировавшейся наркотической зависимостью.
Нейрофизиологические механизмы развития зависимости от алкоголя и наркотиков сосредоточены в стволовых и лимбических структурах мозга, в тех областях, где располагается так называемая система подкрепления, участвующая в обеспечении регуляции эмоциональных состояний, настроения, мотивационной сферы, психофизического тонуса, поведения человека в целом, его адаптации к окружающей среде. Психоактивные вещества, с одной стороны, обладают наркогенным потенциалом, т.е. способны привести к развитию зависимости, с другой - воздействуют химическим путем на систему подкрепления, активизируя ее и влияя на метаболизм нейромедиаторов.
Результаты многочисленных исследований свидетельствуют, что именно влияние психоактивных веществ на нейрохимические процессы, происходящие в мозге, является основой развития синдрома зависимости. Изучение механизмов действия психоактивных веществ показало, что каждый из них имеет свой фармакологический спектр действия. Однако у всех веществ, способных вызвать синдром зависимости, имеется и общее звено фармакологического действия - это характерное влияние на катехоламиновую нейромедиацию в лимбических структурах мозга, в частности в «системе подкрепления».
Воздействие психоактивных веществ приводит к интенсивному выбросу из клеточных депо в этих отделах мозга нейромедиаторов из группы катехоламинов (в первую очередь дофамина), а следовательно, и к более сильному возбуждению системы подкрепления. Такое возбуждение нередко сопровождается положительно окрашенными эмоциональными переживаниями. Свободные катехоламины подвергаются действию ферментов метаболизма и быстро разрушаются. Часть свободного медиатора при помощи механизма обратного захвата возвращается в депо. Повторные приемы психоактивного вещества приводят к истощению запасов нейромедиаторов, что проявляется в недостаточно выраженном возбуждении системы подкрепления при поступлении «нормального» импульса. Это выражается в падении настроения, ощущении вялости, слабости, переживании скуки, эмоционального дискомфорта, депрессивных симптомах. Прием психоактивных веществ на таком фоне вновь вызывает дополнительное высвобождение нейромедиаторов из депо, что временно компенсирует их дефицит и нормализует деятельность лимбических структур мозга. Этот процесс сопровождается субъективным ощущением улучшения состояния, эмоциональным и психическим возбуждением. Однако свободные катехоламины вновь быстро разрушаются, что приводит к дальнейшему падению уровня их содержания и, как следствие - к ухудшению психоэмоционального состояния; соответственно возникает стремление вновь использовать наркотик.
Этот порочный круг лежит в основе формирования психической зависимости от алкоголя и наркотических веществ. Описанные механизмы являются ведущими, однако они сопровождаются и многими другими нарушениями нейрохимических процессов, функций мозга и поведения в целом.
При длительном употреблении алкоголя и наркотиков может развиться дефицит нейромедиаторов, что представляет угрозу для жизнедеятельности организма. В качестве механизмов компенсации этого явления выступают усиленный синтез катехоламинов и подавление активности ферментов, необходимых для их метаболизма, в первую очередь моноаминооксидазы и дофамин-бета-гидроксилазы, контролирующей превращение дофамина в норадреналин. Таким образом, стимулируемый очередным приемом психоактивного вещества выброс катехоламинов и их ускоренное, избыточное разрушение сочетаются с компенсаторно-усиленным синтезом этих нейромедиаторов. Происходит формирование ускоренного кругооборота катехоламинов. Теперь при прекращении приема наркотика, т.е. в период абстиненции, усиленного высвобождения катехоламинов из клеточного депо не происходит, но их синтез ускорен. Вследствие изменения активности ферментов в биологических жидкостях и тканях (главным образом в головном мозге) накапливается дофамин. Именно этот процесс обусловливает развитие основных клинических признаков синдрома, развивающегося при отмене наркотика или алкоголя.
Психологической концептуальной моделью формирования хронической алкогольной зависимости явилась психологическая модель формирования патологической потребности в алкоголе [Братусь Б. С., 1974] - первая у нас в стране.
Тщательный анализ историй болезни обширного контингента больных алкоголизмом, проведенный Б. С. Братусем, показал, что истинная коммуникабельность больного снижается, круг его друзей сужается; отмечается также снижение уровня личностной критичности), которое тесно связано с мотивационной сферой. Поэтому больной алкоголизмом становится некритичным к своему состоянию не только вследствие интеллектуального снижения, но и в связи с глубокими изменениями иерархии его мотивов. Особую ценность и личностную значимость для него приобретает все, что ведет к удовлетворению возрастающей потребности в алкоголе.
По мнению Б.С. Братуся, при систематическом злоупотреблении алкоголем изменения в эмоционально-волевой сфере, потребностях и мотивах происходят до появления признаков биологической зависимости организма, а не наоборот.
В своих исследованиях Б.С. Братусь рассматривает два аспекта особенностей личности больных алкоголизмом. Один из них касается механизмов формирования новой (патологической) потребности, другой - нарушения иерархии мотивов. При так называемом бытовом пьянстве алкоголь выступает лишь как часть деятельности, носящей очень определенный и традиционный характер (например, какое-либо торжество). Так, социальным мотивом, побуждающим к употреблению алкоголя, является желание человека не просто употребить алкоголь, а отметить праздник. Однако когда злоупотребление начинает принимать угрожающие размеры, то происходит фиксация на результате принятия алкоголя - его эйфоризирующем эффекте, который становится более значимым, чем желание следовать традиции. Человека начинают привлекать не сами события, а возможность выпить под их предлогом. Алкоголь приобретает все больший вес в иерархии мотивов больного, со временем становясь смыслом его жизни. Таким образом, очевидно формирование психологической, а затем и психической зависимости от алкоголя. В основе болезненного пристрастия к алкоголю лежит искусственно сформированная мотивация. Плохое самочувствие больных после каждого алкогольного эксцесса подтверждает, что жить без алкоголя они не могут. Тем самым формируется компульсивная, или физическая, зависимость от алкоголя. В развитой стадии болезни доминирование патологически измененных мотивов становится основой алкогольной деградации личности.
Основным психологическим механизмом формирования патологической потребности в алкоголе служит процесс «сдвига мотива на цель», вследствие которого алкоголизация становится ведущим мотивом деятельности, а сама деятельность превращается лишь в совокупность способов для удовлетворения потребности в алкоголе. У больных алкоголизмом изменяется не только содержание потребностей и мотивов, но и их структура: они становятся все менее опосредованными.
Другой психологической моделью аддикции явилась модель В.М. Ялтонского [1995]. Было доказано, что у подростков с аддиктивным поведением преобладают преморбвдные (предшествующие развитию болезни) эпилептоидные, лабильные, неустойчивые и истероидные типы акцентуаций характера, отмечается высокая психологическая склонность к делинквентности и алкоголизации, а также изменения характера по органическому типу и отчетливые признаки социальной дезадаптации.
Патохарактерологическими особенностями подростков, больных наркоманией, являются: наслоение черт эпилептоидного типа на другие преморбидные типы акцентуаций характера; психологическая склонность к делинквентности; признаки органической природы изменений характера; выраженная социальная дезадаптация; снижение психологической склонности к алкоголизации за счет предпочтительного выбора наркотика; высокий риск формирования психопатии.
Наркотизация подростков приводит к напряжению в системе интерперсональных отношений и к ее деформации. Наиболее нарушенной и отражающей внутренние конфликты подростков, углубляющиеся в процессе наркотизации, является сфера Я, в которой реализуется негативный опыт искажения коммуникативных процессов. Глубоко нарушается интерперсональное общение и в сферах отношения к отцу, матери, семье, ко всем людям в целом.
Уровень конфликтности у употребляющих наркотики подростков повышается; имеется тенденция к его количественному и качественному росту с распространением на все сферы отношений у больных наркоманией. Подростки с аддиктивным поведением не полностью осознают внутренние конфликты и пытаются их скрыть. У больных же наркоманией подростков обнаруживается тенденция к осознанию негативного опыта наркотизации и психосоциальной адаптации.
У употребляющих наркотики подростков обнаруживается тенденция к сокращению дистанции межличностного общения с наиболее значимыми для них представителями микросоциальной среды. В процессе формирования наркомании и нарастания социально-психологической дезадаптации подростков укорачивание дистанции распространяется на общение с большинством коммуникантов.
Сокращение дистанции межличностного общения с микросоциальным окружением и выраженные конфликтные отношения с ним у больных наркоманией подростков свидетельствует о рассогласовании между осознаваемой и неосознаваемой составляющими их коммуникативного поведения, возникающего под влиянием наркотизации еще на этапе аддиктивного поведения и наиболее выраженного на этапе сформированной наркомании.
Самооценка подростков с аддиктивным поведением отражает дезадаптивный уровень интерперсональных отношений в неформальном и формальном микросоциальном окружении, меньшую уверенность в себе, большую уступчивость, подчиняемость, более слабое стремление к независимости и самостоятельности, чем у подростков, не употребляющих психоактивные вещества и успешно социально адаптирующихся. Структурные компоненты самооценки (Я-реальное, Я-идеальное и Я-прогностическое) совпадают, что свидетельствует об отсутствии стремления к самоусовершенствованию. Реальный и идеальный образы коммуникантов тоже совпадают, отражая ригидность ролевых позиций личности, незрелость и недифференцированность самооценки, нарушение механизмов социальной перцепции.
Самооценка подростков, больных наркоманией, показывает выраженный дезадаптивный уровень интерперсональных отношений, низкую уверенность в себе, выраженный скептицизм. Реальный, идеальный и прогностический образ Я находятся в определенном противоречии, что связано не только с отставанием когнитивного развития, но и с негативным опытом деятельности в условиях наркотизации.
Модель копинг-поведения [Сирота Н.А., 1994; Ялтонский В.М., 1995]. Для объяснения процессов адаптации при формировании наркологических заболеваний в этой модели используется трансакционная когнитивная теория стресса и копинга Р.Лазаруса. В ее контексте понятие «копинг», или «преодоление стресса, совладание с ним», рассматривается как деятельность личности по поддержанию и сохранению баланса между требованиями среды и своими ресурсами, удовлетворяющими этим требованиям; как постоянно изменяющиеся когнитивные и поведенческие попытки управлять специфическими внешними и/или внутренними требованиями, которые оцениваются как чрезмерно напрягающие или превышающие ресурсы личности. Поведение, имеющее целью устранить влияние стрессора или изменить его интенсивность, рассматривается как активное копинг-поведение. Интрапсихические формы преодоления стресса, являющиеся защитными механизмами и предназначенные для снижения эмоционального напряжения раньше, чем изменится ситуация, представляют пассивное копинг-поведение. Копинг-поведение регулируется посредством реализации копинг-стратегий на основе личностных и средовых копинг-ресурсов. Копинг-стратегий рассматриваются как актуальные ответы личности на воспринимаемую угрозу, как способ управления стрессором. Характеристики личности и социальной среды, облегчающие или делающие возможной успешную адаптацию к жизненным стрессам, именуются копинг-ресурсами [Lazarus R.S., 1980].
Социальная поддержка как потенциально необходимый ресурс, обеспечиваемый членами семьи, друзьями и «значимыми другими» в процессе совладания со стрессом, и социальные сети в целом являются важными средовыми (социальными) копинг-ресурсами. В свою очередь Я-концепция, эмпатия, субъективное восприятие социальной поддержки, локус контроля и другие психологические конструкты относятся к личностным копинг-ресурсам.
Выделяются две функции копинга: 1) сфокусированная на проблеме, т.е. направленная на разрушение стрессовой связи личности и среды, и 2) сфокусированная на эмоциях, т.е. направленная на управление эмоциональным дистрессом. Обе эти функции используются фактически при любой необходимости совладания со стрессовой ситуацией. Следует подчеркнуть неадекватность упрощенного понимания копинга только как психологической защиты или только как механизма, направленного на разрешение проблемы поведения. Стресс может преодолеваться когнитивно (интеллектуально), эмоционально или поведенчески, но обычно существуют многочисленные и неповторимые комбинации всех этих компонентов. Поэтому при оценке копинга должны определяться все его функции. Пропорциональное представительство каждой из них меняется в зависимости от того, как стрессовые ситуации оцениваются переживающей их личностью.
Исходя из теории копинг-поведения, можно предположить, что употребление психоактивных веществ более вероятно, когда уровень жизненного стресса высок и копинг-ресурсы истощены. Хотя оно может обеспечить временное облегчение в ситуации стресса, опора на наркотик как копинг-механизм препятствует развитию альтернативных копинг-механизмов, приводит к интерперсональным конфликтам и социальным, в том числе юридическим, проблемам и, в конце концов - к ухудшению здоровья. Изменению поведения, связанного с наркотизацией, и уменьшению вреда от употребления наркотиков способствует когнитивный копинг, увеличивающий осведомленность индивида о негативных аспектах проблемы и направленный на выработку решения с целью их минимизации, концентрирующий волевые усилия для оказания сопротивления приему наркотиков. Аналогичное действие оказывают поведенческие копинг-стратегии, позволяющие избегать контактов с наркотизирующимися лицами, оказывать достойное сопротивление социальному давлению в отношении употребления наркотиков. Напротив, такие действия, как поиск наркотизирующихся лиц для реализации поведенческой стратегии «поиска удовольствия», а также нахождение социальной поддержки у партнеров по наркотизации и различные пассивные копинг-ответы способствуют усилению наркотизации. Социальная поддержка со стороны лиц, не употребляющих наркотики, способствует прекращению наркотизации.