Украинский в русских школах Львова в СССР
Уроки украинского языка и литературы были самыми ненавистными предметами среди детей в моей школе. Я только сейчас задумалась о том, каково было заходить к нам в класс учителям украинского, чтобы пережить по одному часу шесть часов в сутки говняния 20-25 детей. Это шесть часов тихой, а иногда и громкой ненависти. Это шесть часов неприятия. Шесть часов закрытых ушей и мозгов. Каждый божий день. Много лет подряд. В отношении учителей украинского языка и литературы. Осознать, что ты представитель и непосредственный участник культуры ненависти и систематического насилия против украинцев - одно из самых ужасных потрясений, которое можно испытать.
Никаких объясений откуда это в нас бралось у меня, к сожалению, нет. Когда я рассказала об этом своей маме, она очень увидилась. С ее точки зрения все учили украинский как любой другой предмет в школе, на что я ей возразила, что ее ведь не было на уроках и вообще в школе, чтобы быть частью этой массовой культуры ненависти и неприятия языка региона, где мы жили. Мои детские воспоминания, к сожалению, скрывают возможные источники ненависти к всему украинскому, которую мы, дети, впитали в себя. Я уверена, что попади я сейчас в свое детство, я бы увидела эти тихие очаги того едкого невидемого и всепоглощающего украиноненавистничества, которое было достаточно хорошо и искусно замаскировано, что я не помню откуда это, но при этом отчетливо знаю, что мы ненавидили украинский и все с ним связанное.
Вопрос о том, а откуда же была эта ненависть к украинскости у нас появился у меня после лет десяти жизни за границей. Он появился не сразу, пришел медленно, но я рада, что у меня такой вопрос возник. Мы отмечаем Рождество и Пасху по традициям Западной Украины. У меня дома, благодаря мужу, есть немного предметов декоративно-народного творчества, которые я ему мешала покупать, потому что это был "рагулизм" (перевод на русский "быдлячество"). В какой-то момент мне стало жалко, что мы не купили больше предметов украинского народного искусства. Мне стало жалко, что мы не купили больше картин украинской живописи. Потом я начала расписывать писанки. Потом моими лучшим друзьями оказались украинцы-националисты из Львовской области. И только после этого всего у меня в голове зашевелился вопрос - почему мы так ненавидели все украинское? Почему живя за границей, я "вдруг" полюбила все украинское, которое оказалось роднее, чем незнакомое русское?
Единственным объяснением "вдруг" было просто физическое устранение из удушающего пространства русской ненависти к украинцам. Я просто оказалась в том месте, где я смогла полюбить то, что не давала любить украинофобская культура русского Львова. Я до сих пор теряюсь в догадках, что же там было такого, что не давало взойти росткам любви к культуре, которая нас окружала. Я до сих пор не понимаю, как поддерживалось противостояние между русскими и украинцами во Львове, а также некая доля сегрегации между ними.
Я обсудила этот вопрос с несколькими одноклассниками и ребятами из параллельных классов, и они полностью согласились со мной, что да, мы говнялись, и несмотря на наше скотское поведение, которое может быть особенно неприкрыто жестоким у детей, к нам, русскоговорящим детям, никто плохо не относился. Нас не били, нас не обзывали, наши школы не подвергались вандализму. Учитывая то, что практически все наши семьи технически попадают в разряд непрошенных и незванных оккупантов (и это признается моими одноклассниками), к нам относились не просто хорошо, а по-королевски великолепно. Когда распался СССР, нам дали возможность учиться на родном языке, сдавать экзамены на родном языке, а нашим родителям дали время, чтобы наконец-то выучить государственный язык Украины.
Сегодня для меня и моей семьи Западная Украина - пример огромной терпимости и нахождения путей сосуществования, пример великодушия и доброты по отношению к тем, кто сам не ведал, что творил. Это земля, где учат любить украинскую культуру. Терпеливо. С любовью. Я надеюсь, что у меня получится передать эту любовь и своим детям, вырощенным в наполовину русской культуре.
Никаких объясений откуда это в нас бралось у меня, к сожалению, нет. Когда я рассказала об этом своей маме, она очень увидилась. С ее точки зрения все учили украинский как любой другой предмет в школе, на что я ей возразила, что ее ведь не было на уроках и вообще в школе, чтобы быть частью этой массовой культуры ненависти и неприятия языка региона, где мы жили. Мои детские воспоминания, к сожалению, скрывают возможные источники ненависти к всему украинскому, которую мы, дети, впитали в себя. Я уверена, что попади я сейчас в свое детство, я бы увидела эти тихие очаги того едкого невидемого и всепоглощающего украиноненавистничества, которое было достаточно хорошо и искусно замаскировано, что я не помню откуда это, но при этом отчетливо знаю, что мы ненавидили украинский и все с ним связанное.
Вопрос о том, а откуда же была эта ненависть к украинскости у нас появился у меня после лет десяти жизни за границей. Он появился не сразу, пришел медленно, но я рада, что у меня такой вопрос возник. Мы отмечаем Рождество и Пасху по традициям Западной Украины. У меня дома, благодаря мужу, есть немного предметов декоративно-народного творчества, которые я ему мешала покупать, потому что это был "рагулизм" (перевод на русский "быдлячество"). В какой-то момент мне стало жалко, что мы не купили больше предметов украинского народного искусства. Мне стало жалко, что мы не купили больше картин украинской живописи. Потом я начала расписывать писанки. Потом моими лучшим друзьями оказались украинцы-националисты из Львовской области. И только после этого всего у меня в голове зашевелился вопрос - почему мы так ненавидели все украинское? Почему живя за границей, я "вдруг" полюбила все украинское, которое оказалось роднее, чем незнакомое русское?
Единственным объяснением "вдруг" было просто физическое устранение из удушающего пространства русской ненависти к украинцам. Я просто оказалась в том месте, где я смогла полюбить то, что не давала любить украинофобская культура русского Львова. Я до сих пор теряюсь в догадках, что же там было такого, что не давало взойти росткам любви к культуре, которая нас окружала. Я до сих пор не понимаю, как поддерживалось противостояние между русскими и украинцами во Львове, а также некая доля сегрегации между ними.
Я обсудила этот вопрос с несколькими одноклассниками и ребятами из параллельных классов, и они полностью согласились со мной, что да, мы говнялись, и несмотря на наше скотское поведение, которое может быть особенно неприкрыто жестоким у детей, к нам, русскоговорящим детям, никто плохо не относился. Нас не били, нас не обзывали, наши школы не подвергались вандализму. Учитывая то, что практически все наши семьи технически попадают в разряд непрошенных и незванных оккупантов (и это признается моими одноклассниками), к нам относились не просто хорошо, а по-королевски великолепно. Когда распался СССР, нам дали возможность учиться на родном языке, сдавать экзамены на родном языке, а нашим родителям дали время, чтобы наконец-то выучить государственный язык Украины.
Сегодня для меня и моей семьи Западная Украина - пример огромной терпимости и нахождения путей сосуществования, пример великодушия и доброты по отношению к тем, кто сам не ведал, что творил. Это земля, где учат любить украинскую культуру. Терпеливо. С любовью. Я надеюсь, что у меня получится передать эту любовь и своим детям, вырощенным в наполовину русской культуре.