история Большой Задницы
Originally posted by staroverov1 at нападение Большой Задницы
Мысль о том, что его будут резать, Староверова отчего-то не обрадовала. "Буду резать, буду бить - всё равно тебе водить" казалась не самой приятной заявкой на непрекрасное будущее, скорее это был привет из чудного старого мира, когда при помощи детской считалки тебе делают предложение, от которого невозможно отказаться - бить, возможно, не будут, но крайнего в игре найдут.
Однажды в детском саду при помощи формулы "буду резать" Староверова развели, как малое дитя - в этом была своя правда, потому что мальчику было три года, хотя, возможно, уже и четыре. "Стасик, проигравший сядет жопой в муравейник и просидит там два часа" (не два, конечно, просто дети часто склонны к маленьким гиперболам). Так или иначе, Староверов оказался временным лузером, который подставил филейную (хоть и не очень крупную) часть своего дорогого тела злобным насекомым. Тех тоже можно понять - в муравейнике всё же жёсткий тоталитарный режим, во главе которого всегда стоит женщина - люди зовут её маткой, а муравьи GodSaveTheQueen. Годсейвзэквину принято защищать ценой собственной жизни, таковы законы диктатуры, впрочем, что бы вы сделали, когда с неба на вас напала задница, которая при ваших некрупных размерах кажется бесконечной? (Про задницу был риторический вопрос).
Плачущего Староверова воспитатель, матерясь про себя, отнесла в душ; там Староверов напрочь отказался снимать перед женщиной штаны, потому что мальчики этого не делают и не будут делать никогда, ибо стыдно. Как выяснилось позже, снимать перед дамами брюки не страшно и совсем не стыдно. Однако тогда выражение "муравьи в штанах" было реализовано слишком буквально, пришлось отдаться воспитательнице - так, как это было возможно в трёхлетнем возрасте. "Games without frontiers - war without tears, - ворчала садовая служительница, она могла позволить себе высказывагия на басурманских языках, потому что была слишком умна для этого мира, окончив педучилище, - Надо же додуматься залезть в муравейник раньше пубертата". Староверов не понял и половины из слов воспитательницы, поэтому про угрозу одногруппников "буду резать" решил промолчать.
Молчание длилось слишком долго, тишину прорвало совсем недавно, когда доктор заявил: "Будем резать, у вас, батенька, гигрома, слишком крупная даже для регионарной анестезии. Сделаем-ка мы общий наркоз, это, правда, влияет плохо на память, но зачем Вам помнить? Пару недель походите в лёгком гипсе, мы выдадим Вам палку, будете как Хаус - медицинский доктор, бог и человек". Впрочем, Староверову показалось, что хирург сказал "Б-г" - именно так, с заглавной буквы и проглотив гласную. Не отходя от кассы, хирург повалил Староверова на кушетку, впечатал ему в лицо маску, которая почему-то была покрыта изнутри крупной шерстью, которая не давала дышать и сразу же набилась в рот. "Чёрт, - подумал Староверов, - это не врач, а обыкновенный педофил, развёл меня, как последнего лоха, теперь понятно, что он имел в виду, когда говорил, что выдаст мне палку. Странно, мне сорок лет, неужели я так хорошо сохранился, что на меня кидаются любители молодого мяса? Но не радует это, ох, не радует".
Староверов проснулся оттого, что у него в рот и правда набилась какая-то шерсть - это кот уселся на лицо спящего хозяина, имитируя нападение Большой Задницы.
-- Ты что? - Обиделся Марик, сброшенный довольно жёстко на пол.
-- Ты охренел?
-- Коты всегда садятся на больное место, вот я и обосновался на твоей голове.
Крыть было нечем.
-- И вообще, - продолжал Марик, - эфирный наркоз, - это страшный анахронизм. Введут тебе в вену пропофол - это если повезёт, а так могут и тиопентал.
-- Чего?
-- Натрия. Тиопентал натрия. Летальный процент невелик. Но, если что, я приду на твою могилу и умру там от тоски. В остатке у меня будет ещё восемь жизней, так что я потеряю немного.
-- Да кому ты на хрен нужен будешь?
-- Я всем нужен. Хоть ты мне и отрезал яйца, но я захаживаю к соседской кошке, она не против самца девяти с половиной лет. Вот она мне на хрен и нужна.
Староверов хотел было возразить, но подумал, что в сущности коты хотя и умнонаглосамоуверенные, но добрые и умные существа, данные нам в награду за хорошую карму. С этой мыслью сложно спорить, а кто будет спорить - того мы будем бить и, возможно, даже резать, причём безо всякого тиопентела натрия.
Мысль о том, что его будут резать, Староверова отчего-то не обрадовала. "Буду резать, буду бить - всё равно тебе водить" казалась не самой приятной заявкой на непрекрасное будущее, скорее это был привет из чудного старого мира, когда при помощи детской считалки тебе делают предложение, от которого невозможно отказаться - бить, возможно, не будут, но крайнего в игре найдут.
Однажды в детском саду при помощи формулы "буду резать" Староверова развели, как малое дитя - в этом была своя правда, потому что мальчику было три года, хотя, возможно, уже и четыре. "Стасик, проигравший сядет жопой в муравейник и просидит там два часа" (не два, конечно, просто дети часто склонны к маленьким гиперболам). Так или иначе, Староверов оказался временным лузером, который подставил филейную (хоть и не очень крупную) часть своего дорогого тела злобным насекомым. Тех тоже можно понять - в муравейнике всё же жёсткий тоталитарный режим, во главе которого всегда стоит женщина - люди зовут её маткой, а муравьи GodSaveTheQueen. Годсейвзэквину принято защищать ценой собственной жизни, таковы законы диктатуры, впрочем, что бы вы сделали, когда с неба на вас напала задница, которая при ваших некрупных размерах кажется бесконечной? (Про задницу был риторический вопрос).
Плачущего Староверова воспитатель, матерясь про себя, отнесла в душ; там Староверов напрочь отказался снимать перед женщиной штаны, потому что мальчики этого не делают и не будут делать никогда, ибо стыдно. Как выяснилось позже, снимать перед дамами брюки не страшно и совсем не стыдно. Однако тогда выражение "муравьи в штанах" было реализовано слишком буквально, пришлось отдаться воспитательнице - так, как это было возможно в трёхлетнем возрасте. "Games without frontiers - war without tears, - ворчала садовая служительница, она могла позволить себе высказывагия на басурманских языках, потому что была слишком умна для этого мира, окончив педучилище, - Надо же додуматься залезть в муравейник раньше пубертата". Староверов не понял и половины из слов воспитательницы, поэтому про угрозу одногруппников "буду резать" решил промолчать.
Молчание длилось слишком долго, тишину прорвало совсем недавно, когда доктор заявил: "Будем резать, у вас, батенька, гигрома, слишком крупная даже для регионарной анестезии. Сделаем-ка мы общий наркоз, это, правда, влияет плохо на память, но зачем Вам помнить? Пару недель походите в лёгком гипсе, мы выдадим Вам палку, будете как Хаус - медицинский доктор, бог и человек". Впрочем, Староверову показалось, что хирург сказал "Б-г" - именно так, с заглавной буквы и проглотив гласную. Не отходя от кассы, хирург повалил Староверова на кушетку, впечатал ему в лицо маску, которая почему-то была покрыта изнутри крупной шерстью, которая не давала дышать и сразу же набилась в рот. "Чёрт, - подумал Староверов, - это не врач, а обыкновенный педофил, развёл меня, как последнего лоха, теперь понятно, что он имел в виду, когда говорил, что выдаст мне палку. Странно, мне сорок лет, неужели я так хорошо сохранился, что на меня кидаются любители молодого мяса? Но не радует это, ох, не радует".
Староверов проснулся оттого, что у него в рот и правда набилась какая-то шерсть - это кот уселся на лицо спящего хозяина, имитируя нападение Большой Задницы.
-- Ты что? - Обиделся Марик, сброшенный довольно жёстко на пол.
-- Ты охренел?
-- Коты всегда садятся на больное место, вот я и обосновался на твоей голове.
Крыть было нечем.
-- И вообще, - продолжал Марик, - эфирный наркоз, - это страшный анахронизм. Введут тебе в вену пропофол - это если повезёт, а так могут и тиопентал.
-- Чего?
-- Натрия. Тиопентал натрия. Летальный процент невелик. Но, если что, я приду на твою могилу и умру там от тоски. В остатке у меня будет ещё восемь жизней, так что я потеряю немного.
-- Да кому ты на хрен нужен будешь?
-- Я всем нужен. Хоть ты мне и отрезал яйца, но я захаживаю к соседской кошке, она не против самца девяти с половиной лет. Вот она мне на хрен и нужна.
Староверов хотел было возразить, но подумал, что в сущности коты хотя и умнонаглосамоуверенные, но добрые и умные существа, данные нам в награду за хорошую карму. С этой мыслью сложно спорить, а кто будет спорить - того мы будем бить и, возможно, даже резать, причём безо всякого тиопентела натрия.