Трикины. Мои предки по маминой линии.
В этом году в Электроуглях (Московская обл., Ногинский район) в День города 30 августа состоится третья выставка архивных фотографий и историй местных семей. На сей раз и мы в ней примем-таки участие. После долгих уговоров мама надиктовала мне на диктофон все, что знает и помнит о семье и о себе. Я, как смогла, обработала, собрали и отсканировали фотографии, какие после пожара остались, отдали все это организаторам выставки. На основе большого текста там еще подготовили статью в местную газету "Электроугли сегодня". Вышла уже. Правда, и в газете, и в каталоге выставки текст будет сокращенный. Всего мама просила не публиковать. А вот в ЖЖ можно. Потому что ее рассказ о школьных годах не менее интересен, чем драматическая история дедов-прадедов.
ТРИКИНЫ
Снимок примерно 1907 г. Сидит на коленях: Александр Федорович Трикин.
С бородой - Иван Яковлевич Трикин, дед Александра Федоровича по отцовской линии, родился в середине XIX в., жил в деревне Исаково, в 80-годах XIX в. переехал на Горку, т.к. дом (хутор) в Исакове сгорел. Открыл на Горке чайную. Девочка - Евгения Трикина, в замужестве - Лаштовичка, внучка Ивана Яковлевича, дочь Егора Ивановича и Параскевы.
Анна Петровна Трикина (в девичестве - Чуркина) - слева, с сестрой Ольгой Петровной Щербаковой (в девичестве - Чуркина) - справа. Анна Петровна - супруга Федора Ивановича Трикина. После смерти Федора Ивановича, осталась на хозяйстве, владелицей чайной на Горке. Мать Александра Федоровича Трикикина.
Трикины Федор Иванович и Анна Петровна (владельцы чайной на Горке). Фото приблизительно 1905 г.
Трикин Федор Иванович. Фото примерно 1914 года.
Стоит - Трикин Александр Федорович. Сидят: его бабушка и дедушка по материнской линии - Чуркины Петр и ??
Трикин Александр Федорович. Снимок второй половины начала 30-х годов ХХ века.
Трикин Александр Федорович (1907-1986). Фото примерно 1930 г.
Команда акробатических гимнастов. Крайний слева - Александр Федорович Трикин. Крайний справа - Анатолий Федорович Трикин. Начало-середина 30-х годов ХХ века. Электроугли, предположительно около пруда или в конце нынешней Парковой улицы.
Гимнастический этюд. Внизу - Александр Федорович Трикин. Начало-середина 30-х годов ХХ века. Электроугли, предположительно около пруда или в конце нынешней Парковой улицы.
Пирамида. На переднем плане - Анатолий Федорович Трикин. В основании пирамиды (в кадре видны ноги) - Александр Федорович Трикин. Начало-середина 30-х годов ХХ века. Электроугли, предположительно около пруда или в конце нынешней Парковой улицы.
На Парковой улице, виден дом Почиталовых. Слева - Клавдия Николаевна Трикина, жена Александра Федоровича Трикина. Справа - Раиса Широкова.
Родственники. В центре в верхнем ряду - Александр Федорович Трикин. 30-е годы ХХ века.
1 класс, 32 школа, 1952 год. Средний ряд, 5-я слева (2-я от учителя) - Таня Трикина.
10 класс, 32 школа, 1962 год. Второй ряд сверху, вторая слева - Таня Трикина.
ИСАКОВО
Трикины - одна из коренных фамилий этих мест. Мои предки жили здесь, по крайней мере, два последних века, а там, может быть, и того дольше.
Уважаемый Александр Николаевич Любавин, краевед, архивист и писатель, которому наша семья очень признательна за помощь в поиске родовых корней, нашел в столичных архивах и подарил моей маме, Татьяне Александровне Охапкиной, в девичестве - Трикиной, копию с такого вот документа:
«1886 года Мая... ...ла
Крестьянин дер. <И>саковой Яков Григорьев Трикин бо... ... сгорел деревянный дом желез<ом крытый> ... и с надворн<ой постро>йкой крыты... потом переехал своим семейством при деревни Грок и Васильева близи станции Васильевой Нижегородской железной дороги. Июня 9-го начата каменная постройка в царствования Государя Императора Александра 3-го производилося постр<ойка> хозяйном в состава своего семейства нижесказанаго, хозяйняков Григорьев, жена Мелания Никифоровна дети: 1-й сын Иван Яковлев, жена Дария Ивановна, дети Иван Егор Аграфена Александра и Федор Ивановы
2-й сын - Василий Яковлев, жена Екатрина Васильева, дети Евдокия Васильевна
3-й сын - Евдоким Яковлев холост, 1-я дочь - Марья Яковлевна выдана, 2-я Ерина Яковлевна девушка, 3-я Анна Яковлевна, 4-й сын Михайла Яковлев Трикины.
Работа производилося каменных подрядчик. Егорьевского уезда Рязанской губернии деревни Великодворья Игнатий Степанов Акулов подрядчик деревянных дел. Андрей Антипов Фалин тоже Рязанской губернии Егорьевск. уезда дер. или села Починок, с подписом хозяина и детей. Яков Григорьев Трикин.
1-й сын Иван Яковлев Трикин
2-й сын Василий Яковлев Трикин
3-й сын Евдоким Яковлев Трикин
Подрятчик каменных работ И.С. Акулов»
[Орфография и пунктуация оригинала сохранены]
Из этого документа следует, что мой пра-пра-пра-прадед Григорий Трикин еще в середине XIX века жил в деревне Исаково. Семейное предание гласит, что был у них в Исакове хутор, справное хозяйство, и глиной занимались, и скотину держали - коров, овец.
Деревянный дом в Исакове сгорел в 1886 году. Были ли пожары до того - неизвестно, но после были, и не один. Словно родовое проклятие какое-то висело над предками по мужской линии - все, каких можем вспомнить, Трикины горели.
НА ГОРКЕ
Из Исакова погорельцы Трикины переехали на Горку. Отстроили большой дом на берегу речки (канавки) Смолянки. Сейчас Смолянка убрана в трубу, а место Трикинского дома можно определить так: от проходной завода «Электроугли» пройти немного вглубь заводской территории, и там правее.
Первый этаж дома был кирпичный, второй - деревянный. На первом этаже Иван Яковлевич Трикин устроил трактир, точнее - чайную, в которой стали с удовольствием собираться и проезжие, и местные жители. Кипяток кипятили в большом баке. Любили здесь посидеть крестьяне и кустари, которые делали кирпич.
Нельзя сказать, чтобы уж очень роскошествовали владельцы чайной - многих и в долг кормили, а потом долги прощали. Наличными клиенты платили редко. Были у хозяев толстые долговые книги. Туда записывали: «Василий Петров - должен 15 коп». Ждет, ждет, бывало, Федор Иванович, пока долг принесут, а потом возьмет да и перечеркнет всю страницу: «Похерить пора, все равно не заплатят!» Отсюда и «доходы» были соответственные. Такие доходы, что за чаем да за сахаром ребят посылали к соседям, Гулиным, которые держали трактир по соседству, или в лавки в долг. Кстати, надо сказать, чайных, трактиров и питейных домов тогда в Сафонове на Горке хватало. От станции до техникума на одной улице располагалось целых 11 «заведений»! И у каждого свое лицо, свой разряд...
На первом этаже дома Трикиных подавали чай, а на втором размещалась многочисленная семья. У Ивана Яковлевича было шестеро детей - Алексей, Федор, Аграфена, Егор, Антонина, Екатерина. Владельцем трактира после Ивана Яковлевича стали Федор Иванович Трикин и его жена Анна Петровна, в девичестве Чухляева. У них родилось пятеро детей - Александр (мой дедушка), Анатолий, Лидия, Маргарита, и еще был ребенок, который умер в младенчестве. Федор Иванович ушел на фронт, воевал в Первую мировую, все заботы по чайной в это время взяла на себя Анна Петровна, или как ее ласково называли завсегдатаи трактира, тетя Анета. Она вела хозяйство очень грамотно, конфликтов старалась избегать. Чтобы иметь постоянных клиентов делала так: к чаю целые пряники за деньги продавала, а ломаные отдавала бесплатно, «детишкам». Приваживала.
Федор Иванович вернулся с войны. Потом случилась революция, но чайная, благодаря нэпу, продержалась аж до 27 года.
За это время старший сын Трикиных Александр, мой дедушка, успел закончить школу (учился он за станцией) и поступил в институт. Жизнь в Кудинове в то время кипела. За станцией были пруд - кажется, он назывался Коптевский или как-то похоже, - парк, летний театр, выступал духовой оркестр. Было много спортивных состязаний, выступлений, собирались волейбольные, футбольные команды, устраивали турниры.
Иван Васильевич Петров - врач, интеллигент, строивший за прививки больницы, - организовал художественный театр. В нем играли тоже интеллигенты (бухгалтеры, дочка аптекаря...) И Трикины в спектаклях этого театра принимали участие. Лидия Федоровна в одной из постановок исполняла роль цветка, Александр Федорович - лешего.
А еще Александр Трикин вместе с братом Анатолием входили в акробатическую команду. Или бригаду. Тогда, в 30-е годы, было модно делать акробатические этюды, строить пирамиды... Александр всегда стоял в основании. Чудом сохранились три фотографии, на которых участники команды выполняют акробатические номера.. Четыре человека: три парня и девушка. Загорелые, здоровые, красивые. По фотографиям и не скажешь, что судьбы, по крайней мере, у двоих из них были очень непростые.
В 1927 году чайная Трикиных, на счастье всех членов семьи, сгорела. Как это случилось? По речке Смолянке периодически спускали смолу. Мальчишки баловались - подожгут сноп, и кидают в смолу. Однажды огонь перекинулся на дом, он и сгорел. Второй этаж и флигель погорели полностью, от чайной осталась только каменная коробка первого этажа. Иван Яковлевич Трикин к тому времени скончался. Федор Иванович, его сын, вынужден был устроиться на железную дорогу, чтобы хоть как-то кормить семью. Крестьяне уговаривали его отстроить чайную заново, очень ее не хватало, была вроде клуба. Но он не захотел.
К сожалению, Федор Иванович тоже вскоре умер. У него случился аппендицит, а везти нужно было в больницу в Богородск (нынешний Ногинск). Пока везли, растрясли, по дороге и умер. Был еще молодым. Похоронен он на старом кладбище возле Троицкой церкви. Могила, правда, теперь уже затерялась, а хотелось бы ее найти. Если сохранились где-нибудь в городских архивах документы о расположении могил на старом кладбище, узнать бы, где похоронен Федор Иванович Трикин.
Погорельцы - трикинские ребятишки Саша, Толя, Лида, Рита - пошли по миру. Бабушка пошила им сумки - просили подаяния, просились переночевать. Потом семью приютила тетя Паша, Прасковья Лаврентьевна Трикина, жена Егора Ивановича. В доме было холодно, окна намерзали. От холода умер младший ребенок Анны Петровны и Федора Ивановича.
Закончился НЭП, и Трикиных объявили лишенцами. Имущество, какое осталось после пожара, описали. Корову забрали. Александра Федоровича, моего деда, выгнали со второго курса института. Да и то сказать, стипендия-то у старшего сына была крошечная, а мать надо было как-то кормить, других источников дохода у семьи не осталось. А ведь еще требовали платить какие-то налоги. С чего их платить-то? Это еще счастье, что Трикины оказались погорельцами, владельцев другого трактира, который дожил до окончания НЭПа, Гулиных, так вообще выслали.
Но и жизнь лишенцев в родном поселке была несладкой. Бывало, придет Александр Федорович с друзьями в кино, а какой-нибудь сознательный комсомолец перед сеансом поднимается на сцену: «Александр Трикин, выйди сейчас же из зала! Лишенец!» Недолго Трикины были на свободе. Все-таки, власть решила «добить» бывших владельцев чайной. Александра с братом Анатолием и матерью Анной Петровной забрали в НКВД, посадили в тюрьму. Собрались тоже высылать в Сибирь. Слава Богу, об этом узнала сестра Лида, Лидия Федоровна. Она в то время жила в Электростали. Красавица, умница, она вышла замуж за человека, который был на 16 лет старше ее. Петр Павлович Магер, человек уважаемый, партийный, не посмотрел на «происхождение» невесты, и взял ее в жены. Авторитет Петра Павловича сыграл ключевую роль в спасении семьи. Лидия Федоровна ждала ребенка, была уже на девятом месяце, когда узнала об арестах братьев и матери. Бросилась хлопотать за своих. Упала в ноги местному начальнику НКВД. Ее, беременную, подняли с колен, она со слезами стала убеждать: «Да какие же они кулаки? Все ж работают! И прибыли в той чайной видом не видывали, доходов никаких не имели, прислугу не держали! И вообще, сгорела она, нищие остались, голые...» Убедила. Мать и братьев отпустили на свободу. Считай, вернулись с того света. А Гулины, те самые, дальние родственники, что другой трактир держали, давай просить Лидию Федоровну: «Ты уж и за наших попроси! Может быть, отпустят...» Да куда там! Сами едва выкарабкались.
Анна Петровна пошла работать в колхоз - кроликами, телятами занималась. От всего пережитого захворала. Рак.
В каменной коробке, которая осталась от чайной, разместили колхозный телятник. А потом и его сломали.
Потом семья ютилась у Алексея Ивановича Трикина. Об этом человеке стоит сказать особо.
ЛЕКСЕЙ ИВАНЫЧ
Алексей Иванович Трикин прожил большую жизнь. Работал на заводе «Электроугли», заведовал водопроводом и коммуникациями. Кажется, даже сам их проектировал. Его племянник, мой дед Александр Федорович Трикин смеялся: «Лексей Иваныч уже на пенсии 20 лет, а к нему все инженеры бегают, спрашивают, как там трубы проходят...»
Лексей Иваныч был самым младшим из братьев Трикиных. А Федор Иванович, отец моего деда Александра Федоровича, - был старшим братом. И так получилось, что у дяди и племянника разница в возрасте не очень велика.
За долгую свою жизнь Алексей Иванович пережил множество приключений, и трагических, и забавных. И через шестеренки его прокручивало, и в смоле он тонул, и даже в революции участвовал. Вернее, так. Когда случилась февральская революция, Лексей Иванович был в Питере на заработках. «Революцию делал». Только потом выяснилось, что не ту революцию - участвовал не в Октябрьской, а в февральской, поэтому сколько ни хлопотал о персональной пенсии, так ничего и не получил.
Умер Лексей Иваныч в 101 год. В последние годы почти не видел, ходил в очках с очень толстыми стеклами - у него была катаракта. Многие в городе его знали и часто видели - до последних дней этот долгожитель, сухонький, маленький, и при этом очень подвижный, сильный и выносливый, на автобусе не ездил, передвигался только пешком.
ДОМ НА УЛИЦЕ ПАРКОВАЯ
В 30-х годах мой дедушка Александр Федорович Трикин женился на моей бабушке, Клавдии Николаевне Трикиной, в девичестве Щербаковой.
Семья Клавдии Николаевны - отец Николай Еремеевич Щербаков и мать Ольга Петровна Щербакова, в девичестве Чухляева. Ольга Петровна, в девичестве Чухляева, родилась в Речицах. Это недалеко от Гжели. Ее семья занималась, в том числе, и гончарным промыслом. В семье было три сестры - Анна, Ольга и еще одна, имени не знаю. В семье говорили, что был в их роду какой-то поп-расстрига, но никаких подробностей по этому поводу выяснить не удалось.
Выйдя замуж за Николая Еремеевича, Ольга Петровна переехала к нему в деревню Обухово. Это в тех же краях, недалеко от Гжели. Семья крепких середняков, Щербаковы владели большим участком земли, вырастили трех дочерей - Екатерину, Марию, Клавдию, и сына Николая.
Когда Клавдия забеременела, Александру Трикину дали крошечную комнату в четырехэтажном доме в конце улицы Парковая. Там раньше было два таких дома, оба давно снесены. Теперь на их месте построен пятиэтажный блочный дом.
Александр в то время уже работал на заводе «Электроугли» в гараже, механиком. Механик он был хороший, умелый.
Через некоторое время от завода ему выделили участок земли на той же Парковой улице.
Чтобы стало понятнее, откуда взялся этот участок, стоит рассказать немного о том, что собой представлял дачный поселок, на месте которого сейчас находятся улицы Федоровская, Парковая, Березинская, Павловская (нынешняя Комсомольская)...
До революции здесь располагались большие дачные усадьбы. Хозяева - москвичи: Орловы, Федоровы, Березины, Павловы - занимали целые кварталы. Дачные дома были деревянные, двухэтажные, с большими террасами, некоторые даже с небольшими прудиками. Дачники приезжали из столицы и отдыхали на природе «по-Чеховски» - с чаепитиями на верандах и балконах, с большими самоварами... «Осколки» семей, владевших когда-то дачами, и приезжали, и жили здесь до 50-х годов. Мама еще помнит, как под ручку прогуливались по Прогону (так называли нынешнюю Парковую улицу раньше те, кто на ней жил) пожилые дамы в слегка уже облезлых меховых накидках, в шляпках, чуть ли не с зонтиками от солнца. Правда, были они не очень общительные, закрытые от всех. Времена не те настали...
Старые дачи, одна за другой, к 60-м годам сгорели. Мама несколько пожаров видела, и даже принимала участие в спасении вещей во время одного из пожаров. Сгорели Федоровы, Орловы, Березины... Старшее поколение прямых потомков умерло. Сейчас есть, конечно, третье, четвертое поколение... На улице Парковая жили и живут по сей день близкие потомки Орловых, они уже носили и носят фамилию Чижовы. Мама помнит Юру, Гарика, Леву, тетю Марусю... И бабушка их еще в памяти. Их семью чудом никуда не угнали, но селиться им пришлось уже, конечно, не в свой большой дом, а в одну из хозяйственных построек. А сам Орловский дом разделили в это время между шестью или даже семью семьями. В нем жила и мамина одноклассница Маргарита Егорова. А в маленьком прудике возле Орловского дома (сначала его называли Орловским, потом стали звать Егорьевским), мама в младших классах купалась, а зимой дети катались на нем на коньках.
Так вот, возвращаясь к участку, который выделили Александру Федоровичу и Клавдии Николаевне. Одну из сторон нынешней улицы Парковая занимала большая усадьба Канкиных. Их участок захватывал современную территорию детского садика на углу улицы Советской (бывшего Марьинского проезда) и улицы Парковой, и тянулся почти до современной 1-й Лесной улицы.
В конце 30-х годов земли бывших дачников стали делить и раздавать. Бесплатно, разумеется. Предложили выбрать участок и Александру Федоровичу, поскольку он ютился с беременной женой в крохотной комнатке. Дед мог выбрать - взять землю или около Троицкой церкви, или здесь, у Канкиных. Разрешили: «Отрезай, сколько тебе нужно, хоть половину!» Но дедушка Саша был «из раскулаченных», власть его семью сильно попугала, поэтому он взял небольшой участок. Во-первых, не хотел нарываться на разговоры, а во-вторых, за землю-то надо было платить налоги, а денег лишних не было.
Анатолий Федорович Трикин, младший брат Александра Федоровича, человек деловой и очень неглупый, тоже получил участок на улице Федоровская, отрезанный от бывшей усадьбы Федорова. Анатолий Федорович был токарем высокого разряда на заводе «Электроугли», а Александр Федорович на том же заводе работал в гараже, механиком.
На новых участках надо было ставить новые дома. А как? На какие деньги? Ничего же не было. Ни стройматериалов, ни средств... Так, тяп-ляп, кое-как, что называется, «за ради-христаради»... И, все-таки, кирпичный дом дедушка Саша поставил. Дом стоял практически в лесу. От бывших дачников остались огромные «плакучие» березы. Так они и стояли на участке Трикиных до конца 80-х годов ХХ века: впереди двенадцать и по бокам по шесть. И штук шесть сосен. Каждому дереву почитай по два века было. Сейчас бОльшая часть берез спилена или засохла, а сосны до сих пор стоят.
В семье Александра и Клавдии Трикиных родилось трое детей: Юрий, Петр и в 1945 году - младшая, Татьяна, моя мама. Родилась она в роддоме, который находился за станцией. Александр Федорович, регистрируя дочку в ЗАГСе, перепутал даты. Он помнил, что Таня родилась в последний день мая, но забыл, что в мае не 30, а 31 день. Поэтому в паспорте мамы указана неправильная дата рождения - 30 мая, а на самом деле она появилась на свет 31-го.
В этом же, победном году родилась дочь Татьяна и у Анатолия Федоровича Трикина. Семья Анатолия была в то время в эвакуации, в Новосибирске. Так получилось, что братья, не сговариваясь, назвали дочерей одинаковыми именами, и в Кудинове появились две Тани Трикиных, двоюродные сестры. Потом они вместе пошли в одну школу, в один класс, и чтобы различать, их стали называть Таня Большая (Анатольевна) и Таня Маленькая (Александровна).
ХОЗЯЙСТВО И УСТРОЙСТВО ДОМА
Практически во всех хозяйствах соседей, живших на Парковой, а тогда - на Прогоне, были коровы. У Трикиных коровы не было. Держали двух поросят, кур, козу, собаку Шарика. Огорода тоже особенно развести не получалось - гигантские березы высасывали воду и бросали на всё, что пытались посадить хозяева, тень. В результате кое-как вырастала картошка, а так, в основном, грибы на участке собирали.
В доме была печка. Топили ее не только дровами. На заводе «Электроугли» оставалось очень много бракованных изделий. По блату Александру Федоровичу привозили машину этих электроуглей. Конечно, когда они сгорали, были и сажа, и грязь. Воду носили ведрами. Огород поливали водой из Орловского пруда, а для питья использовали воду из колодца. Колодец, колонка были напротив нынешней школы. Все время ходили туда за водой. Дом был сырой, протапливался плохо. Туалет во дворе. Впрочем, он у всех был во дворе тогда.
Заборы тогда строили скорее символическими, не то, что сейчас - высоченные, сплошные, непроглядные. Да и от кого отгораживаться? Тогда все друг друга знали, и воровать-то было особенно нечего. Разве что, в сад за яблоками ребята залезут... Александр Федорович и его поколение знали всех местных по фамилиям. Приезжих было очень мало.
ДО ШКОЛЫ
Первые воспоминания моей мамы восходят, как это ни удивительно, к самым первым месяцам ее жизни - она помнит, как ее туго пеленали. Что делать, тогда всех детей принято было туго пеленать, чтобы лежали смирно и не мешали матерям заниматься хозяйством.
Время было тяжелое, но при этом во всех семьях женщины, в том числе и Клавдия Николаевна Трикина, не работали, сидели дома с детьми. На работу стали потихоньку выходить уже в 60-е годы. А раньше вся малышня лет с пяти целый день проводила на улице. Взрослые особенно за детьми и не следили - кто постарше из тех же ребят за малышами присматривали.
Детство есть детство, даже если оно приходится на нищие послевоенные десятилетия. Все равно было весело. Год от года жизнь налаживалась. Были карточки, потом их отменили, можно стало покупать необходимое просто так. Импорта никакого не было, все товары - отечественные, свои. Детей воспитывали так, что все были патриотами. Верили, что живут в самой лучшей в мире стране. А у Трикиных еще и запуганные все были. При детях о раскулачивании и не упоминали. Александр Федорович страшно боялся доносов - стукачей в ту пору хватало. Поэтому он старался не высовываться и детей до взрослого уже возраста «накачивал», чтобы не дай Бог никакого «Голоса Америки» не слушали, всё ворчал: «Выключай! Выключай, чтобы я этого не слышал!»
Прямо с уголка Прогона и Марьинского проезда начинался лес. Вернее, сначала шел «маленький лесок» (на его месте сейчас стоит 33-я школа и разбит сквер возле пруда), потом лес становился выше, гуще, и переходил уже в настоящий большой лес, к старой Марьинской дороге. На дальней стороне пруда тоже был лес. Дети, целыми днями на улице, знали лес как свои пять пальцев. Собственно, они и родились в лесу. И на велосипедах туда ездили, и пешком ходили, за грибами. Орловский, свой «маленький пруд» был общественным. Играли и на нем, и на большой, Каменский пруд ходили. Зимой катались там на лыжах. Если на пруду расчищали каток - на коньках. На берегу пруда устраивали горку с трамплином. А летом на Прогоне - и вышибалы, и прыгалки, и лапта, и чижик, и салы... Во что только не играли! Машины-то по улице практически не ходили, места было достаточно. Изредка проезжали телеги. А где-то раз в месяц появлялся тряпишник, старьевщик, который собирал по домам тряпки, а взамен давал детям игрушки - такие полусферы, мячики на резиночке. У мамы никак не набиралось нужного количества тряпок, чтобы стать обладательницей такого мячика. А как она о нем мечтала!
Взрослые собирались на Прогоне на волейбол. Тогда волейбол был в большой моде. Сетку вешали в конце улицы, в березовой роще, на специально выделенной волейбольной площадке. Гораздо позже в этой березовой роще был выстроен деревянный детский городок, мы с братом, маленькие его успели застать. По сей день остатки березовой рощи целы, хотя, конечно, раньше она была раза в три больше. Потом достроили несколько частных домов, часть березняка заняли.
В волейбол играли не только на Прогоне. Школьная улица в 50-е годы была непроезжей, деревья росли поперек. Собирались на волейбольные матчи и там, напротив школы. Очень популярное место было! Волейбольные матчи собирали много болельщиков, летом там кипела жизнь, было шумно и весело.
Маленький лесок спилили примерно в 55-м году. На его месте перепахали поле, стали сажать рожь, пшеницу, гречку... А при Хрущеве, конечно, кукурузу.
32-я ШКОЛА
В первый класс мама пошла в 1952 году. Пошла в старую деревянную школу, которая стояла на месте нынешнего ДК «Керамик». Проучилась там полгода. Потом здание школы, бывший дом Брунова, разобрали: пронумеровали бревна, дом раскатали, перенесли и собрали заново на новом месте. Возможно, в нем в скором времени будет краеведческий музей. Дерево, из которого сделан дом, очень прочное: уже больше века держится и сколько еще простоит!
В первом классе у мамы было человек 40, или даже 41 человек. Учительницу звали Александра Сергеевна. Строгая была! Однажды кто-то на уроке ее прогневал, а она как раз возле маминой парты стояла. И так Александра Сергеевна в сердцах сильно кулаком по парте ударила, что опрокинула чернильницу прямо на мамину шапку! Шапка была безнадежно испорчена. Но тогда это было нормально - с учениками педагоги особенно не церемонились.
Педагогический коллектив 32-й школы составляли, в основном, учителя старого формата. Завуч Александра Федоровна, которая с ребятами ходила в поход в Бородино. Учительница ботаники Полина Сергеевна - она была из рода Орловых. Еще учитель - Наталья Ивановна, сама из молодых, но мать у нее тоже учитель «старого формата», «из бывших». С Трикиными соседствовали две учительницы. Дом их стоял на Березинской, там, где сейчас выстроена пятиэтажка. Участок Трикиных граничил с их участком тыльными сторонами. Учительницы пожилые, одна из них преподавала еще Александру Федоровичу Трикину, когда тот в школе учился, а он пошел в первый класс в 1914 году. Все в округе относились к обеим женщинам очень уважительно.
Ребята в 32 школе относились к учителям с трепетом. Уважали и побаивались. Педагог слово скажет - беспрекословно все выполняли. Дисциплина была железная.
В поселке тогда было две школы - 65-я и 32-я. В 65-й школе учились «городские», хотя тогда не город был, а поселок городского типа. А в 32-й ребята из окрестных деревень - Аксенова, Марьинки, Исаково и Каменка. Никаких автобусов не ходило. Хорошо, если кто когда на телеге подвезет, а так дети добирались пешком, а зимой - на лыжах. Зато на соревнованиях по лыжам всегда занимали первые места. На валенках выступали на лыжне. На Каменском пруду сдавали нормативы по лыжам.
В 50-е годы бедность в семьях школьников была страшная. Дети бегали полуголодные, ослабленные и практически раздетые. Из-за голода и недостатка витаминов у мамы с детства были плохие зубы, клоками вылезали волосы. У многих учеников были вши, в школе их регулярно проверяли.
До десятого класса у Тани Трикиной не было ни одного платья, только школьная форма. Летом ходила в шароварах. Да если бы у нее одной! Все ходили - кто в чем. Редко у кого-нибудь чтобы все было. Обязательно чего-нибудь да не хватало. У кого обуви, у кого пальто, а кому и форму родители не имели возможности купить. Это уже постарше стали чуть-чуть приоделись. И то, как делали - вот купят тебе, допустим, в третьем классе форму на несколько размеров больше, подошьют подпушку, где-то ушьют, подгонят, и ты ее носишь лет пять. Постепенно подпушку отпускают, швы распускают... Чтобы на год - нет, так не покупали. Любую одежду лицевали, перелицовывали. Носят-носят пальто, потом перелицуют, опять носят. Сейчас такого понятия не имеют. Из взрослого пальто перешивали детям. Зимой в школе ходили в валенках. А у кого-то и валенков не было. Таня Большая, (Татьяна Анатольевна Трикина), например, вынуждена была ходить зимой в ботинках - не было у нее валенок. А у Тани Трикиной Маленькой в младших классах не было портфеля. Отец, Александр Федорович, нашел на чердаке военный планшет, отдал дочке. Учебников в младших классах было много, вот Таня запихнет туда две книжки, а остальные - под мышкой, только бы не уронить, да руки не отморозить - варежек тоже не было. Первые платья у Тани появились уже после десятого класса. И то, одно, ну, два платья были. Чтобы хоть что-то на танцы можно было надеть. И все. Впрочем, так как все были примерно в равном положении, никто на это особого внимания не обращал.
Учебники всем ученикам в школе выдавали бесплатно. Денег никогда ни на что не собирали.
Детей возили на экскурсии в Москву. Мама помнит, как учительница Александра Сергеевна все время всех пересчитывала. В старших классах всем классом пошли в поход в Бородино.
Педагог Наталья Ивановна организовала в школе театральный кружок. В младших классах ставили спектакль «Теремок». Таня Трикина Маленькая, играла там лягушку-квакушку. Жили, повторюсь, очень бедно, ни игрушек, ни книжек у Тани не было, отец работал один, детей трое... А ей, актрисе, исполнительнице одной из главных ролей в спектакле, сказали, что к премьере нужно непременно купить маску лягушки. А где деньги взять? Да и где купить - в поселке ничего такого не продавалось. Не в Москву же ехать. Отец, Александр Федорович успокоил: «Сам сделаю!» И сделал. Смастерил из какого-то картона, покрасил карандашами-красками, сделал круглые лягушачьи глаза, хорошая маска получилась. Одна беда - у Тани с этой маской глаза не совпадали. Вышла лягушка-квакушка на сцену, и все елки разом посшибала. Но ничего, все равно спектакль удался. И в памяти на всю жизнь остался. Веселый был.
А в старших классах поставили уже спектакль посолиднее. «Женитьбу» по Гоголю. Мама играла сваху Феклу Ивановну. Долго репетировали, потом выступали и в школе, и даже на 701 (так тогда назывался завод «Электроугли», заводы, которые работали «на оборонку», считались засекреченными и обозначались номерами). Спектакль имел большой успех. Мама даже мечтала в детстве стать актрисой, но не сложилось.
За поведением и нравственностью в школе следили очень строго. О том, чтобы девочкам какую-нибудь косметику использовать даже речи не шло. Мама помнит, ее подруга и одноклассница Галя Жданович первая остригла косы и сделала прическу. Так ей «на вид» поставили. Ругали даже за отстриженную челку. Но когда уже все себе челки обстригли, последовала общему примеру и Таня Трикина. Длинную оставлять боялась - обкорнала короткую. А волосы-то прямые-прямые. И встала эта челка как козырек, «ежиком» - ни туда, ни сюда. Мама ее: «Тьфу-тьфу!» - кое-как ко лбу прилижет, а она высохнет, и опять торчком торчит.
И все-таки, вне школы, после уроков, несмотря на все строгости и нищету, ребята жили весело.
ПОСЛЕ ШКОЛЫ, ДОСУГ, МОЛОДОСТЬ
На месте старого здания 32-й школы в 1952 году начали строить ДК - очаг культуры, возле которого прошла вся мамина молодость. Строили Дом культуры около девяти лет.
А потом там были и танцы, и кружки, и кино... До появления ДК кино крутили в техникуме. Одноэтажных деревянных зданий, которые тогда стояли на территории техникума, в которых и магазинчик маленький был, сейчас уже нет. Билеты в кино стоили дешево - 5 копеек, 10 копеек, потом рубль... Деньги все время менялись. Но ребята всегда имели возможность ходить в кино, все было доступно. Фильмы показывали хорошие - и наши новые, и американские. Запомнились потрясающий «Тарзан», «Бродяга»... В кино ходили с огромным удовольствием.
Молодость проходила весело. Бесконечно собирались компании. Зимой с катка не вылезали. Каждые субботу-воскресенье бегали на танцы в парк возле ДК. Застали ребята еще и духовой оркестр.
Молодежь ходила прямо по Центральной улице. Мама помнит, как с одноклассницами брались под руки и шли по Горке, пели песни. Редко, когда грузовик какой проедет, и то ему кулаками махали: «Не мешай нам здесь ходить!»
У Тани Трикиной дома была «своя комната». Ну, что значит комната? Кровать, железный стол из отцовской мастерской и дверь. Но Тане завидовали все друзья - как же, своя комната! И вечно все у Трикиных в доме в этой крохотной комнатушке собирались компании друзей-приятелей. Набьются битком, и сидят, песни поют, чай с вареньем пьют. А постарше стали, и вино какое-то приносили, портвейн. Но это редко. Тогда все-таки с этим делом было строже, не то, что сейчас.
Мама знала только тех, с кем училась и дружила. В 25 лет она вышла замуж за моего папу, Евгения Васильевича Охапкина, и уехала в Москву. Большинство одноклассников и друзей тоже разъехались, знакомых лиц почти не осталось.
Окончание в следующем посте.