еще одна сказка для "Заповедника" на День Голубой Черепахи

[natalyushko]

Первая попытка на эту же тему (несколькими постами ниже) была спорная. Попробую еще разок.





ТОРОПИТЬСЯ НЕ НАДО

Она подкрашивала седину голубой краской, прихрамывала на левую ногу и никогда никуда не спешила. Кто-то в городе прозвал старуху Кэт Голубой Черепахой. Ей прозвище понравилось. Свою маленькую шхуну она купила за бесценок и сумела сделать из нее конфетку. Крепкую, по-женски аккуратную и хорошо экипированную посудину Кэт так и назвала - «Голубая Черепаха».
Все в городе знали, что шкипер Сэм, с которым Кэт работала уже лет тридцать, регулярно выводил «Голубую Черепаху» из гавани, а через день возвращался довольный, под хмельком, и вскоре появлялся в кабаке с хорошими барышами. "Неужели опять наловили, Сэм?" - "Да, свезло..."

Завсегдатаи кабака любили за кружечкой пива еще и еще раз перебрать косточки трем черным как смоль и молчаливым как эбеновые деревья ныряльщикам, которых Кэт держала на своей шхуне. Уж какой такой жемчуг они ей доставали, никто так ни разу и не видел. Здесь, в гавани, этим промыслом уже лет десять никто не занимался. Все раковины давным-давно выловили, выходить на лов стало невыгодно. Но Кэт как-то умудрялась держаться на плаву. Сама, конечно, в море не ходила - в ее-то возрасте, да с сухой ногой... Но все знали, что хозяйка «Черепахи» именно она, и доход ее, и Сэм работает на нее.
Удивительно, но дело Кэт процветало. Денежки у Черепахи явно водились. Поговаривали, что старуха знает места возле дальних скал, где еще можно было кое-что выловить.
Много чего поговаривали и на рынке, и в портовых тавернах о Голубой Черепахе Кэт. Например, что дочку ей подарил сам Боб Соленая Борода, контрабандист и весельчак, прохиндей, каких свет не видывал, легенда всего побережья. Сгинул он три десятка лет назад, говорят, где-то в Греции. Поговаривали еще, что сама дочка отправилась искать веселой жизни в Новый свет, а внука Кэт у нее отобрала, не пустила. Говорили даже, что сама Черепаха в молодости была ныряльщицей и на этой почве как раз с Бобом сошлась. Какой-то особенный жемчуг она ему доставала. Пока ногу не повредила.

Как бы то ни было, теперь старая Голубая Черепаха Кэт жила с внуком Томом в большом каменном доме, гостей особо не жаловала, друзей не имела, но и врагов тоже. Была со всеми ровно приветлива, улыбчива, разговорчива, и любила приходить всегда к шапошному разбору. К этому все привыкли: если в кабаке случается какая заварушка - драка там, чужаки зашли и буянят, или шулера поймали, - когда уже все зубы выбиты, все столы сломаны, все деньги поделены появляется Кэт:
- Мальчики, что тут у вас? Опять поссорились? Ай, разбойники!..
Считалось правильным тогда усадить Черепаху за стол, подать ей кружку и подробно рассказать, кто, с кем, из-за чего. А потом поделиться свежими сплетнями - кто в порт пришел, кто собирается отчаливать, куда направляется, какой груз берет. Кэт кивала, качала головой, ахала, сочувствовала обеим сторонам конфликта и очень внимательно выслушивала подробности о новостях в порту. Любила потолковать о контрабанде, о том, что пользуется спросом, что в цене, а на что цены упали, о том, как лютуют таможенники, кто попался, кому повезло проскочить, а кому пришлось скинуть товар за борт... Черепаху все знали, она была безобидной и забавной, обожала своего внука, надоедала, восхваляя его на все лады, вечно все забывала, но иногда давала толковые житейские советы, поэтому потрепаться с ней любили и матросы, и грузчики, и лавочники, и сам владелец кабака. Да и капитаны не брезговали почесать языки с синеволосой Кэт.
Ей регулярно предлагали пиво за счет заведения, но она также регулярно отказывалась и расплачивалась сама, с точностью до цента. Ни цента меньше, но и ни цента больше.
А вот на кого Черепаха Кэт денег не жалела, так это на своего малыша Томми. Красивый смуглый зеленоглазый парнишка всегда ходил опрятно и чисто одетый. Каждый месяц Кэт покупала внуку какую-нибудь обновку. Трижды в неделю к Томми приходили учителя - он уже знал и арифметику, и географию, и навигацию, и французский с испанским. Еще были учитель по фехтованию, преподаватель танцев и музыки. Кэт запрещала Томми водиться с местными оборванцами. Вместо этого мальчик по вечерам прилежно зубрил гаммы.

Когда Тому шел уже двенадцатый год, Кэт захворала. И без того сухопарая старуха похудела еще сильнее, кожа ее стала совсем желтой и обвисла, ну, точь-в-точь как у черепахи.
Томми переживал. Как мог, ухаживал за бабушкой. Приглашенные лекари совещались, выписывали микстуры, трогали пульс, заглядывали пациентке в зрачки, но все, включая саму Кэт, понимали, что от старости лекарств еще не придумано. Утомившись от процедур и пилюль, Черепаха щедро заплатила лекарям и попросила их больше не приходить.

Заплаканный внук сидел возле кровати Кэт.
- Не плачь, мой мальчик. Всему свое время. Я пожила, теперь время пожить тебе. Не плачь, а слушай. Пока я еще в состоянии рассказать тебе о том, о чем столько лет молчала.
Но, прежде всего, подойди к изголовью моей кровати и отвинти верхнюю часть левой ножки. Да-да, вот этот металлический набалдашник. Так. Возьми ключ. Теперь подойди к стене и найди кирпич с трещиной в виде паутинки. Он справа, чуть ниже твоих колен... Вот, вот здесь. Вынь этот кирпич, Томми, он легко вынимается. Там, за ним, замочная скважина, видишь? Вставь ключ, открой дверцу.

Том сделал все, как просила бабушка. Часть кирпичной кладки оказалась дверцей большого сейфа. Тяжелая дверца с трудом отворилась. Внутри сейфа стоял старинный кованый сундук.

- Открой его, Томми. Ключ подходит и к нему тоже.
Мальчик не сразу провернул ключ в тугом замке. Приподнял крышку.
На две трети сундук был наполнен золотыми и серебряными монетами.
- Это твое, мой мальчик. Прости, я не успела наполнить его доверху. Времени не хватило. Всяким там бумажкам - векселям, акциям, и этим бумажным деньгам - я не верю, а вот золото и серебро всегда было в цене.

Том, потрясенный и напуганный, не отрываясь, смотрел на деньги. Бабушка была добра и щедра к нему и баловала его карманными деньгами, но здесь было целое состояние!
- Бабушка... что мне с этим со всем делать? И откуда это взялось?
- Что делать? Не спеши, сейчас я тебе расскажу.
Мальчик мой, мне осталось недолго и я совсем не хочу, чтобы ты стал свидетелем конца дряхлой, больной старухи. Ты возьмешь эти деньги, сядешь на корабль и отправишься в Новый свет. Надеюсь, я еще дождусь твоего письма из Америки - мне надо убедиться, что с тобой там все в порядке. Ты найдешь свою мать. На дне сундука - письма от нее. Я тебе не показывала, прости. Она добрая женщина, просто пошла не по той дорожке. В письмах есть адрес. Ты ее отыщешь, и вы вместе решите, как жить дальше.
- Но я никогда не плавал на кораблях так далеко...
- Не волнуйся, мой шкипер Сэм о тебе позаботится. Он мне кое-чем обязан. Когда-то я спасла его от виселицы. Кроме того, я пообещала ему, что завещаю кое-что, если он приглядит за тобой. Так что до Нового Света вы доберетесь вдвоем. Часть денег уйдет на дорогу, но большая часть останется. На них ты будешь учиться. Ты не растратишь их на пустяки и не отдашь матери, чтобы она их не растранжирила. Я доверяю тебе, но, все-таки, поклянись сейчас, у моей постели, что ты сделаешь именно так!
- Клянусь, бабушка.
- Хорошо...
Голубая Черепаха закрыла глаза и замолчала. Том было подумал, что она заснула, но Кэт вдруг продолжила:
- А теперь о том, откуда взялись эти деньги. Я заработала их для тебя, малыш. Хотела сказать, «честно заработала», однако, это не было бы правдой до конца. Но будь уверен, на этих деньгах нет ни крови, ни слез. Ты, чистая душа, - мой поплавок, моя отрада, ты единственное, что держит меня на этом свете. Я почти не тратила эти деньги на себя, дочь не дала мне потратить их на нее, так что всё это, а после моей смерти и деньги за дом, в котором мы живем, твои, Том.
Думаю, ты много всякого обо мне слышал. Я всегда говорила тебе: не верь сплетням. Теперь пришел час узнать, кто я на самом деле и как я прожила свою странную жизнь.

В молодости, Томми, я была красива и сильна. Я ныряла так глубоко, как не умели нырять мужчины на всем побережье. Когда твой дед, Боб Соленая Борода, а тогда еще просто Бобби Сэлливан, впервые зашел в наш порт и начал искать искусного ныряльщика, в порту все до одного посоветовали ему меня. Конечно, сначала он не хотел брать женщину, но когда увидел меня, сразу влюбился! И я полюбила его с первого взгляда.
Он взял меня на свой корабль. Мы пошли к дальним скалам. Тогда, в первую нашу встречу, я достала Бобу очень большую жемчужину. Самую большую, какую он когда-либо видел. Но оказалось, что это была только проверка. На самом деле, Бобу не нужен был жемчуг. Ему нужен был его товар, мальчик. Боб Сэлливан был хитрым лисом.
План у него был такой. Боб взял в порту груз гашиша, а когда в море его прищучили таможенники, скинул груз за борт. Место, куда скинул, запомнил.
- Бабушка, - встрял Том, - как можно запомнить место в море?
- Хороший вопрос, мой мальчик! - Черепаха слабо засмеялась. - Не зря я нанимала тебе учителей. Да, в открытом море запомнить место непросто даже самому матерому капитану с отличными навигационными приборами. Но в том-то и штука, что таможенники осматривают корабли не так уж далеко от берега, когда суда только выходят из нашей гавани. А как они выходят из нашей гавани?
- Между скалами!
- Молочина! Им приходится юлить между мелями и камнями, а потом резко выворачивать влево. Так вот, Томми, Боб Сэлливан знал, что если сбросить любой, даже самый тяжелый груз возле двухглавой скалы, то он обязательно попадет в очень сильное подводное течение. Которое обязательно вынесет его в одно место - в Крабовую ложбину. Тот, кто рассказал ему этот секрет, думаю, неплохо заработал. А, может быть, Бобби отправил его на корм рыбам, чтобы не разболтал другим...
- Крабовая ложбина? Да, я слышал о ней от мальчишек. Они говорили, что там живут утопленники и туда нельзя соваться.
Старуха нахмурилась:
- Сколько раз я тебе повторяла - не водись с этими оборванцами! Впрочем, хорошо, что они так говорили. Чем меньше кто-то будет совать туда свой длинный нос, тем нам лучше.
Так вот, Бобу было достаточно сбросить груз за борт в определенном месте, чтобы знать, где этот груз окажется через пару часов. А через пару часов, когда таможенные дуболомы, не солоно хлебавши, уже возвратились в порт, возле Крабовой ложбины появилась я на своей шлюпке. И нырнула. Не так-то просто, мальчик, донырнуть до дна в этом месте! Но у меня получилось. Я привязала к тюку с гашишем веревку, и груз благополучно возвратился хозяину.
Так мы начали работать с Бобом Соленой Бородой. Работать и любить друг друга. У нас родилась дочь, твоя мама, Томми. Боб уходил с контрабандой и возвращался с богатыми подарками для меня и для дочки. Не всегда ему требовалась моя помощь - часто удавалось ускользнуть из гавани незамеченным или успеть вперед таможенников выйти на большую воду. Но я постоянно была начеку. Если что - Боб давал мне знать через своих людей, и я тут же мчалась к Крабовой ложбине. Двух часов мне хватало, чтобы оказаться там, где нужно.

- Бабушка, а почему вы с дедом расстались?
- Не торопись, малыш. Вообще никогда никуда не торопись. Я как раз подхожу к моменту, когда меня подвела именно моя торопливость.
Твоя мать тогда сильно простудилась. Я волновалась и спешила возвратиться к ней, к маленькой и несчастной, совсем одной, лежавшей дома в кроватке. Как назло, поднялся шторм. Я ныряла и ныряла за тюками Боба, но никак не могла донырнуть. В какой-то момент я не рассчитала силы и меня отбросило волной на острые камни. Я рассекла сухожилие на ноге. Еле выплыла. Боб на руках нес меня домой.
Дочка выздоровела, а красавица Кэт так и осталась хромоножкой. Нога срослась неправильно, и глубоко нырять я уже не могла.
Вот тогда-то Боб Сэлливан связался с этой долговязой дурнушкой Элис, дочерью булочника.

Том слушал очень внимательно:
- Он изменил тебе, ба?
- Да, мальчик мой, он изменил мне. Твой дед бросил меня, хромую, с ребенком на руках. Тогда я донесла на него.
- Как это?
- Так. Я написала на него донос, в котором указала места на корабле, где он прятал контрабанду. Его арестовали прямо в порту. Кто-то говорил, что Боб смог сбежать и его видели на берегах Греции. Но я-то знаю, что он отправился прямиком на каторгу. Мне не жалко его, Томми. Я все сделала правильно. Он был негодный человек.
- Но он же дал тебе деньги!
- Нет, мальчик, те монеты, которые ты видел в сундуке, я заработала сама. Правда, выходит, что способ, как их заработать подсказал мне именно Боб.

Для начала я нашла трех крепких ребят, которые умели хорошо нырять и не болтали лишнего. Я не хотела нанимать местных, поэтому попросила одного капитана, не брезговавшего торговлей «черной слоновой костью», привезти мне сильных рабов, которым знаком жемчужный промысел. Не пугайся, Томми, рабами они были раньше, а теперь просто работали на меня. Я их наняла. И стала платить им жалование в обмен на их молчание и старательность. Они были очень довольны выпавшей им участью!
Потом я внесла выкуп за старину Сэма, которого уже собирались вздернуть за драку с поножовщиной. Сэм хороший шкипер, я это знала, и посчитала, что живой он мне будет полезнее.
Наконец, я договорилась с одним офицером, который служил на таможенном судне, что буду приплачивать ему при условии, что его сторожевое судно станет поджидать некоторые корабли, которые я ему укажу, в строго определенном месте - за тем самым левым поворотам при выходе из гавани. И еще попросила, чтобы он появлялся в поле зрения капитанов не раньше, чем когда те доходили до двухглавой скалы. Офицеру было, в общем, все равно. Таможенники в любом случае собирали пошлину со всех экипажей и выборочно досматривали суда. Кому-то везло больше, кому-то меньше. Какая разница, где это происходило. Опять-таки, комиссионные таможенник получал щедрые, поэтому подробности, зачем мне все это надо, его не интересовали.

- Я понял! Понял, бабушка! - Том был очень взволнован своей догадкой. - Таможенники пугали контрабандистов, они сбрасывали свой груз за борт, а ты его подбирала!
- Умница! Так все и было. Моя «Голубая Черепаха» выходила в море и поджидала в тихой бухте, из которой двухглавая скала была видна как на ладони, пока власти и моряки закончат свои дела. А через пару часов мои мальчики были уже возле Крабовой ложбины. Они спокойно доставали из моря все, от чего избавились невезучие моряки.
- Но это же ты делала моряков невезучими. Ты же их предавала. Так нечестно! - Мальчик был явно расстроен.
- Малыш, тебе пора становиться взрослым. Не все в этой жизни делится на «честно» и «нечестно». Есть что-то и между этими словами. Во-первых, некоторым контрабандистам все равно удавалось проскочить таможенников. Например, изменить в последний момент время отплытия. Во-вторых, я же не зверь какой-то. Я старалась не натравливать власти на один и тот же корабль несколько раз подряд. И, в-третьих, они же знали, на что идут. В конце концов, то, что они делали, противозаконно. Ты согласен, Том?
- Согласен... Но доносить как-то... Тоже неправильно.
- Знаешь, Том, когда я чувствовала, что начинаю сомневаться в правильности того, что делаю, я представляла, что у каждого капитана в каком-нибудь порту есть такая вот девушка, как я, которую он предал, как предал меня когда-то Боб Соленая Борода. И потом - я же никого не убивала. Даже не грабила. Я лишь подбирала оброненное. Кстати, многое из того, что доставали со дна мои негры, никуда не годилось. Тюки намокали и рвались, бочки ломались о камни, товар высыпался, выливался... Но кое-что нам, все-таки, перепадало.

Том немного успокоился.
- Куда же ты девала свой товар?
- Как куда? Разумеется, новым контрабандистам! Сбывала по сходной цене через третьи руки.
- И никто не догадывался?
- Ни одна живая душа! Я умею хранить секреты. И мои люди тоже. И самое главное, мой мальчик, я не торопилась. Никуда и никогда. То, что я доставала из Крабовой ложбины, я не спускала сразу, а придерживала. Полгода. Год. Иногда, если товар позволял, и два года. А потом - кому в голову придет, что это оружие, или этот опиум, или этот ром как-то связаны с тем оружием, опиумом, ромом, которые кто-то когда-то уже пытался вывезти из города?.. Правда, матери твоей, похоже, что-то такое казалось. Когда этот ее кавалер с «Грозной молнии» разорился на контрабанде марихуаны, которую ему тоже пришлось скинуть у двуглавой скалы, она устроила мне скандал. Я, конечно, отмолчалась. Томми, но я же не знала, что у них так далеко зашло! Капитан этот застрелился, а она, спустя полгода, родила тебя и сбежала за океан...

Сундук с монетами, любовные страсти, письма от мамы, бабушка-ныряльщица, дедушка-контрабандист... На одиннадцатилетнего мальчика обрушился такой водопад нового знания, которое нужно было осмыслить, переварить, что он уже едва слушал слова Кэт и не улавливал, о чем она рассказывает.
- Да... Здорово! - пробормотал он, совсем скиснув. - Но... бабушка, может быть, все-таки, отдать деньги врачам, чтобы они тебя вылечили?
- Спасибо за твою доброту, мой хороший. Ты сам видел, они попробовали. И получили за это сполна. Не волнуйся, все сложится так, как должно сложиться. И я буду счастлива смотреть на тебя с неба, видеть, как ты подрастаешь, становишься образованным, состоятельным, как заводишь свою семью... Моя жизнь была запутанной и непутевой. У тебя она должна быть счастливой.
А теперь иди, Том. Мне нужно сделать кое-какие распоряжения.

Том вышел из комнаты. Голубая Черепаха Кэт дотянулась до тумбочки, придвинула ближе лампу, положила к себе на колени доску, на нее - лист бумаги, и начала писать: «Здравствуй, доченька. Если ты читаешь это письмо, значит, Том нашел тебя...».
Кэт задумалась. Она думала долго-долго. Голубая Черепаха не торопилась подбирать слова. И не спешила умирать. Она вообще никогда никуда не спешила.