Гуманитарная экспедиция, впечатления: прифронтовой поселок Донецкий
Донецкий - парадоксальное место. Разрушенный, полувымерший посёлок на линии фронта. Три четверти домов - "мёртвые". Школа, магазины, парикмахерская - все закрыто. Ничего нет. Кроме одного: везде есть спутниковые антенны и интернет! :)
А ещё здесь я встретила первого человека, говорящего по-украински. В смысле, не из идейных соображений, а потому, что это его основной язык. Вообще таких здесь несколько - ведь в шахтерский посёлок съезжались работать люди из разных мест. Наши хозяева, говорящие по-русски с лёгким налётом суржика, также говорят: " Мы украинцы из Житомира". Однако отношение их к нынешней Украине... понятно, какое.
***
Напишу поподробнее про поселок Донецкий.
Это шахтерский поселок на границе ЛНР. Он, как и Стаханов, сильно пострадал от Украины еще задолго до войны. Основные шахты были закрыты, из 14 тысяч жителей осталось 3 - остальные разъехались. Как и пригород Стаханова Семеновка (это где школа-интернат), из достаточно бодрого и процветающего рабочего поселка за 25 лет независимости Донецкий постепенно превращался в деревеньку, где по большей части доживали свой век пенсионеры.
А тут еще война.
Донецкий оказался на пути ВСУ: чем-то он им сильно мешал, и в фазе активных боевых действий его обстреливали постоянно, целясь именно в жилые дома.
Люди из поселка побежали. В разгар военных действий из 3 тысяч человек осталось 130: самые старые и немощные, которые физически не могли убежать - или совсем не знали, куда. Люди месяцами сидели в подвалах, прячась от обстрелов. "Я два месяца в подвале просидел, - рассказывает местный житель, - и за это время, вы не поверите, скинул 40 кг! Теперь всем говорю: кто из женщин хочет похудеть - добро пожаловать ко мне в подвал!" За этот период в Донецком погибло от обстрелов 10 человек, 1 из них ребенок.
Когда снаряды рушили дома, многих спасали летние кухни. Там есть печи - т.е. можно жить не только летом (правда, зимой приходится топить печь беспрерывно. Топят, кстати, только углем - возле каждого дома есть каменный угольник). Тесно, но люди как-то приспосабливаются. Когда мы спросили одного из местных жителей, как же он уже год живет в летней кухне, он ответил: "А что? Телевизор есть, антенну спутниковую поставил, интернет провел - вот уже и можно жить!" :) В самом деле, в поселке почти ничего нет, но вот спутниковые антенны и интернет есть обязательно. И это не только развлечение или способ отвлечься. Интернет помогает жителям Донбасса быть в курсе обстрелов и наступлений ВСУ: есть специальные группы, где местные жители постоянно обмениваются информацией.
Сейчас активные боевые действия на этом направлении прекратились, и люди начали возвращаться. Боятся случайных выстрелов - "вдруг кто-то спьяну стрельнет" - но регулярных обстрелов поселка уже нет, стреляют только по позициям. Сейчас в поселке постоянно живет около 1000 человек, из них около 60 детей.
Однако в целом поселок производит впечатление вымершего - или, точнее, полуживого. На многих улицах "живы" лишь 1-2 дома из 12-15. Разрушенных и полуразрушенных домов множество - вплоть до таких, от которых, как на фото времен Великой Отечественной, осталась только печка: и, в отличие от Новосветловки, их пока никто не разбирает и не пытается восстанавливать. Та же картина в квартале пятиэтажек: множество следов от снарядов, выбитых окон - и жизнь лишь в двух-трех квартирах на подъезд.
Школа и детский сад закрыты. В школе теперь располагается казарма, а школьники ездят учиться на автобусе в Кировск, за 7 км. Закрыты большинство магазинов, парикмахерская, спортзал и т.п. очаги цивилизации. Работают два или три магазинчика с очень бедным ассортиментом. Стоит закрытой церковь - когда начались обстрелы, священник убежал в Россию, теперь служит где-то на северах. По большим праздникам в поселок приезжают священники из Стаханова или из Кировска.
Закрыта и больница: но работает амбулатория, она же аптека. В ней по-прежнему ведут прием несколько врачей и медсестер: они умудрились даже сохранить почти всю аппаратуру. Амбулатория эта, где мы были, поражает сразу зрелищем предельной бедности - и сияющей чистоты (это при том, что воды в поселке нет совсем - см. далее).В амбулаторию ходят пациенты: там могут оказать первую помощь, провести какие-то процедуры, снабдить простыми лекарствами (но лекарств мало и по принципу "что привезли, то привезли"), с более сложными случаями отправить в Кировск.
Вообще Кировск находится недалеко, туда ходит автобус, и там ситуация похуже, чем в Стаханове, но однозначно лучше, чем в Донецком. За благами цивилизации жители Донецкого ездят туда.
Живет поселок на социалку. Работы в нем нет практически никакой: поселковая администрация, амбулатория, несколько человек в школе и детсаду, чтобы убирать и протапливать помещение, 24 человека на "общественных работах" (т.е. разбирать развалины и т.п.) с зарплатой 2000 от государства - вот и все. Однако пенсионерам исправно платят пенсию - а у шахтеров она выше, чем у большинства, и достигает 6-7 тысяч, что по здешним меркам уже неплохие деньги. Платятся пособия на детей. Выручают приусадебные участки. В целом, если спрашиваешь, как же люди выживают, они отвечают: "Сами удивляемся, но как-то крутимся". :-/
Помогает, видимо, то, что сейчас поселок хорошо снабжается гуманитаркой. Однако не российской. Российская сюда не доходит: но каждый месяц выдает продуктовые наборы и наборы бытовой химии Международный Красный Крест, он же помогает стройматериалами. Логотипы Красного Креста на коробках, стройматериалах и т.д. встречаются в поселке очень часто.
Так что, если в 2015 году там был реально голод, и какой-нибудь пакет крупы мог человеку спасти жизнь - сейчас такого нет, по крайней мере, с едой и предметами первой необходимости все нормально.
Главная проблема - отсутствие воды. До войны вода в весь этот регион поступала из скважин, расположенных на нынешней украинской территории. Соответственно, с началом войны украинцы воду перекрыли. ЛНР провела водопровод со своей территории: однако даже в Стаханове с водой не очень хорошо (по 4 часа в день), а до Донецкого она не доходит совсем. Говорят, что вода идет тоненькой струйкой в нижней части поселка, в одноэтажных "бараках" дореволюционной постройки и на первых этажах пятиэтажек. Но выше первого этажа, а также в основной, верхней части поселка ее никто и не видел. У кого есть колодцы - пользуются колодцами. У кого нет, а также учреждения (поселковый совет, та же амбулатория) - пользуются водовозками, запасают воду в ведрах и больших емкостях. Уму непостижимо, как при этом умудряются поддерживать чистоту, но факт: везде, куда мы заходили, чистота просто блистающая.
Вторая тяжелая проблема - следы войны. Минные поля начинаются буквально от околицы. Накануне нашего приезда на чердаке одной из пятиэтажек случайно обнаружили неразорвавшуюся мину. А сколько таких "подарочков" еще разбросано в разных местах?
Жизнь медленно, но все-таки налаживается. Люди возвращаются - и сами говорят, что сейчас никакого сравнения с 2015 годом, "сейчас уже можно жить". Приезжала комиссия из Луганска, тщательно описала все разрушения и поставила поселок на "третью очередь" восстановления: это как бы намекает, что восстановлен поселок будет не быстро, однако дает надежду, что восстанавливать его все-таки будут.
Однако над людьми постоянно висит угроза возобновления войны.
А кроме того, благосостояние поселка по сути было уничтожено до войны, война его просто добила. И что делать с этим - со взорванными и затопленными шахтами, с тем, что здесь больше нет работы, которая кормила местных жителей больше ста лет - не очень понятно.
Как ни странно, и здесь не ощущается депрессивности. Ощущается... я бы сказала, мобилизованность. Та гордость, что заставляет драить до блеска полы, когда каждая капля воды на вес золота, что не позволяет местным женщинам выходить на работу без макияжа. Люди гордятся тем, что остались здесь - и с легкой снисходительностью отзываются о тех, кто "сбежал". Они не просто выживают, но живут.
Все новогодние праздники в поселковом совете стоит наряженная елка. Все смотрят телевизор (как во всем Донбассе - и российские, и украинские каналы), сидят в интернете и знают новости. Долгими темными вечерами ходят друг к другу в гости, угощают вкуснейшими борщами и голубцами, горячо обсуждают последние события. А ровно год назад, в разгар обстрелов, в семье наших хозяев родился ребенок - веселый и громкоголосый маленький Никитка (ему мы тоже оставили подарок).
Смерть обступила их со всех сторон, смерть грохочет за окнами и подстерегает их в полях - но их дома полны жизни и тепла. Это очень сильные люди.
Больше и с фотографиями - в фейсбуке.
А ещё здесь я встретила первого человека, говорящего по-украински. В смысле, не из идейных соображений, а потому, что это его основной язык. Вообще таких здесь несколько - ведь в шахтерский посёлок съезжались работать люди из разных мест. Наши хозяева, говорящие по-русски с лёгким налётом суржика, также говорят: " Мы украинцы из Житомира". Однако отношение их к нынешней Украине... понятно, какое.
***
Напишу поподробнее про поселок Донецкий.
Это шахтерский поселок на границе ЛНР. Он, как и Стаханов, сильно пострадал от Украины еще задолго до войны. Основные шахты были закрыты, из 14 тысяч жителей осталось 3 - остальные разъехались. Как и пригород Стаханова Семеновка (это где школа-интернат), из достаточно бодрого и процветающего рабочего поселка за 25 лет независимости Донецкий постепенно превращался в деревеньку, где по большей части доживали свой век пенсионеры.
А тут еще война.
Донецкий оказался на пути ВСУ: чем-то он им сильно мешал, и в фазе активных боевых действий его обстреливали постоянно, целясь именно в жилые дома.
Люди из поселка побежали. В разгар военных действий из 3 тысяч человек осталось 130: самые старые и немощные, которые физически не могли убежать - или совсем не знали, куда. Люди месяцами сидели в подвалах, прячась от обстрелов. "Я два месяца в подвале просидел, - рассказывает местный житель, - и за это время, вы не поверите, скинул 40 кг! Теперь всем говорю: кто из женщин хочет похудеть - добро пожаловать ко мне в подвал!" За этот период в Донецком погибло от обстрелов 10 человек, 1 из них ребенок.
Когда снаряды рушили дома, многих спасали летние кухни. Там есть печи - т.е. можно жить не только летом (правда, зимой приходится топить печь беспрерывно. Топят, кстати, только углем - возле каждого дома есть каменный угольник). Тесно, но люди как-то приспосабливаются. Когда мы спросили одного из местных жителей, как же он уже год живет в летней кухне, он ответил: "А что? Телевизор есть, антенну спутниковую поставил, интернет провел - вот уже и можно жить!" :) В самом деле, в поселке почти ничего нет, но вот спутниковые антенны и интернет есть обязательно. И это не только развлечение или способ отвлечься. Интернет помогает жителям Донбасса быть в курсе обстрелов и наступлений ВСУ: есть специальные группы, где местные жители постоянно обмениваются информацией.
Сейчас активные боевые действия на этом направлении прекратились, и люди начали возвращаться. Боятся случайных выстрелов - "вдруг кто-то спьяну стрельнет" - но регулярных обстрелов поселка уже нет, стреляют только по позициям. Сейчас в поселке постоянно живет около 1000 человек, из них около 60 детей.
Однако в целом поселок производит впечатление вымершего - или, точнее, полуживого. На многих улицах "живы" лишь 1-2 дома из 12-15. Разрушенных и полуразрушенных домов множество - вплоть до таких, от которых, как на фото времен Великой Отечественной, осталась только печка: и, в отличие от Новосветловки, их пока никто не разбирает и не пытается восстанавливать. Та же картина в квартале пятиэтажек: множество следов от снарядов, выбитых окон - и жизнь лишь в двух-трех квартирах на подъезд.
Школа и детский сад закрыты. В школе теперь располагается казарма, а школьники ездят учиться на автобусе в Кировск, за 7 км. Закрыты большинство магазинов, парикмахерская, спортзал и т.п. очаги цивилизации. Работают два или три магазинчика с очень бедным ассортиментом. Стоит закрытой церковь - когда начались обстрелы, священник убежал в Россию, теперь служит где-то на северах. По большим праздникам в поселок приезжают священники из Стаханова или из Кировска.
Закрыта и больница: но работает амбулатория, она же аптека. В ней по-прежнему ведут прием несколько врачей и медсестер: они умудрились даже сохранить почти всю аппаратуру. Амбулатория эта, где мы были, поражает сразу зрелищем предельной бедности - и сияющей чистоты (это при том, что воды в поселке нет совсем - см. далее).В амбулаторию ходят пациенты: там могут оказать первую помощь, провести какие-то процедуры, снабдить простыми лекарствами (но лекарств мало и по принципу "что привезли, то привезли"), с более сложными случаями отправить в Кировск.
Вообще Кировск находится недалеко, туда ходит автобус, и там ситуация похуже, чем в Стаханове, но однозначно лучше, чем в Донецком. За благами цивилизации жители Донецкого ездят туда.
Живет поселок на социалку. Работы в нем нет практически никакой: поселковая администрация, амбулатория, несколько человек в школе и детсаду, чтобы убирать и протапливать помещение, 24 человека на "общественных работах" (т.е. разбирать развалины и т.п.) с зарплатой 2000 от государства - вот и все. Однако пенсионерам исправно платят пенсию - а у шахтеров она выше, чем у большинства, и достигает 6-7 тысяч, что по здешним меркам уже неплохие деньги. Платятся пособия на детей. Выручают приусадебные участки. В целом, если спрашиваешь, как же люди выживают, они отвечают: "Сами удивляемся, но как-то крутимся". :-/
Помогает, видимо, то, что сейчас поселок хорошо снабжается гуманитаркой. Однако не российской. Российская сюда не доходит: но каждый месяц выдает продуктовые наборы и наборы бытовой химии Международный Красный Крест, он же помогает стройматериалами. Логотипы Красного Креста на коробках, стройматериалах и т.д. встречаются в поселке очень часто.
Так что, если в 2015 году там был реально голод, и какой-нибудь пакет крупы мог человеку спасти жизнь - сейчас такого нет, по крайней мере, с едой и предметами первой необходимости все нормально.
Главная проблема - отсутствие воды. До войны вода в весь этот регион поступала из скважин, расположенных на нынешней украинской территории. Соответственно, с началом войны украинцы воду перекрыли. ЛНР провела водопровод со своей территории: однако даже в Стаханове с водой не очень хорошо (по 4 часа в день), а до Донецкого она не доходит совсем. Говорят, что вода идет тоненькой струйкой в нижней части поселка, в одноэтажных "бараках" дореволюционной постройки и на первых этажах пятиэтажек. Но выше первого этажа, а также в основной, верхней части поселка ее никто и не видел. У кого есть колодцы - пользуются колодцами. У кого нет, а также учреждения (поселковый совет, та же амбулатория) - пользуются водовозками, запасают воду в ведрах и больших емкостях. Уму непостижимо, как при этом умудряются поддерживать чистоту, но факт: везде, куда мы заходили, чистота просто блистающая.
Вторая тяжелая проблема - следы войны. Минные поля начинаются буквально от околицы. Накануне нашего приезда на чердаке одной из пятиэтажек случайно обнаружили неразорвавшуюся мину. А сколько таких "подарочков" еще разбросано в разных местах?
Жизнь медленно, но все-таки налаживается. Люди возвращаются - и сами говорят, что сейчас никакого сравнения с 2015 годом, "сейчас уже можно жить". Приезжала комиссия из Луганска, тщательно описала все разрушения и поставила поселок на "третью очередь" восстановления: это как бы намекает, что восстановлен поселок будет не быстро, однако дает надежду, что восстанавливать его все-таки будут.
Однако над людьми постоянно висит угроза возобновления войны.
А кроме того, благосостояние поселка по сути было уничтожено до войны, война его просто добила. И что делать с этим - со взорванными и затопленными шахтами, с тем, что здесь больше нет работы, которая кормила местных жителей больше ста лет - не очень понятно.
Как ни странно, и здесь не ощущается депрессивности. Ощущается... я бы сказала, мобилизованность. Та гордость, что заставляет драить до блеска полы, когда каждая капля воды на вес золота, что не позволяет местным женщинам выходить на работу без макияжа. Люди гордятся тем, что остались здесь - и с легкой снисходительностью отзываются о тех, кто "сбежал". Они не просто выживают, но живут.
Все новогодние праздники в поселковом совете стоит наряженная елка. Все смотрят телевизор (как во всем Донбассе - и российские, и украинские каналы), сидят в интернете и знают новости. Долгими темными вечерами ходят друг к другу в гости, угощают вкуснейшими борщами и голубцами, горячо обсуждают последние события. А ровно год назад, в разгар обстрелов, в семье наших хозяев родился ребенок - веселый и громкоголосый маленький Никитка (ему мы тоже оставили подарок).
Смерть обступила их со всех сторон, смерть грохочет за окнами и подстерегает их в полях - но их дома полны жизни и тепла. Это очень сильные люди.
Больше и с фотографиями - в фейсбуке.