Пять лепестков черной розы
К проекту ДЧР
Когда на глади полотна
Художник ночь изображает,
Он луч хотя бы оставляет,
Чтоб эта ночь была видна.
Лопе де Вега, «Валенсианская вдова»
Как вы знаете, достаточно непросто найти черную кошку в темной комнате. Черную же розу в той же комнате найти и вовсе невозможно, поскольку и хвоста, который то и дело подворачивается вам под ногу, у розы нет, и издавать истошные вопли она не умеет.
Однако, если в темную комнату запустить лучик света, то вы вполне можете заметить - нет, не саму розу, а лишь контуры - контуры ее нежных лепестков. А то, как выглядит роза целиком, подскажет вам ваше воображение. Хотя - вместо розы вам может померещиться множество других вещей, как то: прекрасная принцесса, страшный дракон, грот с источником молодости, и, наконец, та же самая черная кошка. И совершенно необязательно сразу же включать яркий свет - побудьте немного рядом со сказкой, ощутите ее присутствие…
Вот так и эти сказки - всего лишь контуры, небольшие намеки, эпизоды, выхваченные из тьмы тоненьким лучиком фантазии. И, может быть, вам почудится в них что-то знакомое. А может быть, и нет - кто знает...
Историческая сказка
Белый рыцарь на сиво-буро-малиновом мерине приблизился к своему противнику - синему рыцарю - и как можно отчетливее, насколько позволяло ему опущенное забрало, произнес:
- Я готов принести вам свои извинения за давешний инцидент во дворце.
- Оставьте извинения для бабушки вашего оруженосца, - гордо ответил синий рыцарь.
- Оставил уже, - белый рыцарь вытащил из седельной сумки пирожок и горшочек с маслом, потряс ими в воздухе и сунул обратно. - Так вы имеете честь напасть на меня?
- Честь имею.
- Тогда, не медля ни минуты, приступим.
Полянка, на которой находились поединщики, к сожалению, не имела большого пространства для разгона, и белому рыцарю пришлось загнать своего мерина в кусты. Еще несколько минут ему потребовалось, чтобы развернуть упрямое животное и установить по курсу на синего рыцаря. Синий же рыцарь, быстренько заняв позицию на противоположном краю поляны, приподнимался и опускался в седле - то ли от нетерпения, то ли сказывались последствия инцидента. Если бы рядом с синеньким в это время оказался случайный прохожий, он мог бы услышать приглушенное негодующее бормотание: «Не медля ни минуты… сказал бы уж лучше - не медля ни часа… или - не медля ни дня… »
Наконец синхронный взмах рук оруженосцев дал начало поединку. Рыцари стремительно приближались друг к другу - в основном усилиями синерыцарского коня. Копья ударились друг о друга, белорыцарское с хрустом сломалось, а сам неудачливый хозяин грохнулся на землю с мелодичным звоном.
В это время на край поляны выехал отряд в количестве пяти рыцарей.
- Ой, кто это? - спросил белый, поднимаясь.
- Видите эмблему на щитах? Это чернорозочники, - мрачно ответствовал синий.
- А, рыцари печального образа, - белый помахал отряду рукой.
- Господа, - прогремел предводитель отряда, - а известно ли вам, что поединки в нашем королевстве запрещены?
- Известно, известно, - устало буркнул синий и, наклонившись к белому, сказал: - Готовьтесь, юноша, сейчас будем драться.
- Так поединки же запрещены, - возразил белый.
- Именно поэтому они вызовут нас на поединок.
- Логично, - белый кивнул забралом.
- Единственное, что меня смущает - их пятеро, а нас - двое, один из которых ранен, а другой - неопытный юнец.
- А скажем, - подхватил белый, - скажем, что их было десять.
- Один - за двух?
- И двое - заодно!
***
Городская сказка.
Девочка Виолетта вышла из подъезда и огляделась. Душа Виолетты просила чего-нибудь эдакого - возвышенного, романтического, или, на худой конец - мороженого. Но на мороженое не было денег, из возвышенного на горизонте наблюдалась лишь стройка с рассевшимися по лесам и непечатно выражающимися дядьками, а из романтического - скамейка с вырезанной надписью «К плюс С - любов до гроба дуроки оба», да соседка Катька, на этой скамейке сидящая. Катька, глядя в небо, погрызывала кончик ручки, потом склонялась к лежащей на коленях тетрадке и, водя по ней носом, что-то быстро писала.
- Стихи сочиняем? - осведомилась Виолетта, присаживаясь рядом и заглядывая в тетрадь.
То, что она прочла, потрясло ее до глубины ее же тонкой натуры.
- Как ты можешь это писать? - спросила она возмущенно.
- Ручкой. А что? - повернулась Катька.
- Нет, ты мне объясни -вот это вот что такое?
- Ты же сама сказала - стихи.
- Нет. Это не стихи.
- Почему? - искренне удивилась Катька.
Виолетта откинулась на спинку скамейки.
- Да потому, - нравоучительно произнесла она. - Прочти-ка мне свои вирши. Ну, давай, давай.
Катька вздохнула и прочла:
- Черная роза
Упала на грудь.
Милый Сережа,
Меня не забудь.
- Ну. И при чем здесь черная роза?
- Для рифмы.
- Роза - Сережа - это, по-твоему, рифма? Рожа - Сережа - вот это рифма.
- Тогда некрасиво будет - черная рожа упала на грудь.
- А черная роза, по-твоему, красиво? Откуда она вообще взялась? Где правда жизни?
- В последних двух строчках.
- Милый Сережа… Фу, пошлость какая… Кстати, а что это вообще за Сережа? Из второго подъезда, что ли?
Катька смущенно кивнула.
- А почему «не забудь»? У вас что-то было?
Катька не успела ответить - из второго подъезда вышел Сережка собственной персоной и, увидев девчонок, закричал:
- Вилка, Вилка, где твоя бутылка?
- Да, вы друг друга стоите. Как поэты, - хмыкнула Виолетта. - Хотя я бы на твоем месте ему такое написала. Что-нибудь вроде «Черная рожа стоит одиноко, милый Сережа, пошел бы ты боком».
- Некрасиво, - возразила Катька.
- Зато правильно, - отрезала Виолетта. - Ладно, я сегодня добрая. Лови бессмертные строки, я диктую.
Катька снова склонилась над тетрадкой и приготовилась записывать. Но вместо душевных лирических строк она услышала лишь нечленораздельные хрипы и членораздельные возгласы типа ой, ай, гррр, брысь и кыш. Принять их за стихи не могла даже Катька, поэтому она с удивлением оглянулась на Виолетту.
Виолетта сидела в той же позе - откинувшись на спинку скамейки, но не развалившись, как раньше, а напряженно. Она с ужасом смотрела на черную розу, всеми своими колючками впившуюся ей в область верхнего декольте. Катька неприлично расхохоталась. А просмеявшись, спросила:
- А стихи-то? Стихи где?
- Какие стихи? - прохрипела Виолетта. - Черная роза… упала на грудь.
- Вот тебе и правда жизни, - заметила роза.
***
Продолжение следует...
Когда на глади полотна
Художник ночь изображает,
Он луч хотя бы оставляет,
Чтоб эта ночь была видна.
Лопе де Вега, «Валенсианская вдова»
Как вы знаете, достаточно непросто найти черную кошку в темной комнате. Черную же розу в той же комнате найти и вовсе невозможно, поскольку и хвоста, который то и дело подворачивается вам под ногу, у розы нет, и издавать истошные вопли она не умеет.
Однако, если в темную комнату запустить лучик света, то вы вполне можете заметить - нет, не саму розу, а лишь контуры - контуры ее нежных лепестков. А то, как выглядит роза целиком, подскажет вам ваше воображение. Хотя - вместо розы вам может померещиться множество других вещей, как то: прекрасная принцесса, страшный дракон, грот с источником молодости, и, наконец, та же самая черная кошка. И совершенно необязательно сразу же включать яркий свет - побудьте немного рядом со сказкой, ощутите ее присутствие…
Вот так и эти сказки - всего лишь контуры, небольшие намеки, эпизоды, выхваченные из тьмы тоненьким лучиком фантазии. И, может быть, вам почудится в них что-то знакомое. А может быть, и нет - кто знает...
Историческая сказка
Белый рыцарь на сиво-буро-малиновом мерине приблизился к своему противнику - синему рыцарю - и как можно отчетливее, насколько позволяло ему опущенное забрало, произнес:
- Я готов принести вам свои извинения за давешний инцидент во дворце.
- Оставьте извинения для бабушки вашего оруженосца, - гордо ответил синий рыцарь.
- Оставил уже, - белый рыцарь вытащил из седельной сумки пирожок и горшочек с маслом, потряс ими в воздухе и сунул обратно. - Так вы имеете честь напасть на меня?
- Честь имею.
- Тогда, не медля ни минуты, приступим.
Полянка, на которой находились поединщики, к сожалению, не имела большого пространства для разгона, и белому рыцарю пришлось загнать своего мерина в кусты. Еще несколько минут ему потребовалось, чтобы развернуть упрямое животное и установить по курсу на синего рыцаря. Синий же рыцарь, быстренько заняв позицию на противоположном краю поляны, приподнимался и опускался в седле - то ли от нетерпения, то ли сказывались последствия инцидента. Если бы рядом с синеньким в это время оказался случайный прохожий, он мог бы услышать приглушенное негодующее бормотание: «Не медля ни минуты… сказал бы уж лучше - не медля ни часа… или - не медля ни дня… »
Наконец синхронный взмах рук оруженосцев дал начало поединку. Рыцари стремительно приближались друг к другу - в основном усилиями синерыцарского коня. Копья ударились друг о друга, белорыцарское с хрустом сломалось, а сам неудачливый хозяин грохнулся на землю с мелодичным звоном.
В это время на край поляны выехал отряд в количестве пяти рыцарей.
- Ой, кто это? - спросил белый, поднимаясь.
- Видите эмблему на щитах? Это чернорозочники, - мрачно ответствовал синий.
- А, рыцари печального образа, - белый помахал отряду рукой.
- Господа, - прогремел предводитель отряда, - а известно ли вам, что поединки в нашем королевстве запрещены?
- Известно, известно, - устало буркнул синий и, наклонившись к белому, сказал: - Готовьтесь, юноша, сейчас будем драться.
- Так поединки же запрещены, - возразил белый.
- Именно поэтому они вызовут нас на поединок.
- Логично, - белый кивнул забралом.
- Единственное, что меня смущает - их пятеро, а нас - двое, один из которых ранен, а другой - неопытный юнец.
- А скажем, - подхватил белый, - скажем, что их было десять.
- Один - за двух?
- И двое - заодно!
***
Городская сказка.
Девочка Виолетта вышла из подъезда и огляделась. Душа Виолетты просила чего-нибудь эдакого - возвышенного, романтического, или, на худой конец - мороженого. Но на мороженое не было денег, из возвышенного на горизонте наблюдалась лишь стройка с рассевшимися по лесам и непечатно выражающимися дядьками, а из романтического - скамейка с вырезанной надписью «К плюс С - любов до гроба дуроки оба», да соседка Катька, на этой скамейке сидящая. Катька, глядя в небо, погрызывала кончик ручки, потом склонялась к лежащей на коленях тетрадке и, водя по ней носом, что-то быстро писала.
- Стихи сочиняем? - осведомилась Виолетта, присаживаясь рядом и заглядывая в тетрадь.
То, что она прочла, потрясло ее до глубины ее же тонкой натуры.
- Как ты можешь это писать? - спросила она возмущенно.
- Ручкой. А что? - повернулась Катька.
- Нет, ты мне объясни -вот это вот что такое?
- Ты же сама сказала - стихи.
- Нет. Это не стихи.
- Почему? - искренне удивилась Катька.
Виолетта откинулась на спинку скамейки.
- Да потому, - нравоучительно произнесла она. - Прочти-ка мне свои вирши. Ну, давай, давай.
Катька вздохнула и прочла:
- Черная роза
Упала на грудь.
Милый Сережа,
Меня не забудь.
- Ну. И при чем здесь черная роза?
- Для рифмы.
- Роза - Сережа - это, по-твоему, рифма? Рожа - Сережа - вот это рифма.
- Тогда некрасиво будет - черная рожа упала на грудь.
- А черная роза, по-твоему, красиво? Откуда она вообще взялась? Где правда жизни?
- В последних двух строчках.
- Милый Сережа… Фу, пошлость какая… Кстати, а что это вообще за Сережа? Из второго подъезда, что ли?
Катька смущенно кивнула.
- А почему «не забудь»? У вас что-то было?
Катька не успела ответить - из второго подъезда вышел Сережка собственной персоной и, увидев девчонок, закричал:
- Вилка, Вилка, где твоя бутылка?
- Да, вы друг друга стоите. Как поэты, - хмыкнула Виолетта. - Хотя я бы на твоем месте ему такое написала. Что-нибудь вроде «Черная рожа стоит одиноко, милый Сережа, пошел бы ты боком».
- Некрасиво, - возразила Катька.
- Зато правильно, - отрезала Виолетта. - Ладно, я сегодня добрая. Лови бессмертные строки, я диктую.
Катька снова склонилась над тетрадкой и приготовилась записывать. Но вместо душевных лирических строк она услышала лишь нечленораздельные хрипы и членораздельные возгласы типа ой, ай, гррр, брысь и кыш. Принять их за стихи не могла даже Катька, поэтому она с удивлением оглянулась на Виолетту.
Виолетта сидела в той же позе - откинувшись на спинку скамейки, но не развалившись, как раньше, а напряженно. Она с ужасом смотрела на черную розу, всеми своими колючками впившуюся ей в область верхнего декольте. Катька неприлично расхохоталась. А просмеявшись, спросила:
- А стихи-то? Стихи где?
- Какие стихи? - прохрипела Виолетта. - Черная роза… упала на грудь.
- Вот тебе и правда жизни, - заметила роза.
***
Продолжение следует...