90 лет назад
В 1918 году Святые Горы оказались в нейтральной полосе. Советское правительство, озабоченное сохранностью пушкинских мест, обратилось к германскому командованию со специальной телеграммой: «Главнокомандующему Псковского района. В Святогорском, в зоне, по последнему соглашению России с Германией командованием объявленной нейтральной, находится могила величайшего русского поэта А.С.Пушкина. Нейтральная зона, согласно указанному соглашению, не может быть занята вооруженными людьми как той, так и другой стороны. Ввиду того, что эта могила является святыней русского народа, ходатайствую о допущении специальной военной охраны для этой могилы. Комиссар по военным делам».
11 ноября 1921 года Псковским губисполкомом было принято решение
"Об охране пушкинских мест в Опочецком уезде Псковской губернии" с ходатайством перед Наркомпросом об объявлении пушкинского уголка заповедным имением. Ходатайство псковских властей встретило поддержку Наркома просвещения А. В. Луначарского, который подготовил проект постановления и представил его на заседании Совнаркома 17 марта 1922 года.
Пушкинский уголок: Михайловское, Тригорское и могила А. С. Пушкина были признаны заповедным имением под названием "Государственный заповедник" и переданы Народному комиссариату по Главмузею. Этот день считается днем рождения Пушкинского Заповедника, одного из первых советских литературных музеев.
Директором заповедника был назначен учитель и краевед В. М. Никифоровский.
В 1924 г. в Пушкинском Заповеднике были торжественно отмечены сразу два юбилея: 125-летие со дня рождения А.С.Пушкина и 100-летие со времени его приезда в михайловскую ссылку.
В 1933 г. в целях дальнейшего улучшения деятельности Пушкинского Заповедника он был передан в ведение Академии наук СССР.
Период 1917-1933 гг. занимает в истории пушкиноведения совершенно исключительное место по обилию вовлеченного за эти годы в исследовательский обиход документально-биографического материала. Открылись наконец жандармские тайны, стали доступны правительственные архивы, сделались народным достоянием многочисленные частные собрания, выявились во множестве отдельные письма, дневники, воспоминания, альбомы, лежавшие под спудом. Вместе с тем стало возможным опубликование многого, что оставалось под запретом царской цензуры или не укладывалось в рамки убеждений пушкинистов старого времени.
С другой стороны, расширился кругозор, а главное конечно коренным образом изменился угол зрения, под которым шло изучение, истолкование и даже собирание материала. Главнейшими моментами здесь было открытие архивов III Отделения (и его секретного фонда), Главного управления цензуры, новороссийского генерал-губернатора, Московской консистории, Петербургского градоначальства, дел верховного суда о восстании декабристов, собраний Бартенева, Онегина, Анненкова, Лонгинова, Соболевского, Юсупова, Толя, семейных бумаг Пушкиных, Гончаровых, Воронцовых, Аксаковых, Бестужевых и др.
В преддверии 100-летней годовщины со дня гибели поэта, которую в СССР готовились широко отметить, в Михайловском был восстановлен господский дом, и вскоре в нем открылся музей А.С. Пушкина.
Деятельность Пушкинского Заповедника была прервана фашистской оккупацией в начале июля 1941 г. Музейные ценности в 1943 году были вывезены гитлеровцами в Германию.
Опись вывезенных предметов, составленная лесоводом, исполняющим обязанности управляющего заповедником в годы войны, К. В. Афанасьевым, свидетельствует об этом преступлении. Во время оккупации было вырублено большое количество деревьев в мемориальных парках.
Отступая, в 1944 году, фашисты сожгли дом-музей А. С. Пушкина, разрушили домик няни, взорвали колокольню Успенского собора, заминировали огромные территории вокруг Михайловского и Пушкинских Гор (в том числе и могилу Пушкина).
Ф. Кичатов пишет:
Вспомнилась моя переписка со старым сапером, бывшим начальником штаба 157-го инженерно-саперного батальона, участвовавшего в разминировании этих мест в ходе операции по освобождению псковской земли от немецко-фашистских захватчиков, Николаем Васильевичем Помилуйко.
В одном из писем он сообщил некоторые подробности, связанные с разминированием Пушкиногорья. Дело в том, что в последние годы в Германии стало распространяться мнение о том, что могилу Пушкина никто не минировал, что все это выдумки С. С. Гейченко и наших политидеологов. Немцы-де не могли пойти на такое кощунство.
У меня в руках письмо Помилуйко, в котором по этому поводу он пишет: "Я лично установил, что могилы (Пушкина и Ганнибалов - Ф.К.) заминированы минами RМ-43. Памятник обит досками, одна из которых оторвана, и можно прочесть "ПУШКИН". Но еще раньше, в составе передового отряда, на могиле поэта побывал командир роты 17-й инженерно-саперной бригады старший лейтенант Г.И.Старчеус, который, судя по деревянной дощечке, прибитой им на монастырской стене в то время, первым обнаружил мины у могилы поэта. На дощечке черной краской выведена надпись, подобные которой всегда оставляли саперы в тех местах, где не успевали снять мины: "Могила А.С.Пушкина заминирована. Входить нельзя. Ст. л-т Старчеус".
Эта дощечка до сих пор хранится в музее Святогорского монастыря.
Сколько бы интересного об этом событии мог рассказать нам Григорий Игнатьевич Старчеус, если бы не пал смертью храбрых буквально через три месяца после освобождения Пушкинских Гор. В 1944 году немцы стали широко применять новые противотанковые мины RMi-43. Они имели вид металлического бруска длиной около восьмидесяти сантиметров, начиненного пятью килограммами тротила. Мина имела пять взрывателей, некоторые из которых устанавливались на неизвлекаемость.
13 июля 1944 года взвод старшего лейтенанта С. Е. Покидова из 157-го инженерно-саперного батальона обнаружил мины на дороге у самой монастырской стены, как раз там, где на холме возвышается памятник поэту. Дальше продолжает Н.В.Помилуйко: "Во время разминирования саперы обнаружили противотанковые мины RМi-43 нового образца, ранее не встречавшиеся. Взрыватель одной из мин был установлен на неизвлекаемость. При попытке обезвредить ее, раздался взрыв". Видно очень спешили саперики да ошиблись. Кому не известно, что сапер ошибается один раз.
Так и остались здесь на вечные времена: уроженцы Тамбовской области старший лейтенант С.Е. Покидов, сержант И.А. Комбаров и рядовой И. В. Ярцов; москвичи - старший сержант М. А. Казаков и сержант Н. О. Акулов; архангелогородец лейтенант В. П. Кононов; житель Челябинской области рядовой Е. О. Козлов и Ивановской - рядовой И. Ф. Травин; да рядовой В. С. Тренов, происхождение которого так и не установлено. Их захоронили за оградой Святогорского монастыря вместе с теми воинами, что погибли при освобождении Пушкинских Гор. На их братской могиле установлены гипсовые фигуры солдат со склоненными головами и венками в руках. Между ними - траурная урна. Рядом, на дощатом щите, черной краской на алюминиевых пластинках - имена погибших. Их много. Кое-где краска уже пооблупилась и фамилии невозможно прочесть. На установку мраморных плит, как всегда, не хватает средств...
полностью воспоминания и фотографии послевоенных лет здесь
Разрушение Пушкинских Гор стало одним из пунктов обвинения, предъявленного нацистским главарям на Нюрнбергском процессе.
В апреле 1945 года Президиумом АН СССР принимается решение о восстановлении Пушкинского Заповедника. Директором назначается Семён Степанович Гейченко. Посетители заповедника даже не подозревают, какой труд пришлось вложить в возрождение пушкинских мест назначенному тогда хранителем музея Семену Степановичу Гейченко. Ученый, прошедший войну и потерявший на ней левую руку, сделал невозможное.
Семён Степанович Гейченко:
В основном он был восстановлен в 1949 году Академией наук СССР ко дню всенародного чествования памяти Пушкина в 150-летнюю годовщину со дня его рождения.
Но и в последующие годы в Заповеднике продолжались работы, имевшие целью, по возможности, воссоздать пушкинские места в современном Пушкину виде.
В 1951 году в парке Михайловского на каменном фундаменте, обнаруженном еще в 1936 году, была восстановлена пушкинская беседка.
Летом 1952 года произведено археологическое обследование фундаментов господских домов в Воскресенском, Петровском и Тригорском. При проведении этих работ обнаружен целый ряд бытовых предметов пушкинского и допушкинского времени и элементы отделки помещений. На основании археологических данных были составлены планы фундаментов зданий и их описания.
Осенью 1953 года произведена реставрация памятника на могиле Пушкина. Под действием взрывной волны при обстреле Святогорского монастыря в 1944 году памятник отклонился от своей оси и стал постепенно спускаться под откос. Одновременно с реставрацией пушкинского надгробия были произведены работы по укреплению склепа, в котором находится прах Пушкина. В процессе подготовительных работ удалось установить новые данные об авторе памятника, художнике А. Пермагорове. В некрополе Александро-Невской лавры были обнаружены два подписных мраморных памятника, сооруженных Пермагоровым в начале XIX века.
Одновременно шла подготовка к реставрации, затянувшаяся на 8 лет.
Было решено выправить памятник с заменой песчаника и плитняка в части пьедестала на гранит. Отремонтировать, в случае необходимости, склеп. Во избежание систематического увлажнения грунта при дожде асфальтировать площадку. Переложить разрушенную каменную стену на северной стороне холма.
К августу 1953 г. подготовительные работы были закончены. К середине месяца было завершено геологическое обследование почвы; произведены необходимые промеры и фотографирование памятника. Началась реставрация. Ее проводила группа специалистов псковской научно-реставрационной мастерской под руководством инженера М. Никифорова. В качестве консультанта был приглашен известный советский археолог Павел Николаевич Шульц.
18 августа территория монастыря была закрыта для посетителей, у ворот были поставлены посты милицейской охраны. Рабочие начали снимать одну за другой детали памятника, скрепленные медными штырями, и относить их в сторону. Работы проводились вручную. Каждую деталь заворачивали одеялами, чтобы не повредить мрамор. Работали очень медленно. Ножами снимали с деталей окислившиеся сплющенные ленты свинцовых прокладок, находившихся между кусками мрамора. На второй день сняли наземные части памятника, очистив две большие плиты в его основании.
Когда убрали и их, то обнаружили квадратную камеру. Ее стены были облицованы кирпичом, а на дне сохранились два человеческих черепа и кости. Экспертиза показала, что они принадлежали людям пожилого возраста. Останки подверглись обмерам, и их поместили в специальный свинцовый ящик. На третий день камера была полностью разобрана и вскрыто основание фундамента.
Участник этих работ, тогдашний директор заповедника Семен Степанович Гейченко вспоминал: «Мы отбросили лопаты и совки и стали расчищать землю ножами, щетками и деревянными ложками. Через весь фундамент с запада на восток шла большая глубокая трещина. Работа наша достигла особого напряжения, когда мы почувствовали, что все сооружение опускается куда-то вниз. Сняв нетолстый слой глиняной смазки, мы увидели каменный свод из небольших валунов. Замковый камень свода выскочил: через всю его площадь шла все та же трещина, только она была еще шире. С большим волнением мы приступили к разборке развалившегося свода. Трогал ли его Назимов в 1902 г.? Вряд ли. Очень уж он был ветхий, никаких признаков цемента мы не обнаружили. В этот вечер никто из нас не уходил домой. Ночевали тут же, около Успенского собора. С восходом солнца вновь приступили к работе. Убрав камни свода, увидели под ним второй свод - кирпичный. Кирпичи были поставлены на ребро, в один ряд, на известковом растворе. На небольшой части свода - той, что ближе к собору, - обнаружили следы бетона 1902 г. Всем стало ясно, что перед нами крышка склепа с гробом Пушкина. Вдоль крышки свода шла все та же трещина. Два кирпича обвалились внутрь склепа. Принесли электрический фонарь и осторожно опустили его в отверстие. Все затаили дыхание. Когда глаза наши привыкли к свету, как будто из тумана выплыли контуры помещения. На дне склепа мы увидели гроб с прахом поэта. Произвели промеры склепа: длина 3 метра, ширина 85 сантиметров, глубина 80 сантиметров. Стены сложены из камня, верхняя крышка из красного кирпича. Кирпич нестандартный, хорошего обжига. От действия атмосферных вод кирпич частично деформировался. Гроб стоит с запада на восток, он сделан из двух [так!], сшитых железными коваными гвоздями, дубовых досок, с медными ручками по бокам. Верхняя [так!] крышка сгнила и обрушилась внутрь гроба, дерево коричневого цвета. Хорошо сохранились стенки, изголовье и подножие гроба. Никаких следов ящика, в котором гроб был привезен 5 февраля 1837 г., не обнаружено. На дне склепа остатки еловых ветвей. Следов позумента не обнаружено. Прах Пушкина сильно истлел. Нетленными оказались волосы... В этот день все работали молча. К вечеру яму закрыли брезентом, а над всей площадкой поставили временный деревянный шатер. На следующий день, после консилиума реставраторов и консультанта, было решено подвести под верхний кирпичный свод склепа бетонную крышку, поставить над склепом специально изготовленную железобетонную арматуру и укрепить ее железными балками. После этого - восстановить каменный свод и начать сборку каменных деталей основания и самого памятника. На цокольном камне, обращенном в сторону собора, была выбита стрела, указывающая центральную часть склепа. Перед сборкой все элементы памятника вновь отшлифовали и поставили на свинцовые ленты. Работа была закончена 30 августа. Все материалы реставрации 1953 г. - фотографии, обмеры, а также кусочек дерева и гвоздь гроба Пушкина - бережно хранятся в музейном фонде заповедника».
отсюда
В архиве игумена Святогорского монастыря, хранящемся в Пскове, обнаружен документ, из которого следует, что отец и мать А. С. Пушкина похоронены под теми же плитами, под которыми покоится прах деда и бабки Пушкина, Осипа Абрамовича и Марии Алексеевны Ганнибал. На городище Воронич было восстановлено мраморное надгробие П. А. Осиповой, в 1944 году почти полностью уничтоженное прямым попаданием артиллерийского снаряда.
В том же 1953 году группой топографов и сотрудников Заповедника было произведено инструментальное сличение данных плана и межевого описания села Михайловского, исполненных в 1785 году, с натурой. В результате этого сличения удалось совершенно точно установить границу «владений дедовских» и уточнить направления дорог, ведущих из Михайловского.
В 1953-1954 годах в рощах Михайловского было произведено обследование древних курганов. Результаты этого обследования показали, что в Михайловском находится не три кургана, как это считалось до сих пор, а свыше тридцати, в том числе имеются курганы раннеславянские (кривичские) и великокняжеского периода. Открытие этих курганов, большинство которых очень хорошо сохранилось, вносит ценный корректив в чтение известных стихов Н. М. Языкова, посвященных этим местам: В стране, где вольные живали Сыны воинственных славян.
В 1954 году Лабораторией аэрометодов Академии наук СССР сделана генеральная аэрофотосъемка территории Заповедника, в масштабе 1 : 5000 и 1 : 10000, и в более крупном масштабе - съемка центральных частей угодий Михайловского, Тригорского и Петровского. На основании данных аэрофотосъемки 1954 года летом 1956 года удалось обнаружить в селе Михайловском местоположение пушкинской часовни. При проведении археологической раскопки этого места обнаружены четкие ряды камней фундамента - вещественные остатки исчезнувшего памятника. Удалось установить со всей очевидностью, что Еловая аллея при Пушкине была значительно длиннее, чем сейчас. Удалось также установить местоположение в селе Михайловском ныне исчезнувших хозяйственных построек, существовавших в пушкинское время.
В 1954-1956 годах было произведено обследование памятных пушкинских мест, находящихся далеко за пределами Заповедника. Были осмотрены имения А. Н. Пещурова (Лямоново), П. С. Пущина (Жадрицы), Бухарова (Михалево), Вревских (Голубово) и др. Несмотря на сильный урон, причиненный этим местам войной 1941-1944 годов, в них сохранилось много интересного: парки, угодья, архитектурные сооружения. Всё это было описано, сфотографировано, запечатлено на кинопленках. Проведены большие работы по оздоровлению парков и рощ, по общему благоустройству территории. В 1954 году в селе Михайловском построена электростанция со скрытой электропроводкой, оборудован водопровод, при помощи которого удалось поднять зеркала высыхающих парковых прудов.
В 1955 году в селе Михайловском на сохранившихся камнях старого фундамента, обнаруженных при раскопках, и в соответствии с изображением усадьбы Михайловского на литографии Г. Александрова, пополненной по рисунку с натуры И. И. Иванова в 1837 году, и описью имения, произведенной 19 мая 1838 года, в центре усадьбы восстановлен флигелек. При реставрации этого памятника учтены принципиальные соображения, высказанные в 1937-1938 годах специалистами-пушкиноведами. Как известно, этот флигелек, в котором помещались кухня и людская, в пушкинское время являлся частью господского дома села Михайловского. Во время проведения реставрационных работ в земле были найдены многочисленные фрагменты бытовых предметов пушкинского времени (кухонной и столовой посуды). С восстановлением флигелька центральная часть усадьбы приняла более законченный вид и теперь вполне соответствует изображению 1837 года. В недалеком будущем в Тригорском начнутся работы по восстановлению дома Осиповых-Вульф и знаменитой пушкинской баньки. Большое место в работе Пушкинского заповедника уделено экспозиции музеев села Михайловского и Святогорского монастыря. Экспозиция Михайловского в настоящее время подчинена основной теме - «Жизнь и творчество Пушкина Михайловского периода».
Всё, не относящееся к этой теме, из экспозиции музеев исключено. Дом-музей и домик няни пополнились коллекцией пушкинских предметов, поступивших в 1951-1952 годах из вильнюсского имения жены сына Пушкина Григория Александровича, Варвары Алексеевны. Вещи эти были переданы Заповеднику в соответствии с завещательным распоряжением Варвары Алексеевны. В домик няни поступила шкатулка Арины Родионовны, которая хранилась у наследников Н. М. Языкова. В воссозданном флигельке сосредоточены подлинные предметы пушкинского времени, бытовавшие в помещичьих домах Псковщины, в частности вещи, о которых упоминает опись опеки Пушкина 1838 года. Работы по реставрации комнат в их прежнем виде продолжаются: в 1955 году восстановлено зальце, а в 1956 году - девичья комната. В мемориальном плане обставлены кабинет Пушкина и домик няни. Кабинет поэта пополнился портретом Байрона, принадлежавшим Пушкину. Из Всесоюзного музея А. С. Пушкина в Ленинграде поступили оригинальные портреты Е. П. Ганнибал, М. А. Пушкиной. Продолжала пополняться библиотека поэта...
ещё из воспоминаний Гейченко:
На усадьбе Михайловского издревле живет аист. Говорят, что эта птица приносит счастье тому месту, где она поселилась… Много лет назад аист жил на огромной старой кривой сосне, стоявшей на околице, на выходе со двора в сторону озера Маленец. Когда эта сосна засохла - в нее ударила молния, расщепила ствол дерева и повредила гнездо, - сосну спилили, древний пушкинский насельник перебрался на другое место, во фруктовый сад, на старую березу, и жил здесь до войны.
Когда же пришла война и фашисты стали рубить Михайловские рощи, аист отсюда ушел совсем. Он вернулся только вместе с людьми, когда фашистов не стало и в Михайловское вновь пришли тишина и мир. Это было весною 1945 года. Аист вновь поселился на березе, гнездо было очень большое, а береза уже ветхая: во время войны немало ран нанесли ей осколки вражьих снарядов и пуль.
Летом 1956 года налетел на Михайловское ураган и повалил березу на землю вместе с гнездом. Три года птицы летали над Михайловским, подыскивая для себя новое удобное место. Подыскивал для них новое место и я. Приказал поставить на шести разных деревьях - двух березах, двух липах и двух елях - колеса и бороны, как учит народная примета. И вот наконец птица остановила свой выбор на высокой липе, что стоит при входе на усадьбу с восточной стороны ее - там, где экскурсоводы начинают свой рассказ о деревенском Пушкине.
С тех пор на этой липе наши аисты вырастили уже десятое поколение. Говорят, что аисты петь не могут, что они только трещат. Это неправда! Аист действительно трещит при встрече с другими аистами, при возвращении с полета в свое гнездо, при нападении на его жилище хищника. Треск его напоминает барабанную дробь. Но аист и поет. Это бывает рано утром, на заре, или вечером, при заходе солнца, в тот период, когда подрастает выводок и когда вся семья в сборе. Поет он не очень громко. Пенье его жалостливое и очень приятное. Недавно на усадьбе пришлось менять одно из двух имеющихся старых аистовых гнезд. Обветшала вершина дерева, на котором гнездо стояло, и аист убоялся в нем плодить свое потомство. Это значит, что люди, которым аист доверил свой род, должны позаботиться о новом гнезде или произвести капитальный ремонт старого.
Как делается ремонт? Просто и непросто. Отважные люди лезут на вершину дерева, удаляют старое гнездо и снимают с его основания борону или колесо, потом удаляется сгнившая часть дерева и на здоровую его часть опять поднимается и ставится большое колесо или борона. Мы в Михайловском обычно ставим колесо. Такое гнездо стоит около десяти лет. За десять лет своего существования гнездо делается огромным, ибо птица каждый год в него что-нибудь добавляет: сучья, ветви, разную траву…
Когда в этом году мы закончили операцию по ремонту старого гнезда, я произвел тщательное обследование старья. Чего-чего в нем только не было: разное-разное тряпье и… целый бумажный архив! Здесь были фрагменты газет «Известия», «Псковская правда», страница специального выпуска «Пушкинский праздник поэзии 1973 года», билет для входа в дом-музей, «Памятка для экскурсанта», обрывок любовного послания какого-то Алеши к какой-то Танечке… Вот так-то! Кое-что из птичьего царства пушкинского Михайловского сегодня утрачено. Теперь уже нет в наших рощах черного аиста. Есть только белый. Последняя семья «черногуза» погибла несколько лет назад. Гнездо этой птицы, находящееся на южной окраине заповедного имения, разорил какой-то проходимец. В связи с наблюдающимся в последние годы обмелением озер ушли от нас дикие гуси. Но это дело поправимое. Ведь удалось же нам возвратить в Михайловское других птиц. полностью мемуары "У Лукоморья" можно и нужно прочитать здесь
*******«Изменить что-либо в Михайловском и Тригорском, да и вообще в Пушкинских местах бывшей Псковской губернии, - писал академик Д.С.Лихачев, - нельзя, так же как во всяком дорогом нашему сердцу сувенире. Даже и драгоценная оправа здесь не годится...».
За многие десятилетия существования заповедника никому из его руководителей и в голову не приходило чем-то чужеродным заполнять это пространство - не только непосредственно вблизи усадьбы, но и в прилегающих к заповеднику деревушках, ближних и дальних, на лугах, на склонах холмов, на полянках, скрытых в рощах: ведь нетронутая природа придает особое своеобразие этому месту. А как важно это посетителям, приходящим сюда для понимания деревенской жизни Пушкина! Кроме того, все это является своего рода рубежом на подступах к пушкинской усадьбе, защищая ее от вторжения современной пошлости и суеты. Многолетняя нетронутость этой природы превратилась сейчас в самостоятельную ценность.
Не случайно некоторые сотрудники нашего заповедника настаивают на расположении мест пребывания отдыхающих вне зоны охраняемого ландшафта.
Но глубже всех умели ценить эту нетронутость многочисленные поколения паломников, приезжавших в эти святые места. «Вообще оторванность этого местечка от мира полнейшая, - писала в 1914 году журналистка Гаррис. - Жизнь идет, не задевая его никак и не тревожа снов прошлого... Как странно... И как хорошо в то же самое время, что именно здесь многое осталось по-прежнему и что еще за 20 с лишним верст от Михайловского стоит маленькая почтовая станция и нет шумного железнодорожного вокзала, нет дачных поселков, кинематографов... что праздно прогуливающаяся публика не разбрасывает бумажки от конфет на границе «владений дедовских, // На месте том, // Где в гору подымается дорога, // изрытая дождями...» // что не пришла сюда жизнь, не пришла и пошлость... Здесь было где часами ходить пешком и целые дни пропадать верхом на лошади. Здесь «уединение» было совершенно, а «праздность» была «торжественной»; здесь в тиши рождались и назревали творческие замыслы, чистой волной набегало вдохновение. Здесь было царство великого русского гения...»
Вот тем-то такие паломники, как эта журналистка, и отличаются от современных «новых русских» (которых тут собираются располагать поближе к усадьбе за деньги), что они не очень-то наперед думают об удобствах: где будут жить и что будут есть. Их ведет устремление - лишь бы достичь заветного места. Один из них, князь Д.Мышецкий, воспитанник Александровского лицея, из знатного аристократического рода, побывавший здесь в 1912 году, устроился на ночлег на диване на почтовой станции, как и все прочие. Паломничество - это естественное, глубинное явление в русском народе. Постоянно мы общаемся с паломниками, приезжающими в Пушкинский уголок и в наши дни. Именно паломники усиливают положительную энергетику этого места за счет восхищения им и понимания его смысла. Они приезжают вдохновиться, зажечь сердце и поделиться своим огнем с кем-то еще. Тем-то они и отличаются от иных отдыхающих, которые просто «просматривают известные своей живописностью места» и порой размагничивают их энергетику, засоряя пространство низкими вибрациями.
То, что паломничество бывает не только религиозного характера, многим известно, но вот что интересно: а не с Пушкина ли у нас в России вот это мирское паломничество и началось? Похоже, что так. Сразу же после смерти Пушкина стали сюда приезжать лучшие русские люди, чтобы поклониться месту высоких вдохновений поэта, соприкоснуться с Красотой. Мы читали отчеты паломников прошлого и можем сказать, что посетившие Пушкинский уголок испытали тот же духовный подъем, что и шедшие в Дивеево, в места Преподобного Серафима, только по-своему, своеобразный.
Весной этого года постановлением правительства в состав заповедника были включены ценнейшие памятники истории и культуры, расположенные в красивейших уголках, - Велье, Голубово, Лысая Гора, Дериглазово, Воскресенское. Предстоит огромная работа по их обживанию, восстановлению. Потребуется колоссальный музейный опыт. Подобным опытом располагают некоторые наши сотрудники, стоявшие у истоков создания таких усадебных комплексов, как Тригорское, Петровское. Для них главным всегда было хранительство. Если полистать книги отзывов посетителей наших музеев, часто встретишь их имена и благодарности в их адрес: «низкий поклон, что сохранили это чудо». А теперь их здесь унижают самыми изощренными способами, поскольку они являются живым укором некомпетентной администрации. Теперь в моде заезжие специалисты, - те, которых пригласит новый хозяин: они не прожили здесь и не прочувствовали ничего. На работу один за другим поступают новые люди, которых директор набирает по своему усмотрению, но что они принесут с собой, мы пока не знаем... То, что Даниил Андреев называл эгрегором, - «коллективный дух» заповедника - разрушается и заменяется новым, но, если этот процесс не остановить, это будет иметь необратимые последствия. Пушкинский заповедник - это живой организм, и нельзя так вот запросто заменить его каким-то другим организмом - это во-первых; а во-вторых, у этого места есть свой космический смысл, вложенный в него не нами, и не нам его искажать. Нельзя допустить этот распад, чтобы низшее воцарилось, иначе оно начнет диктовать свои законы.
Засорение ноосферы происходит в заповеднике и на уровне психологии человеческих отношений. Все эти вместе взятые негативные процессы и привели нас на эту конференцию, чтобы на примере заповедника заставить людей задуматься: а что же это, собственно, такое происходит в нашей культуре? Нам чиновники из Министерства культуры цинично говорят, чтобы мы «превратили Михайловское из жемчужины в дойную корову», - так неужели мы, сотрудники заповедного места, должны быть разрушителями этого уникального уголка, если раньше старались жизнью своей подтверждать его сохранение? Ведь этот «заботливый дозор» над своим любимым уголком завещал нам сам Пушкин в его известном стихотворении «Домовому»: «Храни селенье, лес и дикий садик мой // И скромную семьи моей обитель»...
Еще совсем недавно здесь действительно оберегалось каждое деревце, на дрова разрешалось заготавливать лишь сухостой, а прежнего директора С. С. Гейченко даже однажды видели плачущим над поваленной ветром старой березой.
Но времена меняются. Сейчас здесь ежедневно идет массовый отлов рыбы сетями из заповедного пушкинского озера Кучане (причем сеть ставится во всю длину озера, так чтобы бедной рыбе некуда было деться). Посторонние машины без пропусков спокойно ездят по территории Михайловского, даже по пушкинской заветной «дороге, изрытой дождями», которая десятилетиями была закрыта. Количество деревьев, особенно берез, в нашем Лукоморье, примерно с конца прошлого года значительно поубавилось. Кроме чистейшей воды браконьерства, когда были вырублены целые рощи, десятки берез (!), прошлым летом здесь спилены, по приказу ученого лесовода, множество деревьев ценных пород у дороги, стоявших здесь со времен войны и никому не мешавших - под видом того, что якобы машинам стало не проехать. Под видом последствий пожара неподалеку от пушкинской часовни с одной стороны и рысцовской дороги, по которой ездил и ходил в Михайловское Пушкин, истреблен в прошлом году целый полуторакилометровый участок леса, и какого! Там были почти одни корабельные сосны, некоторые - пушкинской поры. В народе эту вырубку называют «черный квадрат». Даже невооруженным глазом видно, что земля вокруг некоторых сосновых пней не обуглена и кора тоже - пилили здоровые деревья.
Пушкинский заповедник нуждается в истинно культурном руководителе, который вмещал бы в себя понимание смысла этого места, который умел бы хранить и любить - «и в поле каждую былинку, и в небе каждую звезду», а уж человека тем более... Который не стал бы подменять вечное временным, а высшее - низшим... Во время войны русские войска ценою многих жизней освободили эти места, это и впрямь было неимоверно трудно: гитлеровская оборонительная линия «Пантера» проходила по этим рубежам; но из пушек по фашистам не стреляли - берегли пушкинские места. У нас в округе полно братских могил. Неужели эти жертвы напрасны? Воистину, в мирное время, без всякого грома пушек, можно совершить неисправимые ошибки против Культуры! Конечно, темные планы пока не состоялись (и, надеемся, не состоятся), но разрушительные мыслеформы уже витают в этом пространстве!
Как тут не вспомнить заветы Н.К.Рериха, очень подходящие здесь для нашего случая:
«Берегитесь варваров. Многие варвары вторглись в области культуры. Под знаком финансовой подавленности совершались многие неисправимые злодеяния. Довольно таких примеров на хартиях образования и просвещения».
Или еще:
«Особенно в трудные дни мы должны помнить и не предавать священное для России. Попирая, мы попираем собственное благосостояние».
«Никогда не слушайте тех, кто говорит, что для культурного дела нет средств. Сердце несет и средства. Зажигайте сердца и светите людям, дарите Красоту, а средства появятся».
«Кооперативные и финансовые держания должны быть осмыслены благородным, созидательным словом «Культура», а не наоборот».
Недопустимо посягать на искажение (как в материальном, так и в тонком плане) смысла Пушкинского уголка. Подчинить Высшее низшему - извечная уловка темных: во все времена они действовали одинаково. В таких вопросах, как сохранение нашей культуры и связанных с нею особых мест, где к тому же реют тени великих людей, нельзя опираться на расхожие торгашеские установки.
Пушкинский уголок - место необычное, а Пушкин - явление русского духа. С обычными мерками, а тем более с денежными, ни к тому, ни к другому лучше не подступаться. Надо сохранить особый дух этого места. Привнесение другого «духа» - недопустимо.
В. К. Иванова, С. П. Иванов, научные сотрудники музея-заповедника Пушкинские горы
Что происходит в Михайловском сейчас - оно продолжает уничтожаться.
продолжение
11 ноября 1921 года Псковским губисполкомом было принято решение
"Об охране пушкинских мест в Опочецком уезде Псковской губернии" с ходатайством перед Наркомпросом об объявлении пушкинского уголка заповедным имением. Ходатайство псковских властей встретило поддержку Наркома просвещения А. В. Луначарского, который подготовил проект постановления и представил его на заседании Совнаркома 17 марта 1922 года.
Пушкинский уголок: Михайловское, Тригорское и могила А. С. Пушкина были признаны заповедным имением под названием "Государственный заповедник" и переданы Народному комиссариату по Главмузею. Этот день считается днем рождения Пушкинского Заповедника, одного из первых советских литературных музеев.
Директором заповедника был назначен учитель и краевед В. М. Никифоровский.
В 1924 г. в Пушкинском Заповеднике были торжественно отмечены сразу два юбилея: 125-летие со дня рождения А.С.Пушкина и 100-летие со времени его приезда в михайловскую ссылку.
В 1933 г. в целях дальнейшего улучшения деятельности Пушкинского Заповедника он был передан в ведение Академии наук СССР.
Период 1917-1933 гг. занимает в истории пушкиноведения совершенно исключительное место по обилию вовлеченного за эти годы в исследовательский обиход документально-биографического материала. Открылись наконец жандармские тайны, стали доступны правительственные архивы, сделались народным достоянием многочисленные частные собрания, выявились во множестве отдельные письма, дневники, воспоминания, альбомы, лежавшие под спудом. Вместе с тем стало возможным опубликование многого, что оставалось под запретом царской цензуры или не укладывалось в рамки убеждений пушкинистов старого времени.
С другой стороны, расширился кругозор, а главное конечно коренным образом изменился угол зрения, под которым шло изучение, истолкование и даже собирание материала. Главнейшими моментами здесь было открытие архивов III Отделения (и его секретного фонда), Главного управления цензуры, новороссийского генерал-губернатора, Московской консистории, Петербургского градоначальства, дел верховного суда о восстании декабристов, собраний Бартенева, Онегина, Анненкова, Лонгинова, Соболевского, Юсупова, Толя, семейных бумаг Пушкиных, Гончаровых, Воронцовых, Аксаковых, Бестужевых и др.
В преддверии 100-летней годовщины со дня гибели поэта, которую в СССР готовились широко отметить, в Михайловском был восстановлен господский дом, и вскоре в нем открылся музей А.С. Пушкина.
Деятельность Пушкинского Заповедника была прервана фашистской оккупацией в начале июля 1941 г. Музейные ценности в 1943 году были вывезены гитлеровцами в Германию.
Опись вывезенных предметов, составленная лесоводом, исполняющим обязанности управляющего заповедником в годы войны, К. В. Афанасьевым, свидетельствует об этом преступлении. Во время оккупации было вырублено большое количество деревьев в мемориальных парках.
Отступая, в 1944 году, фашисты сожгли дом-музей А. С. Пушкина, разрушили домик няни, взорвали колокольню Успенского собора, заминировали огромные территории вокруг Михайловского и Пушкинских Гор (в том числе и могилу Пушкина).
Ф. Кичатов пишет:
Вспомнилась моя переписка со старым сапером, бывшим начальником штаба 157-го инженерно-саперного батальона, участвовавшего в разминировании этих мест в ходе операции по освобождению псковской земли от немецко-фашистских захватчиков, Николаем Васильевичем Помилуйко.
В одном из писем он сообщил некоторые подробности, связанные с разминированием Пушкиногорья. Дело в том, что в последние годы в Германии стало распространяться мнение о том, что могилу Пушкина никто не минировал, что все это выдумки С. С. Гейченко и наших политидеологов. Немцы-де не могли пойти на такое кощунство.
У меня в руках письмо Помилуйко, в котором по этому поводу он пишет: "Я лично установил, что могилы (Пушкина и Ганнибалов - Ф.К.) заминированы минами RМ-43. Памятник обит досками, одна из которых оторвана, и можно прочесть "ПУШКИН". Но еще раньше, в составе передового отряда, на могиле поэта побывал командир роты 17-й инженерно-саперной бригады старший лейтенант Г.И.Старчеус, который, судя по деревянной дощечке, прибитой им на монастырской стене в то время, первым обнаружил мины у могилы поэта. На дощечке черной краской выведена надпись, подобные которой всегда оставляли саперы в тех местах, где не успевали снять мины: "Могила А.С.Пушкина заминирована. Входить нельзя. Ст. л-т Старчеус".
Эта дощечка до сих пор хранится в музее Святогорского монастыря.
Сколько бы интересного об этом событии мог рассказать нам Григорий Игнатьевич Старчеус, если бы не пал смертью храбрых буквально через три месяца после освобождения Пушкинских Гор. В 1944 году немцы стали широко применять новые противотанковые мины RMi-43. Они имели вид металлического бруска длиной около восьмидесяти сантиметров, начиненного пятью килограммами тротила. Мина имела пять взрывателей, некоторые из которых устанавливались на неизвлекаемость.
13 июля 1944 года взвод старшего лейтенанта С. Е. Покидова из 157-го инженерно-саперного батальона обнаружил мины на дороге у самой монастырской стены, как раз там, где на холме возвышается памятник поэту. Дальше продолжает Н.В.Помилуйко: "Во время разминирования саперы обнаружили противотанковые мины RМi-43 нового образца, ранее не встречавшиеся. Взрыватель одной из мин был установлен на неизвлекаемость. При попытке обезвредить ее, раздался взрыв". Видно очень спешили саперики да ошиблись. Кому не известно, что сапер ошибается один раз.
Так и остались здесь на вечные времена: уроженцы Тамбовской области старший лейтенант С.Е. Покидов, сержант И.А. Комбаров и рядовой И. В. Ярцов; москвичи - старший сержант М. А. Казаков и сержант Н. О. Акулов; архангелогородец лейтенант В. П. Кононов; житель Челябинской области рядовой Е. О. Козлов и Ивановской - рядовой И. Ф. Травин; да рядовой В. С. Тренов, происхождение которого так и не установлено. Их захоронили за оградой Святогорского монастыря вместе с теми воинами, что погибли при освобождении Пушкинских Гор. На их братской могиле установлены гипсовые фигуры солдат со склоненными головами и венками в руках. Между ними - траурная урна. Рядом, на дощатом щите, черной краской на алюминиевых пластинках - имена погибших. Их много. Кое-где краска уже пооблупилась и фамилии невозможно прочесть. На установку мраморных плит, как всегда, не хватает средств...
полностью воспоминания и фотографии послевоенных лет здесь
Разрушение Пушкинских Гор стало одним из пунктов обвинения, предъявленного нацистским главарям на Нюрнбергском процессе.
В апреле 1945 года Президиумом АН СССР принимается решение о восстановлении Пушкинского Заповедника. Директором назначается Семён Степанович Гейченко. Посетители заповедника даже не подозревают, какой труд пришлось вложить в возрождение пушкинских мест назначенному тогда хранителем музея Семену Степановичу Гейченко. Ученый, прошедший войну и потерявший на ней левую руку, сделал невозможное.
Семён Степанович Гейченко:
В основном он был восстановлен в 1949 году Академией наук СССР ко дню всенародного чествования памяти Пушкина в 150-летнюю годовщину со дня его рождения.
Но и в последующие годы в Заповеднике продолжались работы, имевшие целью, по возможности, воссоздать пушкинские места в современном Пушкину виде.
В 1951 году в парке Михайловского на каменном фундаменте, обнаруженном еще в 1936 году, была восстановлена пушкинская беседка.
Летом 1952 года произведено археологическое обследование фундаментов господских домов в Воскресенском, Петровском и Тригорском. При проведении этих работ обнаружен целый ряд бытовых предметов пушкинского и допушкинского времени и элементы отделки помещений. На основании археологических данных были составлены планы фундаментов зданий и их описания.
Осенью 1953 года произведена реставрация памятника на могиле Пушкина. Под действием взрывной волны при обстреле Святогорского монастыря в 1944 году памятник отклонился от своей оси и стал постепенно спускаться под откос. Одновременно с реставрацией пушкинского надгробия были произведены работы по укреплению склепа, в котором находится прах Пушкина. В процессе подготовительных работ удалось установить новые данные об авторе памятника, художнике А. Пермагорове. В некрополе Александро-Невской лавры были обнаружены два подписных мраморных памятника, сооруженных Пермагоровым в начале XIX века.
Одновременно шла подготовка к реставрации, затянувшаяся на 8 лет.
Было решено выправить памятник с заменой песчаника и плитняка в части пьедестала на гранит. Отремонтировать, в случае необходимости, склеп. Во избежание систематического увлажнения грунта при дожде асфальтировать площадку. Переложить разрушенную каменную стену на северной стороне холма.
К августу 1953 г. подготовительные работы были закончены. К середине месяца было завершено геологическое обследование почвы; произведены необходимые промеры и фотографирование памятника. Началась реставрация. Ее проводила группа специалистов псковской научно-реставрационной мастерской под руководством инженера М. Никифорова. В качестве консультанта был приглашен известный советский археолог Павел Николаевич Шульц.
18 августа территория монастыря была закрыта для посетителей, у ворот были поставлены посты милицейской охраны. Рабочие начали снимать одну за другой детали памятника, скрепленные медными штырями, и относить их в сторону. Работы проводились вручную. Каждую деталь заворачивали одеялами, чтобы не повредить мрамор. Работали очень медленно. Ножами снимали с деталей окислившиеся сплющенные ленты свинцовых прокладок, находившихся между кусками мрамора. На второй день сняли наземные части памятника, очистив две большие плиты в его основании.
Когда убрали и их, то обнаружили квадратную камеру. Ее стены были облицованы кирпичом, а на дне сохранились два человеческих черепа и кости. Экспертиза показала, что они принадлежали людям пожилого возраста. Останки подверглись обмерам, и их поместили в специальный свинцовый ящик. На третий день камера была полностью разобрана и вскрыто основание фундамента.
Участник этих работ, тогдашний директор заповедника Семен Степанович Гейченко вспоминал: «Мы отбросили лопаты и совки и стали расчищать землю ножами, щетками и деревянными ложками. Через весь фундамент с запада на восток шла большая глубокая трещина. Работа наша достигла особого напряжения, когда мы почувствовали, что все сооружение опускается куда-то вниз. Сняв нетолстый слой глиняной смазки, мы увидели каменный свод из небольших валунов. Замковый камень свода выскочил: через всю его площадь шла все та же трещина, только она была еще шире. С большим волнением мы приступили к разборке развалившегося свода. Трогал ли его Назимов в 1902 г.? Вряд ли. Очень уж он был ветхий, никаких признаков цемента мы не обнаружили. В этот вечер никто из нас не уходил домой. Ночевали тут же, около Успенского собора. С восходом солнца вновь приступили к работе. Убрав камни свода, увидели под ним второй свод - кирпичный. Кирпичи были поставлены на ребро, в один ряд, на известковом растворе. На небольшой части свода - той, что ближе к собору, - обнаружили следы бетона 1902 г. Всем стало ясно, что перед нами крышка склепа с гробом Пушкина. Вдоль крышки свода шла все та же трещина. Два кирпича обвалились внутрь склепа. Принесли электрический фонарь и осторожно опустили его в отверстие. Все затаили дыхание. Когда глаза наши привыкли к свету, как будто из тумана выплыли контуры помещения. На дне склепа мы увидели гроб с прахом поэта. Произвели промеры склепа: длина 3 метра, ширина 85 сантиметров, глубина 80 сантиметров. Стены сложены из камня, верхняя крышка из красного кирпича. Кирпич нестандартный, хорошего обжига. От действия атмосферных вод кирпич частично деформировался. Гроб стоит с запада на восток, он сделан из двух [так!], сшитых железными коваными гвоздями, дубовых досок, с медными ручками по бокам. Верхняя [так!] крышка сгнила и обрушилась внутрь гроба, дерево коричневого цвета. Хорошо сохранились стенки, изголовье и подножие гроба. Никаких следов ящика, в котором гроб был привезен 5 февраля 1837 г., не обнаружено. На дне склепа остатки еловых ветвей. Следов позумента не обнаружено. Прах Пушкина сильно истлел. Нетленными оказались волосы... В этот день все работали молча. К вечеру яму закрыли брезентом, а над всей площадкой поставили временный деревянный шатер. На следующий день, после консилиума реставраторов и консультанта, было решено подвести под верхний кирпичный свод склепа бетонную крышку, поставить над склепом специально изготовленную железобетонную арматуру и укрепить ее железными балками. После этого - восстановить каменный свод и начать сборку каменных деталей основания и самого памятника. На цокольном камне, обращенном в сторону собора, была выбита стрела, указывающая центральную часть склепа. Перед сборкой все элементы памятника вновь отшлифовали и поставили на свинцовые ленты. Работа была закончена 30 августа. Все материалы реставрации 1953 г. - фотографии, обмеры, а также кусочек дерева и гвоздь гроба Пушкина - бережно хранятся в музейном фонде заповедника».
отсюда
В архиве игумена Святогорского монастыря, хранящемся в Пскове, обнаружен документ, из которого следует, что отец и мать А. С. Пушкина похоронены под теми же плитами, под которыми покоится прах деда и бабки Пушкина, Осипа Абрамовича и Марии Алексеевны Ганнибал. На городище Воронич было восстановлено мраморное надгробие П. А. Осиповой, в 1944 году почти полностью уничтоженное прямым попаданием артиллерийского снаряда.
В том же 1953 году группой топографов и сотрудников Заповедника было произведено инструментальное сличение данных плана и межевого описания села Михайловского, исполненных в 1785 году, с натурой. В результате этого сличения удалось совершенно точно установить границу «владений дедовских» и уточнить направления дорог, ведущих из Михайловского.
В 1953-1954 годах в рощах Михайловского было произведено обследование древних курганов. Результаты этого обследования показали, что в Михайловском находится не три кургана, как это считалось до сих пор, а свыше тридцати, в том числе имеются курганы раннеславянские (кривичские) и великокняжеского периода. Открытие этих курганов, большинство которых очень хорошо сохранилось, вносит ценный корректив в чтение известных стихов Н. М. Языкова, посвященных этим местам: В стране, где вольные живали Сыны воинственных славян.
В 1954 году Лабораторией аэрометодов Академии наук СССР сделана генеральная аэрофотосъемка территории Заповедника, в масштабе 1 : 5000 и 1 : 10000, и в более крупном масштабе - съемка центральных частей угодий Михайловского, Тригорского и Петровского. На основании данных аэрофотосъемки 1954 года летом 1956 года удалось обнаружить в селе Михайловском местоположение пушкинской часовни. При проведении археологической раскопки этого места обнаружены четкие ряды камней фундамента - вещественные остатки исчезнувшего памятника. Удалось установить со всей очевидностью, что Еловая аллея при Пушкине была значительно длиннее, чем сейчас. Удалось также установить местоположение в селе Михайловском ныне исчезнувших хозяйственных построек, существовавших в пушкинское время.
В 1954-1956 годах было произведено обследование памятных пушкинских мест, находящихся далеко за пределами Заповедника. Были осмотрены имения А. Н. Пещурова (Лямоново), П. С. Пущина (Жадрицы), Бухарова (Михалево), Вревских (Голубово) и др. Несмотря на сильный урон, причиненный этим местам войной 1941-1944 годов, в них сохранилось много интересного: парки, угодья, архитектурные сооружения. Всё это было описано, сфотографировано, запечатлено на кинопленках. Проведены большие работы по оздоровлению парков и рощ, по общему благоустройству территории. В 1954 году в селе Михайловском построена электростанция со скрытой электропроводкой, оборудован водопровод, при помощи которого удалось поднять зеркала высыхающих парковых прудов.
В 1955 году в селе Михайловском на сохранившихся камнях старого фундамента, обнаруженных при раскопках, и в соответствии с изображением усадьбы Михайловского на литографии Г. Александрова, пополненной по рисунку с натуры И. И. Иванова в 1837 году, и описью имения, произведенной 19 мая 1838 года, в центре усадьбы восстановлен флигелек. При реставрации этого памятника учтены принципиальные соображения, высказанные в 1937-1938 годах специалистами-пушкиноведами. Как известно, этот флигелек, в котором помещались кухня и людская, в пушкинское время являлся частью господского дома села Михайловского. Во время проведения реставрационных работ в земле были найдены многочисленные фрагменты бытовых предметов пушкинского времени (кухонной и столовой посуды). С восстановлением флигелька центральная часть усадьбы приняла более законченный вид и теперь вполне соответствует изображению 1837 года. В недалеком будущем в Тригорском начнутся работы по восстановлению дома Осиповых-Вульф и знаменитой пушкинской баньки. Большое место в работе Пушкинского заповедника уделено экспозиции музеев села Михайловского и Святогорского монастыря. Экспозиция Михайловского в настоящее время подчинена основной теме - «Жизнь и творчество Пушкина Михайловского периода».
Всё, не относящееся к этой теме, из экспозиции музеев исключено. Дом-музей и домик няни пополнились коллекцией пушкинских предметов, поступивших в 1951-1952 годах из вильнюсского имения жены сына Пушкина Григория Александровича, Варвары Алексеевны. Вещи эти были переданы Заповеднику в соответствии с завещательным распоряжением Варвары Алексеевны. В домик няни поступила шкатулка Арины Родионовны, которая хранилась у наследников Н. М. Языкова. В воссозданном флигельке сосредоточены подлинные предметы пушкинского времени, бытовавшие в помещичьих домах Псковщины, в частности вещи, о которых упоминает опись опеки Пушкина 1838 года. Работы по реставрации комнат в их прежнем виде продолжаются: в 1955 году восстановлено зальце, а в 1956 году - девичья комната. В мемориальном плане обставлены кабинет Пушкина и домик няни. Кабинет поэта пополнился портретом Байрона, принадлежавшим Пушкину. Из Всесоюзного музея А. С. Пушкина в Ленинграде поступили оригинальные портреты Е. П. Ганнибал, М. А. Пушкиной. Продолжала пополняться библиотека поэта...
ещё из воспоминаний Гейченко:
На усадьбе Михайловского издревле живет аист. Говорят, что эта птица приносит счастье тому месту, где она поселилась… Много лет назад аист жил на огромной старой кривой сосне, стоявшей на околице, на выходе со двора в сторону озера Маленец. Когда эта сосна засохла - в нее ударила молния, расщепила ствол дерева и повредила гнездо, - сосну спилили, древний пушкинский насельник перебрался на другое место, во фруктовый сад, на старую березу, и жил здесь до войны.
Когда же пришла война и фашисты стали рубить Михайловские рощи, аист отсюда ушел совсем. Он вернулся только вместе с людьми, когда фашистов не стало и в Михайловское вновь пришли тишина и мир. Это было весною 1945 года. Аист вновь поселился на березе, гнездо было очень большое, а береза уже ветхая: во время войны немало ран нанесли ей осколки вражьих снарядов и пуль.
Летом 1956 года налетел на Михайловское ураган и повалил березу на землю вместе с гнездом. Три года птицы летали над Михайловским, подыскивая для себя новое удобное место. Подыскивал для них новое место и я. Приказал поставить на шести разных деревьях - двух березах, двух липах и двух елях - колеса и бороны, как учит народная примета. И вот наконец птица остановила свой выбор на высокой липе, что стоит при входе на усадьбу с восточной стороны ее - там, где экскурсоводы начинают свой рассказ о деревенском Пушкине.
С тех пор на этой липе наши аисты вырастили уже десятое поколение. Говорят, что аисты петь не могут, что они только трещат. Это неправда! Аист действительно трещит при встрече с другими аистами, при возвращении с полета в свое гнездо, при нападении на его жилище хищника. Треск его напоминает барабанную дробь. Но аист и поет. Это бывает рано утром, на заре, или вечером, при заходе солнца, в тот период, когда подрастает выводок и когда вся семья в сборе. Поет он не очень громко. Пенье его жалостливое и очень приятное. Недавно на усадьбе пришлось менять одно из двух имеющихся старых аистовых гнезд. Обветшала вершина дерева, на котором гнездо стояло, и аист убоялся в нем плодить свое потомство. Это значит, что люди, которым аист доверил свой род, должны позаботиться о новом гнезде или произвести капитальный ремонт старого.
Как делается ремонт? Просто и непросто. Отважные люди лезут на вершину дерева, удаляют старое гнездо и снимают с его основания борону или колесо, потом удаляется сгнившая часть дерева и на здоровую его часть опять поднимается и ставится большое колесо или борона. Мы в Михайловском обычно ставим колесо. Такое гнездо стоит около десяти лет. За десять лет своего существования гнездо делается огромным, ибо птица каждый год в него что-нибудь добавляет: сучья, ветви, разную траву…
Когда в этом году мы закончили операцию по ремонту старого гнезда, я произвел тщательное обследование старья. Чего-чего в нем только не было: разное-разное тряпье и… целый бумажный архив! Здесь были фрагменты газет «Известия», «Псковская правда», страница специального выпуска «Пушкинский праздник поэзии 1973 года», билет для входа в дом-музей, «Памятка для экскурсанта», обрывок любовного послания какого-то Алеши к какой-то Танечке… Вот так-то! Кое-что из птичьего царства пушкинского Михайловского сегодня утрачено. Теперь уже нет в наших рощах черного аиста. Есть только белый. Последняя семья «черногуза» погибла несколько лет назад. Гнездо этой птицы, находящееся на южной окраине заповедного имения, разорил какой-то проходимец. В связи с наблюдающимся в последние годы обмелением озер ушли от нас дикие гуси. Но это дело поправимое. Ведь удалось же нам возвратить в Михайловское других птиц. полностью мемуары "У Лукоморья" можно и нужно прочитать здесь
*******«Изменить что-либо в Михайловском и Тригорском, да и вообще в Пушкинских местах бывшей Псковской губернии, - писал академик Д.С.Лихачев, - нельзя, так же как во всяком дорогом нашему сердцу сувенире. Даже и драгоценная оправа здесь не годится...».
За многие десятилетия существования заповедника никому из его руководителей и в голову не приходило чем-то чужеродным заполнять это пространство - не только непосредственно вблизи усадьбы, но и в прилегающих к заповеднику деревушках, ближних и дальних, на лугах, на склонах холмов, на полянках, скрытых в рощах: ведь нетронутая природа придает особое своеобразие этому месту. А как важно это посетителям, приходящим сюда для понимания деревенской жизни Пушкина! Кроме того, все это является своего рода рубежом на подступах к пушкинской усадьбе, защищая ее от вторжения современной пошлости и суеты. Многолетняя нетронутость этой природы превратилась сейчас в самостоятельную ценность.
Не случайно некоторые сотрудники нашего заповедника настаивают на расположении мест пребывания отдыхающих вне зоны охраняемого ландшафта.
Но глубже всех умели ценить эту нетронутость многочисленные поколения паломников, приезжавших в эти святые места. «Вообще оторванность этого местечка от мира полнейшая, - писала в 1914 году журналистка Гаррис. - Жизнь идет, не задевая его никак и не тревожа снов прошлого... Как странно... И как хорошо в то же самое время, что именно здесь многое осталось по-прежнему и что еще за 20 с лишним верст от Михайловского стоит маленькая почтовая станция и нет шумного железнодорожного вокзала, нет дачных поселков, кинематографов... что праздно прогуливающаяся публика не разбрасывает бумажки от конфет на границе «владений дедовских, // На месте том, // Где в гору подымается дорога, // изрытая дождями...» // что не пришла сюда жизнь, не пришла и пошлость... Здесь было где часами ходить пешком и целые дни пропадать верхом на лошади. Здесь «уединение» было совершенно, а «праздность» была «торжественной»; здесь в тиши рождались и назревали творческие замыслы, чистой волной набегало вдохновение. Здесь было царство великого русского гения...»
Вот тем-то такие паломники, как эта журналистка, и отличаются от современных «новых русских» (которых тут собираются располагать поближе к усадьбе за деньги), что они не очень-то наперед думают об удобствах: где будут жить и что будут есть. Их ведет устремление - лишь бы достичь заветного места. Один из них, князь Д.Мышецкий, воспитанник Александровского лицея, из знатного аристократического рода, побывавший здесь в 1912 году, устроился на ночлег на диване на почтовой станции, как и все прочие. Паломничество - это естественное, глубинное явление в русском народе. Постоянно мы общаемся с паломниками, приезжающими в Пушкинский уголок и в наши дни. Именно паломники усиливают положительную энергетику этого места за счет восхищения им и понимания его смысла. Они приезжают вдохновиться, зажечь сердце и поделиться своим огнем с кем-то еще. Тем-то они и отличаются от иных отдыхающих, которые просто «просматривают известные своей живописностью места» и порой размагничивают их энергетику, засоряя пространство низкими вибрациями.
То, что паломничество бывает не только религиозного характера, многим известно, но вот что интересно: а не с Пушкина ли у нас в России вот это мирское паломничество и началось? Похоже, что так. Сразу же после смерти Пушкина стали сюда приезжать лучшие русские люди, чтобы поклониться месту высоких вдохновений поэта, соприкоснуться с Красотой. Мы читали отчеты паломников прошлого и можем сказать, что посетившие Пушкинский уголок испытали тот же духовный подъем, что и шедшие в Дивеево, в места Преподобного Серафима, только по-своему, своеобразный.
Весной этого года постановлением правительства в состав заповедника были включены ценнейшие памятники истории и культуры, расположенные в красивейших уголках, - Велье, Голубово, Лысая Гора, Дериглазово, Воскресенское. Предстоит огромная работа по их обживанию, восстановлению. Потребуется колоссальный музейный опыт. Подобным опытом располагают некоторые наши сотрудники, стоявшие у истоков создания таких усадебных комплексов, как Тригорское, Петровское. Для них главным всегда было хранительство. Если полистать книги отзывов посетителей наших музеев, часто встретишь их имена и благодарности в их адрес: «низкий поклон, что сохранили это чудо». А теперь их здесь унижают самыми изощренными способами, поскольку они являются живым укором некомпетентной администрации. Теперь в моде заезжие специалисты, - те, которых пригласит новый хозяин: они не прожили здесь и не прочувствовали ничего. На работу один за другим поступают новые люди, которых директор набирает по своему усмотрению, но что они принесут с собой, мы пока не знаем... То, что Даниил Андреев называл эгрегором, - «коллективный дух» заповедника - разрушается и заменяется новым, но, если этот процесс не остановить, это будет иметь необратимые последствия. Пушкинский заповедник - это живой организм, и нельзя так вот запросто заменить его каким-то другим организмом - это во-первых; а во-вторых, у этого места есть свой космический смысл, вложенный в него не нами, и не нам его искажать. Нельзя допустить этот распад, чтобы низшее воцарилось, иначе оно начнет диктовать свои законы.
Засорение ноосферы происходит в заповеднике и на уровне психологии человеческих отношений. Все эти вместе взятые негативные процессы и привели нас на эту конференцию, чтобы на примере заповедника заставить людей задуматься: а что же это, собственно, такое происходит в нашей культуре? Нам чиновники из Министерства культуры цинично говорят, чтобы мы «превратили Михайловское из жемчужины в дойную корову», - так неужели мы, сотрудники заповедного места, должны быть разрушителями этого уникального уголка, если раньше старались жизнью своей подтверждать его сохранение? Ведь этот «заботливый дозор» над своим любимым уголком завещал нам сам Пушкин в его известном стихотворении «Домовому»: «Храни селенье, лес и дикий садик мой // И скромную семьи моей обитель»...
Еще совсем недавно здесь действительно оберегалось каждое деревце, на дрова разрешалось заготавливать лишь сухостой, а прежнего директора С. С. Гейченко даже однажды видели плачущим над поваленной ветром старой березой.
Но времена меняются. Сейчас здесь ежедневно идет массовый отлов рыбы сетями из заповедного пушкинского озера Кучане (причем сеть ставится во всю длину озера, так чтобы бедной рыбе некуда было деться). Посторонние машины без пропусков спокойно ездят по территории Михайловского, даже по пушкинской заветной «дороге, изрытой дождями», которая десятилетиями была закрыта. Количество деревьев, особенно берез, в нашем Лукоморье, примерно с конца прошлого года значительно поубавилось. Кроме чистейшей воды браконьерства, когда были вырублены целые рощи, десятки берез (!), прошлым летом здесь спилены, по приказу ученого лесовода, множество деревьев ценных пород у дороги, стоявших здесь со времен войны и никому не мешавших - под видом того, что якобы машинам стало не проехать. Под видом последствий пожара неподалеку от пушкинской часовни с одной стороны и рысцовской дороги, по которой ездил и ходил в Михайловское Пушкин, истреблен в прошлом году целый полуторакилометровый участок леса, и какого! Там были почти одни корабельные сосны, некоторые - пушкинской поры. В народе эту вырубку называют «черный квадрат». Даже невооруженным глазом видно, что земля вокруг некоторых сосновых пней не обуглена и кора тоже - пилили здоровые деревья.
Пушкинский заповедник нуждается в истинно культурном руководителе, который вмещал бы в себя понимание смысла этого места, который умел бы хранить и любить - «и в поле каждую былинку, и в небе каждую звезду», а уж человека тем более... Который не стал бы подменять вечное временным, а высшее - низшим... Во время войны русские войска ценою многих жизней освободили эти места, это и впрямь было неимоверно трудно: гитлеровская оборонительная линия «Пантера» проходила по этим рубежам; но из пушек по фашистам не стреляли - берегли пушкинские места. У нас в округе полно братских могил. Неужели эти жертвы напрасны? Воистину, в мирное время, без всякого грома пушек, можно совершить неисправимые ошибки против Культуры! Конечно, темные планы пока не состоялись (и, надеемся, не состоятся), но разрушительные мыслеформы уже витают в этом пространстве!
Как тут не вспомнить заветы Н.К.Рериха, очень подходящие здесь для нашего случая:
«Берегитесь варваров. Многие варвары вторглись в области культуры. Под знаком финансовой подавленности совершались многие неисправимые злодеяния. Довольно таких примеров на хартиях образования и просвещения».
Или еще:
«Особенно в трудные дни мы должны помнить и не предавать священное для России. Попирая, мы попираем собственное благосостояние».
«Никогда не слушайте тех, кто говорит, что для культурного дела нет средств. Сердце несет и средства. Зажигайте сердца и светите людям, дарите Красоту, а средства появятся».
«Кооперативные и финансовые держания должны быть осмыслены благородным, созидательным словом «Культура», а не наоборот».
Недопустимо посягать на искажение (как в материальном, так и в тонком плане) смысла Пушкинского уголка. Подчинить Высшее низшему - извечная уловка темных: во все времена они действовали одинаково. В таких вопросах, как сохранение нашей культуры и связанных с нею особых мест, где к тому же реют тени великих людей, нельзя опираться на расхожие торгашеские установки.
Пушкинский уголок - место необычное, а Пушкин - явление русского духа. С обычными мерками, а тем более с денежными, ни к тому, ни к другому лучше не подступаться. Надо сохранить особый дух этого места. Привнесение другого «духа» - недопустимо.
В. К. Иванова, С. П. Иванов, научные сотрудники музея-заповедника Пушкинские горы
Что происходит в Михайловском сейчас - оно продолжает уничтожаться.
продолжение