Детский хоспис
В России есть огромная проблема. Решить ее нельзя без помощи множества людей, людей чувствующих чужую боль. Я иногда думаю, что нашу страну можно называть "Страной глухих". Не физически глухих, а душевно глухих. И в основном это глухие министерства и администрации. А люди у нас на самом деле очень добрые. Но закон злые.
Я, к сожалению моему, видела, как умирают дети. И видела разницу между умирающими детьми, которых окружает любовь и забота, и детьми, которые не нужны нашей стране, а только их родителям. Но эти родители совершенно бессильны, они не могут забрать у своего ребенка его боль и не могут сопротивляться нашей системе, они вынуждены плача смотреть, как мучается их ребенок. А почему это происходит? Да просто у нас НЕТ детских хосписов! Наверное, наша страна думает, что дети не умирают!
Мой "ЖЖ" не читают наши лечащиеся дети и я могу продолжить тему хосписов поднятую ранее Лидой. Копирую ее запись.
"Сил уже нет. У меня есть подружка, ей два года. Н. болеет раком, лечилась половину жизни, в т.ч. в Германии, но болезнь неизлечима. Н. выписали из больницы домой, потому что больше врачи ничего сделать не могли. Опухоль с каждым днем становилась все больше и больше. Потом опухоль начала распадаться. Посторонних людей можно избавить от страшных физиологических подробностей происходящего. К сожалению, от этих подробностей нельзя избавить маму, оставшуюся один на один с этой проблемой. Мама не спит, сама промывает опухоль, не имея ни обезболивающих, ни знания, как и чем помочь своему ребенку. Сама, потому что больше некому.
Потом начались боли. Две недели мама и бабушка провели в очередях, чтобы получить рецепт на обезболивающее. Но у детской поликлиники не оказалось решеток на окнах, а из-за этого и лицензии на наркотики. В обезболивании отказали. Вчера девочке стало хуже. Мама собрала вещи, позвонила нам и сказала, что готова ехать куда угодно хоть сейчас, но больше она так не может. Я много раз рассказывала сегодня эту историю в департаменте здравоохранения. Мне отвечали «хватит вешать лапшу на уши», «это не наша проблема», «это не к нам», «мы этим не занимаемся», «я вас из принципа не пущу», «а я-то тут при чем?» и т.п.
Чтобы попасть в Департамент Здравоохранения Москвы нужно позвонить снизу по телефону, чтобы «сверху» дали распоряжение охране впустить. Я два часа звонила по10 телефонам разных сотрудников детского отдела, никто не брал трубку. Охранник, выслушав суть проблемы, сказал «не вешать лапшу на уши» и уселся, облокотившись на руку. Чудом получилось попасть внутрь. Дальше разные сотрудники говорили о том, что ребенок из другого города - не проблема Москвы, что отказать в обезболивании не могли, и я это сама придумала, что могут разве что дать талон в одну из московских больниц. То есть положить в одну палату лечащегося ребенка на химиотерапию и умирающего ребенка с распадающейся опухолью.
Детских хосписов в России НЕТ. У взрослого хосписа нет лицензии на работу с детьми. За умирающего от рака ребенка никто не отвечает. После долгих уговоров, моих крокодильих слез нам все-таки дали розовый талон во взрослых хоспис для двухлетней девочки. Сегодня поздно вечером ее привезли в хоспис, сразу обезболили морфином, Н. ожила. Ходила смотреть черепах, попугаев, дула мыльные пузыри и просила маму их лопать, угощала всех вокруг конфетами, хохотала, ужинала - как самый обычный ребенок.
В хосписе семье очень понравилось. Ей перестало быть больно, вокруг много всего интересного. Мы украсили палату воздушными шариками, наклейками, желатиновыми бабочками, подарили Н. целую коробку киндеров, от которых она без ума. Перевязкой и обезболиванием занимаются врачи и медсестры. Маме остается только радовать ребенка и быть с ней рядом. Доктор принесла Н. рыбку в аквариуме, разрешила покормить. Н. довольная и счастливая. Рядом с ней может находиться мама, бабушка и все близкие люди.
Но то что девочка Н. попала во взрослый хоспис - большое исключение. Потому что все неизлечимые дети - «не моя проблема». Они никому не нужны, никто не дает им обезболивание, никто не хочет их госпитализировать. Я не знаю, когда в России появится детский хоспис. Детские хосписы есть во всем мире, в Беларуси их 7. А в России дети погибают от боли, а их мамы сходят с ума от бессилия и страха. Я не знаю, что нужно сделать, чтобы в России появился детский хоспис. Но без него больше нельзя."
А я как человек прошедший путь умирания в атмосфере любви и заботы могу вам точно сказать, что эти дни были для нас с Яной самыми важными днями нашей с ней жизни!!!! И от всего сердца я БЛАГОДАРЮ наших врачей, сделавших этот наш путь очень светлым и окруженным ИХ ЛЮБОВЬЮ!!!!
Я, к сожалению моему, видела, как умирают дети. И видела разницу между умирающими детьми, которых окружает любовь и забота, и детьми, которые не нужны нашей стране, а только их родителям. Но эти родители совершенно бессильны, они не могут забрать у своего ребенка его боль и не могут сопротивляться нашей системе, они вынуждены плача смотреть, как мучается их ребенок. А почему это происходит? Да просто у нас НЕТ детских хосписов! Наверное, наша страна думает, что дети не умирают!
Мой "ЖЖ" не читают наши лечащиеся дети и я могу продолжить тему хосписов поднятую ранее Лидой. Копирую ее запись.
"Сил уже нет. У меня есть подружка, ей два года. Н. болеет раком, лечилась половину жизни, в т.ч. в Германии, но болезнь неизлечима. Н. выписали из больницы домой, потому что больше врачи ничего сделать не могли. Опухоль с каждым днем становилась все больше и больше. Потом опухоль начала распадаться. Посторонних людей можно избавить от страшных физиологических подробностей происходящего. К сожалению, от этих подробностей нельзя избавить маму, оставшуюся один на один с этой проблемой. Мама не спит, сама промывает опухоль, не имея ни обезболивающих, ни знания, как и чем помочь своему ребенку. Сама, потому что больше некому.
Потом начались боли. Две недели мама и бабушка провели в очередях, чтобы получить рецепт на обезболивающее. Но у детской поликлиники не оказалось решеток на окнах, а из-за этого и лицензии на наркотики. В обезболивании отказали. Вчера девочке стало хуже. Мама собрала вещи, позвонила нам и сказала, что готова ехать куда угодно хоть сейчас, но больше она так не может. Я много раз рассказывала сегодня эту историю в департаменте здравоохранения. Мне отвечали «хватит вешать лапшу на уши», «это не наша проблема», «это не к нам», «мы этим не занимаемся», «я вас из принципа не пущу», «а я-то тут при чем?» и т.п.
Чтобы попасть в Департамент Здравоохранения Москвы нужно позвонить снизу по телефону, чтобы «сверху» дали распоряжение охране впустить. Я два часа звонила по10 телефонам разных сотрудников детского отдела, никто не брал трубку. Охранник, выслушав суть проблемы, сказал «не вешать лапшу на уши» и уселся, облокотившись на руку. Чудом получилось попасть внутрь. Дальше разные сотрудники говорили о том, что ребенок из другого города - не проблема Москвы, что отказать в обезболивании не могли, и я это сама придумала, что могут разве что дать талон в одну из московских больниц. То есть положить в одну палату лечащегося ребенка на химиотерапию и умирающего ребенка с распадающейся опухолью.
Детских хосписов в России НЕТ. У взрослого хосписа нет лицензии на работу с детьми. За умирающего от рака ребенка никто не отвечает. После долгих уговоров, моих крокодильих слез нам все-таки дали розовый талон во взрослых хоспис для двухлетней девочки. Сегодня поздно вечером ее привезли в хоспис, сразу обезболили морфином, Н. ожила. Ходила смотреть черепах, попугаев, дула мыльные пузыри и просила маму их лопать, угощала всех вокруг конфетами, хохотала, ужинала - как самый обычный ребенок.
В хосписе семье очень понравилось. Ей перестало быть больно, вокруг много всего интересного. Мы украсили палату воздушными шариками, наклейками, желатиновыми бабочками, подарили Н. целую коробку киндеров, от которых она без ума. Перевязкой и обезболиванием занимаются врачи и медсестры. Маме остается только радовать ребенка и быть с ней рядом. Доктор принесла Н. рыбку в аквариуме, разрешила покормить. Н. довольная и счастливая. Рядом с ней может находиться мама, бабушка и все близкие люди.
Но то что девочка Н. попала во взрослый хоспис - большое исключение. Потому что все неизлечимые дети - «не моя проблема». Они никому не нужны, никто не дает им обезболивание, никто не хочет их госпитализировать. Я не знаю, когда в России появится детский хоспис. Детские хосписы есть во всем мире, в Беларуси их 7. А в России дети погибают от боли, а их мамы сходят с ума от бессилия и страха. Я не знаю, что нужно сделать, чтобы в России появился детский хоспис. Но без него больше нельзя."
А я как человек прошедший путь умирания в атмосфере любви и заботы могу вам точно сказать, что эти дни были для нас с Яной самыми важными днями нашей с ней жизни!!!! И от всего сердца я БЛАГОДАРЮ наших врачей, сделавших этот наш путь очень светлым и окруженным ИХ ЛЮБОВЬЮ!!!!