Постпостмодернизм постболотной (ещё одна теория заговора)
Знаете френды (и другие телезрители), я давно перестал читать Виктора Олеговича.
Наверное, я начитаный человек, в приницпе, и помимо Пелевина, прочёл ещё сотни тысяч страниц разных, не самых простых текстов. Но впервые я ощутил творчество Виктора Олеговича в Питере. Дело было на рубеже тысячелетий (этот термин немного добавляет пафоса). Я переехал в город на речке Нева в 98-ом. Плитки тротуарной тогда не клали и обшарпаные старые дома обрамлялись только потрескавшимся асфальтом тротуаров. Причём я отчетливо помню тот момент, когда с улиц и из метро одномоментно исчезли все урны. Это сучилось через пару дней после первого крупного терракта. А кто-то помнит, что урны стояли на каждом шагу? А кто помнит, что урны были в метро?
Первый год я снимал старую квартиру на Ваське. Дороги первых полуторадесятка линий были разбиты. Однажды я шёл по Большому и видел, как на капитана в парадной чёрной форме и белой фуражке свалился кусок лепнины из под крыши. Материал был настолько ветхий, что сбитый с ног капитан удивлённо встал, и принялся отряхивать с себя пыль штукатурки. Это никого не удивило. Странное было время, если честно.
Но главной отличительной чертой того момента было почти полное отсутствие наружной рекламы, да и вообще реклама была в зачаточном состоянии. Но однажды, приехав к друзьям в Москву, я с удивлением заметил в вагоне метро человек десять сразу с одной и той же книгой. Это была "Generation П". К моменту пояления кваса "Никола" в начале двухтысячных на улицах Питера было уже столько пелевинщины, что я перестал обращать на это внимание (в голову лезет всякое "АХ УдИвиТЕЛЬНОЕ средство" из постера в метро). Слоганы, вывески и картинки размножались как плесень. Тогда я пришёл к выводу, что рекламщики и пиар-менеджеры - основная читательская аудитория Пелевина. Нет, значит, ничего удивительного в том, что его идиомы, приёмы и слова целыми предложениями, вылазят наружу.
Но с какого-то момента, наверное года с 2006-го, я перестал интересоваться творчеством Виктора Олеговича, потому что жизнь вокруг меня была его полным отражением. Читать Пелевина было всё равно, что скучную "Российскую Газету". Сплошной официоз. Ну хорошо, пусть даже "Комсомольская правда". После стольких лет составления текстов и аудио-видео ряда, читать газеты и смотреть телек было для меня странным занятием.
И, если вы думаете, что именно интернет в этой всей фигне не учавствует, то вы просто болван. Соцсети - полноправный механизм создания того самого симулякра мира, который так любит описывать из книги в книгу Пелевин. И, похоже, схемы писателя оказались самыми удобными для его самовоспроизводства, поскольку язык Виктора Олеговича прост и популярен, а описания прозрачны и комиксообразны, как инструкция по технике безопасности в цеху.
В общем, Диалектику ПП из НвН я ещё осилил, а вот Священную книгу оборотня уже читать не мог.
Ну и кто бы, скажите мне, лет десять назад представил себе митинг в центре Москвы, на котором популярный журналист, вместо выступления, фальшивя, запоёт Егора Летова (уже покойного). И чем, как не сакральной жертвой является волонтёр, накрытый за несколько часов до того, упавшей аудиоконструкцией? Всё по канонам Виктора Олеговича. Вроде как почти сакрально, немного невероятно и жирный мазок гротеска. Если поискать, можно найти ещё массу признаков фирменного пелевинского почерка.
Но окончательно меня убедила вот эта фотография, на которой самый таинственный русский писатель тащит лопатник из кармана, сегодня ещё не опознанного оппозиционера, который бъёт полицейского в компании двух уже опознанных оппозиционеров, 6 мая 2012 года.
Да, на съёмках "Generation П" писатель тоже появлялся. Так почему ему было не пошалить 6 мая прошлого года на Болотной? Возможно и идиотский сценарий вчерашнего митинга - его рук дело.
Короче, постпостмодернизм на дворе. И мы все его участники. В отличии от меня многие учавствуют неосознанно.
Я не в претензии к Виктору Олеговичу. Была бы у меня такая возможность, я тоже бы так развлекался и незаметно таскал кошельки из карманов оппозиционеров.
Наверное, я начитаный человек, в приницпе, и помимо Пелевина, прочёл ещё сотни тысяч страниц разных, не самых простых текстов. Но впервые я ощутил творчество Виктора Олеговича в Питере. Дело было на рубеже тысячелетий (этот термин немного добавляет пафоса). Я переехал в город на речке Нева в 98-ом. Плитки тротуарной тогда не клали и обшарпаные старые дома обрамлялись только потрескавшимся асфальтом тротуаров. Причём я отчетливо помню тот момент, когда с улиц и из метро одномоментно исчезли все урны. Это сучилось через пару дней после первого крупного терракта. А кто-то помнит, что урны стояли на каждом шагу? А кто помнит, что урны были в метро?
Первый год я снимал старую квартиру на Ваське. Дороги первых полуторадесятка линий были разбиты. Однажды я шёл по Большому и видел, как на капитана в парадной чёрной форме и белой фуражке свалился кусок лепнины из под крыши. Материал был настолько ветхий, что сбитый с ног капитан удивлённо встал, и принялся отряхивать с себя пыль штукатурки. Это никого не удивило. Странное было время, если честно.
Но главной отличительной чертой того момента было почти полное отсутствие наружной рекламы, да и вообще реклама была в зачаточном состоянии. Но однажды, приехав к друзьям в Москву, я с удивлением заметил в вагоне метро человек десять сразу с одной и той же книгой. Это была "Generation П". К моменту пояления кваса "Никола" в начале двухтысячных на улицах Питера было уже столько пелевинщины, что я перестал обращать на это внимание (в голову лезет всякое "АХ УдИвиТЕЛЬНОЕ средство" из постера в метро). Слоганы, вывески и картинки размножались как плесень. Тогда я пришёл к выводу, что рекламщики и пиар-менеджеры - основная читательская аудитория Пелевина. Нет, значит, ничего удивительного в том, что его идиомы, приёмы и слова целыми предложениями, вылазят наружу.
Но с какого-то момента, наверное года с 2006-го, я перестал интересоваться творчеством Виктора Олеговича, потому что жизнь вокруг меня была его полным отражением. Читать Пелевина было всё равно, что скучную "Российскую Газету". Сплошной официоз. Ну хорошо, пусть даже "Комсомольская правда". После стольких лет составления текстов и аудио-видео ряда, читать газеты и смотреть телек было для меня странным занятием.
И, если вы думаете, что именно интернет в этой всей фигне не учавствует, то вы просто болван. Соцсети - полноправный механизм создания того самого симулякра мира, который так любит описывать из книги в книгу Пелевин. И, похоже, схемы писателя оказались самыми удобными для его самовоспроизводства, поскольку язык Виктора Олеговича прост и популярен, а описания прозрачны и комиксообразны, как инструкция по технике безопасности в цеху.
В общем, Диалектику ПП из НвН я ещё осилил, а вот Священную книгу оборотня уже читать не мог.
Ну и кто бы, скажите мне, лет десять назад представил себе митинг в центре Москвы, на котором популярный журналист, вместо выступления, фальшивя, запоёт Егора Летова (уже покойного). И чем, как не сакральной жертвой является волонтёр, накрытый за несколько часов до того, упавшей аудиоконструкцией? Всё по канонам Виктора Олеговича. Вроде как почти сакрально, немного невероятно и жирный мазок гротеска. Если поискать, можно найти ещё массу признаков фирменного пелевинского почерка.
Но окончательно меня убедила вот эта фотография, на которой самый таинственный русский писатель тащит лопатник из кармана, сегодня ещё не опознанного оппозиционера, который бъёт полицейского в компании двух уже опознанных оппозиционеров, 6 мая 2012 года.
Да, на съёмках "Generation П" писатель тоже появлялся. Так почему ему было не пошалить 6 мая прошлого года на Болотной? Возможно и идиотский сценарий вчерашнего митинга - его рук дело.
Короче, постпостмодернизм на дворе. И мы все его участники. В отличии от меня многие учавствуют неосознанно.
Я не в претензии к Виктору Олеговичу. Была бы у меня такая возможность, я тоже бы так развлекался и незаметно таскал кошельки из карманов оппозиционеров.