Поволжье хмурым мартом. Ч.2. Сызрань. Инкогнито из Петербурга.
Два с половиной часа везла нас электричка из Самары в Сызрань, через город Безенчук, по мосту через темную-темную или белую-белую Волгу, уже поздним вечером въехали мы в крайнюю точку Самарской луки, практически на выходе из волжского кольца.
Пишут, что СызранЪ - это он, конечно, мужчина, а женщиной с мягким знаком город стал по непонятному стечению обстоятельств. Один из самых в 19 веке богатых негубернских городов, Сызрань привлекала основательных купцов-торговцев зерном, и сослужила славу райского по российским меркам места, с прекрасным климатом, у Волги, но и в стороне от крупных городов.
«В Сызрань надо ехать, в Сызрань, - вот где люди живут, сукин ты кот! Почему-то представлялась ему Сызрань туманно-чудесным краем, городом-зарей». А. Малышкин «Люди из захолустья».
До гостиницы от вокзала, конечно, можно было добрести пешком, но мы почему-то не стали: темно, грязно, холодно, неясно, в какой луже утонешь. Ушлый таксист знает, что в их город заглядывают туристы, он наверняка видел туристические автобусы, комфортабельные легковые машины, из которых выскакивают плотные мужички с тяжелыми фотоаппаратами наперевес и вальяжные дамы с сигаретой, но вид двух не то чтобы молодых женщин без всякого багажа его не на шутку озадачил. «Вы к нам с проверкой? - Нет, - смеемся, ржем. - Торговать? - Да нет же. - И верно, непохоже. - Тут мужичок напрягается, видимо, его посетила другая, в чем-то и лестная нам мысль. - Ммм, развлекаться? Нет, вряд ли. - Бедняга не может успокоиться, он останавливается на универсальной идее. - Нет, все же с проверкой». И я-таки, как большой ценитель гоголевской комедии, понимаю: ревизоры и должны выглядеть нетипично, вот такие две непонятные тетеньки с явно неместным диалектом и могут оказаться тем самым - Инкогнито из Петербурга. Километра через полтора останавливаемся посредине грязнейшего двора, образованного бетонными коробками, в центре композиции домик - отель «Сызрань». Мы прошли в номер и обомлели. Сочетание Алькасара и совковой гостиницы сразило и опрокинуло.
В довершение сюжета мы развернули на изящном столике копченого сома (на газете, естественно), поставили литровый пакет Рислинга, стаканы, подвинули козетку, и представила я себя Хлестаковым. Сейчас придут давать взятки. Безупречная портье в идеальном светлосером костюме, макияже и прическе типа «Помоги мне» меедленно тянет гласные и профессионально скользит взглядом по моей фигуре. Отворачивается, мы ей неинтересны, увы. Утром выкатываемся брать город.
Первое, что мы видим - Собор Казанской Божьей матери.
Кажется, что его, такого светлого и даже легкого, вставили в это небольшое разношерстное пространство, предварительно раскидав лавочки, хрущевки, вычерпав лужи. У собора, в двух шагах от паперти - быстрый рынок с длинными рядами местной рыбы. Сомы, лини, жерехи, лещи, соленые, свежие, копченые, вяленые, у меня закружилась голова как в любовном угаре. Купили копченого жереха и вяленых таранек. Далее мы отправились к остаткам кремлевских сооружений, они расположены на площади у слияния рек Волги, Сызранки и Крымзы (основан в 1683 году в дереве, естественно). Так ни разу оборонную функцию и не выполнил.
Очень люблю снимать рыбаков почему-то.
И Кремль.
Башни древние, памятник новый. Видно, что Афганистан уже можно называть, а Чечню ещё нельзя.
Есть и небольшое военный мемориал, то есть ветер Великой отечественной уже коснулся этих широт, ветер Гражданской ослаб.
Чуть далее открывается вид на знаменитый мост.
«Разные люди сидели в вагон-ресторане. На второй день сбылись слова плюшевого пророка. Когда поезд, гремя и ухая, переходил Волгу по Сызранскому мосту, литерные пассажиры неприятными городскими голосами затянули песню о волжском богатыре» Ильф, Петров. «Золотой теленок». Наверное, именно этот сызранский мост враги намеревались взорвать в «Алмазной колеснице» Акунина, готовилась диверсия, и если бы не Эраст Фандорин, не было бы Сызрани, да и России, возможно, тоже.
Зашли в музей, там очень хорошо.
Бабушки-смотрительницы обычно не выдерживают, и начинают рассказывать нам об экспонатах, но ненавязчиво, а чуть как бы стесняясь. Всегда очень интересно.
Орловы - местные уроженцы.
Ну и главная магистраль - Советская улица, на ней почти все.
Улица действительно серьезная, богатая широкая, даже расчищенная, вся каменная (после страшного пожара 1906 года деревянное строительство было запрещено). Но как это часто бывает в провинции, некоторые каменные дома хранят память о деревянных.
Самый заметный, как всегда - модерн, очень даже стоящий.
Ну и Университет - как же без него.
Рядом - приятная кофейня в стиле купеческий соцреализм. Уютно.
Авторство этого особняка Стерлядкина приписывают самому мэтру Шехтелю. Нас он удивил.
Это здание администрации в народе называют Большой чум (так нам поведал вчерашний таксист).
Театр имени А.Н. Толстого, здесь все имени Толстого - не одного, так другого.
И ещё модерн почти в конце Советской (особняк Ревякина, 1908).
.
Деревянный модерн.
Прошлись и по боковым улицам.
Тут памятник убитым комиссарам, которых забили крестьяне во время голодного бунта.
Вышли опять-таки к реке или рекам (пока не вскрылись, толком не поймешь). Вот такой дом.
Вдали виднеется промзона - нефтяные и ещё какие-то комбинаты.
И остатки деревянной Сызрани - у самого начала Советской улицы.
Поесть смогли только в нашей гостинице - все закрыто, туристов, да и ревизоров, похоже, в это время никто не ждет. На маршрутке вечером рванули в долгожданный Хвалынск.
Пишут, что СызранЪ - это он, конечно, мужчина, а женщиной с мягким знаком город стал по непонятному стечению обстоятельств. Один из самых в 19 веке богатых негубернских городов, Сызрань привлекала основательных купцов-торговцев зерном, и сослужила славу райского по российским меркам места, с прекрасным климатом, у Волги, но и в стороне от крупных городов.
«В Сызрань надо ехать, в Сызрань, - вот где люди живут, сукин ты кот! Почему-то представлялась ему Сызрань туманно-чудесным краем, городом-зарей». А. Малышкин «Люди из захолустья».
До гостиницы от вокзала, конечно, можно было добрести пешком, но мы почему-то не стали: темно, грязно, холодно, неясно, в какой луже утонешь. Ушлый таксист знает, что в их город заглядывают туристы, он наверняка видел туристические автобусы, комфортабельные легковые машины, из которых выскакивают плотные мужички с тяжелыми фотоаппаратами наперевес и вальяжные дамы с сигаретой, но вид двух не то чтобы молодых женщин без всякого багажа его не на шутку озадачил. «Вы к нам с проверкой? - Нет, - смеемся, ржем. - Торговать? - Да нет же. - И верно, непохоже. - Тут мужичок напрягается, видимо, его посетила другая, в чем-то и лестная нам мысль. - Ммм, развлекаться? Нет, вряд ли. - Бедняга не может успокоиться, он останавливается на универсальной идее. - Нет, все же с проверкой». И я-таки, как большой ценитель гоголевской комедии, понимаю: ревизоры и должны выглядеть нетипично, вот такие две непонятные тетеньки с явно неместным диалектом и могут оказаться тем самым - Инкогнито из Петербурга. Километра через полтора останавливаемся посредине грязнейшего двора, образованного бетонными коробками, в центре композиции домик - отель «Сызрань». Мы прошли в номер и обомлели. Сочетание Алькасара и совковой гостиницы сразило и опрокинуло.
В довершение сюжета мы развернули на изящном столике копченого сома (на газете, естественно), поставили литровый пакет Рислинга, стаканы, подвинули козетку, и представила я себя Хлестаковым. Сейчас придут давать взятки. Безупречная портье в идеальном светлосером костюме, макияже и прическе типа «Помоги мне» меедленно тянет гласные и профессионально скользит взглядом по моей фигуре. Отворачивается, мы ей неинтересны, увы. Утром выкатываемся брать город.
Первое, что мы видим - Собор Казанской Божьей матери.
Кажется, что его, такого светлого и даже легкого, вставили в это небольшое разношерстное пространство, предварительно раскидав лавочки, хрущевки, вычерпав лужи. У собора, в двух шагах от паперти - быстрый рынок с длинными рядами местной рыбы. Сомы, лини, жерехи, лещи, соленые, свежие, копченые, вяленые, у меня закружилась голова как в любовном угаре. Купили копченого жереха и вяленых таранек. Далее мы отправились к остаткам кремлевских сооружений, они расположены на площади у слияния рек Волги, Сызранки и Крымзы (основан в 1683 году в дереве, естественно). Так ни разу оборонную функцию и не выполнил.
Очень люблю снимать рыбаков почему-то.
И Кремль.
Башни древние, памятник новый. Видно, что Афганистан уже можно называть, а Чечню ещё нельзя.
Есть и небольшое военный мемориал, то есть ветер Великой отечественной уже коснулся этих широт, ветер Гражданской ослаб.
Чуть далее открывается вид на знаменитый мост.
«Разные люди сидели в вагон-ресторане. На второй день сбылись слова плюшевого пророка. Когда поезд, гремя и ухая, переходил Волгу по Сызранскому мосту, литерные пассажиры неприятными городскими голосами затянули песню о волжском богатыре» Ильф, Петров. «Золотой теленок». Наверное, именно этот сызранский мост враги намеревались взорвать в «Алмазной колеснице» Акунина, готовилась диверсия, и если бы не Эраст Фандорин, не было бы Сызрани, да и России, возможно, тоже.
Зашли в музей, там очень хорошо.
Бабушки-смотрительницы обычно не выдерживают, и начинают рассказывать нам об экспонатах, но ненавязчиво, а чуть как бы стесняясь. Всегда очень интересно.
Орловы - местные уроженцы.
Ну и главная магистраль - Советская улица, на ней почти все.
Улица действительно серьезная, богатая широкая, даже расчищенная, вся каменная (после страшного пожара 1906 года деревянное строительство было запрещено). Но как это часто бывает в провинции, некоторые каменные дома хранят память о деревянных.
Самый заметный, как всегда - модерн, очень даже стоящий.
Ну и Университет - как же без него.
Рядом - приятная кофейня в стиле купеческий соцреализм. Уютно.
Авторство этого особняка Стерлядкина приписывают самому мэтру Шехтелю. Нас он удивил.
Это здание администрации в народе называют Большой чум (так нам поведал вчерашний таксист).
Театр имени А.Н. Толстого, здесь все имени Толстого - не одного, так другого.
И ещё модерн почти в конце Советской (особняк Ревякина, 1908).
.
Деревянный модерн.
Прошлись и по боковым улицам.
Тут памятник убитым комиссарам, которых забили крестьяне во время голодного бунта.
Вышли опять-таки к реке или рекам (пока не вскрылись, толком не поймешь). Вот такой дом.
Вдали виднеется промзона - нефтяные и ещё какие-то комбинаты.
И остатки деревянной Сызрани - у самого начала Советской улицы.
Поесть смогли только в нашей гостинице - все закрыто, туристов, да и ревизоров, похоже, в это время никто не ждет. На маршрутке вечером рванули в долгожданный Хвалынск.