«То, что у хозяина оберегалось и находило применение, здесь пропадало и растаскивалось…»
«За эволюцией крестьянской психологии я наблюдал на моих пациентах и знакомых. Так, один небогатый крестьянин в начале коллективизации собрался было с рыбаками на Каспий. Потом передумал: “Я тут родился, тут вырос, я бедняк. Советская власть меня не тронет”.
Между тем в станице шли аресты и грабежи, именуемые “раскулачиванием”. Имущественный ценз, определявший кулака, угрожающе падал и подошёл уже к уровню малоимущих середняков.
Тут мой пациент задумался:
- Неужели советская власть может и нас тронуть? Доктор, а может, поступить мне в колхоз?
- Поздно, теперь и колхоз не спасёт.
- Но куда же мне жену и двоих детей девать? Куда стариков девать? Так я знаю: корова у меня, мы за ней смотрим лучше, чем за собою, и детям молоко. А в колхозе она сразу пропадёт.
Вскоре пришла лечиться его жена: сердечные припадки.
- Забрали корову...
Через день я проходил мимо их хаты и спросил:
- Ну, теперь вы на Каспий?
- Куда теперь ехать? Тут домишко, хоть плохонький, да свой.
Через месяц его домишко и двор соединили с соседними и превратили в бригадный двор, а их переселили. В эти “бригадные дворы” было собрано всё имущество крестьян, ставших теперь колхозниками, работниками сельскохозяйственной фабрики. Здесь стояли телеги, молотилки, бороны, была бригадная конюшня, как в казарме, с той только разницей, что здесь всё мокло под дождём, и то, что у хозяина оберегалось и находило применение, здесь пропадало и растаскивалось».
© А.Р. Трушнович
«Воспоминания корниловца: 1914-1934».