bel_ok
in
namarsh_ru
Человек вне политики становится дураком
Глеб Павловский отвечает на вопрос: "Как изменился протест со времен Болотной?"
Смотрите, слушайте и читайте с 43:09
https://www.youtube.com/watch?v=WJLEEWa2Jt0&feature=youtu.be&t=43m9s
Елена Рыковцева: Очень интересный есть один момент, они говорят: люди стали говорить. Те акции тех лет связаны с трибуной, на которой стояли конкретные медийные лица, политические лица, которых знали. В этот раз вообще никаких трибун и митингов нет, похоже, что не будет. Потому что вы помните, 26-го не планировался никакой митинг, 12-го он сам порушил эту трибуну собственными руками, сказав, что у нас должен был быть митинг разрешенный, но нет у нас акустической техники, поэтому идем гулять несанкционированно на Тверскую. В этот раз его упекли за призывы к несанкционированным акциям, а это Марсово поле, видимо, так будет все время. Он будет говорить, что если нам не дают разрешения в большом городе, мы будем выходить несанкционированно, за это по закону Российской Федерации будут сажать на 15 суток. Это будет такой конвейер, то есть трибуны уже не будет, речей уже, видимо, не будет на этих митингах. Вы считаете, они вообще-то нужны?
Глеб Павловский: Мы говорим о разном. Когда я говорю о предвыборной трибуне, я не говорю об этих жалких подмостках, которые можно дать, а можно не дать.
Елена Рыковцева: Я понимаю. А я спрашиваю о подмостках и о форме.
Глеб Павловский: А трибуну уже никуда забрать нельзя, ее можно только вытащить из людей, а это опасно. Мы посмотрим, что будет происходить, когда начнут эту трибуну, это ощущение людей, что они принимают участие в выборах, попытаются у них забрать.
Елена Рыковцева: Я вас спросила о содержательном, тем не менее, о текстах, которые звучат с этих трибун. Алексей Навальный ездит по стране по разрешенным митингам и что-то говорит с трибун. Все последние большие акции проходят без него и без его уже текстов. А если бы была трибуна, было бы в этом больше проку, подмостки с речью?
Глеб Павловский: Такой вопрос возможен только в России: а если бы выборы были выборами, было бы то же самое. Это можно услышать только у нас в состоянии 15-летней идиотизации населения. Потому что вы сами бы смеялись. Все смеялись бы над таким тезисом 20 лет назад. Так не считали, что что ни делай, все равно будет одно и то же. Это привычка всего лишь 15 лет. Пройдет 5 лет, и вы просто не сможете объяснить то, что сегодня происходит, уже никто вспомнить не сможет.
Елена Рыковцева: К чему привычка?
Глеб Павловский: Привычка к аполитическому существованию. Это жизнь в некотором ветеранском пансионате, нефтяном пансионате. Я категорически против этого тезиса, меня нельзя заставить с этим согласиться.
Елена Рыковцева: Это не тезис - это вопрос: есть ли содержательно что сказать политику сегодня с трибуны людям? Вербально есть, что ему сказать или нет?
Глеб Павловский: Простите, я не понимаю вас. Я категорически не согласен с этим тезисом, он идиотский тезис. Людям не дают говорить, а мы говорим: посмотрите, они же все равно ничего не могут сказать. Вы видели Навального на Первом канале российского телевидения? Пока вы не увидите, вы не смеете говорить, что ему нечего сказать.
Елена Рыковцева: Да он же говорит на всех трибунах во время поездок по стране.
Глеб Павловский: А я еще больше скажу: вы не видели Кадырова еще на Первом канале российского телевидения без цензуры. Он тоже скажет что-то очень интересное, уверяю вас. Вы не видели Минниханова на Первом канале российского телевидения без цензуры, когда над ним не стоит человек с колотушкой и не говорит, как Кириенко: какие договоры, с Татарстаном у нас нет договоров. Это все просто непрерывное насилие, к которому насилуемый привыкает, а привыкнув, он говорит: это же никогда не меняется, это же нормальное групповое изнасилование. Надо организовать просто очередь правильным образом, колоть обезболивающее, тогда к этому можно привыкнуть и даже модернизироваться.
Елена Рыковцева: Насчет Кадырова, прекрасно передает Первый и Второй канал все его выступления на площадях в Грозном. И все охреневают и начинают проводить программы по этому поводу, что он там такое несет. Конечно, это существует.
Глеб Павловский: Нет, этого не существует.
Елена Рыковцева: А вот Навального, конечно, нет ни в каком телевизоре.
Глеб Павловский: Сейчас реально цензура обращена в первую очередь не против оппозиции, в первую очередь она обращена против скрытой оппозиции во власти, против людей во власти, против управленческого класса, который давно знает, что делать в стране, ему не дают это делать. Навальный выступает тем, кто должен разблокировать эту ситуацию, ее надо разблокировать, тогда заговорит страна, заговорит истеблишмент. Тогда мы узнаем, какие оппозиции у нас есть, какие позиции у нас есть. А так кучка людей вокруг Путина отключила рубильники, а мы как идиоты обсуждаем то мысли Путина, которых нет просто, не существует такого явления в природе, то планы Путина - нет такого явления в природе. Либо мы обсуждаем, что оппозиция однообразна, скучна, видите ли, недостаточно нас развлекает. Она вас развлечет, я вас уверяю. Я не уверен, что Алексею Навальному, когда станет возможно, удастся сохранить свою монополию, символическую чисто монополию.
Елена Рыковцева: Я и думаю, что не удастся.
Глеб Павловский: Важно, чтобы он смог попасть на выборы, тогда смогут попасть на выборы и другие. А мы все время обсуждаем, что ничего не меняется. Я устал от этой чуши. Страна меняется, а мы говорим: нет, ничего не меняется, все одно и то же. Какие-то идиоты вообще начинают обсуждать, что будет после 2018 или после 2024 года. Ребята, если вы 2018-й пропустите, никакого 2024-го не будет, никаких выборов в 2024-м не будет, если не будет конкурентных выборов или, во всяком случае, навязанного конфликта по поводу этих выборов до 2018 года. Мы немножко все стали идиотами - это нормально. Мы жили вне политики, человек вне политики становится дураком.
Елена Рыковцева: Интересно, сколько эмоций у вас вызвал простой вопрос: стратегически или тактически для Навального эффективнее участвовать вербально в этих акциях или находиться в местах отдаления?
Глеб Павловский: Навальный - бич Божий, он не стратег и не тактик. Он лом. Найдется против него прием - найдется, не найдется - не найдется. Это все, что я могу сказать. А тут вокруг сидят некоторое количество столичных лягушек и квакают по поводу того, что это игра Кремля, как Олег Кашин, что это все хитрый план Путина, это все подготовлено, это все манипулируется. Это уже некий идиотизм в кубе.
Елена Рыковцева: Да, есть такая точка зрения, что это идиотизм. Я читаю, что нам на пейджер ответили на тот же вопрос, в чем разница: "В те времена люди не были так напуганы, как сейчас, поэтому нас было больше, теперь выходит самая смелая часть оппозиции, молодежь и элита". Второе: "С Болотной стало все гораздо хуже". Третье: "Граждане вышли во многих городах страны с протестом, а это уже показатель, что в России многое ненормально и несправедливо". Четвертое: "На Болотной меня не было, но надежда была, сейчас хожу, но надежды нет, а хочется". Пятое: "Протест больше вокруг фигуры Навального, митинги стали несогласованные, поэтому меньше, но протест нарастает, он скрытый, скоро рванет".
Глеб Павловский: Здесь почти все справедливо.
Елена Рыковцева: "Протестуны все молодеют и молодеют". "Терпеть такую власть нельзя - это понимают даже 14-летние школьники. Раньше хотели политических свобод, теперь хотят нормальной жизни, холодильник-то пустеет". "Сейчас более зрелые протесты, чувствуется серьезная усталость от Путина". "Люди начали бороться за детей, внуков и их будущее". "Во времена Болотной не было политической изоляции Российской Федерации, ведения агрессивной политики. Тогда боролись за демократию, а не за Навального". "В России никогда не позволят протестующим провести согласованный митинг. Сильно боятся чиновники потерять свои места, может быть и свободу". Разрешают, это не очень справедливое все-таки замечание.
Глеб Павловский: Страшный такой террор царит, что все запуганы. Просто выйдешь на улицу Москвы и видишь трясущихся от ужаса людей, которые ползут к магазинам, к торговым центрам, к кинотеатрам. Испуганные бедняжки.
Елена Рыковцева: Несогласованных митингов правда боятся люди, чтобы тебя в каталажку.
Глеб Павловский: На бессмысленный митинг действительно идти не хочется.
Елена Рыковцева: А он был бессмысленный в субботу?
Глеб Павловский: Это вообще был спонтанный выход просто людей. Это не был митинг. Люди, которые чувствуют себя не рабами, показали просто, что они не рабы, вот и все. Остальные не показали этого, может быть, они откладывают себя, тоже, может быть, на будущее.
Смотрите, слушайте и читайте с 43:09
https://www.youtube.com/watch?v=WJLEEWa2Jt0&feature=youtu.be&t=43m9s
Click to viewЕлена Рыковцева: Очень интересный есть один момент, они говорят: люди стали говорить. Те акции тех лет связаны с трибуной, на которой стояли конкретные медийные лица, политические лица, которых знали. В этот раз вообще никаких трибун и митингов нет, похоже, что не будет. Потому что вы помните, 26-го не планировался никакой митинг, 12-го он сам порушил эту трибуну собственными руками, сказав, что у нас должен был быть митинг разрешенный, но нет у нас акустической техники, поэтому идем гулять несанкционированно на Тверскую. В этот раз его упекли за призывы к несанкционированным акциям, а это Марсово поле, видимо, так будет все время. Он будет говорить, что если нам не дают разрешения в большом городе, мы будем выходить несанкционированно, за это по закону Российской Федерации будут сажать на 15 суток. Это будет такой конвейер, то есть трибуны уже не будет, речей уже, видимо, не будет на этих митингах. Вы считаете, они вообще-то нужны?
Глеб Павловский: Мы говорим о разном. Когда я говорю о предвыборной трибуне, я не говорю об этих жалких подмостках, которые можно дать, а можно не дать.
Елена Рыковцева: Я понимаю. А я спрашиваю о подмостках и о форме.
Глеб Павловский: А трибуну уже никуда забрать нельзя, ее можно только вытащить из людей, а это опасно. Мы посмотрим, что будет происходить, когда начнут эту трибуну, это ощущение людей, что они принимают участие в выборах, попытаются у них забрать.
Елена Рыковцева: Я вас спросила о содержательном, тем не менее, о текстах, которые звучат с этих трибун. Алексей Навальный ездит по стране по разрешенным митингам и что-то говорит с трибун. Все последние большие акции проходят без него и без его уже текстов. А если бы была трибуна, было бы в этом больше проку, подмостки с речью?
Глеб Павловский: Такой вопрос возможен только в России: а если бы выборы были выборами, было бы то же самое. Это можно услышать только у нас в состоянии 15-летней идиотизации населения. Потому что вы сами бы смеялись. Все смеялись бы над таким тезисом 20 лет назад. Так не считали, что что ни делай, все равно будет одно и то же. Это привычка всего лишь 15 лет. Пройдет 5 лет, и вы просто не сможете объяснить то, что сегодня происходит, уже никто вспомнить не сможет.
Елена Рыковцева: К чему привычка?
Глеб Павловский: Привычка к аполитическому существованию. Это жизнь в некотором ветеранском пансионате, нефтяном пансионате. Я категорически против этого тезиса, меня нельзя заставить с этим согласиться.
Елена Рыковцева: Это не тезис - это вопрос: есть ли содержательно что сказать политику сегодня с трибуны людям? Вербально есть, что ему сказать или нет?
Глеб Павловский: Простите, я не понимаю вас. Я категорически не согласен с этим тезисом, он идиотский тезис. Людям не дают говорить, а мы говорим: посмотрите, они же все равно ничего не могут сказать. Вы видели Навального на Первом канале российского телевидения? Пока вы не увидите, вы не смеете говорить, что ему нечего сказать.
Елена Рыковцева: Да он же говорит на всех трибунах во время поездок по стране.
Глеб Павловский: А я еще больше скажу: вы не видели Кадырова еще на Первом канале российского телевидения без цензуры. Он тоже скажет что-то очень интересное, уверяю вас. Вы не видели Минниханова на Первом канале российского телевидения без цензуры, когда над ним не стоит человек с колотушкой и не говорит, как Кириенко: какие договоры, с Татарстаном у нас нет договоров. Это все просто непрерывное насилие, к которому насилуемый привыкает, а привыкнув, он говорит: это же никогда не меняется, это же нормальное групповое изнасилование. Надо организовать просто очередь правильным образом, колоть обезболивающее, тогда к этому можно привыкнуть и даже модернизироваться.
Елена Рыковцева: Насчет Кадырова, прекрасно передает Первый и Второй канал все его выступления на площадях в Грозном. И все охреневают и начинают проводить программы по этому поводу, что он там такое несет. Конечно, это существует.
Глеб Павловский: Нет, этого не существует.
Елена Рыковцева: А вот Навального, конечно, нет ни в каком телевизоре.
Глеб Павловский: Сейчас реально цензура обращена в первую очередь не против оппозиции, в первую очередь она обращена против скрытой оппозиции во власти, против людей во власти, против управленческого класса, который давно знает, что делать в стране, ему не дают это делать. Навальный выступает тем, кто должен разблокировать эту ситуацию, ее надо разблокировать, тогда заговорит страна, заговорит истеблишмент. Тогда мы узнаем, какие оппозиции у нас есть, какие позиции у нас есть. А так кучка людей вокруг Путина отключила рубильники, а мы как идиоты обсуждаем то мысли Путина, которых нет просто, не существует такого явления в природе, то планы Путина - нет такого явления в природе. Либо мы обсуждаем, что оппозиция однообразна, скучна, видите ли, недостаточно нас развлекает. Она вас развлечет, я вас уверяю. Я не уверен, что Алексею Навальному, когда станет возможно, удастся сохранить свою монополию, символическую чисто монополию.
Елена Рыковцева: Я и думаю, что не удастся.
Глеб Павловский: Важно, чтобы он смог попасть на выборы, тогда смогут попасть на выборы и другие. А мы все время обсуждаем, что ничего не меняется. Я устал от этой чуши. Страна меняется, а мы говорим: нет, ничего не меняется, все одно и то же. Какие-то идиоты вообще начинают обсуждать, что будет после 2018 или после 2024 года. Ребята, если вы 2018-й пропустите, никакого 2024-го не будет, никаких выборов в 2024-м не будет, если не будет конкурентных выборов или, во всяком случае, навязанного конфликта по поводу этих выборов до 2018 года. Мы немножко все стали идиотами - это нормально. Мы жили вне политики, человек вне политики становится дураком.
Елена Рыковцева: Интересно, сколько эмоций у вас вызвал простой вопрос: стратегически или тактически для Навального эффективнее участвовать вербально в этих акциях или находиться в местах отдаления?
Глеб Павловский: Навальный - бич Божий, он не стратег и не тактик. Он лом. Найдется против него прием - найдется, не найдется - не найдется. Это все, что я могу сказать. А тут вокруг сидят некоторое количество столичных лягушек и квакают по поводу того, что это игра Кремля, как Олег Кашин, что это все хитрый план Путина, это все подготовлено, это все манипулируется. Это уже некий идиотизм в кубе.
Елена Рыковцева: Да, есть такая точка зрения, что это идиотизм. Я читаю, что нам на пейджер ответили на тот же вопрос, в чем разница: "В те времена люди не были так напуганы, как сейчас, поэтому нас было больше, теперь выходит самая смелая часть оппозиции, молодежь и элита". Второе: "С Болотной стало все гораздо хуже". Третье: "Граждане вышли во многих городах страны с протестом, а это уже показатель, что в России многое ненормально и несправедливо". Четвертое: "На Болотной меня не было, но надежда была, сейчас хожу, но надежды нет, а хочется". Пятое: "Протест больше вокруг фигуры Навального, митинги стали несогласованные, поэтому меньше, но протест нарастает, он скрытый, скоро рванет".
Глеб Павловский: Здесь почти все справедливо.
Елена Рыковцева: "Протестуны все молодеют и молодеют". "Терпеть такую власть нельзя - это понимают даже 14-летние школьники. Раньше хотели политических свобод, теперь хотят нормальной жизни, холодильник-то пустеет". "Сейчас более зрелые протесты, чувствуется серьезная усталость от Путина". "Люди начали бороться за детей, внуков и их будущее". "Во времена Болотной не было политической изоляции Российской Федерации, ведения агрессивной политики. Тогда боролись за демократию, а не за Навального". "В России никогда не позволят протестующим провести согласованный митинг. Сильно боятся чиновники потерять свои места, может быть и свободу". Разрешают, это не очень справедливое все-таки замечание.
Глеб Павловский: Страшный такой террор царит, что все запуганы. Просто выйдешь на улицу Москвы и видишь трясущихся от ужаса людей, которые ползут к магазинам, к торговым центрам, к кинотеатрам. Испуганные бедняжки.
Елена Рыковцева: Несогласованных митингов правда боятся люди, чтобы тебя в каталажку.
Глеб Павловский: На бессмысленный митинг действительно идти не хочется.
Елена Рыковцева: А он был бессмысленный в субботу?
Глеб Павловский: Это вообще был спонтанный выход просто людей. Это не был митинг. Люди, которые чувствуют себя не рабами, показали просто, что они не рабы, вот и все. Остальные не показали этого, может быть, они откладывают себя, тоже, может быть, на будущее.